Я вот о чем думаю - из дела Савельева мы наконец узнали какая информация у нас охраняется законом.
А что будет когда мы узнаем на что расходуются секретные статьи бюджета?
Передавший правозащитникам видеоархив с пытками над заключенными в российских колониях программист Сергей Савельев стал фигурантом уголовного дела по причине обнародования этих записей. Об этом говорится в официальном ответе управления МВД по Саратовской области на запрос Znak.com.
В МВД объяснили, что у саратовских следователей находится в производстве уголовное дело, которое было возбуждено 30 сентября 2021 года по статье 272 УК РФ («Неправомерный доступ к компьютерной информации»). По версии следствия, Савельев «осуществлял доступ к охраняемой законом компьютерной информации, повлекший копирование информации».
В настоящее время полицейское следствие готовит документы, чтобы объявить программиста в международный розыск. Он находится во Франции, где попросил политического убежища.
23 октября сообщалось, что МВД России объявило в федеральный розыск Савельева.
5 октября в сети появилась первая видеозапись с изнасилованиями заключенных в больнице саратовского УФСИН, затем появились и другие. По словам правозащитника Владимира Осечкина, 40 гигабайт видео с пытками заключенных были сняты сотрудниками ФСИН на служебные видеорегистраторы. После этого были возбуждены уголовные дела, ситуацию взяли на контроль Генпрокуратура, Госдума и Совет Федерации.
Издание Gulagu net опубликовали видос, где в Петербурге в СИЗО-1 заключенные, которые сотрудничают с администрацией, издеваются над другими заключенными.
Издание сообщает, что "активисты избивают заключенных, пытают их, угрожают их изнасиловать, насилуют, отбивают им внутренние органы и нижнюю часть спины, превращая ее в одну сплошную гематому, при этом пытки садисты из АУЕ-актива УФСИН записывают по заданию оперативников на мобильные телефоны, в последующем данные записи передают или пересылают в качестве отчетов о проделанной работе должностным лицам СИЗО. Таким образом они выбивают из заключенных признания в преступлениях и показания по уголовным делам, а также вынуждают отказаться от своих жалоб и вымогают деньги".
ФСИН направила туда комиссию для проверки сообщений об избиениях заключённых.
Прокуратура Ростовской области проводит доследственную проверку в отношении сотрудников ИК-8, избивавших осуждённого Александра Цинтина. А начальнику ГУФСИН РФ по Ростовской области генерал-майору Муслиму Дахаеву вынесли представление по поводу ненадлежащего рассмотрения жалоб осуждённого Цинтина, утверждавшего, что подчинённые генерала систематически избивают его и угрожают убийством.
Председатель правозащитной организации "Правовая зона" Елена Соколова рассказала Лайфу, что на её обращения об избиениях, угрозах убийством и пытках осуждённого ИК-8 ГУФСИН по Ростовской области Александра Цинтина пришёл ответ из прокуратуры региона.
— Не прошло и нескольких месяцев, как на моё обращение ответил и. о. начальника отдела по надзору за исполнением уголовных наказаний Прокуратуры Ростовской области Кирилл Пошивай, — сообщила Лайфу правозащитница.
По словам представителя региональной прокуратуры, проведена проверка жалоб осуждённого Александра Цинтина, отбывающего наказание в колонии-поселении ИК-8 общего режима, расположенной в посёлке Садковский Весёловского района Ростовской области. В 2016 году он получил за дорожно-транспортное происшествие 3 года и 6 месяцев колонии-поселения.
— Сотрудниками прокуратуры выявлены факты ненадлежащего рассмотрения жалоб Цинтина руководством ГУФСИН РФ по Ростовской области, в которых он сообщал о применении к нему физической силы со стороны других осуждённых и угрозах личной безопасности, — пишет прокурор Кирилл Пошивай.
Как отмечает Елена Соколова из "Правовой зоны", после прокурорской проверки и вынесенного представления начальнику ГУФСИН РФ по Ростовской области генерал-майору Муслиму Дахаеву чиновники регионального тюремного ведомства, видимо, будут более внимательно изучать жалобы Цинтина и найдут виновных.
Правозащитница рассказала Лайфу, что к ней обратился родственник Александра Цинтина и рассказал о произволе в колонии.
