Тут не будет идеально граммотной речи. Лишь немного моих мыслей.
Рассказать я хочу о моей любви к такому приятному изобретению нашей бреной земли как аудиокнига. Точней, если быть, то почему они меня влюбили.
Если чуть в кратце: я не могу долго читать все что угодно достаточно долго ибо у меня тут же слезяться глаза.(дольше 5 минут я впринципе не могу читать) Впринципе ничего страшного, но небольшой дискомфорт есть. В итоге я из детства нелюбил читать. Но где-то с лет 15-16 одна знакомая мне посоветывала книгу "Путь меча", а затем "Герой должен быть один" автор книг Генри Лайон Олди. Тогда даже "со слезами на глазах" я прочитал эти книги. Столь они меня захватили. С учетом того, что до это я последнюю книгу по доброй воли прочитал в лет 10 и то, быстрей вмего что-то небольшое... Это для меня был подвиг. Но я потерял по глупости связь с моей читательницким ангелом, музой. (новый ноут, потеряная история скайпа, не запомнил ник и в итоге девушка, которая мне посоветовала книги утеряна на всегда). Через немного я зашел на торренты и наконец-то заметил раздел аудиокниг. Скачал первую... Уже и название не вспомню... Хороший голос читал мне книгу, я иду по улице/еду в транспорте и тут моя фантазия рисует мир из книги з разоичными деталями... Все я влюбился в аудиокниги. Я стараюсь слушать их как можно чаще, вместо музыки. В итоге в свои 23 года я прослушал не сотни, но пару десятков книг. Эти миры, которые были как обычный фентези, так и земля в постапокалипсисе... Миры будующего... Сколько всего я услышал, как же они скрашивали многие часы в дороге. Это куда круче музыки, аудиокнига заставляет работать фантазию, увеличивает словарный запас, делаеться музой в различных творческих делах. Она просто заставляет испытывать различные эмоции. Книги это прекрасно.
В итоге хочу сказать, что я, наверное, интроверт(или как это там назыапеться), но не полный.Я стараюсь больше выходить в социум. Но аудиокниги и вообще книги полезны для саморазвития. Да и я толком не знаю зачем написал это... Сумбурное окончание поста... Читайте побольше, книги удивительное спасение от внешнего мира...

"Видимо, юноша что-то почувствовал, потому что остановился, существенно не дойдя до Автолика. Постороннему наблюдателю эта пара показалась бы презабавной – голый, коренастый, могучий, словно вросший в землю мужчина в самом расцвете зрелости, и длинноногий, длиннорукий юнец в ярко-голубой хламиде поверх белоснежного хитона, застенчиво моргающий и переминающийся с ноги на ногу.

Однако, не будучи посторонним наблюдателем, Автолик мигом сумел оценить скрытую силу, таившуюся в юноше, – и плечи учителя Автолика расслабились, а на бородатом лице доброжелательно блеснули черные глаза.

– Меня зовут Ифит, – торопливо представился юноша. – Ифит из Ойхаллии. Да вы знаете небось – это на острове Эвбее…

– Неблизкий путь, – кивнул Автолик. – Учиться приехал, что ли, Ифит Ойхаллийский?

– Вряд ли, – равнодушно ответил юноша. – Скорее уж учить. А откуда вы знаете, что я Ифит Ойхаллийский? Вы что, с моим отцом знакомы?

Автолик почувствовал себя неловко – а это с ним случалось крайне редко. Ифит Ойхаллийский? С отцом знаком? Учить приехал?! Ведь сам же только что заявил: я, мол, Ифит из Ойхаллии… это что, не то же самое, что Ифит Ойхаллийский?

– С каким отцом? – вырвалось у борца.

– С моим, – повторил Ифит. – С Эвритом, басилеем Ойхаллии. Знакомы, да?

