Гном потек)
Где приют твой, странник?.. (часть 2, финал)
Едва затих последний удар, двери со скрипом отворились и открыли перед девушкой синеватый полумрак каменного холла. Потянуло холодом, плесенью, мышами и свистящим ветром. Осторожно оглянувшись, Регина зашла внутрь, и дверь с резким стуком закрылась за ней, заставив девчонку вскрикнуть от страха.
- Не бойся и проходи в наш зал, странница. - раздался из ниоткуда скрипучий голос, такой же, как у недавно встреченного гнома. - Там тебя ждут пища и тепло.
И в подтверждение слов невидимого хозяина невдалеке весело затрещал камин и запахло жаренным гусем.
Едва аромат коснулся ноздрей девушки, живот её отчаянно завыл и забулькал соком. Регина покраснела и пошла вперёд, где под высокой шаткой лестницей были приоткрыты двери в обеденный зал.
Кажется, её воображение вновь потрясено, который раз за день. Переступив порог комнаты, девушка попала в высокую небольшую комнату, грубым сводчатым потолком и неотёсанными камнями стен больше напоминающую тесный грот пещеры.
У дальней стены трещал и гудел огонь в старом камине, на вертеле запекался жирный гусь, слева в стене прорезаны были длинные стрельчатые окна с плохо уцелевшим витражом под самым потолком, а напротив висели портреты рыцарей и дам, уродски написанные кистью больного мастера. Когда Регина прошла дальше, показалось ей из-за колеблющегося пламени костра в камине, что портреты двигают головами, ворочают шеями под тугими воротничками и шепчут что-то безобразно маленькими ртами с выпяченной нижней губой. У некоторых кавалеров и дам были заячьи губы и бессмысленный взгляд - совсем, как у Ганса-дурачка из соседней деревушки, что сидел по воскресеньям у церкви, ожидая мать со службы, и сыпал песок себе на голову, в рукава и панталончики, вызывая хохот детишек.
Поглядев на шептавшиеся портреты и почувствовав себя неуютно, Регина отвернулась от них и пошла вперёд, к длинному низкому столу, за которым сидели и трапезничали... гномы.
Их было штук девятнадцать, все примерно одного роста, но разного возраста: были и белобородые старики, посасывавшие трубки и ковырявшиеся в тарелке, потрясая жидкой головой, были и молодые гномы, как мужчины, только будто уменьшенные раз в десять и со смешными хмурыми лицами. Все одеты были в кафтаны, жилеты, штанишки и башмаки - кожаные, деревянные... Почти все были в колпаках разных цветов, лишь пара гномов обошлась без них, наверное, сняла за столом.
Регина остановилась нерешительно у скамьи и произнесла дрожащим голосом:
- Добрый вечер хозяевам. Я - Регина Шнек из деревни Хайссебрюке, что в двух днях пути пешком отсюда. Я шла в Восточный город через лес, заплутала, но появился ваш друг, - Регина поискала его глазами за столом, - и подсказал мне найти жилище на ночь Так я попала к вам.
Из-за стола встал давешний гном - в красном кафтане, зелёных штанишках - и сказал девушке, сминая колпак в руках от волнения:
- Ты не обессудь, Регина Шнек из Хайссебрюке, что так неожиданно появился я перед тобой, но такое у меня задание, старейшина сам послал меня к тебе. Раньше ты гномов не встречала?
- Конечно, не встречала, - пролаял и закашлялся гном, что мешал кашу в тарелке и пыхтел тлеющей трубкой, - это и был старейшина. - Посмотри на неё, что в жизни она, кроме свинского загона и птичьих потрохов, видела?
- Мой отец, Ларс Шнек, потомственный егерь, как и покойный дед Фриц, а я им обоим помогала, - обидчиво задрала нос Регина, - я с детства в лесу росла и кормилась им.
- А, старый Фриц и его рыжебородый сыночек Ларс, что распугали нам всю дичь в округе, перерыли все норы в поисках изумрудов и разорили птичьи гнёзда, ища золотые яйца? - усмехнулся молодой гном с рыжими волосами и в зелёном наряде. - Как же, как же, знаем. Весь наш гномий род их вплоть до двадцатого колена изо дня в день проклинает.
Регина затряслась вдруг: прийти в пристанище и попасть к кровожадным гномам, точащим мелкий зуб на её отца и деда, было ужасно.
Девушка отступила на шаг и покрутила головой:
- Это чудовищно, то, что вы говорите, но бежала я от ещё большего ужаса...
Гномы вдруг всполошились, бросили свои плошки, нехитрую снедь, стали сердито потрясать кулачками, ругаться, спорить друг с другом, таскать соседа за грудки и даже отчаянно дёргать за жидкие бородёнки, и со стороны бы всё выглядело жутко уморительно, если бы не было так... странно и жутко.
Регина поняла, что толпа гномов сейчас полезет на неё, желая разодрать на куски, и хотела достать не отогревшимися ещё пальцами кортик для самообороны, но старый гном властно взвизгнул:
- Гномье царство, тихо!
Маленькие человечки тут же притихли и сели на свои места, уткнувшись в тарелки. Старец огладил бороду и кинул Регине:
- Сядь, чего стоишь. Только аккуратно, моих ребят не раздави. Сядь вот здесь, между синим и голубым, бери себе миску с тыквой и свёклой, сейчас стряпчие гуся подадут. Хочешь кубок ежевичного вина и кусок сыра? Подсох и заплесневел, правда, но очень вкусный.
Регина втиснулась между пискнувшими гномами, и старец засмеялся:
- Да ты плащ-то хоть сними, дурёха. И сапоги стащи, небось, все промокли. Да кто в мокром-то ужинать садиться, хочешь, чтобы мои ребята тоже продрогли? Им за день и так несладко пришлось, как и всему нашему гномьему племени веками. Эй, кто-нибудь, притащите этой глупой гусыне рубище, стащите с неё сапоги, намотки и повесьте сушиться у камина, а ей дайте полотно сухое, чтобы ноги укутала.
Из-за стола выпорхнуло пятеро проворных гномов и, разбежавшись кто куда, вернулись через минуту. Живо стащили они с опешившей Регины плащ, сняли сапоги, брезгливо стянули намотки и бросили ей два огромных куска ткани, пыхтя и едва таща их, а одежду и обувь поставили у камина сушиться и побежали обратно к столу. Девушка пробормотала слова благодарности и несмело начала жевать и пить.
