Светлая память герою России. Наемнику в другой стране.
Взято http://ani-al.livejournal.com/1707631.html
Письмо от Анастасии Ставпецкой.
Сегодня от рук правосеков погиб мой друг Павлов Валерий Вячеславович.
Добровольцем поехал из России в Украину, в Славянск, когда там начались волнения среди народа, вступил в ополчение, находился на одном из блокпостов город. Во время зачистки его с ополченцами перебросили в сам город, где он сдерживал натиск правосеков, убит при обороне здания телецентра. На момент смерти ему было 29 лет. Здание все таки отстояли, он не дожил до этого момента всего 3 часа, 08:16 03.05.2014 скончался не приходя в сознание.
Навсегда в памяти, навсегда в сердцах!
И фотография этого самого героя.
Интересно выходит :
Мирные сепаратисты или наемники в другой стране?
В комментариях куча мата и неадекватности автора.
Пост уже вышел в топ 3000.Интересно, что будет дальше?
Письмо от Анастасии Ставпецкой.
Сегодня от рук правосеков погиб мой друг Павлов Валерий Вячеславович.
Добровольцем поехал из России в Украину, в Славянск, когда там начались волнения среди народа, вступил в ополчение, находился на одном из блокпостов город. Во время зачистки его с ополченцами перебросили в сам город, где он сдерживал натиск правосеков, убит при обороне здания телецентра. На момент смерти ему было 29 лет. Здание все таки отстояли, он не дожил до этого момента всего 3 часа, 08:16 03.05.2014 скончался не приходя в сознание.
Навсегда в памяти, навсегда в сердцах!
И фотография этого самого героя.
Интересно выходит :
Мирные сепаратисты или наемники в другой стране?
В комментариях куча мата и неадекватности автора.
Пост уже вышел в топ 3000.Интересно, что будет дальше?
Довольно занятный рассказ.
Дождь лил не переставая уже два года. И это был не тот дождик, под которым можно пробежаться в теплую погоду. Нет, это был предельно холодный и безжалостный дождь. Впрочем, чего еще ждать от природы, которая пытается очиститься от последствий повсеместных ядерных взрывов?
Выживших было немного, где-то тысяча- другая человек. Лица их были покрыты чудовищными язвами, все они были больны онкологическими заболеваниями. Это было очень обидным – пережить весь этот кроваво-красный ад, выжить в черном безмолвии «атомной зимы» и сдохнуть, как последняя помоечная крыса, от раковых опухолей. Единственным утешением людей стали сильные наркотики и безумный непрекращающийся процесс совокупления. В этом новом мире секс был прост и доступен, как вода и пища, нет, даже доступнее, поскольку незараженные питательные вещества найти было достаточно проблематично. Самки (а назвать их людьми в сложившейся ситуации было невозможно) раздвигали ноги за кусочек шоколада, еще сохранившегося на складах, за доброе слово, а иногда и просто так, от скуки и чтобы чуточку заглушить боль съедаемых раковыми клетками внутренних органов. Презервативы не использовали из принципа, надеясь, что хоть одна из самок родит здорового ребятенка.
Машка отколупывала частички своей кожи, с любопытством разглядывала их и отправляла в рот. К ней подошел Витя. Ухватил за ляжку, стал пробираться к лобку, а второй рукой наминал ее немаленькие груди. Витя в прошлой, довоенной жизни был совсем незавидным кавалером: был студентом, спускающим свою жизнь в унитаз, дни и ночи играя в онлайн-игрушки. Да в той прошлой жизни Машка (тогда еще красавица и богиня Мари) на него бы даже не посмотрела. Ей интересовались совсем другие мужчины – состоятельные, влиятельные, с чуть поседевшими висками. Они дарили огромные букеты цветов и бриллиантовые колье, а Мари надувала губки и говорила: «Пусик, ты такой молодец, я тя лю». В той ее жизни были рестораны и даже один раз яхта. Изредка за это приходилось платить своим телом, но частенько получалось раскрутить «папика» на подарки и без плотских утех. Уж в чем, в чем, а в этом деле она знала толк, и могла свести с ума любого. Нежная кожа ее приятно искрилась в свете ламп, тело ее извивалось под сильным и красивым мужчиной. Но теперь все кончилось. Тело ее больше не блестело, а было покрыто струпьями и следами от ожогов, вместо платья от модного дизайнера она носила какие-то лохмотья, сорванные ей с трупа старухи, чтоб хоть как-то согреться. Запаху ее мог позавидовать любой бомж с заплеванных городских улиц. Впрочем, было в этом запахе что-то одурманивающе-дикое, заставляющее всех мужчин раз за разом входить в ее разгоряченное лоно. Вот и сейчас она с готовностью стянула свои лохмотья и оголила некогда прекрасную задницу. Двадцатисантиметровый поршень Вити вошел в нее, проникнув фактически до матки. Сок потек по ее ногам, и она сначала тихо, а потом громко застонала….