– Нет уж, не сподобился, – Автолик мало-помалу приходил в себя. В конце концов, что тут особенного – закончив занятия в фиванской палестре, лицом к лицу встретиться со старшим сыном басилея Ойхаллии (кто, кроме наследника, так спокойно назовет себя Ойхаллийским?), специально приехавшим сюда с Эвбеи и собиравшимся не учиться, а учить…

Кого?

Его, что ли, Автолика?!

Тогда – чему?!

Борьбе? Нет, только не борьбе – стоит далеко… Автолик по себе знал, что опытные борцы даже при дружеском разговоре стараются держаться поближе к собеседнику, на расстоянии вытянутой руки; это въедается в плоть и кровь, становится второй натурой, привычкой, потому что дальше – неуютно, ближе – опасно, а вот так, полшага до захвата – в самый раз.

Нет, Ифит – не борец.

И не воин-щитоносец – потому что тот же Кастор всегда держится на расстоянии копейного удара, четырех-пяти локтей от собеседника, стараясь иметь запас пустого пространства (не такого, как любит его брат Полидевк, кулачный боец, а раза в полтора больше), и Автолик не раз замечал, что при разговоре с Кастором теснит последнего к ближайшей стене, машинально стараясь подойти поближе, что, в свою очередь, заставляло Кастора делать шаг назад.

А этот гость еще дальше стоит, чем Кастор, и чувствуется, что ему так удобно беседовать…

Кифаред? Так лучше Лина юнцу не бывать!

Колесничий? Повадка не та.

Просто юный нахал? Непохоже…

Раздумывая, Автолик нечаянно посмотрел переставшему моргать Ифиту прямо в глаза – и вдруг все понял, понял еще до того, как увидел, что за предмет приторочен к ограждению Ифитовой колесницы. Уж больно пронзительный прищур оказался у юноши, и морщинки не по возрасту лихо разбегались от уголков глаз; не взгляд – стрела, та стрела, которую видишь уже в себе, в первый и последний раз видишь…

Лучник."

©Генри Лайон Олди "Герой должен быть один"

Дамы и господа, мальчики и девочки. Сегодня я собираюсь увлечь вас по тропе книжного обзора. Обозревать будем, творчество Генри Лайон Олди писатиеля двуединого в лицах Громова Евгения Викторовича и Ладыженского Олега Семёновича. В книгах,как всегда, будут присутствовать стихи за авторством Олега Сёмновича.

Что же такой Ойкумена? Это космическое сообщество рас людей,правда не все друг друга считают людьми, впрочем ничего нового. Думают они так потому, что неисповедимые пути эволюции наградили кого-то способностями вырабатывает энергию,а кого-то нет.

Земли/Терры во вселенной далекого не мрачного будующего вроде как и нет, есть какая то мифическая прародина откуда все пошли,но кто же в нее верит?

Законы великим излишни,

Могучим смешны рубежи…

Но вот мы выходим. Мы — вышли.

И каждою жилкой дрожим.

И мы оставляем гордыню

В кулисах, как сброшенный плащ…

И в сизом искрящемся дыме

Наш гимн превращается в плач,

Стихает дробящийся топот,

Скрываются в ножнах мечи…

А кто-то нас хлопнет по попе

И скажет: «Родился? Кричи!»

Знакомтесь, Лючано Борготта невропаст и самый большой неудачник Ойкумены.  

Кто же такой невропаст?  Человеческий кукольник, человек который поможет вам произнести выразительную и зажигательную речь не заикаясь (если выстрадали этим недугом) и пить на банкете не падая (до определенного предела).

Почему неудачник? Об этом собственно книга. Вечно он во что нибудь вляпается, то с гордыми рабовладельцами свяжется, то в гражданскую войну, то узнает слишком много, то в тюрьму загремит.

Наблюдая за его злоключениями мы познакомимся с диспозицией сил в Ойкумене.

Узнаем кто такие антисы и флуктуации, на что они способны?

Почему опасны гордые попмпилиацы?

Какова изнанка рабства в Ойкумене и от чего угасают рабы?