— Со слов осуждённого, его избивали 30 июля 2018 года и запугивали сотрудники и осуждённые колонии ИК-8 из-за того, что он пытался добиться для себя надлежащей медицинской помощи и проведения необходимых медицинских обследований, — заявила Лайфу Елена Соколова.
Она сожалеет, что местные прокуроры, изучив жалобы Цинтина, отмечают, что осуждённого в ИК № 8 никто не пытает, не собирается убивать, а то, что он называет избиениями, — правомерное применение к нему специальных средств за нарушения им правил распорядка.
Напомним, Александр Цинтин жаловался на тюремщиков, которые, по его словам, угрожают ему убийством и издеваются над ним.
Кроме того, в своём письме Елене Соколовой сотрудник ростовской областной прокуратуры Кирилл Пошивай сообщает, что проверка не выявила никаких противоправных действий сотрудников колонии № 8 в отношении осуждённого Цинтина, а вся необходимая осуждённому медицинская помощь оказывается.
В ответ администрация колонии-поселения обратилась в суд, заявив, что Цинтин — злостный нарушитель внутреннего распорядка. Суд постановил, что остаток тюремного срока, который истекает 29 мая 2020 года, Цинтин будет отбывать в колонии общего режима, где условия содержания более строгие.
Как следует из решения Багаевского районного суда Ростовской области от 21 сентября 2018 года (есть в распоряжении Лайфа), осуждённый Цинтин с июля 2017-го по август 2018 года семь раз направлялся в штрафной изолятор КП № 8 — ШИЗО — за злостные нарушения режима содержания в колонии.
Администрация КП № 8 передала в суд материалы, согласно которым 14 июля 2017 года осуждённый Александр Цинтин самовольно покинул строй на плацу, за что получил 5 суток ШИЗО. Так, 22 декабря 2017-го и 11 июля 2018 года Цинтин получил по 5 суток ШИЗО за то, что не поздоровался с сотрудником колонии, а 31 июля 2018 года, по данным сотрудников КП № 8, создал конфликтную ситуацию, за что получил 19 суток ШИЗО.
— Сейчас адвокаты осуждённого Александра Цинтина обжаловали данное бесчеловечное, на мой взгляд, решение Багаевского районного суда Ростовской области о переводе его из колонии-поселения отбывать наказание в исправительной колонии общего режима, — рассказала Лайфу Елена Соколова.
По словам правозащитницы, пока решение Багаевского районного суда не вступило в законную силу, Александр Цинтин находится в колонии-поселении ИК № 8.
Лайф направил запрос во ФСИН РФ с просьбой прокомментировать ситуацию об избиении осуждённого ИК № 8 Ростовской области Александра Цинтина сотрудниками данной колонии и поступающих в его адрес угрозах убийством, однако получить оперативный комментарий ФСИН РФ не удалось.
В редакцию ProUfu.ru обратился человек, который считает, что в отношении него сфабриковали уголовное дело. 55-летний Булат Фаррахов рассказал о своем личном опыте взаимодействия с башкирскими полицейскими и об условиях содержания в колонии строгого режима № 9 в Уфе.
Редакция не настаивала на том, чтобы воспоминания публиковались под настоящим именем – Булат Фаррахов сам захотел сделать это неанонимно и согласился на видеозапись. В настоящее время ProUfu.ru изучает материалы и обстоятельства дела, возбужденного в отношении жителя Башкирии, и пока публикует расшифрованный рассказ об ИК-9. По словам Фаррахова, колония, в которой он сидел в 2017 и 2018 годах, «красная», то есть главные там надзиратели и заключенные, которые «работают» на администрацию колонии.
Все начинается с карантина
Дали мне 11 месяцев по части 1 статьи 119 УК (угроза убийством – прим. ред), попал в ИК-9. Я был поражен, кошмар, что там творится. Сначала люди приходят в карантин. Когда приезжает этап, 5-10 человек заводят в карантин к «перекаченным», которые якобы раньше были спортсменами. Они всех лупят, заставляют учить разные таблицы, гимны петь, песни военно-патриотические.
Карантин – это две комнаты, большая территория. В карантине все находятся две недели, там не смотрят: стар или млад, всех лупят. Не сказал бы, что я был в крови, но мне попадало. Били, если, например, запнулся в гимне или доклад начальнику неправильно сделал. Обязательно надо начальству четко и громко докладывать, а те сидят за столом и смеются.