Подали гуся. Едва блюдо с золотистой птицей коснулось столешницы, гномы радостно завопили и заёрзали, старейшина сдвинул брови и подал жест разрезать птицу. Стряпчие справились с этим и плюхнули по щедрому куску каждому в подставленные миски и тарелки. Регине дали ножку, и девушка начала есть ароматное мясо с привкусом яблок и чернослива. А гномы готовили неплохо, лучше, чем в деревне, где в неурожайные годы перебивались кислой капустой и грибным супом с луком.
Вино оказалось какое-то чародейское: после пары глотков из потрескавшегося кубка Регина ощутила, как румянец охватил всё её лицо, глупая улыбка расползлась до ушей, а сухой жар медленно полз вниз по телу, согревая простуженное седалище и ноги.
Сделалось тихо, даже огонь трещать стал меньше, гномы все потянулись к кубкам, и гном в красном кафтане и зелёных штанах, что встретил Регину, нараспев заговорил:
- Ты, Регина Шнек, наверное, задаёшься вопросом, кто же мы такие, взаправду ли существуем и что делаем здесь?
Регина кивнула.
- Слушай меня внимательно. Мы, гномы, как вы пишите, люди, в своих глупых преданиях, действительно существуем уже сотни лет. Мы - порождение матушки-земли, её сыновья и подчиняемся лишь её силам. Мы живём в лесах, пещерах, горах и неохотно к вам, грубым варварам, приближаемся потому, что ничего хорошего встреча с вами не сулит. От вас одни беды. Мальчишки ради забавы разоряют гнёзда и убивают кроликов, заманивая в силки, женщины безжалостно отравляют реки нечистотами своих домов из корыт и лоханей, а мужчины, эти дикари, подчистую вырубают леса, опустошают наши укромные запасы и недра, жгут травы, уничтожают дичь, ведут на нас охоту. Мы приставлены всегда к одному господину - духу горы, пещеры или леса, и раньше мы принадлежали хозяину Звонкого леса, испокон веков, но он прогневался и изгнал нас из леса, отдав другому господину - хозяину Тусклого леса. Новый господин из жалости подобрал нас и поселил сюда, на опушку в давно опустевший замок вымершего дворянского рода. Вот уже десять лет мы здесь живём.
Красный гном вздохнул печально, и Регина улыбнулась невпопад ему, чуя, как хмельное вино играет в голове.
- Мы живём здесь по милости нашего господина и всячески прислуживаем ему в лесу, стараясь сделать его чище и богаче, за жильём сами присматриваем, как можем, от глаз людских его оберегаем, прячем и чары наводим, но чары слабенькие. Посмотри на нас, из чрева земли-матушки вылезших, разве можем мы серьёзное колдовство сотворить?
Регина окинула взглядом гномов, их морщинистые лица, лёгкие, как пух, волосы, и слёзы невольно заблестели на её глазах.
- Мы, как можем, держим оборону против злых и дурных сил, что помешать нам могут. Но раз в год совсем тонкой становится грань между нашими чарами и вашим миром, смывает её проливными холодными дождями, и тогда в самую ненастную осеннюю ночь может одинокий редкий путник забрести в такую чащу леса, что верная погибель ему грозит. И в эту ночь должны мы, повинуясь законам природы, приютить такого путника и обогреть, если он потерялся в нашем лесу. Сегодня такая ночь, и мы обязаны спасать тебя.
- А если бы мы встретились в другое время в вашем лесу, что бы вы со мной сделали? - задала вопрос Регина, предчувствуя ответ.
- Съели, - улыбнулся острыми зубами красный и облизнулся.
И все гномы, даже трухлявый старейшина, задрожали вдруг от возбуждения, защёлкали языкам и тоже принялись облизываться, обмакивая собачьи языки в вино, как в кровь.
Регину замутило, и она вышла из-за стола, подобрав с пола тряпку, в которой грела ноги.
- Спасибо за ужин и обогрев, сейчас я хочу пойти спать. Где мне можно переночевать?
- Красный, проводи эту глупую гусыню до опочивальни, пусть спит там, но только до рассвета. На рассвете сюда придёт наш Хозяин и будет очень недоволен, застав человека в замке. Настолько недоволен, что может даже убить тебя, ведь чары уже спадут, и мы больше не сможем тебя защищать. Едва забрезжит солнце - бери свой скарб, остатки ужина и уходи.
Регина хотела что-то сказать, но вид щёлкающих челюстей и зубок был настолько омерзителен, что она проглотила ком в горле и лишь молча кивнула, удаляясь из комнаты обратно в холл и по шаткой пыльной лестнице в убогую опочивальню, провожаемая взглядами лиц на портретах. В ночи они казались голубыми и болезненными.
В спальне в пыли было очень натоптано - гномы бестолково суетились тут после ужина и расстилали кровать. Кое-как смахнув пыль с одеяла и взбив подушки, гномы указали ей на кровать и с писком удалились, а красный вручил ей старый замызганный ключ и проскрипел:
- Запрёшься изнутри на ночь, такова традиция замка. Никто тебя ночью трогать не будет, но утром сама проснись, забери свои вещи и уходи из замка, ступай прочь с поляны. Ослушаешься - плохо будет, Хозяин разгневается.
- Каков он на вид, ваш хозяин? - осмелев и поняв, что такой шанс даруется раз в жизни, спросила Регина, задержав ключ в руках и не выпуская его из рук малютки.
- Задержишься здесь дольше - узнаешь, - хихикнул гном и выбежал на коротеньких ножках из спальни, стуча башмаками по лестнице.
Регина мигом захлопнула за ним дверь, от волнения не сразу попала ключом в замочную скважину, закрыла дверь на пять оборотов и без сил упала на высокую кровать, внутри которой шуршали и попискивали мыши. Девушка убеждала вначале себя просто полежать и отдохнуть, не смыкая глаз, а с первыми лучами солнца или хотя бы посветлевшим небосклоном уйти из проклятого замка, подальше от нечистой опушки, но два дня без сна в пути, слабость и разморившее дух и тело вино сделали своё дело, и дочь егеря сразу же заснула, едва закрыла саднившие веки.