До чего доводят татуровки от слепых карликов?

Кто такие психиры?

Что скрывает жгучая брюнета Юлия?

Что не поделили богатейший банкир с ученым?

Как участвовать в гладиаторских боях при помощи аутистов и что с ними делать потом?

Как ходить пешком по космосу?

Куда может подеваться целая тюрьма?

На что способна королева боль?

Пристегнитесь к креслу пледом, мы стартуем в Ойкумену.

У моей госпожи миллион палачей —

Это взгляды ее беспощадных очей.

До утра палачи мою память терзают,

Умножая страданья жестоких ночей!

У моей госпожи миллионы ключей

От влюбленного сердца. Дрожи, книгочей!

Госпожа в моем сердце – хозяйка в палатах,

До утра там горят миллионы свечей!

У моей госпожи миллионы мечей,

Кровь струится из ран моих – красный ручей,

Я от боли подобен злодею на дыбе,

Я от счастья пылаю огня горячей!

О моя госпожа! В миллионах речей

Прославляю тебя. Миллионы врачей

Не излечат влюбленного. Смерть – его лекарь!

О, позволь умереть у тебя на плече…

У моей госпожи миллион калачей

Для льстецов-подхалимов. Их хор все звончей!

Я, страдая, молчу, а ее воспевают

Миллионы бездарных, тупых рифмачей!

В прошлой трилогии мы многое почитали про энергетов, а что у нас там с теми кто не одарен эволюцией? Прозебают,слагают песни, да жрут друг дружку как дикари Кемчуги?

Просвященный Ларгитас против таких мыслей и по тому в науке впереди вселенной всей. Здесь вместо ученых степеней, дают дворянские звания, правит планетой ученый совет, а всяких животных... гм.. энергетов, не особо стремится пустить в святая святых, в университеты.

Но кто же такие телепаты? и как к ним относится? Люди ли они? По всему выходит, что вроде как люди, но все же...

Речь пойдет о жизни Регине ван Фрассен,именно жизни. Мы увидим её девочкой осваивающей свои сверхспособности, любовь, разбитое сердце и ужас похищения.

Девушкой превозмогающей опасности и трудности. Как сказал капитан ван Фрассен «Ты не принцесса. Ты – Регина. Королева. И не только из-за имени. Королева – это достоинство. Сила. Королевы не плачут.» 

Женщиной которую с любимым мужчиной разделяет 13 лет жизни и одно предательство,но объединяют государственные секреты, долг и не до конца угасшие чувства.

Вернемся к телепати, это дар,благословление и проклятье. Особенно ценятся телепаты-психиры,врачи способные проводить в одиночку операции в умах людей.

Тебя боятся, тебя уважают, тебя посвещают в государственные дела, тебя приучают не лазить по чужим головам без спроса, и горе тому кто ослушается закона.

Добрые улыбчивые люди медленно сжимают кольцо.

Из всего этого мы узнаем, что: насилие главный инструмент искусства.

А так же:

Как приручить химеру?

Существуют ли джины и что с ними делать?

Смысл великой загадки про гуся выросшего в кувшине и не необходимость освободить его не разбивая сосуда и не убивая гуся.

Гусь в кувшине горько плачет,

Слезы капают на землю,

В скорби – соль освобожденья:

Гусь пленен, слеза – свободна!

Мудрый велел корчевать ядовитую пакость,

Сжечь на кострище и пепел развеять над морем,

Сладко глупцам насмехаться над мудрым советом,

Сладко взлелеянным ядом поить всех, кто рядом!

Помпилианская империя,империя хищников,империя рабовладельцев. Им нужны рабы, им всегда нужны новые рабы, это основа их энергетики,основа их жизни. Да,они выращивают клонированых рабы, но у них там мало энергии жажды свободы, это не серьезно. Свободных граждан Ойкумены клеймить нельзя, но это если только кто-то увидит. Этим и живут доблестные либурнарии-абордажные пехотинцы.

