Песнь про Федотоса-лучника, доблестью славного мужа
На волне постов с гекзаметром решил замахнуться на классику. Переписал филатовского "Федота-стрельца, удалого молодца" этим самым гекзаметром. Получилось по-разному. Где-то лучше, где-то хуже, но ооооочень много. Поэтому выкладывать буду частями, раз в несколько дней. Буду благодарен за любую критику, в особенности от пикабушников любящих античность. Поехали.
(Читать рекомендуется параллельно сверяясь с филатовским оригиналом. Так забавнее получается)
Песнь 1
Пролог
Слепой певец:
Верьте сказителю нá слово,
иль обвиняйте в лукавстве,
Боги - свидетели! Лгать
не дадут мне под страхом проклятья.
Жил в крепковратных Мике́нах,
на севере Пелопонне́са,
Лучник Федотос, средь воинов
бранною удалью славный.
Ликом он не́ был пригож
сродни́ златокудрому Фебу,
Но и не то чтобы лют,
подобно Тифону с Ехидной,
Роскошью был и нуждой
обременён в равной мере,
Не верховодил людьми
но нé был меж них и последним
Ловчим служил при дворе
Агаме́мнона, сына Атре́я,
Много гостей собиралось
в ту по́ру к столу басилевса.
Славился нравом раду́шным
и щедростью царь Агамемнон,
Каждому он угодить
спешил, дабы славу умножить.
Этим велит он подать
круторогих баранов на блюде,
Тем же - пернатую дичь,
или лань, или грозного вепря...
Только один лишь ловец
шумли́вую клику способен
Вдоволь с лихвой накормить -
Федотос - охотник искусный.
Чуть лишь явила себя
розовоперстая Эос
Царь призывает тотча́с
зверолова явиться не ме́для,
Грозно глядит на него,
словно Цербер завидев Орфея,
Сам малоросл и тщедушен,
но злобой подобен титанам.
Дрогнул Федотос нутром,
опустил перед деспотом очи,
Как крылоногий Персей
пред лицом змеевласой Горгоны,
Складки хитона его,
пропитались соленою влагой...
Тут мы начало положим
рассказу о доблестном муже.
Сцена 1
Агамемнон:
Ловчий, внемли́ мне как вне́млет
оракулу пи́фия в Дельфах.
Ныне с рассветом пристал
в нашу гавань корабль многовёслый.
Гипербореи посол,
что у края лежит Ойкуме́ны,
Вскоре прибудет на пир,
и позор нам коль пира не будет!
Нет в кладовы́х ничего!
Всё расхитила подлая челядь!
Козьего сыра чутОк,
оливы плоды да лепешка...
До́лжно исправить тебе
упущенье досадное это,
Если ж не сдюжишь - увы,
мне придётся предать тебя смерти.
Слепой певец:
Слово царя над царями
прочней наковальни Гефеста,
Скажет к Аиду спуститься -
пойдёшь, не посмеешь перечить!
Долго Федотос бродил,
истрепались сандалий подошвы,
Дичи сыскать не сумел
сколь не тщился - ни зверя ни птицы.
Время уже настаёт
возвращаться в родные пенаты,
Вдруг средь ветвей он узрел,
го́рлинку в кущах оме́лы,
"Что ж, на безрыбье и рак
и устрица с рыбою схожи" -
Так размышлял зверобой,
хвалу вознося Артемиде.
Федотос:
Горлиц, меж нами сказать,
беспричинно хулят кулинары,
Голубь в похлёбке ячменной
амброзии вкусом подобен
Горлица:
Лук опусти и ослабь
тугой тетивы натяженье,
Нету причин у тебя
лишать меня жизни, охотник!
Федотос:
То козлоногий сатир
озорует в дремучей чащобе?
Или Дио́нис насытил
эфир винным духом медвя́ным?
Иль громогласный глашатай,
среди многолюдной аго́ры,
Царский закон огласил,
чтобы птицы как люди вещали?
Горлица:
Гибелью мне не грози,
отнеси меня лучше к домашним,
Буду тебе я женой,
ибо так предначертано свыше
Стану играть на кифаре,
коль духом поникнешь внезапно,
Штопать прорехи на платье,
варить для тебя чечевицу...
Слепой певец:
Так отвечала голубка,
ввергая его в изумленье,
И покорился ловец
узрев в том зевесову волю.
В складки туники её
обернувши пошел восвояси,
Тяжкою думой влеком
о суровом возмездии царском.
Горько стеная добрел
наконец он до отчего дома.
Жаркий очаг растопил,
согревая озябшие члены,
Вдруг, будто мо́рок пред ним,
в те́ни портика - дева младая
Стройная как кипарис,
красотою Елене подобна.
