"Ледокол" на чистой воде (часть 7) - полный разбор лжи книги Виктора Суворова
Следующая - 17-я глава в книге Резуна, посвящена подготовке войны в Карпатах.
«Жуков лично требует от командования армии досконального знания карпатских перевалов, и не только по описаниям, но на практике. Он приказывает “направить осенью через перевалы по всем более или менее проходимым маршрутам специально скомплектованные группы, составленные из различных боевых машин и транспортных средств, чтобы убедиться на практике в возможности преодоления их танками, автомашинами, тракторами, гужевым транспортом и вьючными животными” (Маршал Советского Союза И. X. Баграмян. ВИЖ, 1967, №1, с. 54). Речь идёт о 1940 годе. Гитлер воюет во Франции, повернувшись спиной к Советскому Союзу, а Жуков проводит эксперименты по преодолению горных перевалов» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
Это уже даже как-то неприлично! Виктор Суворов пишет, что речь идёт о 1940 годе, что Гитлер “воюет во Франции, повернувшись спиной к Советскому Союзу”, а в цитируемой статье говорится:
«В конце октября меня вызвал к себе генерал Парусинов.
– Вот что, товарищ Баграмян, – начал он сухо.
– Пора Вам приступить к знакомству с театром военных действий и с войсками. Для начала хорошенько изучите характер реки Сан и особенности организации обороны на её восточном берегу» (ВИЖ, 1967, №1 – С.53 – 54).
Во-первых, обратите внимание на тот факт, что генерал акцентирует именно на обороне восточного берега пограничной реки.
Во-вторых, описаны события КОНЦА ОКТЯБРЯ 1940 года. Если кто забыл – напоминаю: немцы начали наступление на Францию 10 мая и победили Францию за 43 дня. К октябрю 40-го года они уже давно там не воюют.
Далее речь идёт о карпатских перевалах на территории СССР. Подчёркиваю: Баграмян не занимается разведкой, он проверяет возможность преодоления перевалов на нашей территории.
Цитировать не буду, потому что слишком уж обширные фрагменты статьи пришлось бы приводить. Суть такова: полковник Баграмян два дня ехал по горным дорогам и в результате прибыл в штаб 72-й дивизии. Проверка возможности преодоления перевалов проводится для того, чтобы убедиться в том, что в случае начала войны, наша 72-я дивизия не окажется отрезанной от баз снабжения и от основных сил.
Происходящее на перевалах Суворов представил прям-таки с Голливудским размахом:
«...эксперименты в горах продолжаются. Возможности каждого рода войск, каждого типа боевых и транспортных машин в условиях карпатских перевалов изучаются на научной основе. Устанавливаются и тщательно проверяются стандарты, отрабатываются рекомендации войскам. Время преодоления различными типами машин карпатских перевалов тщательно фиксируется и анализируется» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
Вся эта, нарисованная Резуном грандиозная картина кипучей деятельности вызывает улыбку после ознакомления с описанием её результатов маршалом Баграмяном:
«... мы тронулись на ближайшие перевалы через Карпаты, где проводился эксперимент по их преодолению различными боевыми и транспортными машинами. Итоги его окончательно убедили меня в том, что весь конский состав дивизий, предназначенных для действий в Карпатах, желательно было бы заменить местной породой лошадей...» (Иван Баграмян, ВИЖ, 1967, №1 – С.55).
А ближе к концу 17-й главы «Ледокола» Резун вообще написал:
«... Баграмян с секундомером тренирует танкистов на перевалах» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
Вот так! Этот прием также нередко используют и недобросовестные политики и продажные СМИ: шла речь об одном, а в итоге переключились совсем на другое. И многие даже не замечают – “пипл хавает”.
Речь у Баграмяна шла об испытаниях с целью определения возможности и времени преодоления перевалов лошадьми, автотранспортом и боевыми машинами, но Суворов невзначай переквалифицировал эти эксперименты в “тренировки танкистов”.
Ещё раз напоминаю: в цитате говорится о Карпатских перевалах, через которые проходят пути сообщения наших передовых частей, находящихся в горах, на границе, с основными силами армии. Баграмян упомянул о лошадях, но в Карпатах нет кавалерийских частей. Имеются в виду именно обозные лошади, участвующие в снабжении войск, обороняющих перевалы.