Марк Тимидус племяник Гай Октавина Тимидуса героя империи, обезрабленого колонтария и ренегата решил пойти по военной стезе,как дядя. Только вот,вступил на путь либурнария, а не десантника.

Вступил и не дошёл,пробежавшая чернокожая красавица всё порушила...но Марк настоящий волчонок, сын отечества сможет вернуться в вооруженные силы Великой Помпилии и завязнет в большой игре, где ставки как минимум жизнь,а как максимум судьбы цивилизаций.

В цикле мы приобщимся к тайнам: Как вести себя на диких планетах и проходить обряд посвящения?

Как пламенным сердцем запустить мотор?

Как разыграть козырь в совете лиги?

До чего доводят дуэли?

Кто такие колантарии и с чем их едят?

Что такое побег на рывок?  Не слишком ли рискованно? Посмотрим.

Чего только стоит рывок Диего Пераля и сеньориты де Кастельбро. Пресечь невозможную любовь рвется её брат дон Фернан. Помимо этого летают колонтарии которых не должно быть, делают то, что не положено,мечутся в ужасе и совершают невозможное. Гематры демонстрируют эмоции,помпилиацы гибнут при странных обстоятельствах. Идет война а-ля 17 век на фоне космических происшествий заставляющих операторов станций слежения стремительно седеть. Идут турниры по фехтованию, обучаются благородному делу протыкания своего ближнего знатные девицы. Считают барыши банкиры, прикидывая следующий ход в большой игре, медленно затягивается петля разведок,на кону, в очередной раз, многое. Полюбить так королеву, проиграть так миллион? Нет, на фоне событий это даже маловато будет.

Как обычно мы встретимся со старыми знакомыми: Монтелье - каналья,телепат высшего класса гениальный режисёр, Юсико - однокашница Регины ван Фрассен, Марк Тимидус любимчик главной суки, профессор Штильнер - гений,сумасброд,алкоголик,близнецы Шармали и сам Дедушка.

Узнаем: сильнее ли смерти любовь?

Так ли страшен рабохват как его кличут?

Какие такие дела могут вестись за кулисами гематрами и помпилианцами?

Что бывает если совать руки куда попало?

К чему приводит дворянская честь?

Король:

Мы – пуп земли, мы – центр мирокруженья,

И физика тут вовсе ни при чем:

Да, вы вольны озвучить возраженья,

А мы вольны послать за палачом!

Народ:

У палачей – здоровый цвет лица.

Досмотрим же спектакль до конца!

Хотелось бы обозреть годноту. Вот она - Кабарский цикл Олди (Дмитрия Громова и Олега Ладыженского) написаный в период 1994-1998г. Состоящий из трех частей "Я возьму сам"(1998),"Путь меча"(1996), "Дайте им умереть"(1997).Сами авторы рекомендуют читать в порядке написания.

Жанр... героические фентези, но я бы назвал его ещё и философско-психологическим и внезапно поэтическим, что приятно радует глаз.

Я ВОЗЬМУ САМ
"...От Багдада до Магриба

Петь душе Абу-т-Тайиба,препоясанной мечом!"

Абу-т-Тайиб Ахмад ибн аль-Хусейн аль-Мутанабби- лицо вполне себе историческое и реальное, выдающийся поэт арабского языка.

ГГ так же поэт и воин умудренный годами, время от времени вынужденный сразиться с чересчур пылкими юношами подобными вспышке молнии во мраке ночи. Мужчина размышляющий о прожитых годах,который умер и воскрес, а может и не умирал вовсе? а может не воскресал? Воин который всё терял ,всё обретал и отказывался от всего. Поэт берущий города без пушек и солдат. Наместник бога (а может быть и нет) на земле, восставший против владыки. Человек столкнувшийся с небывалым и совершивший немыслимое.

ПУТЬ МЕЧА

"Стояли двое у ручья, у горного ручья,

Гадали двое -- чья возьмет? А может быть -- ничья?..."