Бьют люди, которые сидели в изоляторах и пытались говорить свое «я», их ломали за это и теперь они пытаются сломать других. Администрации колонии не только это не пресекает – она поощряет.
Все начинается с карантина… Если приехал крепкий осужденный, его будут ломать до тех пор, пока он не сломается. Все боятся, всех держат в страхе в ИК-9. Все боятся, что их закроют и, скажем так, чуть ли не изнасилуют, боятся, что жизни не будет.
Нарушения и наказания
Я работал на швейном участке с восьми утра до семи вечера, стриг нитки с плащей, за это в месяц платили 900 рублей. Раньше среди зэков были такие предатели родины, сдпэшники, сейчас их превратили в «пожарников». Мне тоже предлагали быть таким, но я в ответ просто смеялся в глаза.
Они не работают, ходят по зоне с блокнотами и фиксируют нарушения: пуговица расстегнута – нарушение, разговариваешь в строю – нарушение, шнурки развязаны – нарушение, неправильно бирка подписана – нарушение. Администрации выгодно выращивать таких, чтобы они выходили на свободу и «стучали». За нарушения или наказывали строевой, или закрывали в изолятор.
После обеда нарушителей собирали в промзоне. За всякую мелочь заставляли сначала маршировать, затем гуськом ходить и подпрыгивать при этом, потом гимн петь – надо стоять, смотреть на вышку и петь.
Потом приходишь расписываться к начальнику отдела безопасности в промзоне Архангельскому. У него есть «колотушка», небольшая такая палочка, он ею бьет нарушителей по заду.
Меня в детстве не били никогда, а тут я взрослый и меня бьют этой палкой. Заставляют лечь на раскладушку и бьют раз 5-10. Еще дают метлы, не обычные, которые весят 5-10 кг, а такие, которые от 20 кг и выше. Этой метлой надо несколько часов мести асфальт.
Крупные нарушения им не нужны. Например, если я кого-то побил, мне пишут нарушение не за удар кулаком, а за то, что я якобы «курил в курилке, выражался нецензурной бранью». За такие нарушения дают от 5 до 15 суток в изоляторе.
Приезд проверяющих
К приезду прокурора или комиссии всех готовят. Сначала уголовники проходят и всех предупреждают, потом – старшина, затем – начальник отряда. Говорят, если будут какие-то жалобы, то все, «до свидания»: или в изолятор посадят, или другое наказание будет.
У меня был случай перед освобождением: я подрался с осужденными, со старшиной Федей и еще двумя людьми, которые работали в карантине. Ну, как подрался – меня избили. Поместили в отдельный бокс в медсанчасти, чтобы меня никто не видел. У меня были синяки, я просил, чтобы их зафиксировали, но ничего не сделали, никто ко мне не пришел. Пролежал в боксе с 1 ноября по 10 декабря. Ко мне приходили из отдела безопасности и говорили: «Булат, ну, ты бучу не поднимай».
Когда приезжает комиссия, скрывают людей, которые могут что-то сказать. Их или прячут в кабинетах, или куда-то уводят обманным путем.
Прокурор приезжает два раза в месяц, ОНК приезжала, но смысл? Всех прячут. Если ты пожалуешься, то тебя уже не выпустят по УДО, могут посадить в изолятор или перевести в «тяжелый» отряд, они называют его «режимный». Перед приездом комиссии на стол выкладывают все, что положено: два яйца, масло… Комиссия уезжает – уже ничего нет, не дают, что должны.
Лекарства больным родственники привозят из дома за свой счет. Те, у кого ВИЧ, жалуются, что им не дают лекарства. Из инвалидного барака «качают» деньги. Если они хотят выйти по УДО, их просят сдать деньги «на благоустройство отряда». Те пишут письма домой: «Братишка, помоги, супруга, помоги».
Кто-то не деньги, а телевизор привезет, кто-то – микроволновую печь, а кто-то – холодильник. Представляете, какие это деньги? По УДО уходят те, кто из дома что-то привез, они и с нарушениями уходят.
Что хуже: «красная» или «черная» колония?
Мне кажется, дело не в «красноте» или «черноте» колонии («черная» – колония, где по факту всем управляют заключенные – прим. ред.), дело в людях. Надзиратели чувствуют себя царями. Нужно снимать перед ними феску (головной убор – прим. ред.) по 50 раз в день, раньше перед царями столько не снимали. Идет сотрудник за 100 метров, останавливается строй и кричит ему: «Здравствуйте, гражданин начальник!». Сами подумайте, что это такое? 100 человек за 100 метров кричат ему. Это же о чем-то говорит.
