Сценарий Андерсон писал конкретно под Дэниэла Дэй-Льюиса. Режиссер знал, что актеру пришелся по душе его предыдущий фильм «Любовь, сбивающая с ног», так что он был уверен, что Дэй-Льюис даст согласие. И действительно, как вспоминал сам актер, он сразу принял предложение роли. Даже то, что сценарий на тот момент еще не был завершен, его не смутило, поскольку было ясно, что «Андерсон полностью погружен в материал».

Подготовкой к роли Дэй-Льюис занимался почти год. Первым и особенно важным элементом образа для авторов был голос. Референсом максимально близкой интонации были записи людей XIX-начала XX века, а также кумира Андерсона Джона Хьюстона, крупного голливудского актера и режиссера. Опорой же в плане внешнего образа и характера, по словам Андерсона, был ни кто иной, как Дракула. Режиссер даже шутит, что отчасти снимал фильм как хоррор (это прослеживается в типичном для жанра нагнетании саспенса с помощью длинных кадров, а также в готическом шрифте титров). Другие актеры рассказывают, что общаться с Дэй-Льюисом было довольно тяжело, поскольку все три месяца съемок тот старался не выходить из мрачного образа. Потому даже опасные трюки актер выполнял сам. Например, падение в шахту снимали без привлечения каскадера или дублера. И, кстати, фильм в итоге принес ему вторую (из рекордных трех) статуэтку «Оскар».

Вторая по важности и, вероятно, по сложности роль в фильме — церковный проповедник Илай. Ее изначально должен был исполнять актер Кел О’Нил, и с ним даже провели две недели съемок. Пола Дано пригласили сыграть лишь эпизодическую роль его брата в одной сцене. Однако после того, как Андерсон увидел Дано на площадке, было решено отдать роль Илая тоже ему, а сценарий переписать, сделав братьев близнецами. На подготовку к тяжелому образу у Дано было всего четыре дня. Актеру этого оказалось достаточно.

Нельзя не упомянуть и Диллона Фризье, сыгравшего сына Плэйнвью, поскольку найти его было одной из самых сложных задач на проекте. Сначала детей искали в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, но потом Андерсон понял, что для роли необходим уроженец Техаса, впитавший особую местную атмосферу. И действительно, в одной их техасских школ нашелся десятилетний Фризье. Несмотря на отсутствие актерского опыта, с ним даже не понадобилось проводить проб — все стало понятно после простой беседы. По признанию Дэй-Льюиса, юный актер блестяще справился со своей задачей, однако после «Нефти», как известно, карьеру продолжать не стал.

Съемки уместились в три летних месяца 2006 года и прошли в штатах Техас, Калифорния и Нью-Мексико. Насколько это было возможно по логистике, Андерсон старался работать по хронологии действия. Большая часть съемок прошла в техасском городе Марфа и его окрестностях, привлекших группу по нескольким причинам. Во-первых, здесь была достаточно обширная пустынная местность, позволяющая свободно снимать на 360° так, чтобы в кадр не попадало ничего лишнего. Во-вторых, здесь уже были некоторые необходимые по сюжету элементы: небольшая железная дорога и настоящие шахты (некоторые глубиной до 20 метров), заброшенные с начала XX века. Благодаря этому удалось и бюджет сохранить, и сделать пространство фильма еще более аутентичным. В Марфе также построили деревянные декорации маленького калифорнийского поселения, где происходит значительная часть действия: дома, церковь, а также нефтяная вышка.

Интерьерные сцены из последнего акта фильма снимались в знаменитом особняке Грейстоун в Беверли Хиллз, некогда принадлежавшем нефтяному магнату Эдварду Л. Доэни, прототипу героя «Нефти» Синклера. В том числе здесь восстановили в исторических цветах зал для боулинга, где разворачивается финальная сцена.

Важным моментом была совместная работа оператора Роберта Элсвита с художником-постановщиком Джеком Фиском. Элсвит даже замечает в интервью, что 80% его успеха было обеспечено именно Фиском. Они совместно продумывали декорации, чтобы выдержать единый стиль, добиться необходимых условий света внутри, а также вписать постройки в существующий ландшафт.

«Нефть» удостоилась «Оскара» в операторской номинации, обойдя даже таких конкурентов, как «Старикам тут не место» и «Искупление». И действительно визуальное решение картины впечатляющее. Разберем основные особенности работы Роберта Элсвита, постоянного оператора Андерсона за вычетом лишь «Мастера» и пока не вышедшей «Призрачной нити».