Волшебный меч, говорящий меч в героическом то фентези? Ох,новаторство так новаторство скажете вы, а я отвечу,да, таки новаторство. Люди всегда считали оружие просто оружием, а вот оружие считало людей короткоживущими придатками и жило полной и насыщенной жизнью. Так всё и оставалось последние 800 лет,люди настолько развили навыки владения оружием, что забыли его изначальное предназначение. События начинают развиваться с немпонятной мути в государстве, с убийства! Дикость то какая, кто то убит оружием! и его клинок сломан! Ещё в сопредельной Шулме творится какой-то совсем уж выдающий беспредел, даже на фоне обычного. Но Чэн Анкор Вэйский не так прост, также как и Мэйланьский Единорог с Дзюттэ Обломоком. Эта банда пойдет выяснить "до коле сему твориться?!" и чье же кунг-фу сильнее.

ДАЙТЕ ИМ УМЕРЕТЬ

"Так и живем. То платим, то не платим

За все, что получаем от судьбы..."

Беспокойно стало на ближнем востоке от того, что стихла стрельба, от серии внезапных самоубийств и от элитной школы "Звездный час", от музейных умников проявляющих не здоровый интерес старинному оружию. Всё очень не понятно... но ясно одно - прощай оружие!

Вообщем. Хоть лукав и жесток,но прекрасен Восток,наточи свой клинок и вперёд!

Проезжая перекресток Садовой и Добролюбова, Саша Маленин вдруг осознал, что в его жизни недостает мелкого, но очень важного компонента. Саша служил всего лишь клерком, но зарабатывал неплохо и ездил на работу за рулем собственного «Опеля»; у него имелись жена, сын, любовница, квартира, дача, два-три нескучных друга и счет в банке.

Чего еще?

Всю дорогу Саша напряженно пытался сообразить, какая именно фигурка выпала из жизненного паззла, и только на пороге офиса наконец-то прозрел: в его биографии ни разу не было пылесоса «Никодим».

Угнездившись в рабочем кресле и «разрулив» два-три неотложных дела, Саша позвонил жене и попросил зайти в магазин «Хозтовары» на Добролюбова.

– «Никодим», – сказал Саша, – это такая новая марка. Мне много раз рекомендовали.

– У нас есть пылесос, – сказала жена с неуместным, по мнению Саши, раздражением.

Мне много раз рекомендовали.
– У нас есть пылесос, – сказала жена с неуместным, по мнению Саши, раздражением. – Неужели ты думаешь, что «Бош» хуже твоего «Никодима»?

– Не понял, – сказал Саша. – Кто в этой семье зарабатывает деньги?

Жена положила трубку, и Саша пожалел о своей несдержанности. Супруга в обиженном состоянии творила чудеса; их последствия приходилось потом ликвидировать на пределе сил, эмоций и финансовых возможностей.

Он перезвонил ей через полчаса, но телефон не отвечал.

Возвращаясь домой, он, поколебавшись, все-таки свернул на Добролюбова, проехал двадцать метров и разинул рот. Улицу и тротуар наглухо забили транспортом, так что непонятно было, кто как сюда заехал и каким образом собирается выезжать. Три ступеньки перед входом в магазин покрывало густое человеческое скопление, и Саша смутно вспомнил советские времена – в магазин привезли тогда чайники в горошек, и очередь вытянулась на километр…

Он аккуратненько, задом, выехал опять на Садовую и припарковался на вытоптанном газоне. Хозяйственный оказался закрыт, наглухо залит чешуйками жалюзи, хотя время было еще рабочее. Народ на крыльце что-то живо обсуждал.

– А что тут? – осторожно спросил Саша.

– Да пылесосы размели, – охотно пояснил мужичок в мышиного цвета кепке. – Парень вон из ЦУМа только что, говорит, там то же самое. Ажиотажный, понимаешь, спрос на «Никодим». А «Самсунги» стоят, и хоть бы хны.