Если в колонию приедет хорошая комиссия и возьмет меня с собой, покажу минимум на 20 человек, которые смогут рассказать о нарушениях. Они не побоятся, я уверен.
Видео рассказ по ссылке
Я работал на всех режимах — от самого легкого до особого, 16 лет стажа. Полгода назад вышел на пенсию. Что я могу сказать? Пытки всегда были, есть и будут. Потому что зэк сам выпрашивает. Он пытается подняться в глазах других осужденных, заслужить уважение. А авторитетов очень много не нужно. Много авторитетов — это много наркотиков, много беспредела. Поэтому единственный выход в такой ситуации — такого осужденного замучить.
Сами сотрудники осужденных не пытают, редкий случай, когда это происходит. Ну, максимум, дубиной пройдешься — это называется «применить спецсредства». Если сотрудники грамотные — они пытают руками других заключенных, «расплачиваясь» за «услуги» разными поблажками — дополнительными свиданиями, передачками. Если о помощи просит, например, какой-нибудь заместитель начальника, то у заключенного может и телефон появиться.
Обычно на такую «работу» идут зэки из тех, кто на длинных сроках — 10-15 лет. Нужно кого-то избить — бьют в открытую. Со всей дури. Ведь если зэк зэка избил, то избитый не пойдет писать заявление в прокуратуру, а тому, кто избивал, дадут 30 суток ШИЗО (штрафной изолятор — Прим. ред.), максимум. Даже если избитый умрет — добавят два-три года. Им 10-15 лет сидеть, два года роли уже не играют — люди свыкаются с тем, что большую часть своей жизни проведут в тюрьме.
Когда я только пришел работать, у меня был наставник. Он действовал тупо по уставу. Если ты знаешь устав — ты можешь заключенного тупо заколебать им так, что он поймет все, что ты хотел бы, чтобы он понял. Не повесил на себя бирку, принес из столовой пищу и так далее. Составляются акты, бумаги, либо в ШИЗО ведут. Или запись в дело, которая помешает УДО получить. Вот пока я не вызубрил устав, мой наставник меня к службе не допускал.
Когда я впервые бил зэка, я не почувствовал никаких страданий, наоборот, испытал облегчение. Такой был у меня в начале службы осужденный — он сейчас, насколько я знаю, не живой уже — он все делал против устава. Просто вынуждал. Не знаю, зачем он это делал — то ли тормозов не было, то ли в карты проигрался — такое бывает. Ну, я отходил его дубинкой, применил слезоточивый газ. И когда ему уже все отбили, он успокоился. Короче, заколебал и просто получил свое, что просил.
В этом смысле, я очень не люблю, так сказать, представителей малых народов. Тувинцы, например, или дагестанцы. Они какие-то бронироварованные. Даже те, кто по 131-й (изнасилование — Прим. ред.) сидят — тусуются с блатными. Их не сажают в колонии рядом с домом, потому что там их обязательно порежут за такие статьи. А у нас не трогают. Я за то, чтобы они сидели в своих регионах, потому что здесь с ними не справляются. И это портит климат в коллективе.
Есть, конечно, категория заключенных, которых никогда не тронут. Это воры в законе. Потому что если его тронут, то вся колония за него встанет. А иначе колония целиком просто станет опущенной — и грева (нелегальной материальной поддержки. — Прим. ред.) не будет, общак не придет. Общак — это очень крупные суммы денег с воли, которые передаются через сотрудников колонии. Решается это все на высшем уровне. Есть смотрящий за колонией, он общается с начальством. Они работают, так сказать, в интересах друг друга: греть не будете — будут проблемы в зоне, будете — и мы будем более-менее держать обстановку в руках.