Теперь о частях и командирах 12-й армии, в составе которой служит полковник Баграмян осенью 1940 года. В результате включения в состав СССР Северной Буковины, частью территории Советского Союза стали Восточные Карпаты, что привело к необходимости увеличения количества горнострелковые частей в Красной Армии. Никаких агрессивных намерений это не выдаёт – изменение географии СССР потребовало изменения состава вооружённых сил. Горнострелковые дивизии создавались путём переформирования из обычных стрелковых. На командных должностях оказывались в том числе и выходцы с Кавказа. В Красной Армии офицеров-кавказцев было много и найти командиров с кавказскими фамилиями можно было практически в каждой части РККА. Но в случае с 12-й армией Резун хочет убедить читателя в том, что здесь, что ни командир, то кавказец. Это, мол, Сталин создаёт из джигитов “горную армию” для вторжения в Карпаты.
«В других армиях тоже встречаются грузины, армяне, азербайджанцы. Но в 12-й армии это чувствуется особенно ясно. Фамилии офицеров типа Парцвания, Григорян, Кабалава, Гусейн-заде, Саркошьян мы встречаем десятками и сотнями» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
В 6-м номере «Военно-исторического журнала» за 1973 год есть статья генерала Арушаняна, посвящённая боевым действиям 12-й армии в начальный период войны. Там на 61-й странице перечислены соединения, входящие в состав армии, и названы фамилии их командиров. Командиры корпусов – Кирилов Н.К., Галанин И.В., Соколов Д.А.; командиры дивизий – Губин С.Д., Ткаченко С.А., Прошкин Н.И., Салихов М.В., Горбенко И.В., Шепетов И.М., Червинский А.Н. Что-то не слишком много кавказских фамилий….
* * *
А вот как описывается в «Ледоколе» история назначения полковника Баграмяна на должность начальника оперативного отдела 12-й армии:
Командующий округом генерал армии Г. К. Жуков отыскал среди преподавателей военной академии своего давнего друга армянина, полковника И. X. Баграмяна, и послал его начальником оперативного отдела (планирование войны) в штаб не какой-то, а именно 12-й армии» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
И опять Резун-Суворов умудрился нагрешить против истины. В той же самой статье Баграмян вспоминает, как он добился перевода из академии в войска.
«В августе последнего предвоенного года я всё-таки обратился за поддержкой к Г.К. Жукову. Письмо к нему получилось кратким в виде рапорта: “Вся армейская служба прошла в войсках, имею страстное желание возвратиться в строй” и т.д. Закончил так: “Согласен на любую должность”» (Иван Баграмян, ВИЖ, 1967, №1 – С.49).
Как видите, не Жуков отыскал Баграмяна, а наоборот. Вроде мелочь, а опять неправда у господина Резуна. И кстати, очень скоро вы увидите, что в 12-й армии Баграмян прослужил совсем недолго.
Ну и, конечно же, снова о планах! Виктор Суворов всеми силами старается внушить читателям два тезиса:
1. Бывают либо планы наступления, либо планы обороны. И никаких других.
2. У Красной Армии в 1941-м году были исключительно планы наступления.
Вот что он пишет на страницах своего «Ледокола»:
«Баграмян, отвечающий за планы войны, свидетельствует: “Изучая оперативные планы, я был поражен следующим фактом: наша пограничная армия не имеет плана развертывания и прикрытия границы”. “Изучая планы” означает, что сейф оперативного отдела 12-й армии не был пуст. Там были планы. С ними нельзя было просто бегло ознакомиться. Это были сложные документы, которые надо было изучать. Но вот среди планов войны оборонительных планов не было» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
Во-первых, Резун пользуется тем, что большинство его читателей не знакомы с армейской бюрократией. Мол, если нет оборонительных планов, то есть только наступательные планы. В действительности планы в сейфах штабов есть очень разные. У военных ничего не делается экспромтом, на всё есть план. Например: «План подъёма по тревоге», в котором подробно расписано: кто кому и что должен сообщать, кто куда должен явиться и кому куда “бечь”. Этот план не является ни наступательным, ни оборонительным. Есть “Мобилизационный план”, есть план “Санитарной и ветеринарной эвакуации”, “План проведения сборов начсостава, полевых поездок и учений” и ещё разные планы, которые ни к наступлению, ни к обороне отношения не имеют, потому что они – на любой случай.
Во-вторых, Резун приводит цитату из Баграмяна, но не указывает источник. Откуда эта цитата? Иван Христофорович – автор трёх книг; а ещё масса статей им написана.
Нужно проверить: в какой момент времени нет плана прикрытия границы. Но где искать приведенные слова?
Можно не сомневаться, большинство читателей «Ледокола» сами для себя решили, что планов прикрытия нет непосредственно накануне войны. Именно к такому выводу их и подталкивал Виктор Суворов. Однако посмотрим, что пишет сам маршал Баграмян в той самой статье в «Военно-историческом журнале» за январь 1967 года.