– Да? – неприятно удивился Саша. Он сам не мог понять, почему невозможность купить пылесос сегодня вызвала такое острое разочарование.

– Директриса, – мужичок кивнул на закрытые двери магазина, – обещалась завтра со склада привезти сто штук. И цена, между прочим, будет новая…

Мужичок вздохнул. Саша глянул поверх голов на закрытую дверь магазина; он уже понимал, что новая цена его не испугает. Был бы товар… Подойти завтра к открытию… Или рвануть прямо сейчас на склад?

Саша нахмурился, глянул на часы. Полвосьмого; в принципе, есть возможность вычислить директрисин домашний телефон…

Он едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Круглосуточные супермаркеты! Отделы бытовой техники! Слава богу, не советские времена, купить пылесос можно хоть в три часа ночи!

Он поспешил к машине и два часа провел, колеся по городу. В трех крупнейших супермаркетах были закрыты хозяйственные отделы, что само по себе – дело неслыханное. Далеко-далеко от дома, в колоссальном оптовом магазине, переделанном из крытого рынка, ему наконец повезло: добыл-таки «Никодим», маленький невзрачный пылесос. Последний в партии.

– Посказились все, – недовольно сказала кассирша. – Мотор слабенький, насадки плохие, цвет только один – коричневый… А цена, как у «Боша»!

Пока Саша расплачивался, еще двое подошли и спросили, как пройти к отделу бытовой техники и есть ли в продаже пылесос «Никодим».

Подъезжая к дому (а было уже почти одиннадцать), Саша опомнился. За весь вечер он ни разу не позвонил жене. Ссоры ссорами, но надо и совесть иметь!

Держа коробку с «Никодимом» за пластиковую веревочку, он отпер дверь своим ключом и вошел на цыпочках, заранее напустив на лицо измученную мину тяжелобольного человека.

Сын спал в своей комнате.Жена сидела на кухне, перед ней на полу стояла раскрытая коробка и рядом – пылесос «Никодим», темно-коричневый, с ребристым шлангом, торчащим из бока. Жена вертела в руках щетку-насадку, будто пытаясь понять, зачем вообще нужна эта вещь и зачем она нужна конкретно ей, Сашиной жене.

Саша остановился в дверях кухни. Выпустил из рук коробку, и она тяжело грянулась о покрытый плиткой пол.

– Я купила, – сказала жена, не глядя на мужа. – Пошла за лампочками… И подумала… Там народ его так активно брал… Я подумала и… взяла.

– Ага, – безвольно сказал Саша.

Прошедший день показался дурным сном.

В пятницу вечером Саша выразил желание съездить на дачу, заранее зная, что жена откажется: у нее в субботу планировалась сауна с подружками Ларисой и Тоней. Сын традиционно проводил выходные у бабушки; Саша дал знать любовнице, что дорога свободна, купил два кило свинины для праздника жизни и семена редиски для отвода глаз. Разыскивая в кладовке складной мангал, Саша наткнулся на два пылесоса «Никодим» – они стояли рядышком, благополучно забытые.

– Тьфу ты, – сказал Саша. Пылесосы почему-то будили в нем чувство вины.

Машину он оставил под окном, намереваясь выехать рано утром. В половине двенадцатого ночи грянул телефонный звонок.

– Алло! – сказал Саша, голосом давая понять нежелательному собеседнику, что звонить в такое время – наглость и моветон.

– Саня? – быстро спросили на том конце провода. – Слава богу, ты дома…

– Кто это? – гавкнул Саша, не позволяя себя разжалобить.

– Это Захар… Захар Кононенко…

– Привет, – сказал Саша без радости. Захар когда-то был его одноклассником; последние несколько лет они виделись не то чтобы часто, но регулярно – Захар, на все руки мастер, продавал по дешевке вазочки, полочки, резные фигурки гномов для дачного интерьера и прочие изделия народного промысла. Тот же Захар три года назад сложил Маленину камин на даче и однажды починил машину, когда три продвинутые автомастерские отказались браться за ремонт.