...Поутру её разбудили дикие крики и грохот внизу. Поднялась, недоуменно оглянулась, увидела пыльные столбики для балдахина перед собой, разбитое витражное окно, за которым встало ленивое бледное солнце, посмотрела на грязные ноги без обмоток и сразу всё вспомнила. Регину забила мелкая дрожь при осознании увиденного и пережитого. Наспех прочтя утреннюю молитву, она вскочила с кровати и вспомнила слова гнома: "...Хозяин прибудет на рассвете и очень разгневается, если застанет в замке постороннего". Кажется, он уже прибыл, и гномы воют от его немилосердности.
Регина подбежала к двери, осторожно провернула ключ и, едва скрипнув дверью, спустилась в мрачный холл, освещаемый тускло пыльными бликами. Замок успел за ночь остыть и больше не пах заманчиво и сытно.
В который раз уже достав из ножен кортик, девушка приблизилась к двери обеденной, в которой сушились её плащ, намотки и сапоги, и приоткрыла врата. То, что она увидела, повергло её в ужас и заставило тяжело задышать.
Гномы метались по залу трапезной, воя и падая на колени, кто-то валялся на каменных плитах пола без чувств. Под самым потолком зала, раскачивая пустые канделябры, клубился длинный серебристый дракон и изрыгал клубы голубого пламени в гномов, гоняя их по всему залу.
- Где она? - шипело пламя, извергаясь из глотки на головы несчастных существ. - Куда дели девчонку? Зачем привели?
- Господин, мы ничего не делали, она сама напросилась и пришла! Её ночь застала в лесу, и мы по закону не должны были дать ей погибнуть! А эта дура в медвежьей лежанке ночевать пыталась! И мы послали красного направить её на путь!
- Я не желаю после рассвета видеть паршивую человеческую плоть в своём замке. Почему вы до сих пор не убрали её? Уберите!
Регина стояла в дверях, наблюдая сцену расправы, ужаса маленьких существ, и вдруг её лицо исказила дикая дурная улыбка. Она поняла, что не может оставаться в замке больше ни секунды, пока дракон не разорвал её на части, но и пойти в Восточный город без худого, но плаща и босиком просто невозможно. Вернее, пойти возможно, но дойти нельзя - не пройдёт и двух километров по кислой стылой траве, как околеет. Что же делать?
Пока девушка размышляла, око дракона блеснуло недобро, заметив рыжие локоны в дверях, уши насторожились, учуяв шорох, и голос зычно проорал:
- Вот она, стоит за дверью, схватить её, быстро!!
Регина не успела даже опомниться - настолько быстро всё произошло, как толпа гномов вцепилась в неё маленькими ручками и втянула её в зал, повиснув на кожаных штанах и для верности вонзив зубы в ногу. Регина закричала, подпрыгивая на месте и стряхивая нежить, но тщетно.
Серебристое тело дракона, резанув глаза ослепительным блеском, молнией метнулось под потолком и грузно, с шелестом приземлилось так, что стены задрожали, и от когтей растрескалась плитка. Регина зажмурилась, когда дракон, извиваясь, подполз к ней, и попыталась задержать дыхание, когда он заговорил, опалив смрадом и жаром лицо:
- Взгляни мне в глаза, смертная. Взгляни.
Что-то массивное, холодное и гадкое коснулось её лица, наверное, загнутый куриный коготь дракона. Девушка ни за что не хотела разлеплять глаза и смотреть в лицо своей смерти, но вездесущие гномы ловко вскарабкались по ней, пребольно пнув в плечо, и насильно разжали ей веки. Сейчас уже не были они такими милыми и не кровожадными, когда их седой старейшина валялся в обмороке на полу, а красный яростно пыхтел, удерживая верхнее веко Регины.
И ей пришлось посмотрел на дракона, приблизившегося вплотную. От страха сердце её заколотилось так сильно, что всё тело начало трясти. Регина увидела самое жуткое чудовище на свете.
- Отец... - едва прошептала девушка и ощутила, как слёзы режут глаза.
Перед ней стоял жилистый перепончатый дракон с острыми ушами, крупной серебристой чешуей и лицом её отца, от которого Регина бежала, как от страшной гибели, как от чумы. И сейчас хозяин леса явил ей лик самого жуткого чудовища на свете - Ларса Шнека, бегством от которого несчастная девушка спасалась, как могла, но угодила в лапы дракона. Не понимала уже она, то ли мерещится ей это страшное лицо, то ли наяву видит, но сердце тоскливо говорило: это последние вздохи и секунды жизни.
Глаза дракона полыхнули серым, изо рта вырвалось облачко голубого пламени, и бездыханное тело Регины медленно осело на пол, придавив несколько гномов. Они пискнули и тут же разбежались, прячась от гнева господина. Но кара настигла и их: дракон обвёл всех огненным взглядом, и все девятнадцать гномов застыли в самых нелепых позах, окаменев, а вместо глаз их сверкали рубины.
- Посидите так десять дней без движения, пока пылью и паутиной не покроетесь, и затем вновь служить мне. Если ещё раз пустите жалкую человеческую тварь в замок, я вас в пепел превращу и развею над лесом.
Дракон мигом свернулся в кольца, метнулся к окну и вылетел из него тугой стрелой, разбив ещё пару квадратов витража.
На полу лежало неподвижное тело босоногой беглянки и девятнадцать застывших тел подневольных гномов. Солнце равнодушно осветило их и скользнуло дальше, сушить неяркими лучами мокрый от вчерашнего ливня лес, по которому, как по мокрой траве слизни, со стороны деревушки пробирались охотники.
***
- Я нашёл её, нашёл!
На отчаянный крик молодого охотника сбежались все мужчины и молча застыли над распростёртым телом, подавив в себе крик.
Девчонка лежала на спине, без плаща, босая, все вещи небрежно валялись рядом на прелой листве. Правая нога странно была подтянута к другой ноге, руки раскинуты, пальцы и волосы утопают в грязи, глаза изумлённо распахнуты, а губы и лицо синие, в фиолетовых пятнах. Бедняжка просто замёрзла под проливным дождём.
- Безумная, зачем она сбежала? - покачал головой староста, а нашедший Регину молодой охотник заплакал.
Стоявший среди мужчин врач быстро склонился над телом, беззастенчиво пощупал его, пошуршал скудной одеждой, оголил бледную кожу в грязных потёках, повозился минут пять под изумлёнными взглядами поисковиков, выпрямился и сухо объявил:
- Её избили и изнасиловали около двух дней назад, но умерла она от переохлаждения. Когда совсем охладилась, показалось, будто жарко, и стала в приступе агонического безумия раздеваться и легла в грязь отдохнуть, больше не проснулась. Сбежала от своего мучителя за спасением куда-то и так страшно умерла.
