Холодное лето 17-ого года

Случившаяся Февральская революция в Российской империи стала для германской армии поворотным моментом. Если ещё в конце 1916 года русская императорская армия была грозной и боеспособной силой, которой удалось одержать недавно крупную победу во время Четвёртой Галицкой битвы (Брусиловский прорыв), то спустя несколько месяцев от былого величия не осталось и следа. Солдаты массово отказывались ходить в атаки, оставляли окопы при малейшей угрозе, а дезертирство росло с каждым днём. Лишь немногие подразделения сохранили боеспособность, но их было явно недостаточно, чтобы закрыть зияющие бреши на Восточном фронте — от Балтийского до Чёрного моря.

Германский генштаб незамедлительно воспользовался столь благоприятно сложившейся обстановкой. Весной-летом 1917 года Германия и Австро-Венгрия подтягивали крупные резервы на Восточный фронт, намереваясь прорвать его и принудить Россию к капитуляции, осуществив таким образом план Шлиффена, но в ином порядке — сначала покончить с Россией, а затем с Францией. Кроме того, горячее желание Германии в кратчайшие сроки расправиться с неприятелем на Восточном фронте подогревалось еще и вступлением в апреле 1917 года в войну США на стороне стран Антанты. Огромная экономическая мощь и колоссальный мобилизационный ресурс американского государства могли стать гвоздями в крышку гроба Германской империи. Поэтому ставка была сделана на вывод России из войны, чтобы освободившимися войсками с Восточного фронта прорвать Западный фронт до прибытия американских экспедиционных войск.

Основной удар планировалось нанести по Риге — главному узлу снабжения русского Северо-Западного фронта, через которую также открывался кратчайший путь на Петроград. Помимо крупного наступления сухопутных частей на этом направлении, Германский генштаб стал разрабатывать план крупномасштабной десантной операции на острова в Моонзундском проливе, расположенные севернее Риги. И операция эта получила кодовое название «Альбион». В случае успеха и на суше, и на море в руки Германской империи могли попасть значительные силы русского Балтийского флота, находившиеся в Рижском заливе. Это облегчило бы прорыв германского флота в Финский залив, определив тем самым судьбу Петрограда. Для реализации такого рискованного замысла Германский генштаб стал привлекать лучших морских и пехотных командиров на руководящие посты, дабы увеличить шансы на успех.

В конце лета 1917 года адмирал Сушон был срочно вызван в Берлин. В столице он узнал, что генштаб снял его с должности главнокомандующего Османским флотом и перевёл на пост командующего Четвертой эскадрой линкоров Флота Открытого моря. Этому боевому соединению предстояло в ближайшее время сыграть ключевую роль в прорыве русской обороны на островах, прикрывающих Рижский пролив. Сушон был одним из немногих германских адмиралов, имеющих за плечами большой боевой опыт, накопившийся с первых дней войны. Поэтому неудивительно, что опытного офицера привлекли к столь значимой операции. А вместо Сушона на пост главнокомандующего Османским флотом и Средиземноморской дивизией был назначен вице-адмирал Хуберт фон Ребёр-Пашвиц, бывший военно-морской атташе Германии в США. Новый командующий прибыл в Константинополь 4 сентября 1917 года, получил предписание не проводить самостоятельные операции и ждать инструкций из военно-морского штаба.

Последние отголоски сопротивления

Ознакомившись с обстановкой на Чёрном море, вице-адмирал Рёбер-Пашвиц начал энергично действовать, намереваясь полностью очистить Босфорский пролив от русских минных заграждений. К тому времени дисциплина в рядах русского Черноморского флота упала до минимума — матросы отказывались выходить в море и устанавливать новые минные поля, что, естественно, было только на руку османскому флоту. Уже к концу октября удалось окончательно расчистить подходы к Босфору, после чего османские тральщики направились к берегам болгарских и румынских портов, дабы очистить подходы и к Одессе. Отсутствие сопротивления со стороны русского флота вселило в осман уверенность, и зачастую тральщики выходили на задания без должного прикрытия, о чём, впрочем, вскоре пожалели.

В конце октября 1917 года командованию Черноморского флота удалось направить на дежурное крейсерство к берегам Румынии и Болгарии два эскадренных миноносца — «Пылкого» и «Быстрого». Первого ноября, подойдя к бухте Инада, русские корабли обнаружили османский миноносец «Гамид-Абад», несколько пароходов и тральщиков. Не мешкая, «Пылкий» и «Быстрый» открыли беглый огонь по противнику и спустя несколько минут пустили на дно вражеский миноносец и два парохода, после чего успешно избежали преследования. Эта победа стала последней для русского Черноморского флота в Первой мировой войне.

Потеря миноносца не стала для османского флота в какой-то мере ощутимой, однако стало очевидно, что списывать со счетов русский флот в Чёрном море преждевременно. Рёбер-Пашвиц начал усиливать соединения тральщиков миноносцами и эсминцами. Возможно, он хотел к тому же вывести «Гёбен» и «Бреслау» в Чёрное море, однако, не имея дозволения из Берлина, вице-адмирал не решался на подобное. А спустя неделю после битвы в бухте Инада, весь мир облетела срочная новость — в России произошла новая революция.

Жажда действий

7 ноября 1917 года в Петрограде произошёл государственный переворот, в результате чего Временное правительство было низложено. Власть перешла в руки Советов народных комиссаров РСФСР под председательством Владимира Ленина. На следующий день был опубликован знаменитый ленинский «Декрет о мире», в котором советское правительство предложило прекратить боевые действия всем вовлечённым сторонам и установить справедливый мир без аннексий и контрибуций.