«Моя служба в 12-й армии была недолгой. В середине декабря 1940 года я получил выписку из приказа наркомата обороны о своём назначении на должность начальника оперативного отдела – заместителя начальника штаба Киевского Особого военного округа. Именно в это время в оперативном отделе срочно дорабатывались намётки нового плана прикрытия государственной границы. Теперь мне вплотную пришлось заняться этим вопросом, решения которого с таким нетерпением ждали в войсках» (Иван Баграмян, ВИЖ, 1967, №1 – С.55).
И далее маршал Баграмян повествует:
«В начале февраля после доработки план прикрытия вновь был доложен командующему. Согласно этому плану прикрытие границы предусматривалось обеспечить главными силами армий располагавшимися в приграничной полосе. Они-то и должны были принять на себя удар агрессора.
В распоряжении командования округа в глубоком тылу оставались основные силы войск округа» (Иван Баграмян, ВИЖ, 1967, №1 – С.59).
После захвата немцами Югославии, в план прикрытия опять вносились изменения – это тоже описано в статье Баграмяна. Так или иначе, а на момент начала войны план прикрытия границы в Киевском округе был! И тому есть свидетельства. Вот как описывает генерал Арушанян, бывший на тот момент начальником штаба 12-й армии, события раннего утра 22 июня 1941 года:
«... генерал М.А. Пуркаев вызвал меня к аппарату “Бодо” и передал условный сигнал для ввода в действие плана прикрытия государственной границы. [...]
Наша армия [...] должна была прикрыть Станиславское и Черновицкое направления.
Военный совет и штаб армии разработали подробный оперативный план прикрытия государственной границы. Согласно этому плану армия имела оперативное построение в два эшелона: первый составляли стрелковые корпуса для создания прочно обороны, второй – механизированный корпус для нанесения мощного контрудара в случае прорыва противника» (Баград Арушанян, ВИЖ, 1973, №6 – С.60).
Кстати, Виктор Суворов далее в «Ледоколе» делает ссылку на эту самую статью в 6-м номере Военно-исторического журнала за 1973 год, но эпизод с планом прикрытия он, конечно, “не заметил”.
И ещё, обратите внимание на построение 12-й армии в обороне: во втором эшелоне есть мехкорпус в составе двух танковых и одной моторизованной дивизий. В случае прорыва противника, танки при поддержке мотопехоты должны оперативно выдвинуться и нанести контрудар. То есть крупное танковое соединение является важной составной частью оборонительных порядков армии. К этому ещё вернёмся, когда будем разбирать утверждения господина Резуна о том, что танковые соединения якобы нужны “только для агрессии”.
В первые недели войны войска Киевского Особого военного округа оборонялись грамотно и достаточно эффективно. На момент когда в Белоруссии противник продвинулся на 500 километров, на Украине наши войска отступили только на 150 км. Хотя в той же 12-й армии, как указывает в своей статье генерал Арушанян, имело место «до 35 проц. некомплекта личного состава» (Баград Арушанян, ВИЖ, 1973, №6 – С.61). При этом 12-я армия удерживала свои позиции до 30 июня, а в ночь на 1 июля начала организованное отступление – в соответствии с приказом командующего фронтом.
Суворов, используя довольно обтекаемые выражения, подталкивает читателя к мысли о том, что две армии, которые он назвал “горными”, то ли бежали, то ли погибли в первые дни войны.
«Если бы Советский Союз к войне не готовился, то в Карпатах не оказались бы две армии, их не пришлось бы в панике из этой мышеловки выводить, и они не попали бы под удар германского клина в момент их отхода с гор» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 19).
Его слова совершенно не соответствуют действительности.
Вот свидетельство немецкого генерала:
«Группа армий “Юг” медленно продвигается вперед, к сожалению неся значительные потери. У противника, действующего против группы армий “Юг”, отмечается твёрдое и энергичное руководство. Противник всё время подтягивает из глубины новые свежие силы против нашего танкового клина. Резервы подходят как на центральный участок фронта, что наблюдалось и прежде, так и к южному флангу группы армий» (Франц Гальдер, Военный Дневник – Запись 26 июня 1941 года).
Это начальник штаба сухопутных войск Вермахта написал 26-го июня. А вот что тот же генерал Гальдер пишет в своём дневнике уже 27-го числа:
«... русское командование на Украине [...] следует отдать ему должное, [...] действует хорошо и энергично» (Франц Гальдер, Военный Дневник – Запись 27 июня 1941 года).
Красная Армия на Украине в первые недели войны отступала, но вела упорные оборонительные бои, наносила контрудары и вследствие этого избежала крупных окружений. Катастрофа в Белоруссии приведшая к образованию “дыры” в центре советско-германского фронта, пагубно сказалась на общем положении дел. С этого момента положение войск Юго-западного фронта стало непрерывно ухудшаться.