Глаза его пронзили стоящего поодаль и не проронившего ни слова мужчину со светло-рыжими волосами.
- Ларс, у тебя есть, что сказать?
- А, что?.. Нет, Адриан, ничего нет. Просто так странно... девчонка молодая, мало ли что ей в голову дурную взбрело, ни с того-ни с сего взбесилась недавно и среди ночи убежала в лес, я пришёл проверить, спит ли она, а кровать пуста и мешок охотничий пропал, с которым мы на дичь ходили. Думал поначалу, с ухарем каким-нибудь деревенским сбежать решила, отца своего на произвол судьбы бросив, он ей голову-то и задурил, чертовке рыжей, сказок наплёл, горы золотые наобещал, а сам заманил в лес, воспользовался девкой и был таков. Вот тогда и кинулся я за ней в погоню, но понял, что не сдюжу один, на подмогу кого-то нужно звать, чтобы лес прочесать и найти её было больше шансов.
- Понятно, - непонятно хмыкнул доктор, а остальные мужчины начали подбирать вещи погибшей и осторожно заворачивать тело в плащ одного из преследователей.
- Решил новую добычу себе найти, Ларс? - невесело усмехнулся доктор, приблизившись к отцу погибшей, пока остальные возились с телом и не обращали на врача и егеря внимание.
- Не понимаю, о чём ты, - прохрипел тот и облизал губы.
- Прекрасно понимаешь. Девчонка явно сбегала от чего-то и в истощённом состоянии побыстрее стремилась добраться куда-то. А куда ведёт этот гнилой лес, если насквозь его пройти, как не в Восточный город?
- Может, просто сдуру так далеко забралась, мало ли что у девчонки в голове было, - зелёные глаза отца бегали.
- Нет, она явно в город за подмогой шла, раз у сельчан найти её не могла. А кто у нас в городе из сильных есть? Хирург, корчмарь-крёстный и бургомистр. К ним девчонка и стремилась. Вовсе не на косуль ночью охотилась и не белками любовалась. Не было с ней никакого ухаря - следы все только её в лесу, одна она была, одна из дома убегала и не с запудренной сказками головой, а по собственной воле, отчаявшись, когда выхода другого уже не видела, лишь в бегстве было её молодой души и жизни спасение. Всё сходится, Ларс. Я знаю, от кого она бежала и погибла. И я похлопочу в городе, чтобы ты тоже солнцем ясным недолго на свободе любовался.
Егерь шумно втянул воздух носом, заклокотал, но молча посмотрел на доктора и, глядя, как молодой охотник взваливает тело дочери на плечо, ничего не сказал и лишь гневно сверкнул глазами.
- А ты докажи, - шепнул он спустя время очкастому доктору, когда невесёлая компания повернула и двинулась в обратный путь с печальной своей ношей. - Докажи, что это я.
Доктор лишь повернулся к нему, усмехнулся презрительно, сверкнув очками в тусклом солнце Тусклого леса, и быстрым шагом догнал начало процессии, брезгливо покинув отца-погубителя в одиночестве и молчании.
- Где приют твой, странник? Где найдёт пристанище твоя душа, куда отлетит после смерти, когда упокоишься с миром? Спи и видь сладкие сны, Господь с тобой, Господь с нами. Аминь, - пропел старую молитву-присказку молодой охотник и поправил окоченевшее тело на плече, чтобы не так больно врезалось в кожу.
Говорят, даже самые худые покойники после смерти начинают неимоверно много весить, и тяжело их нести.
Эта, наверное, разбухла за ночь от воды...
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Где приют твой, странник?.. (часть 1)
Регину дождь застал прямо в пути, когда шагала она напрямик через упрямый густой лес. Девчонка была не менее упрямой - уже вторые сутки она шла без еды и почти без сна, валясь с ног от усталости, однако путь свой бросать не собиралась и упорно продвигалась вперёд, слушая своё сбивчивое дыхание и считая шёпотом шаги.
Из имущества у неё был лишь серебряный кортик в ножнах на поясе, нехитрые лекарства в пузырьках и скудная грубая одежда в кожаном заплечном мешке. Из дома девушка успела убежать в ночной рубашке, старых кожаных егерских штанах отца, охотничьих сапогах и дорожном плаще. Не жалела юная дева об отсутствии провизии, о том, что фляга болтается на поясе пустая, не наполненная ни родниковой, ни огненной водой, нет - жалела лишь об отсутствии любимых перчаток, что защищают в непогожем лесу от клещей и не позволяют оцарапать до крови руки.
Каково было одной идти напролом в сторону Восточного города, без карты и компаса? Глаза - её карта, сердце - её компас, гнев и ярость, страх - силы, ведущие вперёд, и когда она дойдёт до города, то в полной мере выплеснет их на головы священника и бургомистра, а там уж будь что будет.
Лес в этих местах был густой, тёмно-бирюзовый и угрюмый, путников не привечал он, а охотников и грибников буквально изрыгал с их ружьями и корзинками, насылая то мор в виде пауков, залезающих всюду и опутывающих грибы и силки своими липкими сетями, то ядовитый голубой туман, выползающий из подземных недр и гнусных болот, то кровожадных клещей, от укуса которых люди дохнут, как мухи. Регина сама побаивалась Тусклого леса, но не могла не ходить в него: дочь егеря, коль уж Господь сына не дал, обязана быть сильной и бесстрашной, помогать хозяину леса во всём.
- Я - хозяин леса, - ревел бывало отец, напившись горячительной воды и растирая пьяные капли по бороде, - а всё зверьё, пушнина, богатства - мои!
И с грохотом ударял кулаком по столу так, что деревянные чарки и тарелки подпрыгивали, покойная ныне мать крестилась от испуга, а Регина с омерзением смотрела на пьяный зев отцовского рта и выбегала спешно кормить свиней и долго-долго не возвращалась домой.
Нет, отец вовсе не был хозяином здешнего леса, по легендам, у каждого леса был свой хозяин, и Тусклый лес - не исключение.
