Инквизитор часть 2 глава 13
***
Михаил снова посмотрел на старые морщинистые руки старика. Сколько же власти было в этих хилых на первый взгляд руках, сколько могущества, которое и не снилось большинству людей. Богато украшенные перстнями, они так разительно отличались по возможностям и внешнему виду. Он поднял чашку с чаем. После всего того, что натворила ночью Ольга, его едва ли не насильно подняли с постели и привели сюда.
Но епископ пока молчал. За всю трапезу он так и не сказал ни слова. Он внимательно наблюдал, как постепенно исчезает в чашке Михаила чай, а во рту – вкусное медовое печенье, которое пекли тут же. Лишь изначальное приветствие мягко прошло между ними, утонув в дальнейшем гробовом молчании.
– Вкусно? – положил конец тягостной тишине епископ. – Рецепт этого печенья сохранился ещё с семнадцатого века.
– Да, – Михаил поставил белую фарфоровую чашку на изящное блюдце, – очень.
– Я старался, Миш. Хотел, чтобы тебе было приятно.
– Спасибо, Ваше Высокопреосвященство. Это очень вкусно.
– Какой ты деликатный, уважил старика.
И тут Михаил понял, что всё его чувства, взбудораженные этой тишиной, не подвели. Епископ в гневе. В сильном. Стало быть, ночное происшествие – это единственное, о чем он хочет поговорить. И это даже несмотря на то, что по факту очевидных свидетельств присутствия Ольги там не нашли. В прессу ничего не просочилось. Об этом знала лишь инквизиция, церковь и, естественно, корпорация, два сотрудника которой мирно скончались в машине.
– Я всегда относился к Вам с большим почтением.
– Понимаю. Ты это говорил уже. Но только вот твои поступки, твои действия говорят об обратном.
– Если Вы о ночном происшествии…
– Да, – оборвал его епископ, – я о ночном происшествии.
– Её ищут. Возможно, она тоже мертва.
– Мертва? Какое мне до всего этого дело? Разве важен один человек по сравнению с той сверхзадачей, которую мы для себя поставили? И почему она пошла туда одна? И что значат все эти трупы? Ты понимаешь, что вот этой бумажкой, – он потряс апелляцией церковной суда, – ты сорвал то, к чему я шел долгие годы.
– Но… Я не совсем понимаю.
– Нет, ты всё прекрасно понимаешь. Белые церковники ждали любой оплошности, любой возможности потянуть меня вниз и вот – они её получили. Смерть этого послушника – прекрасный повод сцепиться с нами. Затащить в судебный процесс. А я, я не могу этого позволить. Немного времени осталось.
Старик выдохнул и положил бумагу. Затем дернул в колокольчик и перед ним тут же появился слуга, принесший таблетки и воду.
– Ты очень расстроил меня, Миша. Очень. У меня были очень большие планы относительно тебя. Очень расстроил.
– Я исправлю ситуацию.
– Да, неужели? А что, есть иной путь? Ты разве мне можешь отказать?
Глаза старика сверкнули. Казалось, это прошло почти незаметно, но Михаил слишком хорошо его знал, чтобы не заметить. Он посмотрел на чашку. Неужели всё так и закончится. Прямо здесь, в этом прекрасном доме. Старик ведь прав, все его полномочия, которые у него появились, лишь детская бутафория по сравнению с властью епископа.
– Твоё счастье, что Вадим посоветовал мне не убирать тебя. В отличие от меня, он более благосклонен к тебе. Уж не знаю, чем ты это заслужил, но он очень просил не убивать тебя.
– Вадим?
– Да, – тяжело выдохнул епископ, – он самый. Твой поклонник миллиардер и наш главный попечитель.
Михаил посмотрел на старика. Деньги, теперь они отчетливо прорисовывались в его сморщенном лице. Жажда власти, желание на последних годах достичь всего того, о чем он мечтал всю жизнь. Несомненно, это исказило его, просто раньше он не замечал этого. Но теперь… Теперь старик даже не скрывал своих изменений. Просто нужно было, чтобы он сорвал благосклонную маску.
– Он не может вмешаться в церковное дело, но зато сможет сделать так, что два охранника, которые якобы были в машине, не будут фигурировать в деле.
– Но это же церковный суд. Они были на месте.
– Да. Были. Но рядом с домом, не внутри. Остальное надо доказать. Но это дело юристов. Не наше. Меня интересует другое – как долго ты будешь искать своего сотрудника. Она и только она остаётся нашей главной уязвимостью. Её не должны найти церковники.
– Но она мой сотрудник. Я уверен, что смогу её убедить выступить на нашей стороне.
– Нет. Присутствие её в любом виде и на любой стороне лишь осложнит наше положение. Она должна исчезнуть. Причем так, чтобы её вообще никто не нашел. Если привязать к делу двух сотрудников в машине проблематично, то вот её – запросто. Камеры зафиксировали, как она входила в подъезд, это есть у церковников. Если они найдут её первыми, то, боюсь, ты потеряешь всё.
Глаза старика горели огнём, просто пылали. Ярость. Как же сложно ему давалось его спокойствие. Но, к чести старика, он справлялся с этим прекрасно. Но вот Ольга… Не то, чтобы он крепко за неё держался. Но что-то мешало вот так просто взять и согласиться. Может быть, это была совесть?
Михаил улыбнулся. Надо же – совесть. Он так рассуждает о ней, словно она абсолютно инородное тело в его мире. А ведь он инквизитор, страж на пути нечестивых душ. И раньше он жил именно таким мнением. А теперь он должен отдать в жертву своего сотрудника. Как и его коллегу до этого. Неужели это правильно? Что скажет он на возможном Божьем суде? И, что самое страшное, этой мыслью он даже не может поделиться со своим руководством.
Как сказать об этом алчному старику, в глазах которого лишь жажда власти и крови. Продавший душу за деньги миллиардеру он готов на всё, растопчет всех на своем пути. А значит, надо повиноваться? Лишь став выше него, он сможет его обезвредить и воплотить свою мечту о справедливости. Но сейчас, сейчас он ничего не может.
– Я решу этот вопрос.
– Конечно, решишь, мой мальчик. Я в этом не сомневаюсь. На этой неделе, так?
– Да. На этой неделе.
– Вадим сказал, что предоставит тебе дополнительные силы. У него есть несколько групп быстрого реагирования и особая техника, благодаря которой технический вопрос будет улажен. У него отличные профессионалы, которые со временем будут и у нас.
– Мне с ним самому связаться?
– Нет, не думаю. Он сказал, что сам найдет тебя.
– Хорошо. Я всё сделаю.
– И без промахов. Больше подобных ошибок я не приму, понимаешь?
― Их не будет, – Михаил поднялся. Оставаться в этом кабинете он уже не мог, что-то буквально вытаскивало его отсюда.
– Уходишь?
– Да. Я хотел заехать к другу. Давно его не видел.
– Друзья – это единственное что у нас есть, – епископ протянул кисть. – Да благословит тебя Господь.
Михаил поднес кисть епископа к губам и поцеловал. Слабый старческий запах неприятно смешивался с дорогим ароматом благовоний. Он отпустил руку. Теперь этот запах будет преследовать его не менее часа, пока вконец не выветрится на свежем воздухе мрачных и грязных городских улиц.