Ни о какой дружбе между ними речь идти не могла – хотя порой Саша находил некоторую приятность в том, чтобы «раздавить» на пару с Захаром бутылку «Медовой с перцем». На даче, разумеется, и лучше поздней осенью, когда огонь в камине и дождь за окном располагают к задушевным беседам. Но теперь был май, хотя и прохладный, и Саша не считал, что поздний звонок Захара хоть сколько-нибудь уместен.

– Слушай, – сказал он сухо и посмотрел на часы. – У меня был тяжелый день… И я сплю. Позвони в понедельник.

– Саня! – взмолился голос в трубке. – В понедельник меня уже… Слушай… – Захар явно подбирал аргументы, желая удержать Сашину руку, несущую трубку на рычаг. – Слушай… Ты Янку Маасу помнишь?

Янкой Маасой звали их общую одноклассницу. Когда-то Саша целый год был влюблен в Янку; воспоминания о ней остались наполовину приятными, но только наполовину.

– Чего ты хочешь? – спросил он устало.

– Меня хотят убить, – призналась трубка.

Спокойный уик-энд с Лилькой и шашлыками определенно летел ко всем чертям.

Во-первых, в субботу с утра зарядил дождик. Во-вторых, уютная Сашина подруга прислала SMS-ку с извинениями: она-де не может приехать в связи с нездоровьем. В-третьих, и в самых ужасных, у ворот дачи обнаружился Захар – у Саши создалось впечатление, что тот ночевал в обрезке огромной трубы, больше пяти лет ржавеющей в лопухах под забором.
– Ты прости, – сказал Захар с заискивающей улыбкой. – Я сейчас уйду…

Саша полез во внутренний карман, вытащил пятидесятку:

– Возьми.

– Спасибо, – пробормотал Захар, прижимая бумажку к груди. – Я верну… Честное слово – буду жив, верну…

– Ладно, – пробормотал Саша. Никогда еще он не видел однокашника в таком жалком состоянии – Захар выглядел обыкновенным бомжом, старым, несмотря на свой тридцатник, и насмерть перепуганным.

– Я уеду, – бормотал Захар, глядя в сторону. – Я тебе не буду больше докучать… Мне надо спрятаться, понимаешь, чтобы меня не нашли… Если бы еще паспорт поменять… А так – хоть с моста в воду!

– Да брось, – сказал Саша, давя невольное сочувствие. – Обойдется.

Однокашник печально покачал головой. Сделал шаг в сторону, как краб, – будто пытаясь уйти. Без особенного, впрочем, желания.

– Кстати, – сказал Саша неожиданно для себя. – А при чем тут… Янка Мааса?

Захар посмотрел ему в глаза – впервые с момента встречи.

– Ты еще спроси, – проговорил еле слышно, – при чем тут пылесосы «Никодим»…

До девятого класса Захар Кононенко был твердым хорошистом, бессменным редактором стенгазеты и компанейским, в общем-то, парнем. Учителя его любили за безотказность и неприметность и за осмотрительность, часто граничащую с трусостью; пацаны не шпыняли – во многом благодаря тому, что Сашка Маленин был к тихоне доброжелателен.

Захару удавались шаржи и самодельные комиксы. Маленин пускал их на уроке из рук в руки, пацаны ржали, картинки изымались, запись в дневник получал автор – Кононенко. Но Захар не роптал и рисовал снова; серия его карикатур на учителей долгое время украшала маленинский портфель изнутри.

Ни о какой дружбе между ними речь идти не могла – хотя порой Сашка находил некоторую приятность в том, чтобы посидеть с художником на перилах школьного крыльца, давая смешные прозвища проходящим мимо девчонкам. Иногда за такое творчество девчонки били их портфелем по голове; Сашка Маленин одноклассниц не ставил ни во что и издевался беспрестанно – над всеми, кроме одной.