Регина с детства слышала за пряжей и вязанием пересуды взрослых и шепчущиеся истории, рассказанные вполголоса с испугом, о громадных великанах с соседних гор, о злых ведьмах с зелёными волосами и рыжими глазами - у ведьм ведь всё, не как у людей, а шиворот-навыворот, наоборот, о скачущих кроликах с красными клыками, раздирающих в полночь плоть зазевавшихся лесных гостей на куски, и о хозяине леса. Кто он, каков, никто не видел и не знал, но говорили о нём много, сидя долгими ненастными вечерами у грубого очага, и слушая треск кумушек и поленьев.
Раздался сухой жгучий треск, и Регина невольно вскрикнула: замечтавшись, наступила она на ветку, которая выстрелила, как дрова в печи, на весь лес, и девушка напугалась до смерти. Метнув взгляд вперёд, увидела она, будто вспыхнули два ржавых механических глаза за орешником и послышался тихий мерзкий хохот, но, с трудом прошептав молитву, взяла себя в руки и зашагала спешно дальше, трясясь от холода и струй проливного дождя.
Кроны деревьев заглушали потоки воды, притупляли напор хлещущего осеннего ливня своими ветками и листьями, но отвратительные струи просачивались сквозь тощую хвою и заливались нещадно ледяным холодом за шиворот прохудившегося плаща Регины, заставляя девушку ёжиться от холода и проклинать в душе этот дождь, холод и день.
В октябре в Тусклом лесу смеркалось очень быстро, но острый глаз девушки позволял различать ей угрюмые очертания деревьев и мокрых поваленных стволов, которые она осторожно перешагивала. Поторопишься, споткнёшься о такой - зашибёшься сразу и погибнешь, никто на помощь в глухом лесу из лесорубов и охотников не придёт, сезон ведь почти окончен. Так и будешь помирать в сырости с проломленной костью и распухшей лодыжкой, омываемый дождями и разъедаемый по частям мелкими грызунами и боязливыми хищниками. Один раз деда Регины так в лесу подъели голодные олени: обеспокоенный отец пошёл искать своего родителя на поляну, когда тот спустя два дня с охоты не вернулся. Был гон оленей - самый опасный период для егеря, даже медведи в сезон спариваний так не опасны, как благородные животные, и старый дуралей решил украсить очередной парой рогов своё жилище. Невзирая на уговоры сыновей, пошёл один, и вот спустя два дня средний сын наткнулся на его тело на поляне; старик лежал, раскинув руки и ноги, ружьё небрежно валялось неподалёку, патроны рассыпаны на упругих кочках, голубые белесые глаза смотрят изумлённо в небо, а горло и грудь пропороты острыми ветвистыми рогами, и рядом расхаживают два оленя, фыркают и задумчиво травку окровавленными губами щипают, поглядывая на объеденный бок старика...
Регину передёрнуло от омерзения, когда вспомнила рассказы отца о найденном деде. Да что за дрянь в голову на ночь лезет?!
Вновь горячо зашептав про себя молитву и быстро перекрестившись, девушка продолжила свой путь, с тревогой отмечая, что сумерки сгущаются, а поблизости ни одного подходящего для ночлега укромного уголка нет, ночевать на дереве не получится да и опасно из-за ласок и куниц, а внизу, на мокрой земле, где даже сухого валежника почти не осталось... Плащ худой и долго защищать от влаги не сумеет, нужно искать подходящее жилище и как можно быстрее.
Регина вспомнила, как отец, дядьки и дед поучали её: осталась одна на ночь в лесу - всегда рой себе нору, засыпай её и устилай дно ветками, хвоей, листьями, мхом, сама дёрном укрывай себя и в ворот себе дыши, лишь бы была укрыта, и зверь тогда обойдёт стороной, тебя не почует. Рой ногтями, скреби землю каблуком сапог, прикладом ружья, палкой, веткой, ножом царапай, но делай всё, чтобы укрыться, иначе до утра не доживёшь, ночь - не человеческое время. И ни в коем случае не лезь в норы, дупла или на деревья - там свои хищники есть. И следовали рассказы о погрызенных ласками носах охотников, прикорнувших на ветвях сосен, и о разодранных на куски несчастных, решивших на ночь залезть в логово к медведю, подумав, что барсучью нору выбрали.
Пройдя ещё с сотню метров, Регина увидела небольшой бурелом, смутно темневший валуном у ствола сосен, и решила проверить его, не живёт ли там кто, можно ли под него залезать и поспать там, затаившись от лесного зверья.
Едва приблизившись к куче валежника и поваленным стволам хилых сосёнок, девушка вновь увидела два красных огонька и мелькнувший зелёный отлив вдалеке, но списала на разыгравшееся воображение. Даже если ведьмы и есть, её они тронуть не посмеют: сами ищут приют в эту ночь и вряд ли хотят мокрым путником полакомиться. Ведьмы в здешних местах тоже против хозяина леса бессильны, это не их территория.
Девушка аккуратно присела на корточки, осмотрела, насколько было возможно, пространство под буреломом, и увидела неглубокую рытвину, засыпанную прелой листвой и хвоей. Не царское ложе, но, если надрать сухой коры и устлать дно, а сверху на ветки густые слои дёрна набросать, то вполне можно и переночевать в относительной сухости, а утром, напившись из влажного мха, продолжить путь. Ничего, что поголодает, в Восточный город она придёт завтра к вечеру и сумеет там отдохнуть, поесть и попить в корчме у крёстного.
Начав выгребать прелые листья, пахнущие дождевыми червями, со дна ямы, Регина так увлеклась этим занятием, что не сразу обратила внимание на мутные пятна, мелькающие перед глазами.
- Перетрудилась, - вслух произнесла она, перевела дыхание и вздрогнула всем телом.
Среди деревьев мелькнул длинный протяжный тонкий луч и пропал. Девушка замерла от ужаса, перестав даже дышать, а затем осторожно привстала с мокрой земли, чтобы глянуть, что так блестело в нелюдном лесу, но луч уже потух.
Постояв неподвижно две минуты и вслушиваясь во все шорохи дождливого леса, Регина до тошноты всматривалась в чёрные просветы меж деревьями и уловила слабые колебания на далёкой опушке. Какое-то мутное пятно шаталось из стороны в сторону и вспыхнуло круглой молочной густотой.
Регина ощутила волны паники и страха под кожей. Закоченевшая рука нащупала кортик и осторожно вытащила его из ножен; смехотворное оружие, но в ближней схватке пригодится, а в том, что она будет, Регина не сомневалась. Да кому придёт в голову ходить вечером по лесу, когда дичи и даров природы нет уж вовсе? Какой запоздалый путник и куда движется со своим фонарём сквозь непролазную чащу? Только лихие люди сейчас по лесу ходят.
