Где приют твой, странник?.. (часть 2, финал)⁠⁠

Едва затих последний удар, двери со скрипом отворились и открыли перед девушкой синеватый полумрак каменного холла. Потянуло холодом, плесенью, мышами и свистящим ветром. Осторожно оглянувшись, Регина зашла внутрь, и дверь с резким стуком закрылась за ней, заставив девчонку вскрикнуть от страха.

- Не бойся и проходи в наш зал, странница. - раздался из ниоткуда скрипучий голос, такой же, как у недавно встреченного гнома. - Там тебя ждут пища и тепло.

И в подтверждение слов невидимого хозяина невдалеке весело затрещал камин и запахло жаренным гусем.

Едва аромат коснулся ноздрей девушки, живот её отчаянно завыл и забулькал соком. Регина покраснела и пошла вперёд, где под высокой шаткой лестницей были приоткрыты двери в обеденный зал.

Кажется, её воображение вновь потрясено, который раз за день. Переступив порог комнаты, девушка попала в высокую небольшую комнату, грубым сводчатым потолком и неотёсанными камнями стен больше напоминающую тесный грот пещеры.

У дальней стены трещал и гудел огонь в старом камине, на вертеле запекался жирный гусь, слева в стене прорезаны были длинные стрельчатые окна с плохо уцелевшим витражом под самым потолком, а напротив висели портреты рыцарей и дам, уродски написанные кистью больного мастера. Когда Регина прошла дальше, показалось ей из-за колеблющегося пламени костра в камине, что портреты двигают головами, ворочают шеями под тугими воротничками и шепчут что-то безобразно маленькими ртами с выпяченной нижней губой. У некоторых кавалеров и дам были заячьи губы и бессмысленный взгляд - совсем, как у Ганса-дурачка из соседней деревушки, что сидел по воскресеньям у церкви, ожидая мать со службы, и сыпал песок себе на голову, в рукава и панталончики, вызывая хохот детишек.

Поглядев на шептавшиеся портреты и почувствовав себя неуютно, Регина отвернулась от них и пошла вперёд, к длинному низкому столу, за которым сидели и трапезничали... гномы.

Их было штук девятнадцать, все примерно одного роста, но разного возраста: были и белобородые старики, посасывавшие трубки и ковырявшиеся в тарелке, потрясая жидкой головой, были и молодые гномы, как мужчины, только будто уменьшенные раз в десять и со смешными хмурыми лицами. Все одеты были в кафтаны, жилеты, штанишки и башмаки - кожаные, деревянные... Почти все были в колпаках разных цветов, лишь пара гномов обошлась без них, наверное, сняла за столом.

Регина остановилась нерешительно у скамьи и произнесла дрожащим голосом:

- Добрый вечер хозяевам. Я - Регина Шнек из деревни Хайссебрюке, что в двух днях пути пешком отсюда. Я шла в Восточный город через лес, заплутала, но появился ваш друг, - Регина поискала его глазами за столом, - и подсказал мне найти жилище на ночь Так я попала к вам.

Из-за стола встал давешний гном - в красном кафтане, зелёных штанишках - и сказал девушке, сминая колпак в руках от волнения:

- Ты не обессудь, Регина Шнек из Хайссебрюке, что так неожиданно появился я перед тобой, но такое у меня задание, старейшина сам послал меня к тебе. Раньше ты гномов не встречала?

- Конечно, не встречала, - пролаял и закашлялся гном, что мешал кашу в тарелке и пыхтел тлеющей трубкой, - это и был старейшина. - Посмотри на неё, что в жизни она, кроме свинского загона и птичьих потрохов, видела?

- Мой отец, Ларс Шнек, потомственный егерь, как и покойный дед Фриц, а я им обоим помогала, - обидчиво задрала нос Регина, - я с детства в лесу росла и кормилась им.

- А, старый Фриц и его рыжебородый сыночек Ларс, что распугали нам всю дичь в округе, перерыли все норы в поисках изумрудов и разорили птичьи гнёзда, ища золотые яйца? - усмехнулся молодой гном с рыжими волосами и в зелёном наряде. - Как же, как же, знаем. Весь наш гномий род их вплоть до двадцатого колена изо дня в день проклинает.

Регина затряслась вдруг: прийти в пристанище и попасть к кровожадным гномам, точащим мелкий зуб на её отца и деда, было ужасно.

Девушка отступила на шаг и покрутила головой:

- Это чудовищно, то, что вы говорите, но бежала я от ещё большего ужаса...