Начнем с визуальных референсов. Как и полагается такой въедливой натуре, как Андерсон, он вместе с оператором и художниками изучил и отсмотрел едва ли не всю возможную фото- и видеохронику, касающуюся жизни Калифорнии в начале XX века. Также команда побывала во всех музеях, хранящих артефакты эпохи. Из фильмов Андерсон подчеркивает влияние классического вестерна Джона Хьюстона «Сокровища Сьерра Мадре». По словам режиссера, это очень прямолинейная картина, и они с Элсвитом старались сделать кадр как можно более простым, аскетичным и понятным.

Как и всегда у Андерсона фильм снимался на пленку (Элсвит, кстати, тоже ее большой поклонник и старается не работать над цифровыми проектами). Авторы использовали анаморфотный формат, дающий, по мнению режиссера, особую глубину резкости, масштаб и ощущение старого кино. Также для придания изображения ретро-атмосферы Элсвит использовал модифицированную оптику Panavision, где, в том числе, были объективы 35mm и 55mm, сделанные еще в 1960-е годы. Было у Элсвита и более винтажное оборудование. Например, некоторые общие планы сняты на 43mm объектив Pathe 1910 года.

Андерсон известен как большой почитатель Стэнли Кубрика, и его влияние, конечно, чувствуется в том, как снята «Нефть». Андерсон прибегает к таким характерным решениям, как длинные кадры с плавной панорамирующей камерой (средняя длинна кадра в фильме составляет 18 секунд, что довольно много), плавные наезды и отъезды камеры, частые общие планы, симметричная композиция. Вкупе эти приемы формируют «эпический дух», который отличает режиссерский стиль Андерсона.

Интересен такой подход Элсвита с работе со светом. С его помощью оператор визуально разделяет героев. Например, в сцене, где Плэйнвью понимает, что человек, назвавшийся его братом, на самом деле врет, один актер находится в тени, а другой — на свету.

Аскетичный дух картины подчеркивается решением череды открывающих сцен. На протяжении первых минут двадцати фильма почти нет диалогов, а сюжет формируется исключительно за счет визуальных средств и демонстрации действия. Так заодно выявляется и характер главного героя — человека дела, прибегающего к слову исключительно по необходимости.

Одной из самых масштабных и сложных в плане съемки была сцена пожара на буровой. Создание сцены и Андерсон, и Элсвит описывают не иначе, как «кошмар» и «безумие».

Художественный департамент построил 25-метровую сосновую вышку, которой предстояло сгореть. Струя нефти обеспечивалась смесью дизельного топлива и бензина, подаваемой через специальный насос. Съемка велась с разных точек одновременно, как минимум семью камерами, часть из которых из-за близости к пожару поместили в огнеупорные боксы. Снимать сцену изначально планировали две ночи подряд, чтобы получить как можно больше точек съемки. Однако специалисты по эффектам не были уверены, что вышку удастся потушить, чтобы она сохранилась для второй съемочной смены. В итоге группе пришлось уложиться в одну ночь, а значит отказаться от некоторых кадров. Тем не менее Андерсон при всем своем перфекционизме остался доволен отснятым материалом. Интересно, что когда в следующую смену понадобилось снимать отражения огня на лицах актеров, Андерсон категорически отказался от предложения Элсвита использовать искусственный свет — группа специально разводила настоящий, причем довольно большой костер.

Добавим несколько слов об одержимости Андерсона традиционными методами работы с материалом. В фильме все, кроме небольшого количества визуальных эффектов (в основном, убирающих лишние современные элементы), делалось без применения цифровых технологий. В том числе в картине не было цифровой цветокоррекции. Элсвит отмечает, что обычно цветокоррекция позволяет схитрить и поправить изображение, но не в случае работы с Андерсоном. Здесь ответственность увеличивалась, поскольку все, оказывавшееся на пленке, в таком же виде потом шло на экран.