Регина напряглась, пригнулась и, понимая, что в стене дождя и в чёрном плаще она невидима, всё равно очень аккуратно, стелясь, начала приближаться к белому сиянию, которое нетерпеливо раскачивалось из стороны в сторону, но источник его был невидим. Свет никуда не двигался, лишь качался направо-налево.
"Болотные духи так на погибель заманивают", - проскользнула мысль в голове девушки, но тут же исчезла потому, что свет выключился так же, как и ранее длинный тонкий луч, и лес вновь погрузился в серую тьму. Это явно был не болотный газ - болотные огоньки маленькие, голубые и по кочкам скачут, а не мерцают в воздухе.
- Что за наваждение такое? - прошептала Регина и, стиснув зубы, ещё сильнее, до боли в ладони, сжала кортик.
Пройдя вперёд ещё пять шагов наугад, она вдруг учуяла шевеление впереди, резко пригнулась и увидела, как в третий раз, уже совсем близко, загорелся яркий жёлтый свет в пыльном фонарике. Заметив родное сливочное сияние, Регина чуть осмелела и подняла голову, чтобы понять, кто так играет со светом и зачем. Едва подняла она голову и присмотрелась острым взором, как на всю опушку раздался её вопль.
Опутанный мокрой травой, на полянке стоял сердитый гном, высоко над головой держа зажжённый фонарь, и, покачивая им, смотрел на странницу. Бежевое лицо его сморщилось и толстые оттопыренные губы задвигались, когда он открыл рот и начал говорить скрипучим голосом:
- Не ночуй здесь в лесу, опасно.
Регина стояла, едва живая от страха, и обезумевшим взглядом окидывала гостя.
В красном богатом камзольчике, зелёных штанишках и красных ботиночках он был ужасно мил и похож на упитанного ребёнка, но седая борода и побитый молью колпак свидетельствовали о неумолимой старости, и жутковато было видеть собачье сморщенное личико на невысоком детском теле.
Осеняя себя крестным знамением, девушка хаотично размышляла и не знала, что ей делать и куда двигаться.
Гном переложил фонарь в левую руку и ещё более сердито проскрипел:
- Не стой здесь вечно, иди вперёд, а здесь не оставайся, погибнешь. До полуночи доберись уже до жилья.
И, тихо рассмеявшись, с хлопком и клубами дыма исчез.
Регина бросилась на то место, где только что стоял человечек, и ощутила запах жжённой бороды, восковой свечи и кремня. Не помня себя от ужаса, она быстро зашагала вперёд, едва не сбиваясь на судорожный бег, и лишь бормотала молитвы вслух, чтобы занять себя и не сойти с ума.
Отец много рассказывал о том, что природу странных лесных существ понять никто не может, умные люди говорят, это болотные испарения видения у ослабших путников вызывают, и может почудиться всякое, простолюдины толкуют, то подземные духи на поверхность вылезают раз в полгода золото своё перепрятывать, и беда тому, кто в глаза их - рубины вместо глаз - посмотрит. Как бы то ни было, Регина вняла словам гнома и пошла вперёд, думая, что уж если и сходить с ума, то не на поляне в лесу под проливным дождём, а хотя бы до Восточного добравшись, а для этого, для крохотной надежды на спасение, нужно непременно вперёд строго на восток идти.
Гному, куда бы он ни исчез, хорошо было - появиться просто, помахать фонарями и, проскрипев что-то, вспыхнуть клубами дыма, как дедов табак. Регина представила, как стоит он сейчас в тесном узком подземелье своём, отряхивается от капель дождя и сердито бормочет что-то смешным голосом, а затем спускается в пещеру - столовый зал - и садится ужинать со своими товарищами-гномами, делится впечатлениями за день и потом аккуратно пересчитывает добытые богатства, складывая их в заколдованном углу.
Замечтавшись о быте гнома, Регина не сразу поняла, что в лесу что-то изменилось, не сильно, но заметно. Дождь. Он ослабел и почти перестал идти, редкие струйки стекали с верхушек на землю, разрывая канавки в ней, и крупные капли сочно шлёпали по увядающим листьям. Регина засунула одну озябшую мокрую руку за пояс, согревая её, а в синих пальцах другой продолжила держать кортик на всякий случай, вдруг ей ещё какой-нибудь чудной обитатель Тусклого леса попадётся, на сей раз не такой дружелюбный.
Когда дождь совсем перестал идти, срываясь на тихие капли, Регина шагнула меж двумя вековыми соснами со скрюченными ветвями, голыми и уродливыми, и взору её открылось дивное.
Она попала на огромную поляну, пустошь в лесу, залитую серым лунным светом, резанувшим по глазам нестерпимым блеском после лесного полумрака. На пустоши стелились редкие сухие травы, белые, как лунь, стояли голые скрюченные больные деревья и был нелепо нагромождён из камней кургузый невысокий замок, тонувший в тумане. Регина ахнула, глаза её расширились от изумления, и она несмело шагнула на поляну.
Луна, необычайно огромная, надвинувшаяся словно могучей грудью своей на Землю, нависла и смотрела пытливо на девчонку, могильный свет её не позволял рассмотреть, горел ли в узких окнах замка свет или нет. Где-то вдалеке кричали совы, шуршали бархатными крыльями летучие мыши в невидимой высоте, ядовитый туман лизал вдалеке ветхие каменные надгробья и кресты, подползая к Регине. Девушка содрогнулась от отвращения и быстро пошла к каменным ступеням, ведущим на искусственное возвышение замка. Вода и забившаяся грязь мерзко хлюпали в сапогах, холод сковал все суставы и заставлял челюсти дрожать. Только сейчас, выйдя на открытую местность, Регина поняла, насколько же она замёрзла, и, оскальзываясь на разбитых ступенях, начала быстро подниматься к арке.
В щелях ступеней мелькали крохотные капли росы на туго натянутой паутине, то и дело на насыпи росли огромные мухоморы, виднелись раздувшиеся слизни и хрупкие улитки, обгладывающие каменные выступы. Регина поскользнулась и неловко раздавила парочку тварей, хруст их показался ужасным, и девушка сморщилась, заторопилась наверх.