Марьям:
Имя моё - Марьям,
родом я - из земель Ханаана.
Нити, твоей и моей
суде́б сплетены воедино,
Так отвори же уста,
причины печали поведай!
Может моей красоты
тебе недостаточно, лю́бый?
Федотос:
Всеми богами клянусь! -
не сыскать мне супруги достойней...
Только любовью твоей
насладиться мне не́ дано сроку.
Давешний царский наказ
не способный ко времени справить
Буду лишён головы
мановеньем руки самодержца...
Без головы ж я едва ль
смогу быть хорошим супругом,
Ибо средь прочих мужей
особли́во я разумом славен.
Марьям:
Воли слезам не давай,
не пристало кручиниться мужу,
Я призываю предстать
предо мной Близнецов-Диоскуров!
Марьям трижды смыкает длани - появляются два статных воина в блистающих медью доспехах
Марьям:
Коль повеление ясно -
немедля за дело беритесь!
Близнецы:
Смело сомненья отринь,
Мы такое не раз уж верши́ли!
Сцена 2
Пиршественная зала во дворце Агамемнона. Царь с послом возлежат за скудно накрытыми столами, жуют вялые финики. В углу жалобно плачет флейта.
Слепой певец:
Царь Агамемнон меж тем,
клянет почем зря зверолова:
"Как чужестранцу явить
хвалёное гостеприимство
Если еды на столах -
младенца насытить не хватит?!"
Кутаясь в пу́рпурный плащ
измышляет он егерю кары.
Вдруг словно Рог Амалфеи
излился потоком обильным,
Ухнула где-то сова,
огонь колыхнулся в жаровне,
И на столах сей же миг
появились богатые яства,
Те, что ахейским сынам
неведомы были доселе.
Вина хиосские здесь
и жирные туши воловьи,
Перепела и дрозды,
вертелами пронзённые насквозь...
Множество гадов морских,
плоды беотийских деревьев,
Пиршеством этим и Вакх
пренебрег бы, пожалуй, едва ли.
Агамемнон (послу):
Слышал от многих мужей,
отчизну твою посетивших,
Будто Борея сыны
землепашным хваля́тся искусством.
Правда ль, что пахари ваши,
взрыхлив тело Геи оралом,
В борозды вместо зерна
драконии зубы бросают?
Посол:
Нэ ("да" по-гречески).
Агамемнон:
Слышал ещё я что вы́
вина отродясь не пивали,
Будто бы щедро ячмень
в кипящую воду насыпав,
Варите в ча́нах больших
белопенную горькую брагу,
После чего на пиру
Черпа́ете рогом без меры?
Посол:
Нэ.
Агамемнон:
Также хочу я узнать,
и ответствуй, прошу, без утайки,
Правда ль что жёны у вас
нагими по улицам ходят?
Посол:
Нэ.
Кормилица:
Нет оправданья бесстыдству
и похоти мужа седого,
Видно на старости лет
совсем потерял ты рассудок!
Агамемнон:
Дерзость свою поумерь,
оглашенная старая кляча,
Не с пастухом говоришь -
с особою царского рода!
Знай же, не праздного слова
заради веду я беседу,
Мыслю я дочерь отдать
посланнику этому в жены.
Ты ж разглагольством своим
уже не впервой мне мешаешь,
Может быть мне приказать
сослать тебя в каменоломни?
Кормилица:
Я б за посланца сего
и то не пошла бы, пожалуй.
Чревоугодием он
сродни Полифему циклопу,
Дай ему стадо овец -
проглотит как отпрысков Кронос.
Зятя такого, страшусь,
прокормят Микены едва ли.
Агамемнон:
Трудно тебе угодить,
отвадила всех иноземцев,
Девою старою дочь
в могилу сойдёт - не иначе...
Ты в моем доме как конь
троянский - несёшь лишь погибель!
Эй, виночерпий, плесни
цикуты зловредной старухе!
Царская дочь:
Отче, дозволь мне сказать -
моя здесь решается участь!
Быть чужестранца женой
негоже царевне микенской!
Коли не хочешь узреть
деви́чьей красы увяданье
В жены меня ты отдай
Федотосу, славному мужу.
Агамемнон:
Дщерь неразумная, как
дерзнула ты мне прекословить!?
По́лно! Терпенье моё
не море - границы имеет!
Повелеваю тебе
в покои свои удалиться,
Что до Федотоса - я
на псарне велю его высечь!
Конец первой части
P.S. На самом деле нет никакой "волны постов с гекзаметром", я просто хотел привлечь ваше внимание. И если вы дочитали до этого места, мне, смею надеяться, это удалось)
Продолжение выложу в начале следующей недели. Всем спасибо за внимание.