«Нефть» ознаменовала начало сотрудничества Андерсона с композитором Джонни Гринвудом, до этого известным, прежде всего, как гитарист Radiohead. Он писал музыку по предложению режиссера на уже готовый видеоряд. При этом в основном экспрессивные композиции создавались не на конкретные сцены или героев, а под общим впечатлением от фильма и сценария. И режиссеру, и композитору не хотелось делать традиционный оркестровый саундтрек. В итоге Гринвуд решил соединить привычные оркестровые элементы с фантасмогорическими мелодиями, диссонансными звуками, напряженно пульсирующими ломаными ритмами и необычными инструментами, вроде волн Мартено (своего рода гибрид фортепиано и скрипки). Всего записали около двух часов материала, из которых около получаса вошло в фильм. Примерно так Гринвуд и задумывал — он специально писал больше музыки, чтобы у Андерсона была возможность выбрать более подходящую. Кроме того, в саундтрек фильма были добавлены более ранние сочинения Гринвуда (из-за этого ему не удалось получить номинацию на «Оскар»), а также произведения Иоганнеса Брамса и Арво Пярта. Закончить обзор предлагаем просмотром эпизода пожара, где сочетание музыки Гринвуда и визуального ряда создает, пожалуй, наиболее мощный эффект.

Автор статьи Павел Орлов

https://tvkinoradio.ru/article/article12157-kak-eto-snyato-n...

(с.) сайт https://tvkinoradio.ru

Центром притяжения ирландской бедноты и бандитов в XIX веке был район Манхэттена под названием «Пять углов». Он был построен в первой половине столетия как район для зажиточных горожан. Однако для сооружения «Пяти углов» пришлось осушить большой пруд, и эта сложная работа была произведена недостаточно качественно. Вода продолжала скапливаться на улицах и в земле, и жители района лишь в самую сухую погоду не утопали в грязи на немощеных тротуарах. Кроме того, повсеместно образовывались большие затхлые лужи, в которых жили комары. Для среднего класса такая жизнь была невыносима, и зажиточные горожане вскоре сбежали из «Пяти углов». Их место заняли массово, десятками тысяч прибывающие в Америку ирландцы, которые бежали от Великого голода в середине XIX века. Этот голод был отчасти вызван британским гнетом, а отчасти – массовым заболеванием и, соответственно, катастрофическим неурожаем картошки, которая была основной едой ирландцев.

Так квартал, который должен был радовать глаз, быстро превратился в пугающие трущобы. В то время во всем западном мире лишь бедные кварталы Лондона могли соперничать с «Пятью углами» по скученности населения и по концентрации нищеты, преступности и всевозможных пороков.

Помимо прочего, это был первый в истории Америки настоящий расовый «плавильный котел», потому что в «Пяти углах» селились не только ирландцы, но и чернокожие, которые в штате Нью-Йорк получили свободу в 1827 году. Прежде представители разных рас держались в США наособицу, но жители «Пяти углов» были слишком бедны, чтобы жить раздельно. Они могли позволить себе лишь крошечные уголки в переполненных доходных домах, порой переоборудованных из индустриальных зданий, и у них не было никакой возможности диктовать, кто будет жить рядом. Кстати, именно благодаря этому зародилась чечетка, которая соединила ирландские и африканские танцы.

Уровень преступности в «Пяти углах» был таким, что, как считается, ни один день не обходился без убийств, а прочие преступления никто особенно не считал. Еще хуже дело обстояло с медицинским уходом. В «Пяти углах» регулярно свирепствовали эпидемии, которые порой распространялись на весь город и вызывали ненависть к жителям района. Впрочем, их и без того было за что не любить. А многие ньюйоркцы ненавидели ирландцев просто потому, что те были иностранцами и католиками. Кроме того, ирландцы плохо знали или вовсе не знали английский. Основным языком мигрантов был ирландский, непонятный для англичан.

Разумеется, это была идеальная почва для организованной преступности. Ирландцы сбивались в банды, чтобы отбиваться от урожденных американцев, «крышевать» торговлю (прежде всего спиртным), делить сферы влияния… И по возможности грабить зажиточные районы, когда в городе начинались массовые беспорядки и полиция теряла контроль над ситуацией. Также банды в демократической стране, легко дающей иммигрантам право голоса, оказались мощным агентом влияния на выборах. Благодаря ирландским избирателям и ирландским бандитам в 1867 году членом Конгресса от штата Нью-Йорк стал Джон Моррисси, который был долгое время известен как боксер и главарь ирландской криминальной группировки. Он пришел к власти благодаря заработкам в игорном бизнесе. Интересно, что, даже будучи патентованным подонком, Моррисси жаловался на размах коррупции в Нью-Йорке и прилагал усилия, чтобы ее обуздать.