Витя схватил Машины волосы и накрутил их на свою руку. Маша крикнула что-то нечленораздельное, но ему было наплевать на то, что чувствует эта подстилка. Ему даже нравилось причинять ей боль. Он мстил Маше за ту девочку с черными глазами, что презрительно хихикала, глядя на его девственные усики. За насмешки одноклассников, однокурсников и случайных людей. За изорванный портфель, за мочу в пенале, за изрезанную бритвой куртку. За работодателей, которые, видя неуверенного и покрасневшего Виталия, моментально отказывали ему.
Но все-таки Витя был романтиком. Забитым, униженным, озлобленным романтиком. Кончив в Машу, он выдавил из себя «Шлюха, я тебе, короче, вот, цветок принес». И он вытащил из кармана куртки неловко скрученную железную розу. По краям она была покрыта Витиной кровью, потому что безрукие раздолбаи остаются таковыми, даже если чудом выжили после Армагеддона. Маша улыбнулась, ей стало очень тепло и хорошо, ведь ее вновь любили и дарили ей подарки, да еще такие милые. Она потянулась своими губами, покрытыми белым налетом, к Вите. Он брезгливо поморщился и отошел от нее.
А ведь он не хотел такой власти, совсем не хотел. В данный момент он с радостью бы променял свою власть над местными девушками на клечатый плед, мощный компьютер и мамкин борщ. Но ничего из этого у него уже никогда не будет.
Компьютерных задротов частенько называют инфантильными дурачками. Этакими большими детьми. На самом деле это не так, поскольку действительно инфантильными дурачками стали серьезные солидные обыватели, патриоты, надежда и опора страны. Именно они заварили всю эту кашу. Они любили власть, хотели расширять границы и мстить проклятой Америке.Память услужливо подкинула картинку из той, старой жизни: Толпы солдат с криками «За Россию! За Президента! Не дадим американскому отродью оккупировать братскую Украину!». А потом сошедший с ума президент страны, видя, что толпе недоумков с «калашниковыми» в руках не победить хорошо вооруженных и обученных солдат США, решил использовать ядерное оружие. Которое, впрочем, не долетело даже до границ Польши. Сбитые системой НАТОвских ПРО «Тополь-М» попадали, как спелые груши, на европейскую часть России, прихватив с собой Украину и Беларусь. И эти территории погрузились в полнейший хаос. Люди ели друг друга, тушенку, гипсокартон, кошачье говно, все, что можно было есть, а также все, что есть было нельзя. Удивительно, но в этом мире выживал не приспособленный, а циничный. Так как люди сбивались в довольно большие стаи для обеспечения пропитания, важным навыком стало умение перевести стрелки на другого. Хотят съесть тебя, а ты говоришь, что вон та дамочка помясистее будет. Тебе начинают рассказывать про «Онажемать» и показывать ее ребеночка, а ты предлагаешь заточить и его. Витя овладел этой наукой в совершенстве, потому что до войны, помимо задрачивания в компьютерные игры, сидел на очень странных сайтах для таких же неудачников, как он, сайтах, пропитанных цинизмом, отрицанием морали, женоненавистничеством. И именно навыки отрицания общественных устоев не раз спасали его жизнь.