Страны Антанты категорически отвергли декрет, а Германская империя и её союзники увидели здесь возможность — наконец ликвидировать Восточный фронт и перебросить высвободившиеся силы на Францию. Однако заключать «справедливый» мир Германская империя была не намерена, считая себя победителем. И с этим было сложно не согласиться, так как к концу октября германским войскам удалось захватить Ригу и успешно провести операцию «Альбион», тем самым открыв себе прямую дорогу на Петроград.

В русской армии озвученный «Декрет о мире» привел к полному уничтожению линии фронта — солдаты массово покидали свои подразделения, не желая воевать и открывая перед силами Германской империи оперативный простор для захвата России. Единственное, что сдерживало амбиции германского генштаба — острая нехватка людских ресурсов для оккупации обширных территорий, а также критическое положение на Западном фронте. И поэтому мир, но на своих условиях был куда предпочтительнее. Вскоре, 3 декабря 1917 года, в Брест-Литовске начался первый раунд переговоров между представителями Советской России и государствами Тройственного союза, по результатам которого с 17 декабря было объявлено перемирие между странами, что привело к окончанию боевый действий, в том числе и на Чёрном море.

Известие о перемирии с Советской Россией стало для Османской империи настоящим подарком судьбы. В скором времени русские войска должны были быть выведены с османских территорий, а политики и дипломаты стали составлять свои условия мира для России. В Чёрном море боевые действия полностью прекратились, и османский флот, теперь уже без опаски, расчищал последние минные заграждения, восстанавливая маршруты для кораблей снабжения.

Для вице-адмирала Рёбер-Пашвица заключение перемирия с Россией также стало знаменательным событием, однако до полной победы было ещё далеко. Несмотря на то, что в Чёрном море соблюдался режим перемирия, на другом морском ТВД — Средиземном, положение Германии и её союзников было удручающим. Британские, итальянские и французские линкоры, имея полное превосходство в регионе, заперли корабли австро-венгерского флота в портах. Кроме того, в конце 1917 года Османская империя потерпела сокрушительное поражение в битве за Иерусалим, открыв странам Антанты дорогу на Сирию и Анатолию.

Для того, чтобы в полную силу развить наступательный потенциал, командующие стран Антанты стали перебрасывать дивизии со второстепенных фронтов, в частности с Салоникского, проходящего между Грецией и Болгарией. Прибытие свежих сил неприятеля могло бы быстро поставить точку в катастрофическом положении Османской империи. Поэтому, получив известие о перемирии с Советской Россией, османское правительство обратилось к Рёбер-Пашвицу с просьбой рассмотреть возможность перевода «Гёбена» и «Бреслау» в Эгейское море для уничтожения транспортных кораблей Антанты с солдатами на борту.

Вице-адмирал, может быть, и был согласен, однако ему требовалось разрешение из Берлина. И там эту идею не поддержали, ибо враг имел подавляющие превосходство в регионе. Однако Рёбер-Пашвиц продолжал настаивать, указывая на данные воздушной разведки, которые не выявили наличие крупных кораблей в Эгейской море. Также вице-адмирал предлагал провести комбинированную атаку силами «Гёбена», «Бреслау», подводных лодок и авиации, что, по его мнению, увеличивало шансы на успех. После некоторого колебания Берлин одобрил предложенное, и Рёбер-Пашвиц стал готовить в январе 1918 года поход в Эгейское море. Эта операция станет для одного из неуловимых рейдеров последней…

Материал подготовлен волонтёрской редакцией «Мира Кораблей»

Октябрь 1942 года. Под Сталинград прибывает совсем молодой лейтенант-артиллерист Юрий Бондарев. Уже потом, после войны, он напишет ставшие легендарными произведения «Горячий снег» и «Батальоны просят огня». Причем, первое произведение можно считать практически автобиографическим. И вполне понятно, что как участнику Сталинградской битвы, ему не по нутру была ложь Солженицына.

Сражение под Сталинградом, где мое поколение восемнадцатилетних получило первое крещение огнем, где в кровопролитных боях мы повзрослели и постарели на 10 лет, было, как известно, окончательным переломом военных событий второй мировой войны. Под Сталинградом, в Сталинграде и в районе Сталинграда, что известно мне не только по одним документам, главным образом, воевали молодые 1922, 1923, 1924 года рождения, десятки тысяч людей. И это мы отстояли Сталинград, и это мы сковали в обороне города немцев и перешли в наступление. Именно эти люди были «цементом фундамента» Сталинградской победы, а не штрафные роты, как пишет об этом Солженицын. Последняя перепись населения Советского Союза выявила цифру: от этих поколений осталось 3%. 

Юрий Васильевич прямо говорит, что Солженицын целенаправленно и по злому искажает ход событий, и этим оскорбляет память всех тех, кто погиб в Сталинграде и на подступах к городу. И, думаю, Бондарев имеет право на критику, поскольку он прошел через ад. Кроме того, он уточняет, что никаких штрафников в Сталинграде осенью 1942 года он не видел.

Отдельным пунктом Юрий Васильевич выделил отношение Солженицына к Власову. Он в недоумении от того, что Солженицын относится к генералу-предателю с явным сочувствием. Он же называет его своего рода «выдающимся человеком», защитником русского народа. Да и само предательство представлено как как некий политический факт. Якобы Власов был не согласен с политикой Сталина, и лишь поэтому перешел на сторону врага. Да если это было бы и так, разве это оправдание предательству?

И это лишь малая часть того, что сказал о Солженицыне Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской, двух Государственных премий СССР и многих других, автор сценария киноэпопеи «Освобождение» Юрий Васильевич Бондарев.

Подписывайтесь на мой канал в Телеграм и MAX