Ловите историю о самом демократичном изобретении эпохи Просвещения.

Забота о народе, или Как мы упростили эту вашу казнь

Всё началось с того, что доктор Жозеф-Игнас Гийотен, человек, в сущности, весьма гуманный, страдал от одной гражданской боли. А боль эта заключалась в том, что казнь во Франции была привилегией сословной. Простолюдинам рубили голову топором (криво, медленно и с двадцатью пятым ударом), дворян благородно decapitiровали (обезглавливали) мечом (чуть быстрее, но тоже без гарантий), а кого-то и вовсе колесовали, вешали или жгли на костре. Непорядок! Налицо была вопиющая социальная несправедливость.

— Боже мой! — воскликнул как-то раз Гийотен на заседании Учредительного собрания. — Почему самый ужасный момент в жизни человека должен быть ещё и таким… непредсказуемым? Мы же в век просвещения живём, господа! Нам нужен метод эффективный, быстрый и, главное, эгалитарный! Чтобы и герцог, и рыбак чувствовали себя на плахе одинаково… то есть не чувствовали бы ничего вообще!

Коллеги поддержали его. Идея уравнять всех перед лицом неминуемой кончины была по-настоящему революционной.

Но как этого достичь? Доктор Гийотен был теоретиком. Для практической работы наняли немца — Тобиаша Шмидта, мастера по клавесинам. Логика была железной: кто лучше знается на струнах и рычагах, чем музыкальный дел мастер? Шмидт приступил к делу с немецкой педантичностью.

Первым прототипом стала конструкция под рабочим названием «Луиза» — в честь короля, который вот-вот должен был лишиться головы с её помощью. Это были две вертикальные стойки, между которых болталось тяжёлое кривое лезвие. Испытания проводили на живых овцах и мёртвых телах в парижском госпитале Бисетр.

Главный инженер Шмидт хмурился: —Нет, это не то. Лезвие застревает. Получается банальное усечение головы, только с техническими помехами. Недостаточно театрально!

Тут-то и появилась гениальная идея. Лезвие нужно сделать косым! Чтобы оно не рубило, а скользило, словно по маслу. И кто её подал? Говорят, что король Людовик XVI, большой любитель механики и замочных механизмов. Ирония судьбы: монарх лично предложил усовершенствование для аппарата, который вскоре отправит его в мир иной.

Новое лезвие опробовали. Эффект превзошёл все ожидания. Головы летели с такой лёгкостью, что даже суровые тюремщики умилялись.

— Форма следует функции! Form folgt Funktion! — радостно кричал Шмидт, любуясь своим творением. (Немецкие слова никто не понял, но все кивали).

Наконец, день икс настал. 25 апреля 1792 года на Гревской площади собралась толпа. На сцену вышел первый клиент — знаменитый грабитель Николя Жак Пеллетье. Народ привык к кровавым спектаклям с долгой вознёй палача, поэтому публика была настроена на классику с элементами хоррора.

Но что это? Пеллетье быстренько уложили на доску, щёлк — и бац! Голова уже покатилась в корзину. Всё заняло ровно три секунды.

В толпе воцарилась разочарованная тишина. Кто-то крикнул: —Верните мои деньги! Где зрелище? Я три часа тут стоял!

Публика была недовольна. Они ждали шоу, а получили скоростной конвейер. Гильотину прозвали «машиной» и сочли слишком скучной. Но её эффективность и гуманность были неоспоримы.

А что же доктор Гийотен? Он надеялся, что его имя будет ассоциироваться с наукой и медициной. Но в итоге он навеки вписал его в историю самым что ни на есть острым образом. Говорят, он умер от самой обыкновенной плевропневмонии, что было страшно обидно. Ведь столько усилий — и такой антиклимакс! Его детище пережило его и с триумфом прошествовало по истории, став самым известным французским «экспортным» продуктом после багета и голой Марианны.

Так благодаря желанию сделать смерть демократичной и безболезненной родилось изобретение, которое… ну, сделало смерть демократичной и безболезненной. Что и требовалось доказать. Vive la Révolution

Дисклеймер. Статья развлекательная,популярная, ироническая. никого ни к чему не призывает, не демотивирует, не дискриминирует.