А теперь пора было за провизией, на еще не до конца разграбленные продуктовые склады. Собрав рюкзак и взяв ружье, он вышел под гнойное небо. Дул жуткий ветер, небеса будто сошли с ума. Всюду был пепел и гарь. Тяжело ступая, он прошел первые двадцать метров и тут увидел их…
Бывших солдат. Оборванных, голодных и злых. Если они увидят его, просто застрелят и сожрут, что, впрочем, сделал бы и он сам, будь у него под началом куча здоровых мужиков. Но таковых у него не имелось, так что выход был один – бежать, надеясь, что они его не заметят. И он рванул. Рванул так, как и сам того не ожидал. Бешено стучало в висках, под ложечкой сосало, ледяной ветер хлестал его лицо. Обугленные дома и деревья проносились перед его взором.
К сожалению, ему лишь казалось, что он бежит быстро. Один из солдат дернулся пулей в его сторону и выстрелил. Резкая боль. «Это конец- подумал Витя.-позорный и страшный». Витя знал, что в этом мире любая смерть, даже героическая, позорна и страшна. Любая смерть. Лежа в луже крови, текущей из его кишечника, он плакал. Рыдал навзрыд о потерянном мире, о спокойствии, о тех теперь уже казавшимися просто детской глупостью унижениях. Витя вспомнил, что он тоже косвенно виноват в этом ужасе, который происходил вокруг. Был грех, любил Витя позлить в интернете сторонников мира. Он писал им, тыкая слабенькими пальцами по клавиатуре: «Поганый либераст! Белогандонник!». Если человек попадался вменяемый и пытался аргументировано спорить, Витя подключал тяжелую артиллерию «Хохол порвался, внесите нового». Как же он был глуп! А ведь если бы он задумался своим мозгом, он бы понял, что вторжение на чужую территорию – это плохо. Война – это плохо. Всегда. И не важно, где чужие, где свои. Что патриотизм – всего лишь вывеска, которой, как продажные шлюхи, пользуются разного рода проходимцы. «Люби меня, я твоя Родина» – орут одни. «Нет,твоя Родина – я» - орут другие. Они все ублюдки. На самом деле Родина – это та глупая девушка с черными глазами, Родина – это одряхлевшая от страданий клубная Маша, Родина – это отец и мама. А эти – не Родина.
Если бы Витя мог сейчас рассказать людям прошлого, к чему приведет этот никчемный патриотизм. Если бы он мог сказать, как много значит чистый воздух, зеленые деревья и синее небо над головой, а не этот удушливый смог, желтые куски дерьма и серо- черная каша перистых облаков, скрывающая солнце. Он понял, что готов простить всех – и обидчиков, и презрительно хихикающих клубных чик, лишь бы все вернулось назад. К миру, где бродить по разрушенным кварталам и убивать супермутантов можно лишь в компьютерных играх. Где самая большая угроза для его жизни – быть вычисленным по айпи каким-нибудь полугопником или же сотрудником отдела «К». Где не надо жрать людей.
Тут один из солдат подошел к нему, пнул его сапогом (это было дьявольски больно) и начал отрезать кусочки от еще живого Вити. Кусочек за кусочком. Адская боль обжигала все его тело. Это конец… Конец…
Витя очнулся в медицинском кабинете своего ВУЗа. Старая врачиха с выпученными глазами тут же начала его отчитывать: «Ах ты же сраный наркоман! Цикломед значит он закапал! Мы ж тебя, идиота, еле спасли сейчас от передозировки. Об этом инциденте станет известно ректору, будь уж уверен в этом, я тебе такую сладкую жизнь устрою!»
Витя радостно подпрыгнул и поцеловал ошарашенную медицинскую сотрудницу в щеку, крикнув: «Я вас люблю, Марина Александровна» и выбежал из кабинета. Врачиха терла щеку и бормотала под нос: «Обколются тут своей гадостью, того гляди изнасилуют» и решила установить в своем кабинете сигнализацию.
А Витя встретил в коридоре пафосную Мари, которая вот уже третий год была объектом его мечтаний и беспокойных ночей. Она бросила ему «О, уебище лесное идет», на что Витя ответил – «Маша, ты здоровая и живая, прости за то, что за волосы тебя, но я же розу подарил». Мари долго крутила пальцем у виска, на всякий случай решив больше никогда не подшучивать над этим психопатом, а то он и убить может.