Гномы вдруг всполошились, бросили свои плошки, нехитрую снедь, стали сердито потрясать кулачками, ругаться, спорить друг с другом, таскать соседа за грудки и даже отчаянно дёргать за жидкие бородёнки, и со стороны бы всё выглядело жутко уморительно, если бы не было так... странно и жутко.

Регина поняла, что толпа гномов сейчас полезет на неё, желая разодрать на куски, и хотела достать не отогревшимися ещё пальцами кортик для самообороны, но старый гном властно взвизгнул:

- Гномье царство, тихо!

Маленькие человечки тут же притихли и сели на свои места, уткнувшись в тарелки. Старец огладил бороду и кинул Регине:

- Сядь, чего стоишь. Только аккуратно, моих ребят не раздави. Сядь вот здесь, между синим и голубым, бери себе миску с тыквой и свёклой, сейчас стряпчие гуся подадут. Хочешь кубок ежевичного вина и кусок сыра? Подсох и заплесневел, правда, но очень вкусный.

Регина втиснулась между пискнувшими гномами, и старец засмеялся:

- Да ты плащ-то хоть сними, дурёха. И сапоги стащи, небось, все промокли. Да кто в мокром-то ужинать садиться, хочешь, чтобы мои ребята тоже продрогли? Им за день и так несладко пришлось, как и всему нашему гномьему племени веками. Эй, кто-нибудь, притащите этой глупой гусыне рубище, стащите с неё сапоги, намотки и повесьте сушиться у камина, а ей дайте полотно сухое, чтобы ноги укутала.

Из-за стола выпорхнуло пятеро проворных гномов и, разбежавшись кто куда, вернулись через минуту. Живо стащили они с опешившей Регины плащ, сняли сапоги, брезгливо стянули намотки и бросили ей два огромных куска ткани, пыхтя и едва таща их, а одежду и обувь поставили у камина сушиться и побежали обратно к столу. Девушка пробормотала слова благодарности и несмело начала жевать и пить.

Подали гуся. Едва блюдо с золотистой птицей коснулось столешницы, гномы радостно завопили и заёрзали, старейшина сдвинул брови и подал жест разрезать птицу. Стряпчие справились с этим и плюхнули по щедрому куску каждому в подставленные миски и тарелки. Регине дали ножку, и девушка начала есть ароматное мясо с привкусом яблок и чернослива. А гномы готовили неплохо, лучше, чем в деревне, где в неурожайные годы перебивались кислой капустой и грибным супом с луком.

Вино оказалось какое-то чародейское: после пары глотков из потрескавшегося кубка Регина ощутила, как румянец охватил всё её лицо, глупая улыбка расползлась до ушей, а сухой жар медленно полз вниз по телу, согревая простуженное седалище и ноги.

Сделалось тихо, даже огонь трещать стал меньше, гномы все потянулись к кубкам, и гном в красном кафтане и зелёных штанах, что встретил Регину, нараспев заговорил:

- Ты, Регина Шнек, наверное, задаёшься вопросом, кто же мы такие, взаправду ли существуем и что делаем здесь?

Регина кивнула.

- Слушай меня внимательно. Мы, гномы, как вы пишите, люди, в своих глупых преданиях, действительно существуем уже сотни лет. Мы - порождение матушки-земли, её сыновья и подчиняемся лишь её силам. Мы живём в лесах, пещерах, горах и неохотно к вам, грубым варварам, приближаемся потому, что ничего хорошего встреча с вами не сулит. От вас одни беды. Мальчишки ради забавы разоряют гнёзда и убивают кроликов, заманивая в силки, женщины безжалостно отравляют реки нечистотами своих домов из корыт и лоханей, а мужчины, эти дикари, подчистую вырубают леса, опустошают наши укромные запасы и недра, жгут травы, уничтожают дичь, ведут на нас охоту. Мы приставлены всегда к одному господину - духу горы, пещеры или леса, и раньше мы принадлежали хозяину Звонкого леса, испокон веков, но он прогневался и изгнал нас из леса, отдав другому господину - хозяину Тусклого леса. Новый господин из жалости подобрал нас и поселил сюда, на опушку в давно опустевший замок вымершего дворянского рода. Вот уже десять лет мы здесь живём.

Красный гном вздохнул печально, и Регина улыбнулась невпопад ему, чуя, как хмельное вино играет в голове.

- Мы живём здесь по милости нашего господина и всячески прислуживаем ему в лесу, стараясь сделать его чище и богаче, за жильём сами присматриваем, как можем, от глаз людских его оберегаем, прячем и чары наводим, но чары слабенькие. Посмотри на нас, из чрева земли-матушки вылезших, разве можем мы серьёзное колдовство сотворить?