Десятилетия спустя, в первой половине XX века, изучением бандитской истории Нью-Йорка занялся журналист Герберт Эсбери. Он прославился как автор скандальных, зачастую разоблачительных статей об американском обществе. В 1928 году Эсбери опубликовал объемный труд под названием «Банды Нью-Йорка: Неформальная история подполья», который в основном был посвящен противостоянию американских и ирландских бандитов в XIX веке. Эта книга до сих пор считается обязательным чтением для любого, кто интересуется историей Нью-Йорка.

Мартин Скорсезе этой историей живо интересовался, и в 1970 году 28-летний постановщик впервые прочел «Банды Нью-Йорка». Книга его поразила и захватила. Эсбери описывал столь колоритные типажи, что они так и просились на экран. Но о создании фильма на основе «Банд» Скорсезе тогда мог только мечтать. В начале 1970-х ему было трудно найти деньги даже на скромный малобюджетный проект, а «Банды» требовали воссоздания давнишнего Нью-Йорка, который за сто лет практически исчез. Сохранились лишь отдельные здания того времени, да и те заметно изменились.

Скорсезе не забыл о книге Эсбери, но оставил ее до лучших времен. Лишь в 1979 году, после съемки знаменитых картин «Злые улицы», «Таксист», «Нью-Йорк, Нью-Йорк», «Бешеный бык», режиссер решился купить права на исследование Эсбери. Тогда он надеялся, что главную роль в экранизации сыграет его тогдашний любимый актер Роберт де Ниро – даром что он итальянец, а не ирландец.

Сценарист Джей Кокс увлекся «Бандами», потому что его дед был нью-йоркским полицейским и собирал газеты и книги о давнишней преступной жизни. Когда Кокс превращал документальное исследование в художественное повествование, он вдохновился песней Брюса Спрингстина Thunder Road, где были слова «молись напрасно о спасителе, который восстанет с этих улиц», и решил, что главным героем ленты будет «уличный спаситель» – молодой ирландский бандит, который объединит и возглавит ирландских преступников, чтобы отвоевать свое место под солнцем Нью-Йорка. Соответственно, главным злодеем картины станет влиятельнейший американский гангстер, пытающийся подмять под себя ирландцев из «Пяти углов».

Изначально Скорсезе хотел снять в главной роли Роберта де Ниро. Рассматривались и другие кандидатуры, включая Малкольма МакДауэлла. Однако к концу 1990-х все они отпали по возрасту. Зато появилась новая яркая звезда – герой «Титаника» Леонардо Ди Каприо. Скорсезе с большим интересом следил за карьерой молодого актера, так как видел в нем «звезду поколения» калибра де Ниро. В свою очередь, Ди Каприо тоже стремился поработать со Скорсезе, причем именно над «Бандами Нью-Йорка».

Проект заинтересовал его еще в начале 1990-х. Когда в 1997 году «Банды» с помощью Рота наконец-то сдвинулись с мертвой точки, Ди Каприо немедленно вписался в проект, и Вайнштейн его получил уже со звездой на борту. Поиск актера на роль колоритнейшего Билла Мясника был не менее важной задачей. Если бы лента снималась раньше, то американского гангстера могли бы сыграть Уиллем Дефо или постаревший де Ниро. Но в конце 1990-х у Скорсезе был другой актер на уме – британский ирландец Дэниел Дэй-Льюис, которого он в 1993 году снял в исторической романтической ленте «Эпоха невинности».

Для режиссера было очевидно, что Дэй-Льюис превосходно справится с ролью, но в то время эксцентричный актер взял продолжительный отпуск от работы в кино и театре, чтобы… освоить профессию сапожника! Британец не горел желанием отрываться от своего хобби, но Скорсезе он не мог отказать. Дэй-Льюис очень уважал голливудца до съемок «Эпохи», и он не изменил своего мнения после того, как лента провалилась в прокате. Сейчас Ди Каприо утверждает, что это он убедил Дэй-Льюиса сниматься в «Бандах», но больше похожа на правду традиционная версия, согласно которой актер вернулся в кино после уговоров Скорсезе.