И, наконец, придя домой, уселся наш герой в кресло, обернулся клечатым пледо
Выживших было немного, где-то тысяча- другая человек. Лица их были покрыты чудовищными язвами, все они были больны онкологическими заболеваниями. Это было очень обидным – пережить весь этот кроваво-красный ад, выжить в черном безмолвии «атомной зимы» и сдохнуть, как последняя помоечная крыса, от раковых опухолей. Единственным утешением людей стали сильные наркотики и безумный непрекращающийся процесс совокупления. В этом новом мире секс был прост и доступен, как вода и пища, нет, даже доступнее, поскольку незараженные питательные вещества найти было достаточно проблематично. Самки (а назвать их людьми в сложившейся ситуации было невозможно) раздвигали ноги за кусочек шоколада, еще сохранившегося на складах, за доброе слово, а иногда и просто так, от скуки и чтобы чуточку заглушить боль съедаемых раковыми клетками внутренних органов. Презервативы не использовали из принципа, надеясь, что хоть одна из самок родит здорового ребятенка.
Машка отколупывала частички своей кожи, с любопытством разглядывала их и отправляла в рот. К ней подошел Витя. Ухватил за ляжку, стал пробираться к лобку, а второй рукой наминал ее немаленькие груди. Витя в прошлой, довоенной жизни был совсем незавидным кавалером: был студентом, спускающим свою жизнь в унитаз, дни и ночи играя в онлайн-игрушки. Да в той прошлой жизни Машка (тогда еще красавица и богиня Мари) на него бы даже не посмотрела. Ей интересовались совсем другие мужчины – состоятельные, влиятельные, с чуть поседевшими висками. Они дарили огромные букеты цветов и бриллиантовые колье, а Мари надувала губки и говорила: «Пусик, ты такой молодец, я тя лю». В той ее жизни были рестораны и даже один раз яхта. Изредка за это приходилось платить своим телом, но частенько получалось раскрутить «папика» на подарки и без плотских утех. Уж в чем, в чем, а в этом деле она знала толк, и могла свести с ума любого. Нежная кожа ее приятно искрилась в свете ламп, тело ее извивалось под сильным и красивым мужчиной. Но теперь все кончилось. Тело ее больше не блестело, а было покрыто струпьями и следами от ожогов, вместо платья от модного дизайнера она носила какие-то лохмотья, сорванные ей с трупа старухи, чтоб хоть как-то согреться. Запаху ее мог позавидовать любой бомж с заплеванных городских улиц. Впрочем, было в этом запахе что-то одурманивающе-дикое, заставляющее всех мужчин раз за разом входить в ее разгоряченное лоно. Вот и сейчас она с готовностью стянула свои лохмотья и оголила некогда прекрасную задницу. Двадцатисантиметровый поршень Вити вошел в нее, проникнув фактически до матки. Сок потек по ее ногам, и она сначала тихо, а потом громко застонала….
Витя схватил Машины волосы и накрутил их на свою руку. Маша крикнула что-то нечленораздельное, но ему было наплевать на то, что чувствует эта подстилка. Ему даже нравилось причинять ей боль. Он мстил Маше за ту девочку с черными глазами, что презрительно хихикала, глядя на его девственные усики. За насмешки одноклассников, однокурсников и случайных людей. За изорванный портфель, за мочу в пенале, за изрезанную бритвой куртку. За работодателей, которые, видя неуверенного и покрасневшего Виталия, моментально отказывали ему.
Но все-таки Витя был романтиком. Забитым, униженным, озлобленным романтиком. Кончив в Машу, он выдавил из себя «Шлюха, я тебе, короче, вот, цветок принес». И он вытащил из кармана куртки неловко скрученную железную розу. По краям она была покрыта Витиной кровью, потому что безрукие раздолбаи остаются таковыми, даже если чудом выжили после Армагеддона. Маша улыбнулась, ей стало очень тепло и хорошо, ведь ее вновь любили и дарили ей подарки, да еще такие милые. Она потянулась своими губами, покрытыми белым налетом, к Вите. Он брезгливо поморщился и отошел от нее.