Финансовые отношения между сотрудниками и заключенными существуют повсеместно. Пронести телефон — около 2 тысяч рублей, алкоголь — 600-700 рублей. Ну и посерьезнее вещи делают. Однажды в колонию, где я служил, приехал очень серьезный человек. Только он заехал — и уже через неделю к нему приехала, девушка. Ну такая, очень хорошая девушка. Она ему не родственница, никто, понятное дело. И она у него отдыхала где-то неделю. Все было организовано по высшему разряду, естественно — неофициально. Думаю, даже Москва до сих пор об этом не знает. А там много чего знают, собирают досье на всех и каждого. Все в этой системе друг на друга стучат, на всех уровнях. В колонии за счет этого можно контролировать и зэков, и сотрудников. Я человек правдолюбивый и мне приходилось непросто, но быть стукачом я бы не смог. В юности я общался с людьми, которые, так сказать, по понятиям жили, и они объяснили мне, что это западло. В общем, в таких условиях, где все друг на друга стучат, приходится забивать на все и просто делать свою работу. Потому что я знаю, зачем я пришел сюда — заработать денег.
А почему еще люди идут на такую работу? Зарплата стабильная и пенсию можно быстро получить. Вот в ЛИУшке (лечебно-исправительное учреждение — Прим. ред.), где одни туберкулезники, — кто там вообще захочет добровольно работать? Но через 9,5 лет можно выйти на пенсию — вот и идут. Держатся за эту работу. У нас жизнь такая со сталинских времен. Люди хотят все получить легко и быстро. У нас менталитет такой, бесполезно лечить. Может быть, надо начальство менять, с Москвы начинать. Реймер (бывший директор ФСИН — Прим. ред.) — сидит. Зам его, Коршунов — сидит. Другой зам, Криволапов, тоже. О чем это говорит? Все — воры. Я сколько работал по графику сутки-двое, а мне всегда платили как за сутки-трое. У меня рабочий день до шести, а я уезжал домой в 11 часов вечера. Вроде как я средний начсостав, а для полковника — просто быдло. Потому что он приказал работать — я должен работать и всё.
Такое ощущение, что сейчас начальство зэков слушается, жопу им целует. И чувствуют они себя лучше, чем мы. На сотрудников всем наплевать. Нас можно опускать как хочешь. Мы держимся за свою работу — у всех ипотеки, кредиты. Где еще стабильную работу найти?
Конечно, отсюда злость берется, каждый по-своему с ней разбирается. Бухают — без этого в нашей системе человеку очень тяжело. Так расслабляются. Один мой товарищ ходит драться на подпольные бои, за деньги — но не ради призовых, а просто чтобы агрессию куда-то деть. Еще один с парашютом прыгает. Сутки отработаешь и не знаешь, как стресс снять. Начальство тебя прессует, а зэки — просто дебилы. Особенно на легком режиме, где первоходы сидят. Строят из себя блатных, а сами понятий не знают. Раньше-то их сажали с людьми со сроками, чтобы они поняли, как правильно жить, а теперь первоходов сажают с первоходами. И на второй-третий раз этот «блатной» заезжает — и его опускают. Он думал, что жил по-блатному, а на самом деле даже не знал, как это. На строгаче и на особом зэки поумнее, там служить гораздо лучше. Но вообще, если бы я мог выбирать сейчас свою жизнь заново, я бы не пошел работать в колонию. Я бы, наверное, стал полицейским, пошел бы в отдел по борьбе с наркотиками. Очень негативно отношусь к наркоте.
Сейчас я просто отдыхаю. Подрабатываю таксистом, когда хочу, и вообще не заморачиваюсь. Тупо радуюсь тому, что в шесть утра больше не приходит смска «тревога», не надо никуда бежать. Я когда вышел на пенсию — целый месяц лежал дома на диване и тупо кайфовал. Взял тур по Золотому кольцу, в Москву съездил. Теперь буду детей растить. Я еще молодой, а у меня уже пенсия — 25 тысяч. Для нашей местности это, в общем-то, приличные деньги.
Анатолий Рудый добавил, что у Евгения Макарова было 136 нарушений
Первый заместитель директора Федеральной службы исполнения наказаний Анатолий Рудый
© Федеральная служба исполнения наказаний
ЯРОСЛАВЛЬ, 23 июля. /ТАСС/. Заключенный Евгений Макаров, после избиения которого возбуждено уголовное дело, сам провоцировал сотрудников колонии в Ярославле. Об этом сообщил журналистам первый заместитель директора Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) Анатолий Рудый в понедельник.
"Эта ситуация, с моей точки зрения, была спровоцирована определенными силами, ему периодически подсказывали, чтобы он вел себя вызывающе в отношении с сотрудниками. Но, еще раз говорю, наши сотрудники не провели документирование, как положено, и не дали этому правовую оценку. Вот с этим в службе мы будем бороться", - сказал Рудый.