Вытянутые башенки с хмурыми проёмами окон лепились по краям замка, свисали с обрыва, громоздились на задворках и производили тягостное впечатление заброшенных подсобных пристроек, как крестьянские хлева, в которых давно уже не стоит скот. Лестница ныряла под каменной аркой-мостом, уходила влево и вела куда-то, наверное, к жилым отсекам.
Регина нырнула под аркой, увидела в лунном свете, какие ступени лестницы-дорожки и стены башен старые, закопченные и грязные, дошла до самой высокой постройки, вверх устремляющий свой ржавый шпиль, и остановилась у массивных узких дверей с кольцом, торчащим из носа разъярённого бронзового быка. Судя по убогому внешнему виду замка, Регина поняла, жили здесь не очень богатые дворяне и не совсем любящие людей, раз в такую глушь подальше от всех доживать свой век забрались. Мать рассказывала что-то в детстве про разорившихся рыцарей, благородных господ и знатных дам, что живут в роскошных замках, окружённых рвами, и имеют по сотне деревень с тысячами душ крестьян, такими же, как они, семья Регины, и все селяне гнут свою спину, трудятся на благо господ, а те целыми днями разъезжают по гостям в дорогих экипажах, веселятся и шампанское пьют, пируют в залах с родовыми портретами и латами и почём зря угнетают крестьян. Есть, конечно, хорошие господа, но таких мало. А есть обнищавшие господа из дворян, что сами или чьи родители прокутили всё состояние предков и теперь живут в убогих лачугах, а от прежней жизни всего-то Библия в золотом переплёте и красивая фамилия остались да проеденная клопами кровать с балдахином. Вот перед замком такого господина или господ и очутилась сейчас Регина. Содрогаясь всем телом от холода и желая поскорее укутаться хоть в драный холст и погреться у нехитрого очага, взялась она скрюченными пальцами за бычье кольцо и пять раз звучно ударила в дверь.
Вонючий "гном"
С форума охотников.
Вот хочу рассказать, как однажды страху натерпелся прямо до шевеления волос.
Поехали мы однажды в конце октября с отцом по уткам закрываться, поставить, так сказать, последний штрих. В тот год в это время уже снег с дождём вовсю летел, ночью заморозки приличные, вот-вот болота и неглубокие озера встанут, погодка мерзкая в общем, какая только может быть, сегодня вон такая же, почему я и вспомнил про случай этот. Озеро приличное по размерам, до ближайшего села километров 15, не сильно местность населённая. Пока по берегу ехали километров 8, ни машин, ни следов, ни пешего, ни конного, как говорится. Вымерло всё, необычно даже.
Забрались километра на два, на озере тоже никого не видели и не слышали только подсадных высадили, на северо-западе туча начала подниматься, чёрная такая — противная. Похолодало, ветер порывами усилился до невозможности, буря практически, дождь со снегом, потемнело резко, и решили мы сваливать. Ни грести, ни толкаться уже почти невозможно было, упали мы на дно, и до береговых камышей нас так несло, волны выше бортов, но по камышам полегче стало. Выбрались, короче, с горем пополам, хорошо хоть по ветру почти надо было.
Мороз крепчал, мрачнело, ночь надвигалась безлунная, звёзд не было, шёл дождь с ветром, но это всё фигня по сравнению с дальнейшим развитием событий.
Тут нас посетила нездоровая мысль заночевать в машине на берегу. Обидно уезжать, понимаешь! Выпили мы по двести грамм, накрыли машину пологом, чтоб вовнутрь меньше задувало, подтопили и начали спать. Будит отец меня часа в два ночи и говорит: Не поверишь, я уснуть несколько часов не могу, кажется, что есть кто-то или что-то рядом, просто животное чувство какое-то, ничего поделать с собой не могу, — а в дырки прожжённые сквозь полог не видать ничего, ветер треплет его стучит. Покричали, посвистели, постучали как могли, в ответ ничего. А вылазить из тёплого гнезда вообще влом. Дальше сплю. Опять отец будит: Чавкать — говорит — начал еле слышно и редко так, чав-чав. И снова ветер камышами шумит, только долго прислушиваться надо. Сон у меня чуткий какой-то стал, открою глаз, смотрю, отец неотрывно в окошко пялится.
— Что — спрашиваю — видишь?
— Ничего, хотя, если долго смотреть, вроде как и проявляется что-то, чую, что вонять даже, кажется, начал, чем не пойму.
Ё-мое, в общем жути нагнал. Часа 3-4 ночи, мы уже совсем не спим, в окно пялимся. Дождь совсем в снежную крупу перешёл, чуть просветлело как-будто.
Отец на шёпот перешел: Вижу — говорит — на бревне метрах в 10 от машины гном сидит сантиметров 50 весь белый и без головы, рук тоже нет, то проявится, то исчезнет.
Ё! Взрослые люди! Отцу уже вообще под семьдесят было. Вижу, — говорит — но в голове у меня это не помещается. Подумали мы и решили выйти все-таки и шугануть вонючку. Щас вот мне смешно, а тогда выходить не хотелося почему-то.
Вылезли из-под тента, всё равно ничего в ночи толком разобрать не можем, но что-то определённо есть, и из-за машины посуровее так:
— Ты, ё.твою мать, КТО?
Гном растворился, потом проявился и тоненьким голоском:
— Я — Петька!
— А здесь что делаешь?
— А тоже на охоту приплыл!
Натурально ни головы, ни рук и ножки маленькие в сапожках — картина ирреальная. Глубокая ночь, -10, ветер, снег, дождь и гном-вонючка. Кого это, интересно, он охотить собрался? Уж не нас ли? Заточил уже, поди, кого да обрат пошёл.
В общем ладно, писать замаялся. Приехали они с отцом, с другой стороны заплыли, вечером против ветра выгрести не смогли, хотели в камышах на воде переночевать, задубели. Решили ночью выбираться хоть куда-нибудь. Каким-то чудом это километра через 4 к нам к машине выплыли. Куда идти, понятия не имеют. Пацанёнку лет 8, совсем мелкий, отец его обернул во что только можно, спина в снегу — одной стороной повернётся — видно, другой - нет. Пытались огонь развести, ничё не выходит, вонь только подняли, отец по округе чавкал искал, что бы поджечь.
Вот так вот.