А ведь он не хотел такой власти, совсем не хотел. В данный момент он с радостью бы променял свою власть над местными девушками на клечатый плед, мощный компьютер и мамкин борщ. Но ничего из этого у него уже никогда не будет.
Компьютерных задротов частенько называют инфантильными дурачками. Этакими большими детьми. На самом деле это не так, поскольку действительно инфантильными дурачками стали серьезные солидные обыватели, патриоты, надежда и опора страны. Именно они заварили всю эту кашу. Они любили власть, хотели расширять границы и мстить проклятой Америке.Память услужливо подкинула картинку из той, старой жизни: Толпы солдат с криками «За Россию! За Президента! Не дадим американскому отродью оккупировать братскую Украину!». А потом сошедший с ума президент страны, видя, что толпе недоумков с «калашниковыми» в руках не победить хорошо вооруженных и обученных солдат США, решил использовать ядерное оружие. Которое, впрочем, не долетело даже до границ Польши. Сбитые системой НАТОвских ПРО «Тополь-М» попадали, как спелые груши, на европейскую часть России, прихватив с собой Украину и Беларусь. И эти территории погрузились в полнейший хаос. Люди ели друг друга, тушенку, гипсокартон, кошачье говно, все, что можно было есть, а также все, что есть было нельзя. Удивительно, но в этом мире выживал не приспособленный, а циничный. Так как люди сбивались в довольно большие стаи для обеспечения пропитания, важным навыком стало умение перевести стрелки на другого. Хотят съесть тебя, а ты говоришь, что вон та дамочка помясистее будет. Тебе начинают рассказывать про «Онажемать» и показывать ее ребеночка, а ты предлагаешь заточить и его. Витя овладел этой наукой в совершенстве, потому что до войны, помимо задрачивания в компьютерные игры, сидел на очень странных сайтах для таких же неудачников, как он, сайтах, пропитанных цинизмом, отрицанием морали, женоненавистничеством. И именно навыки отрицания общественных устоев не раз спасали его жизнь.
А теперь пора было за провизией, на еще не до конца разграбленные продуктовые склады. Собрав рюкзак и взяв ружье, он вышел под гнойное небо. Дул жуткий ветер, небеса будто сошли с ума. Всюду был пепел и гарь. Тяжело ступая, он прошел первые двадцать метров и тут увидел их…
Бывших солдат. Оборванных, голодных и злых. Если они увидят его, просто застрелят и сожрут, что, впрочем, сделал бы и он сам, будь у него под началом куча здоровых мужиков. Но таковых у него не имелось, так что выход был один – бежать, надеясь, что они его не заметят. И он рванул. Рванул так, как и сам того не ожидал. Бешено стучало в висках, под ложечкой сосало, ледяной ветер хлестал его лицо. Обугленные дома и деревья проносились перед его взором.
К сожалению, ему лишь казалось, что он бежит быстро. Один из солдат дернулся пулей в его сторону и выстрелил. Резкая боль. «Это конец- подумал Витя.-позорный и страшный». Витя знал, что в этом мире любая смерть, даже героическая, позорна и страшна. Любая смерть. Лежа в луже крови, текущей из его кишечника, он плакал. Рыдал навзрыд о потерянном мире, о спокойствии, о тех теперь уже казавшимися просто детской глупостью унижениях. Витя вспомнил, что он тоже косвенно виноват в этом ужасе, который происходил вокруг. Был грех, любил Витя позлить в интернете сторонников мира. Он писал им, тыкая слабенькими пальцами по клавиатуре: «Поганый либераст! Белогандонник!». Если человек попадался вменяемый и пытался аргументировано спорить, Витя подключал тяжелую артиллерию «Хохол порвался, внесите нового». Как же он был глуп! А ведь если бы он задумался своим мозгом, он бы понял, что вторжение на чужую территорию – это плохо. Война – это плохо. Всегда. И не важно, где чужие, где свои. Что патриотизм – всего лишь вывеска, которой, как продажные шлюхи, пользуются разного рода проходимцы. «Люби меня, я твоя Родина» – орут одни. «Нет,твоя Родина – я» - орут другие. Они все ублюдки. На самом деле Родина – это та глупая девушка с черными глазами, Родина – это одряхлевшая от страданий клубная Маша, Родина – это отец и мама. А эти – не Родина.