Регина окинула взглядом гномов, их морщинистые лица, лёгкие, как пух, волосы, и слёзы невольно заблестели на её глазах.

- Мы, как можем, держим оборону против злых и дурных сил, что помешать нам могут. Но раз в год совсем тонкой становится грань между нашими чарами и вашим миром, смывает её проливными холодными дождями, и тогда в самую ненастную осеннюю ночь может одинокий редкий путник забрести в такую чащу леса, что верная погибель ему грозит. И в эту ночь должны мы, повинуясь законам природы, приютить такого путника и обогреть, если он потерялся в нашем лесу. Сегодня такая ночь, и мы обязаны спасать тебя.

- А если бы мы встретились в другое время в вашем лесу, что бы вы со мной сделали? - задала вопрос Регина, предчувствуя ответ.

- Съели, - улыбнулся острыми зубами красный и облизнулся.

И все гномы, даже трухлявый старейшина, задрожали вдруг от возбуждения, защёлкали языкам и тоже принялись облизываться, обмакивая собачьи языки в вино, как в кровь.

Регину замутило, и она вышла из-за стола, подобрав с пола тряпку, в которой грела ноги.

- Спасибо за ужин и обогрев, сейчас я хочу пойти спать. Где мне можно переночевать?

- Красный, проводи эту глупую гусыню до опочивальни, пусть спит там, но только до рассвета. На рассвете сюда придёт наш Хозяин и будет очень недоволен, застав человека в замке. Настолько недоволен, что может даже убить тебя, ведь чары уже спадут, и мы больше не сможем тебя защищать. Едва забрезжит солнце - бери свой скарб, остатки ужина и уходи.

Регина хотела что-то сказать, но вид щёлкающих челюстей и зубок был настолько омерзителен, что она проглотила ком в горле и лишь молча кивнула, удаляясь из комнаты обратно в холл и по шаткой пыльной лестнице в убогую опочивальню, провожаемая взглядами лиц на портретах. В ночи они казались голубыми и болезненными.

В спальне в пыли было очень натоптано - гномы бестолково суетились тут после ужина и расстилали кровать. Кое-как смахнув пыль с одеяла и взбив подушки, гномы указали ей на кровать и с писком удалились, а красный вручил ей старый замызганный ключ и проскрипел:

- Запрёшься изнутри на ночь, такова традиция замка. Никто тебя ночью трогать не будет, но утром сама проснись, забери свои вещи и уходи из замка, ступай прочь с поляны. Ослушаешься - плохо будет, Хозяин разгневается.

- Каков он на вид, ваш хозяин? - осмелев и поняв, что такой шанс даруется раз в жизни, спросила Регина, задержав ключ в руках и не выпуская его из рук малютки.

- Задержишься здесь дольше - узнаешь, - хихикнул гном и выбежал на коротеньких ножках из спальни, стуча башмаками по лестнице.

Регина мигом захлопнула за ним дверь, от волнения не сразу попала ключом в замочную скважину, закрыла дверь на пять оборотов и без сил упала на высокую кровать, внутри которой шуршали и попискивали мыши. Девушка убеждала вначале себя просто полежать и отдохнуть, не смыкая глаз, а с первыми лучами солнца или хотя бы посветлевшим небосклоном уйти из проклятого замка, подальше от нечистой опушки, но два дня без сна в пути, слабость и разморившее дух и тело вино сделали своё дело, и дочь егеря сразу же заснула, едва закрыла саднившие веки.

...Поутру её разбудили дикие крики и грохот внизу. Поднялась, недоуменно оглянулась, увидела пыльные столбики для балдахина перед собой, разбитое витражное окно, за которым встало ленивое бледное солнце, посмотрела на грязные ноги без обмоток и сразу всё вспомнила. Регину забила мелкая дрожь при осознании увиденного и пережитого. Наспех прочтя утреннюю молитву, она вскочила с кровати и вспомнила слова гнома: "...Хозяин прибудет на рассвете и очень разгневается, если застанет в замке постороннего". Кажется, он уже прибыл, и гномы воют от его немилосердности.

Регина подбежала к двери, осторожно провернула ключ и, едва скрипнув дверью, спустилась в мрачный холл, освещаемый тускло пыльными бликами. Замок успел за ночь остыть и больше не пах заманчиво и сытно.

В который раз уже достав из ножен кортик, девушка приблизилась к двери обеденной, в которой сушились её плащ, намотки и сапоги, и приоткрыла врата. То, что она увидела, повергло её в ужас и заставило тяжело задышать.