Как обычно в своей карьере, Дэй-Льюис подошел к работе над ролью с одержимостью фанатика. Он даже научился профессионально рубить мясо, причем с помощью нескольких мясников, одного из которых актер выписал из Лондона. В свою очередь, цирковые артисты научили Дэй-Льюиса мастерски метать ножи. Естественно, актер также штудировал все материалы, которые только мог найти, о жизни в Нью-Йорке XIX века и о тогдашних бандитах и трущобах. При этом он постоянно слушал песни Эминема, в которых он чувствовал браваду Билла.

Женщины играли значимую роль в «Пяти углах», и в сценарии нашлось место для главной героини. Это рыжеволосая красотка Дженни Эвердин, карманница и мошенница, которая входит в банду Билла, но влюбляется в Амстердама. Звезда «Все без ума от Мэри», «Ангелов Чарли» и «Шрэка» Кэмерон Диас в то время была на пике славы, и ей поручили перевоплощение в Дженни.

Британский мэтр Джим Бродбент сыграл Уильяма Твида по прозвищу Босс – одного из влиятельнейших и богатейших закулисных политиков Нью-Йорка XIX века. Твид опирался на голоса ирландцев, чьи представители тесно с ним сотрудничали, и он противостоял попыткам протестантов ущемить права католиков. В конце концов он умер в тюрьме, куда его посадили за колоссальную для того времени коррупцию. Говорят, он в общей сложности украл у налогоплательщиков 200 миллионов долларов – в деньгах середины XIX века! Правда, есть альтернативная точка зрения, согласно которой Твид воровал скромно и пал жертвой своих политических врагов, которые раздули из мухи слона.

Британский ирландец Лиам Нисон из «Списка Шиндлера» и многих других знаменитых лент сыграл в картине небольшую, но значимую роль. Он изобразил отца Амстердама, известного как «Священник» Валлон. Этот персонаж погибает в начале фильма от руки Билла Мясника, и в дальнейшем Амстердам не только отстаивает права ирландских бандитов, но и мстит Биллу за отца.

Джон К. Рейли сыграл полицейского Джека Малрени, который прежде был ирландским бандитом. Также бандитов-мигрантов сыграли Брендан Глисон, Генри Томас (повзрослевший герой «Инопланетянина») и многие другие. Особо отметим не особенно известную английскую актрису Кару Сеймур, потому что она изобразила реальную бандитку по кличке Мэгги Адская Кошка. Кстати, ирландские женщины не только сражались наравне с мужчинами в массовых разборках, но и создавали собственные женские банды, которые были боевым резервом мужских группировок. У некой Энн Уолш по кличке Боевая Энни во второй половине 1800-х было несколько сотен подчиненных, вооруженных дубинками!

Мартин Скорсезе обожает снимать Нью-Йорк в Нью-Йорке, но в случае «Банд» это было невозможно. Трущобы XIX века давно исчезли, и их можно было лишь построить с нуля, как декорации под открытым небом. Для этого грандиозного строительства была выбрана знаменитая итальянская студия Cinecittà, которая располагается в Риме. Cinecittà была построена по приказу Бенито Муссолини, чтобы у великой итальянской нации было столь же великое фашистское кино. Но по иронии судьбы Cinecittà наиболее известна как студия, где после войны снимались многие масштабные голливудские ленты. Ее даже в определенный момент прозвали «Голливуд на Тибре». Впрочем, на ней работали и итальянские мастера – в частности, Федерико Феллини.

Итальянский художник-постановщик Данте Ферретти опирался на фотографии, рисунки, описания старого Нью-Йорка, но многое было попросту придумано – из-за недостатка сведений или по художественным соображениям. Скорсезе хотел, чтобы его Нью-Йорк сам по себе производил сильное впечатление, а не просто был исторической подложкой для персонажей. В итоге удалось почти не использовать компьютерные декорации. Даже гавань Нью-Йорка была построена на берегу водоема на территории студии. Зато слон в фильме был компьютерный – Скорсезе не нашел в Италии дрессировщика с подходящим животным, и Джордж Лукас любезно предоставил своих аниматоров для изображения нужного толстокожего.

В работе над картиной участвовали эксперты по старому Нью-Йорку. Огромным подспорьем стала колоссальная коллекция бытовых артефактов (более 850 тысяч!), найденных археологами во время раскопок в «Пяти углах». К несчастью, эта коллекция хранилась в подвале Всемирного торгового центра, и она была уничтожена во время терактов 11 сентября 2001 года. Ферретти, Скорсезе и их коллеги успели изучить эти залежи исторических ценностей, а вот нынешним исследователям приходится полагаться на фотографии, съемки, описания и в некоторых случаях слепки.