Если бы Витя мог сейчас рассказать людям прошлого, к чему приведет этот никчемный патриотизм. Если бы он мог сказать, как много значит чистый воздух, зеленые деревья и синее небо над головой, а не этот удушливый смог, желтые куски дерьма и серо- черная каша перистых облаков, скрывающая солнце. Он понял, что готов простить всех – и обидчиков, и презрительно хихикающих клубных чик, лишь бы все вернулось назад. К миру, где бродить по разрушенным кварталам и убивать супермутантов можно лишь в компьютерных играх. Где самая большая угроза для его жизни – быть вычисленным по айпи каким-нибудь полугопником или же сотрудником отдела «К». Где не надо жрать людей.
Тут один из солдат подошел к нему, пнул его сапогом (это было дьявольски больно) и начал отрезать кусочки от еще живого Вити. Кусочек за кусочком. Адская боль обжигала все его тело. Это конец… Конец…
Витя очнулся в медицинском кабинете своего ВУЗа. Старая врачиха с выпученными глазами тут же начала его отчитывать: «Ах ты же сраный наркоман! Цикломед значит он закапал! Мы ж тебя, идиота, еле спасли сейчас от передозировки. Об этом инциденте станет известно ректору, будь уж уверен в этом, я тебе такую сладкую жизнь устрою!»
Витя радостно подпрыгнул и поцеловал ошарашенную медицинскую сотрудницу в щеку, крикнув: «Я вас люблю, Марина Александровна» и выбежал из кабинета. Врачиха терла щеку и бормотала под нос: «Обколются тут своей гадостью, того гляди изнасилуют» и решила установить в своем кабинете сигнализацию.
А Витя встретил в коридоре пафосную Мари, которая вот уже третий год была объектом его мечтаний и беспокойных ночей. Она бросила ему «О, уебище лесное идет», на что Витя ответил – «Маша, ты здоровая и живая, прости за то, что за волосы тебя, но я же розу подарил». Мари долго крутила пальцем у виска, на всякий случай решив больше никогда не подшучивать над этим психопатом, а то он и убить может.
И, наконец, придя домой, уселся наш герой в кресло, обернулся клечатым пледо
Крик души.
Не понимаю,почему многие не любят дотку? Ладно презирать даунов(школьников,задротов и школьников-задротов),которые начали в нее играть после того,как она стала известной и думать,что они крутые. Но зачем гнобить тех,кто играет в нее более 4 лет(я сам 5 играю)? Просто немного обидно,когда человек,не игравший в нее даже,говорит,что она говно и ты сам говно. Задумайтесь.
Случай с книгой. Недавно натолкнулся, очень тронуло.
Я даже не помню, как называлась та книга. Помню только, что на коричневой обложке длинным зигзагом алел вымпел какого-то парусника. Я не особенно любил читать, но с удовольствием давал книги из нашей домашней библиотеки своим одноклассникам. Петька Солодков вытащил её из портфеля и положил на стол.
-Санёк, спасибо за книгу! Я всю ночь сегодня читал: не мог оторваться! – восхищённо улыбаясь, произнёс Петька и пожал мне руку. В то время в класс вошёл мой сосед по парте – Колька Бабушкин. Носатый, долговязый, нескладный… У него не было отца. Его и маленькую сестрёнку воспитывала мать, истеричная, крикливая женщина, которая то и дело приходила в школу, чтобы разобраться с обидчиками её детей. Но такое заступничество только усиливало наше презрительно-высокомерное отношение к её жалкому отпрыску. Увидев Бабушкина, все сурово умолкли, и, когда он кивком головы, улыбаясь, поздоровался с нами, никто даже не взглянул на него. Он поставил изжёванный дерматиновый портфель на стол и вдруг увидел книгу. Она лежала на его полоине парты. Бабушкин замер и благоговейно, словно святыню, взял её в руки.