Гномы метались по залу трапезной, воя и падая на колени, кто-то валялся на каменных плитах пола без чувств. Под самым потолком зала, раскачивая пустые канделябры, клубился длинный серебристый дракон и изрыгал клубы голубого пламени в гномов, гоняя их по всему залу.

- Где она? - шипело пламя, извергаясь из глотки на головы несчастных существ. - Куда дели девчонку? Зачем привели?

- Господин, мы ничего не делали, она сама напросилась и пришла! Её ночь застала в лесу, и мы по закону не должны были дать ей погибнуть! А эта дура в медвежьей лежанке ночевать пыталась! И мы послали красного направить её на путь!

- Я не желаю после рассвета видеть паршивую человеческую плоть в своём замке. Почему вы до сих пор не убрали её? Уберите!

Регина стояла в дверях, наблюдая сцену расправы, ужаса маленьких существ, и вдруг её лицо исказила дикая дурная улыбка. Она поняла, что не может оставаться в замке больше ни секунды, пока дракон не разорвал её на части, но и пойти в Восточный город без худого, но плаща и босиком просто невозможно. Вернее, пойти возможно, но дойти нельзя - не пройдёт и двух километров по кислой стылой траве, как околеет. Что же делать?

Пока девушка размышляла, око дракона блеснуло недобро, заметив рыжие локоны в дверях, уши насторожились, учуяв шорох, и голос зычно проорал:

- Вот она, стоит за дверью, схватить её, быстро!!

Регина не успела даже опомниться - настолько быстро всё произошло, как толпа гномов вцепилась в неё маленькими ручками и втянула её в зал, повиснув на кожаных штанах и для верности вонзив зубы в ногу. Регина закричала, подпрыгивая на месте и стряхивая нежить, но тщетно.

Серебристое тело дракона, резанув глаза ослепительным блеском, молнией метнулось под потолком и грузно, с шелестом приземлилось так, что стены задрожали, и от когтей растрескалась плитка. Регина зажмурилась, когда дракон, извиваясь, подполз к ней, и попыталась задержать дыхание, когда он заговорил, опалив смрадом и жаром лицо:

- Взгляни мне в глаза, смертная. Взгляни.

Что-то массивное, холодное и гадкое коснулось её лица, наверное, загнутый куриный коготь дракона. Девушка ни за что не хотела разлеплять глаза и смотреть в лицо своей смерти, но вездесущие гномы ловко вскарабкались по ней, пребольно пнув в плечо, и насильно разжали ей веки. Сейчас уже не были они такими милыми и не кровожадными, когда их седой старейшина валялся в обмороке на полу, а красный яростно пыхтел, удерживая верхнее веко Регины.

И ей пришлось посмотрел на дракона, приблизившегося вплотную. От страха сердце её заколотилось так сильно, что всё тело начало трясти. Регина увидела самое жуткое чудовище на свете.

- Отец... - едва прошептала девушка и ощутила, как слёзы режут глаза.

Перед ней стоял жилистый перепончатый дракон с острыми ушами, крупной серебристой чешуей и лицом её отца, от которого Регина бежала, как от страшной гибели, как от чумы. И сейчас хозяин леса явил ей лик самого жуткого чудовища на свете - Ларса Шнека, бегством от которого несчастная девушка спасалась, как могла, но угодила в лапы дракона. Не понимала уже она, то ли мерещится ей это страшное лицо, то ли наяву видит, но сердце тоскливо говорило: это последние вздохи и секунды жизни.

Глаза дракона полыхнули серым, изо рта вырвалось облачко голубого пламени, и бездыханное тело Регины медленно осело на пол, придавив несколько гномов. Они пискнули и тут же разбежались, прячась от гнева господина. Но кара настигла и их: дракон обвёл всех огненным взглядом, и все девятнадцать гномов застыли в самых нелепых позах, окаменев, а вместо глаз их сверкали рубины.

- Посидите так десять дней без движения, пока пылью и паутиной не покроетесь, и затем вновь служить мне. Если ещё раз пустите жалкую человеческую тварь в замок, я вас в пепел превращу и развею над лесом.

Дракон мигом свернулся в кольца, метнулся к окну и вылетел из него тугой стрелой, разбив ещё пару квадратов витража.

На полу лежало неподвижное тело босоногой беглянки и девятнадцать застывших тел подневольных гномов. Солнце равнодушно осветило их и скользнуло дальше, сушить неяркими лучами мокрый от вчерашнего ливня лес, по которому, как по мокрой траве слизни, со стороны деревушки пробирались охотники.

***

- Я нашёл её, нашёл!

На отчаянный крик молодого охотника сбежались все мужчины и молча застыли над распростёртым телом, подавив в себе крик.