Как обычно при создании костюмного кино, огромное внимание было уделено воссозданию или придумыванию нарядов XIX века. Менее обычным было то, что Скорсезе попытался воссоздать акценты и сленг того времени. Для каждого из ключевых персонажей был придуман уникальный акцент, отражающий его жизнь. Скажем, Билл Мясник говорит как урожденный житель Нью-Йорка, Амстердам – как ирландский мигрант, долгое время проживший среди американцев, а в акценте Дженни чувствуется лишь небольшая толика ирландскости, поскольку она хоть и приплыла с матерью из Ирландии, но рано осиротела и жила почти исключительно с американцами. Все это учтено Тимом Моничем – видным голливудским экспертом и преподавателем всевозможных диалектов английского языка, от американских до африканских.

Пока картина снималась в Италии, Харви Вайнштейн ждал результатов в Америке. Его воодушевление сменилось негодованием, когда съемки затянулись (основная работа шла с конца августа 2000 года до середины апреля 2001 года) и когда бюджет вырос с изначально согласованных 83 миллионов долларов до 100 миллионов. Когда же режиссер представил продюсерам монтажную версию продолжительностью 3 часа 40 минут, у Вайнштейна «выбило пробки». Его прежнюю обходительность со Скорсезе как рукой слизало, и продюсер высказал все, что думает, в самых грубых выражениях. Вайнштейн всегда был сторонником экранной краткости, а постановщик предложил ему тягучее кино, которое лучше бы смотрелось, если бы его нарезали на куски и показывали как мини-сериал, по серии в день.

Тем временем случились теракты 11 сентября 2001 года. После них выпускать в прокат картину, в финале которой Нью-Йорк становится полем боя, было невозможно, и премьеру перенесли с декабря 2001 года на лето 2002 года. Это дало возможность Скорсезе как следует подумать над новым монтажом и сократить ленту почти на час, до 168 минут. Причем режиссер заявил, что не будет делать более полную версию для видео, потому что окончательный киновариант его целиком устраивает, а вырезанные сцены картине не нужны. Что ж, ему виднее. Чтобы продюсер не так сильно переживал из-за перерасхода бюджета, Скорсезе и Ди Каприо вернули по семь миллионов долларов из своих гонораров. Эти средства пошли на перемонтаж и прочую подготовку к прокату.

Доведение монтажа до ума потребовало дополнительных съемок, и небольшие фрагменты снимались вплоть до октября 2002 года. Соответственно, премьера была повторно перенесена на 20 декабря 2002 года. Это увеличивало шансы фильма во время «оскарной» гонки, так как чем ближе ко времени голосования лента выходит, тем она свежее в памяти членов голливудских гильдий. Вайнштейн хотел, чтобы картина вышла еще позже 25 декабря. Но на этот день была назначена премьера «Поймай меня, если сможешь» Стивена Спилберга с Леонардо Ди Каприо, и продюсера убедили, что двум картинам с одной звездой лучше слегка разминуться в прокате. Кроме того, «Банды Нью-Йорка» не очень подходили для рождественского релиза.

В итоге «Поймай меня, если сможешь» стал полноценным прокатным хитом, а «Банды Нью-Йорка» собрали 194 миллиона долларов и при бюджете в 100 миллионов долларов едва окупили затраты. Зато картина была номинирована на 10 «Оскаров». Правда, ни одной статуэтки создателям ленты не досталось. Даже Дэй-Льюис не получил награду, хотя потрясающе сыграл Билла Мясника.

Критики приняли фильм неоднозначно. С одной стороны, у картины было много сильных сторон, включая ту же игру Дэй-Льюиса. С другой стороны, в целом она получилась слабее, чем безупречные шедевры Скорсезе вроде «Таксиста» или «Славных парней». Казалось, что эпоху, которая редко попадает в объектив, можно было отразить мощнее и выразительнее.Возможно, кто-нибудь когда-нибудь снимет лучший фильм о том времени, но пока «Банды» уникальны и более чем достойны внимания. Важно лишь не использовать их как историческое пособие. Это не байопик, и в фильме много отступлений от фактов.

Автор рецензии Борис Иванов

https://www.фильм.ru/articles/kak-zakalyalis-irlandcy