-Санёк, глянь! – толкнул меня Петька. Я от возмущения разинул рот.
Бабушкин полистал книгу, и странная восторженная улыбка появилась на его лице. Он посмотрел на нас и вдруг сказал:
- Спасибо за подарок!
- Положи книгу на место и не трогай чужого! – выйдя из оцепенения, прорычал я.
Бабушкин испуганно вздрогнул и выронил книгу. Все засмеялись. А он, готовый от стыда провалиться сквозь землю, густо покраснел, торопливо поднял её и, погладив обложку, отодвинул от себя, словно извиняясь за то, что посмел к ней прикоснуться.
- Просто у меня сегодня День Рождения, и я подумал, что…
Тридцать лет прошло с тех пор. Когда я оглядываюсь назад и вижу, как много несчастий и бед окружает нас, я почему-то думаю, что всему виной не какие-то исторические закономерности, не какие-то высшие силы, а тот случай с книгой, когда я нечаянно разрушил огромный дом человеческой веры, когда я сделал больно другому и не нашёл в себе мужества исправить ошибку. И наша жизнь пошла по другой дороге, где всем больно и одиноко, где нет тех, кто может поднять упавших.
А эта книга…
Колёк, да я отдал бы тебе всю библиотеку! Да мы бы всё тебе отдали… Но только он сгорел в танке под Кандагаром, в Афганистане, когда я учился на втором курсе университета. Боль стала моей неразлучной спутницей, она смотрит на меня глазами долговязого восьмиклассника и терпеливо напоминает: человеческая жизнь коротка, можно не успеть, поэтому никогда не жалей того, что можешь дать, и никогда не отнимай того, что у тебя просят. (по В. Дроганову)
-Санёк, спасибо за книгу! Я всю ночь сегодня читал: не мог оторваться! – восхищённо улыбаясь, произнёс Петька и пожал мне руку. В то время в класс вошёл мой сосед по парте – Колька Бабушкин. Носатый, долговязый, нескладный… У него не было отца. Его и маленькую сестрёнку воспитывала мать, истеричная, крикливая женщина, которая то и дело приходила в школу, чтобы разобраться с обидчиками её детей. Но такое заступничество только усиливало наше презрительно-высокомерное отношение к её жалкому отпрыску. Увидев Бабушкина, все сурово умолкли, и, когда он кивком головы, улыбаясь, поздоровался с нами, никто даже не взглянул на него. Он поставил изжёванный дерматиновый портфель на стол и вдруг увидел книгу. Она лежала на его полоине парты. Бабушкин замер и благоговейно, словно святыню, взял её в руки.
-Санёк, глянь! – толкнул меня Петька. Я от возмущения разинул рот.
Бабушкин полистал книгу, и странная восторженная улыбка появилась на его лице. Он посмотрел на нас и вдруг сказал:
- Спасибо за подарок!
- Положи книгу на место и не трогай чужого! – выйдя из оцепенения, прорычал я.
Бабушкин испуганно вздрогнул и выронил книгу. Все засмеялись. А он, готовый от стыда провалиться сквозь землю, густо покраснел, торопливо поднял её и, погладив обложку, отодвинул от себя, словно извиняясь за то, что посмел к ней прикоснуться.
- Просто у меня сегодня День Рождения, и я подумал, что…
Тридцать лет прошло с тех пор. Когда я оглядываюсь назад и вижу, как много несчастий и бед окружает нас, я почему-то думаю, что всему виной не какие-то исторические закономерности, не какие-то высшие силы, а тот случай с книгой, когда я нечаянно разрушил огромный дом человеческой веры, когда я сделал больно другому и не нашёл в себе мужества исправить ошибку. И наша жизнь пошла по другой дороге, где всем больно и одиноко, где нет тех, кто может поднять упавших.
