Если сверхкратко, то мы в жопе. Как если бы вы сейчас узнали, что у всех военных, полицейских и охранников тюрем в табельном оружии нет патронов, поэтому нет никаких гарантий, что завтра не начнется восстание или война. И так по всему миру.

Что вообще происходит

Есть иллюзия, что эпидемии — следствие плохих социальный условий, но в реальности все наоборот. В период с 1940 по 2004 год в мире появилось или вернулось из небытия в общей сложности около 300 инфекционных заболеваний. Причем зафиксированы они в широтах, где располагается большинство стран с цветущей экономикой, а не в глухих джунглях Амазонки.

Среди них: ВИЧ, Лихорадка Западного Нила, атипичная пневмония (отнесем сюда все три коронавируса, 2003, 2012 и 2019 годов разлива), Эбола, Зика.

При этом мы так и не победили туберкулез, малярию и холеру, а антипрививочное движение вернуло к жизни корь, вслед за которой может потянуться и полиомиелит, например.

В США с 1980 по 2000 года количество смертей от инфекций выросло на 60%. Тут велик вклад ВИЧ, но если вынести его за скобки, этот показатель все равно впечатляет: 22%. Что в России — и подумать страшно.

Кто виноват

Виноваты мы сами. Глобальное потепление, вырубка лесов и бурное развитие промышленности приводят к тому, что планета стремительно меняется. Одни виды вымирают, другие — плодятся с невероятной скоростью. Мы стали слишком тесно контактировать с животными, которые передают нам свои внутривидовые инфекции, и если их возбудители изобретают способ передаваться от человеку к человеку, это становится предпосылкой к развитию эпидемии.

Взять летучих мышей, на которых приходится 20% от всех видов млекопитающих. Раньше они жили в непроходимых лесах, а сейчас — в непосредственной близости от человека. Мышь высасывает мякоть фрукта, висящего на дереве, фрукт падает на землю, где его съедает свинья. Потом свинью забивает мясник, мясо попадает на рынок, турист вгрызается в шашлык, а к вечеру оказывается на другом конце света. Теперь повторите этот сценарий миллион раз, и покажется чудом, что вспышки опасных инфекций случаются раз в пару-тройку лет, а не ежедневно.

Про «раз в пару лет» — конечно, иллюзия: за последние 50 лет из-за вспышек Эболы вымерла треть мировой популяции горилл и шимпанзе, исчезли многие земноводные, амфибии и насекомые — погуглите новости про чуму пчел, например.

А ведь помимо летучих мышей есть еще и дикие птицы, которые сами способны преодолевать гигантские расстояния, распространяя заразу между континентами. Именно таким путем в США и Россию и другие страны пришла Лихорадка Западного Нила, про которую вы, вероятно, вообще ничего не слышали, в то время как летальность у нее сопоставима с летальностью от модного коронавируса.

Откуда что берется

Чаще очаги новых инфекций фиксируются в Африке (там люди теснее всего контактируют с дикой природой) и в Китае (из-за особенностей национальной кухни и любви к поеданию экзотических животных со всего света, которыми кишат продовольственные рынки). Но пускай карта вас не обманывает: с современной интенсивностью авиасообщения нет особой разницы, где появился нулевой пациент — на другом конце света или в соседней от вас квартире. Думаете, ваши соседи не могут взять и слетать в Китай?

Какая защита у нас есть: примерно как против пришельцев — телескопы и шапочки из фольги. Ученые сейчас пытаются фиксировать новые инфекции на подступах, проверяя на вирусы тех же летучих мышей и птиц. Потом на основе этой информации прогнозируется, какая эпидемия гриппа нас ждет в следующем сезоне, синтезируются вакцины, проводится массовая вакцинация. Но даже с гриппом куча оговорок: правительства бедных стран не могут обеспечить граждан бесплатными вакцинами, а правительства богатых — не прививают эмигрантов. Единицы государств могут похвастаться отлаженной системой реагирования на случай вспышки какой-нибудь Эболы: ну, чтоб врачи сразу надели скафандры, больного засунули в пластиковый гроб и увезли в закат на спецмашине. А теперь вообразите, что речь не об одном пациенте, а о десятках и сотнях людей, которым требуется круглосуточная помощь, как при какой-нибудь холере. И это не дисциплинированные китайцы, а отвязные русские, которые убегают из карантинов, подделывают справки и ходят на работу с температурой под сорок и кровавым поносом.

Что с антибиотиками

Все плохо, они постепенно утрачивают свою магическую силу, потому что мы нарушаем правила их приема, и бактерии успевают выработать резистентность прежде, чем умереть. Отсюда — угроза заразиться золотистым стафилококком и еще добрым десятком суперинфекций, против которых не действуют никакие из существующих лекарств. А нормальных препаратов от новых вирусов и вовсе не подвезли, а если и подвезут, то стоить они будут чересчур дорого.

Куда смотрит ВОЗ

Плохая новость: ВОЗ уже не та, что раньше. Ей в какой-то момент урезали финансирование, поэтому организация начала принимать действия от частных инвесторов, которые теперь имеют право голоса в выборе приоритетов. К примеру, в 2014 году, во время вспышки Эболы в Западной Африке ВОЗ медлила с заявлением об эпидемической ситуации, потому что инвесторы боялись проблем с разработкой местных месторождений. А один из крупнейших спонсоров ВОЗ, Фонд Гейтсов, настаивает на том, чтобы организация направляла больше ресурсов на полное искоренение малярии, а не на борьбу с другими проблемами мирового здравоохранения. Это, конечно, хорошее пожелание, но, согласитесь, как-то неправильно, что воля мистера и миссис Майкрософт оказывается приоритетнее позиции экспертов, которые в отношении той же малярии рекомендуют политику сдерживания (так дешевле и эффективнее).

Справедливости ради, Фонд Гейтсов — один из главных спонсоров частных проектов по разработке универсальных вакцин от гриппа, над которыми бьются маленькие биотехнологические стартапы. Возможно, с их помощью через 5-10 лет у нас появится хорошая прививка, и ученым не придется угадывать штаммы вирусов из сезона в сезон.

На этой оптимистичной ноте, пожалуй, закончу. Мойте руки, молитесь, любите, чихайте в локоток.

Источник