Он также отметил, что у Макарова было 136 нарушений. "Вел себя крайне вызывающе, вызывал постоянно на конфликт администрацию, постоянно пытался сделать так, чтобы в отношении него была какая-то крайняя реакция личного состава", - пояснил замдиректора ФСИН.
Рудый добавил, что видеозапись избиения велась младшим инспектором и, возможна, была продана позднее. Он также отметил, что сотрудники колонии пытались скрыть видеозапись при проверке.
"Это была запись одного из младших инспекторов, который находился в данном помещении. Я так полагаю, что некоторые очень недальновидные, неумные сотрудники, мало того, что совершили преступление, они провели видеозапись преступления, потом попытались скрыть эту видеозапись при проведении проверочных мероприятий. Я полагаю, что эта запись у кого-то из них осталась, а потом просто была продана", - сказал он.
При этом Рудый добавил, что подтверждением этого факта будет заниматься следствие. "Это пусть подтвердит уже следствие. Но главное то, что наши сотрудники не справились с задачей, возложенной на них", - добавил он.
О деле
Материал об избиении Евгения Макарова в ярославской колонии №1 появился на сайте "Новой газеты". Текст сопровождался десятиминутной видеозаписью, которая была предоставлена юристами фонда "Общественный вердикт". На кадрах видно, как люди в форме сотрудников ФСИН избивают и оскорбляют мужчину. По версии юристов фонда, это заключенный Евгений Макаров.
Региональное следственное управление по сообщениям СМИ об инциденте 20 июля возбудило уголовное дело о превышении должностных полномочий. Согласно данным следствия, сотрудники УФСИН России по Ярославской области нанесли мужчине "множественные удары руками, ногами и неустановленными предметами по туловищу и конечностям" на территории исправительной колонии № 1 Ярославля. Следователи устанавливают конкретных лиц, причастных к совершению преступления. Сейчас следствием установлены личности всех сотрудников исправительной колонии, которые принимали участие в избиении заключенного, уже задержаны шесть человек.
Источник:
Новое свидетельство о страшных нравах, царящих в российской пенитенциарной системе, всколыхнуло соцсети. Появилось очередное доказательство массового применения пыток сотрудниками колоний. Специалисты уверены: для сотрудников ФСИН и особенно для администрации колоний необходимо повысить ответственность за жестокость и насилие по отношению к заключенным.
Фото: кадр из видео
В пятницу вокруг ФСИН разразился громкий скандал, когда в прессе появилась 10-минутная видеозапись, сделанная, скорее всего, с портативного видеорегистратора сотрудника одного из тюремщиков исправительной колонии №1 Ярославской области. На ней запечатлено, как охрана колонии зверски избивает одного из заключенных.
Следственный комитет уже возбудил уголовное дело о превышении должностных полномочий с применением насилия (пункт «а», части 3, статьи 286 УК РФ). А правозащитники вновь подчеркнули, что пытки в местах лишения свободы – это рутинная практика, которую в ближайшие годы вряд ли удастся искоренить.
Запись, которую сумели добыть сотрудники правозащитного фонда «Общественный вердикт», опубликовала «Новая газета». Известно, что имя жертвы – Евгений Макаров. В прошлом году, как и еще два других заключенных – Иван Непомнящих, Руслан Вахапов, – он уже жаловался в «Общественный вердикт» на неоднократные избиения работников ФСИН. Дело тогда дошло до Европейского суда по правам человека, который обязал провести медобследование Макарова. Была проведена проверка, в ходе которой сотрудники колонии заявили, что Макаров сам нанес себе большинство зафиксированных у него травм: якобы во время воспитательной беседы он начал биться лицом о стену. В итоге уголовное дело тогда не стали возбуждать.
И вот теперь обнародована запись, сделанная, как утверждают представители «Общественного вердикта», 29 июня 2017 года, которая стала веским свидетельством в пользу показаний Макарова. Запись сделана портативным видеорегистратором, которые с недавних пор начали носить сотрудники ФСИН. Такая запись обычно хранится полгода, потом уничтожается. Как запись попала к правозащитникам, неясно.
Директор организации «Русь сидящая» Ольга Романова в своем Фейсбуке напомнила, что о пытках в колонии №1 сообщалось не раз.