А эта книга…
Колёк, да я отдал бы тебе всю библиотеку! Да мы бы всё тебе отдали… Но только он сгорел в танке под Кандагаром, в Афганистане, когда я учился на втором курсе университета. Боль стала моей неразлучной спутницей, она смотрит на меня глазами долговязого восьмиклассника и терпеливо напоминает: человеческая жизнь коротка, можно не успеть, поэтому никогда не жалей того, что можешь дать, и никогда не отнимай того, что у тебя просят. (по В. Дроганову)
Ураина повторяет судьбу Югославии
http://vk.com/im?peers=137344651&sel=17527083&z=video208974872_167622381/e8ea3068a37f22f89a
Общественное мнение
Читаю пикабу несколько лет. Мои наблюдения как менялось общественное мнение.
1.Путин - вор
2.Путин - ну просто молодец, и хороший политик, и Крым вернул и.т.д
1.Олимпиада нах никому не нужна(нытики ноют из-за маленькой стипендии, кто-то делит деньги на количество жителей России)
2.Олимпиада - заебись, массовые фоточки няшечек фигуристок, вспомнили параолимпиаду, чуть все не плакали от счастья. Хотя я не сомневаюсь в искренности одного ребенка - было очень трогательное видео где ребенок(девочка) прощалась с олимпиадой и плакала))
Когда начинался майдан в киеве сначала было много постов в горячем в поддержку оного. Потом начались оскорбления (хунта, майданутые, майдауны)
А прикол с водкапиво? В один день он Дартаньян, а потом непрокатит говорит какой водкапиво плохой, все его минусят, а после кто-то бросает идею - давайте минусить обоих, и было интересно наблюдать как их рейтинг тает на глазах.
Я к чему это веду. Коллективный РАЗУМ определяющий лучшее - вот слоган пикабу, а получается что здесь в основном СТАДО, которое смотрит на количество "+" и "-" и склоняется к большинству.
Мою сумбурную речь можно закончить цитатой из книги Джорджа Оруелла "1984":
"Он знает, когда кричать "ура" и когда улюлюкать, -- а больше ничего не требуется "
А у вас какое мнение ? Свое или (НТВшное, Первого канала, сайта пикабу, ICTV, 1+1 или газеты Корреспондент, или какого-то Васи возле пивного ларька???)
Блиц-опрос
Я живу на Западной Украине, родился в Воркуте. Мама русская, папа - украинец. Россиян не считаю кацапами или москалями, на ножи посадить никого не хочу, Бандеру героем не считаю, майдан хуйней оказалася(одни олигархи сменили других). Просрали Крым и еще пол-страны проебем.
1.Путин - вор
2.Путин - ну просто молодец, и хороший политик, и Крым вернул и.т.д
1.Олимпиада нах никому не нужна(нытики ноют из-за маленькой стипендии, кто-то делит деньги на количество жителей России)
2.Олимпиада - заебись, массовые фоточки няшечек фигуристок, вспомнили параолимпиаду, чуть все не плакали от счастья. Хотя я не сомневаюсь в искренности одного ребенка - было очень трогательное видео где ребенок(девочка) прощалась с олимпиадой и плакала))
Когда начинался майдан в киеве сначала было много постов в горячем в поддержку оного. Потом начались оскорбления (хунта, майданутые, майдауны)
А прикол с водкапиво? В один день он Дартаньян, а потом непрокатит говорит какой водкапиво плохой, все его минусят, а после кто-то бросает идею - давайте минусить обоих, и было интересно наблюдать как их рейтинг тает на глазах.
Я к чему это веду. Коллективный РАЗУМ определяющий лучшее - вот слоган пикабу, а получается что здесь в основном СТАДО, которое смотрит на количество "+" и "-" и склоняется к большинству.
Мою сумбурную речь можно закончить цитатой из книги Джорджа Оруелла "1984":
"Он знает, когда кричать "ура" и когда улюлюкать, -- а больше ничего не требуется "
А у вас какое мнение ? Свое или (НТВшное, Первого канала, сайта пикабу, ICTV, 1+1 или газеты Корреспондент, или какого-то Васи возле пивного ларька???)
Блиц-опрос
Я живу на Западной Украине, родился в Воркуте. Мама русская, папа - украинец. Россиян не считаю кацапами или москалями, на ножи посадить никого не хочу, Бандеру героем не считаю, майдан хуйней оказалася(одни олигархи сменили других). Просрали Крым и еще пол-страны проебем.