Девчонка лежала на спине, без плаща, босая, все вещи небрежно валялись рядом на прелой листве. Правая нога странно была подтянута к другой ноге, руки раскинуты, пальцы и волосы утопают в грязи, глаза изумлённо распахнуты, а губы и лицо синие, в фиолетовых пятнах. Бедняжка просто замёрзла под проливным дождём.

- Безумная, зачем она сбежала? - покачал головой староста, а нашедший Регину молодой охотник заплакал.

Стоявший среди мужчин врач быстро склонился над телом, беззастенчиво пощупал его, пошуршал скудной одеждой, оголил бледную кожу в грязных потёках, повозился минут пять под изумлёнными взглядами поисковиков, выпрямился и сухо объявил:

- Её избили и изнасиловали около двух дней назад, но умерла она от переохлаждения. Когда совсем охладилась, показалось, будто жарко, и стала в приступе агонического безумия раздеваться и легла в грязь отдохнуть, больше не проснулась. Сбежала от своего мучителя за спасением куда-то и так страшно умерла.

Глаза его пронзили стоящего поодаль и не проронившего ни слова мужчину со светло-рыжими волосами.

- Ларс, у тебя есть, что сказать?

- А, что?.. Нет, Адриан, ничего нет. Просто так странно... девчонка молодая, мало ли что ей в голову дурную взбрело, ни с того-ни с сего взбесилась недавно и среди ночи убежала в лес, я пришёл проверить, спит ли она, а кровать пуста и мешок охотничий пропал, с которым мы на дичь ходили. Думал поначалу, с ухарем каким-нибудь деревенским сбежать решила, отца своего на произвол судьбы бросив, он ей голову-то и задурил, чертовке рыжей, сказок наплёл, горы золотые наобещал, а сам заманил в лес, воспользовался девкой и был таков. Вот тогда и кинулся я за ней в погоню, но понял, что не сдюжу один, на подмогу кого-то нужно звать, чтобы лес прочесать и найти её было больше шансов.

- Понятно, - непонятно хмыкнул доктор, а остальные мужчины начали подбирать вещи погибшей и осторожно заворачивать тело в плащ одного из преследователей.

- Решил новую добычу себе найти, Ларс? - невесело усмехнулся доктор, приблизившись к отцу погибшей, пока остальные возились с телом и не обращали на врача и егеря внимание.

- Не понимаю, о чём ты, - прохрипел тот и облизал губы.

- Прекрасно понимаешь. Девчонка явно сбегала от чего-то и в истощённом состоянии побыстрее стремилась добраться куда-то. А куда ведёт этот гнилой лес, если насквозь его пройти, как не в Восточный город?

- Может, просто сдуру так далеко забралась, мало ли что у девчонки в голове было, - зелёные глаза отца бегали.

- Нет, она явно в город за подмогой шла, раз у сельчан найти её не могла. А кто у нас в городе из сильных есть? Хирург, корчмарь-крёстный и бургомистр. К ним девчонка и стремилась. Вовсе не на косуль ночью охотилась и не белками любовалась. Не было с ней никакого ухаря - следы все только её в лесу, одна она была, одна из дома убегала и не с запудренной сказками головой, а по собственной воле, отчаявшись, когда выхода другого уже не видела, лишь в бегстве было её молодой души и жизни спасение. Всё сходится, Ларс. Я знаю, от кого она бежала и погибла. И я похлопочу в городе, чтобы ты тоже солнцем ясным недолго на свободе любовался.

Егерь шумно втянул воздух носом, заклокотал, но молча посмотрел на доктора и, глядя, как молодой охотник взваливает тело дочери на плечо, ничего не сказал и лишь гневно сверкнул глазами.

- А ты докажи, - шепнул он спустя время очкастому доктору, когда невесёлая компания повернула и двинулась в обратный путь с печальной своей ношей. - Докажи, что это я.

Доктор лишь повернулся к нему, усмехнулся презрительно, сверкнув очками в тусклом солнце Тусклого леса, и быстрым шагом догнал начало процессии, брезгливо покинув отца-погубителя в одиночестве и молчании.

- Где приют твой, странник? Где найдёт пристанище твоя душа, куда отлетит после смерти, когда упокоишься с миром? Спи и видь сладкие сны, Господь с тобой, Господь с нами. Аминь, - пропел старую молитву-присказку молодой охотник и поправил окоченевшее тело на плече, чтобы не так больно врезалось в кожу.

Говорят, даже самые худые покойники после смерти начинают неимоверно много весить, и тяжело их нести.

Эта, наверное, разбухла за ночь от воды...