Гномы Урала (на волне про аномальное)
Легенды об уральских гномах широко распространены среди населения. Помимо этого, зафиксировано множество свидетельств о том, что в Таганайских горах обитают невысокие человекообразные существа. Эти истории имеют под собой довольно убедительную основу: в древнеславянской и финно-угорской мифологии существует множество легенд о неком народе «чудь». Согласно этим легендам, чудь, или чудины, живущие в пещерах, добывают самоцветы, умеют колдовать и предсказывать будущее. В сказках и легендах Урала есть поверье, что люди, которые охотятся за сокровищами чуди, теряют рассудок.
Последние 15 лет Таганай причисляют к одной из самых активных аномальных зон в России. Будучи человеком далеким от парапсихологических убеждений, но в то же время испытывая естественную для всех людей тягу ко всему таинственному, я заинтересовался случаем, произошедшем в 2004 году на Таганае. Доверие к истории, которая будет изложена ниже, подкреплялось тем фактом, что поведал ее человек, не увлеченный «паранормальными штуками», — старший научный сотрудник заповедника «Таганай» Марина Середа.
С 6 по 26 июля 2004 года группа волонтеров из Московской станции юных натуралистов проводили научные исследования в заповеднике «Таганай». Несколько дней группа базировалась рядом с горой Круглица в приюте «Таганай».
Было принято решение сделать радиальный выход на вершину Круглицы. Когда группа начала подъем, 19-летний участник экспедиции решил идти не вместе со всей группой, а параллельно. Дело в том, что основной контингент команды московских юннатов — школьники в возрасте 13-15 лет, поэтому, логично предположить, что 19-летний парень неуютно чувствовал себя в группе молодых ребят и предпочитал с ними не общаться. Никто особо не удивился его исчезновению. Группа поднялась на Круглицу — там его не было. Только после того, как ребята спустились вниз, молодой человек вернулся в лагерь. Никто даже не придал значения этой отлучке.
На следующий день группа закончила свои научные работы и решила перебазироваться на Киалимский кордон, который находится за 8 километров от базового лагеря. Когда новый лагерь был установлен, девочки заметили, что парень поставил свою палатку в отдалении, собрал рюкзак и куда-то ушел.
Через 3 часа 19-летнего молодого человека хватились. Как раз в это время с Дальнего Таганая спускалась Марина Середа. Она должна была продолжить научную работу вместе с москвичами. "Они меня спросили, не видела ли я парня, который куда-то подевался из лагеря. Я ответила, что не встречала никого по пути", — вспоминает Марина Середа.
Сразу же начались внутренние поиски. Чтобы найти потерявшегося человека, группа отошла от палаток на 3 километра. В это время девочки-юннаты вспомнили, что пропавший как-то обмолвился, что ему здесь не нравится, и он собирается уезжать домой в Москву.
"Мы решили, что он отправился в сторону Златоуста. Было решено перехватить его на приюте «Таганай». Но когда мы пришли на приют, нам сказали, что он там не появлялся", — рассказывает Марина. Через пару часов 19-летнего парня заметили в 6-ти километрах от Киалимского кордона, в совершенно противоположной стороне от Златоуста. Нашли его в совершенно невменяемом состоянии: он сидел на обочине дороги, его трясло, у него была температура, а рюкзак вообще валялся где-то в кустах. Буквально на руках его принесли в лагерь. В составе группы было четыре опытных врача, которые прошли несколько экстремальных маршрутов, были на Алтае, на Кавказе, но с такой патологией, по их словам, не встречались ни разу.
После того, как больному ввели дозу успокаивающего лекарства, ему стало немного лучше. Когда его перестало трясти, он рассказал, что с ним произошло: «Когда мы поднимались на Круглицу, я отделился от группы. Не дойдя до вершины, оказался на открытом месте, на камнях. Вдруг ко мне подошел маленький беленький пушистый человечек, и я впал в какую-то прострацию: не мог ни двигаться, ни разговаривать, мне оставалось лишь наблюдать за его действиями. Получилось так, что он поднял меня на воздух. Что было потом, я не помню. Когда он меня опустил, я опомнился, меня охватил ужас, и я стремглав сбежал с этой проклятой Круглицы». На вопрос, а почему же он сразу не рассказал о случившемся, он ответил: «Боялся, что вы мне не поверите и будете смеяться надо мной».
Когда действие лекарства прошло, 19-летний участник группы снова начал бредить. Так продолжалось всю ночь. Утром руководитель московской группы отправил парня в златоустовский психнаркодиспансер на обследование. После того, как молодой человек рассказал о случившемся главврачу психушки Юрию Анохину, тот выдал ему какой-то особый тест. По словам Марины Середы, главврач назвал этот случай «типичным». За время практики Анохина это 40-ой человек с подобными симптомами, результаты тестирования врач так же назвал «типичными».
На этом история закончилась. После случившегося москвичи свернули лагерь, хотя экспедиция должна была продолжаться еще 4 дня. По словам Марины Середы, руководитель экспедиции был напуган этой историей и даже предполагал, что имеет дело с какой-то непонятной эпидемией. Группу переместили в Таганайское лесничество, где она оставалась четыре дня. Потом вместе с 19-летним пострадавшим все уехали в Москву. Что произошло дальше, Марина не знает.
Что имел в виду главврач психбольницы под словами «типичный случай» и «типичные результаты тестирования», осталось неясным. Возможно, в горах Таганая туристы уже не первый раз встречают «маленьких беленьких пушистых человечков» и попадают в «дурку». Возможно и то, что за годы своей практики Анохин наслушался многого, и его не удивишь подобными историями.
Мои попытки поговорить с Юрием Анохиным закончились неудачей. Врач наотрез отказался комментировать историю 4-хлетней давности. Заявил, что через него ежегодно проходит более трех тысяч людей, а напоследок добавил, что разглашать сведения о пациентах психушки он может только органам следствия и прокуратуры, да и то по официальному запросу.
Кого именно увидел 19-летний москвич на Круглице, так и осталось неизвестным. Описание гномов или представителей мифического народа чудь не совпадает с описанием увиденного юннатом существа. Возможно, «белой и пушистой» была его борода. Возможно, что психические расстройства молодого человека были вызваны влиянием геопатогенной зоны. Возможно, это неединичный случай на Таганае. Предположений можно делать сколько угодно, какое из них является правдой, знают лишь уральские горы.
Деревянные скульптуры в детской больнице
Старые деревянные скульптуры на территории детской больницы. Новосибирск.