– написала она. Глава СПЧ Михаил Федотов пообещал в понедельник сам приехать в колонию № 1 для проверки информации о жестоком групповом избиении.
«Я связалась с руководителем ФСИН России Геннадием Корниенко в связи с публикацией об избиении заключенного в исправительной колонии Ярославля, и он сказал, что направляет туда контрольно-инспекционную комиссию», – цитирует ТАСС уполномоченного по правам человека Татьяну Москалькову. По словам уполномоченного, начальник управления ФСИН по Ярославской области также пообещал ей разобраться персонально с виновными, независимо от «их заслуг и регалий».
Представитель аппарата Москальковой, полковник ФСИН в отставке Александр Маланкин в интервью газете ВЗГЛЯД призвал не делать скоропалительных выводов: он допустил, что запись может быть смонтирована. «Если подтвердится, что запись подлинная, надо принимать меры и по отношению к виновным, и устранять системные проблемы», – сказал он. К числу системных проблем, которая способствует хроническому нарушению закона сотрудниками ФСИН, Маланкин отнес текучку кадров, которая, в свою очередь, объясняется отсутствием стимулов надолго задерживаться в данной системе.
Маланкин отмечает, что на практике, например, присвоение званий мало зависит от того, сколько лет человек прослужил.
«Быстренько пенсию заработал, свинтил и пошел работать охранником, – сказал Маланкин. – В результате нет конкурентной среды». Он считает, что сотрудников ФСИН надо снова поставить в более жесткие условия, чтобы они боялись допустить малейшее нарушение.
«До 1993 года, чтобы получить пенсию больше чем у гражданских, человек в этой системе должен был служить до подполковника включительно до 50 лет, полковники – на пять лет больше, генералы – еще больше и т.д. Взамен ты получал большие льготы и пенсию. Пенсию ты получал только достигнув 50-55 лет. Поэтому люди держались за службу, особенно ближе к пятидесяти, была конкурентная среда. Офицеры знали, что чуть что – ты вылетишь со службы без пенсии», – пояснил Маланкин.
Сейчас же сложилась другая ситуация. «В 1993 году минимальную выслугу сократили с 25 до 20 лет, ввели льготную выслугу, когда год службы считается за полтора-два, – рассказывает Маланкин. Причем ввели эти льготы огульно, для всех работников ФСИН, даже для бухгалтеров. В результате что получается? Вы закончили школу, отслужили армию, рядом колония, пошли там служить и начинаете считать: чтобы получить минимальную пенсию вам надо отслужить всего 12 лет. То есть уже в 32 года вы можете уйти на пенсию и получать ее по гроб жизни».
На эту тему:
ЦРУ взяло на службу психологов-садистов для организации изощренных пыток
Условия содержания в СИЗО должны быть человеческими для всех
Такие условия, по мнению Маланкина, формируют у многих работников ФСИН психологию временщиков. Несмотря на имеющуюся неплохую службу подготовки кадров, в системе исполнения наказаний сохраняются большие проблемы с формированием того, что называется кадровым ядром, пояснил он. Маланкин считает, что система ФСИН нуждается не косметических мерах, а в глубоких переменах, так как по сути она осталась той, что была в советское время, хотя страна уже давно изменилась.
Другие эксперты тоже считают, что СК и прокуратура должны ужесточить контроль за сотрудниками ФСИН.
«Когда мы узнаем, что насилие происходит в какой-то закрытой системе – будь то армия или тюрьма, можно быть уверенными, что оно там происходило систематически. Просто сейчас об этом стало известно», – сказала в беседе с газетой ВЗГЛЯД доцент Института общественных наук РАНХиГС Екатерина Шульман. Теперь, когда Следственный комитет возбудил дело, «начальник другой колонии подумает два раза, прежде чем нечто подобное устраивать у себя. Вот это та цель, которую можно рационально добиваться», – считает эксперт.
Напомнив, что одним махом победить преступность невозможно, Шульман добавила: «Можно изменить ее структуру и снизить ее уровень. То же самое касается и должностных преступлений, и насилия в пенитенциарной системе». По ее мнению, надо добиваться, чтобы цена насилия по отношению к заключенным для сотрудников ФСИН и особенно для администрации колоний становилась бы все более высокой.
Текст: Олег Москвин
Источник:
https://vz.ru/society/2018/7/22/933482.html
p/s: видео для ЛЛ