* * *
Мы уже видели, как Виктор Суворов приписывает авторам то, чего они не писали и писать не могли, как он вырывает фразы из предложений и подставляет эти фразы в совершенно другой контекст, как меняет время и место событий, описанных в приведенной цитате. А сейчас познакомимся с новым приемом господина Резуна-Суворова.
Продолжая развить тему службы Баграмяна в 12-й армии, он пишет:
«Интересно описание учений 12-й армии, на которые приезжает лично Жуков. Отрабатываются только наступательные задачи, причём на картах война идёт на германской территории. Первое, с чего начинается проигрыш на картах: форсирование советскими войсками пограничной реки Сан. Военная игра идёт не против некоего вымышленного противника, а против реального, с использованием совершенно секретной разведывательной информации» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
“Интересное описание учений 12-й армии”. Действительно интересное! Так отчего же господин Резун – великий любитель цитат – не привёл это описание в «Ледоколе»? Для начала скажу, что про “реального противника” и “совершенно секретную разведывательную информацию” в статье маршала Баграмяна нет ни слова. Это Суворов от себя добавил.
Также он утверждает, что игра на картах начинается с форсирования пограничной реки Сан.
А теперь цитата из статьи Ивана Христофоровича – такая, как она есть:
«Командно-штабное учение было посвящено отработке вопросов организации и осуществления прорыва обороны противника с последующим форсированием крупной речной преграды (реки Сан)» (Иван Баграмян, ВИЖ, 1967, №1 – С.52).
Вот так Владимир Богданович Резун “случайно перепутал” последовательность задач на учениях. Сначала прорыва обороны, а потом форсирования Сана.
«В 1941 году в Карпатах не было войск противника, достаточных для агрессии, и советское командование это хорошо знало (Генерал-лейтенант Б. Арушунян, ВИЖ, 1973, №6 – с. 61)»
(Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
Резун обозначил ссылку, но не ставит кавычек. Это что? Явно – не цитата!
В статье генерала Арушаняна таких слов нет! Нет вообще - от слова “совсем”. Нет ничего даже похожего.
Вот эта статья перед вами - можете её прочитать.
И если вы её прочитаете, то тут же убедитесь в лживости следующего утверждения Виктора Суворова:
«Концентрация двух советских армий в Восточных Карпатах имела катастрофические последствия. Никто эти армии, конечно, с фронта не атаковал. Но удар 1-й германской танковой группы на Ровно ставил перед советским командованием дилемму: оставить две армии в Карпатах, и они погибнут там без подвоза боеприпасов и продовольствия, или их срочно отводить из этой мышеловки. Было принято второе решение. Две горные армии, не приспособленные для боя на равнинах, имея облегченное вооружение и множество ненужного на равнинах снаряжения, побежали с гор и тут попали под фланговый удар германского танкового клина» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
Ничего подобного. В статье описывается то, как 12-я армия вела оборонительные бои и отступала только после получения приказа об отступлении.
* * *
«В советских дивизиях появились группы особо подготовленных альпинистов-скалолазов. Но в Восточных советских Карпатах им явно делать нечего. Чтобы их применить в деле, нужно было двинуть советские войска на запад, причём на несколько сотен километров. Все те факторы, которые делают Восточные Карпаты неудобными для агрессии с запада на восток, делают их удобными для агрессии с востока на запад:
1. Войска уходят вперед в горы, но их линии снабжения остаются на советской территории, в основном на очень ровной местности» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
Линии снабжения ”потянутся” за войсками, так что когда войска уйдут в горы на сотни километров, то эти самые линии снабжения будут проходить по горным дорогам, и уже не будет иметь никакого значения тот факт, что начинаются эти самые линии на равнинах.
А далее вообще неописуемый фрагмент из «Ледокола»:
«Сидеть на месте две армии не могли, им двоим тут нет места, в обороне они не нужны и к обороне не приспособлены. Единственный путь использовать эти армии в войне: двинуть их вперёд» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
Это как понимать? С чего это вдруг две армии, являющиеся составными частями вооруженных сил одного государства, не могут долго находится рядом? Погрызутся что ли?
Значительную часть 17-й главы «Ледокола» Владимир Богданович Резун посвятил тому, что доказывал: обычные стрелковые дивизии лучше для обороны в горах, чем горнострелковые. Мол, если горнострелковые, то это, стало быть, для наступления. В частности, было у него вот такое утверждение:
«Повторяю, что две армии в Карпатах в 1941 году для обороны были совершенно не нужны. Но если бы кому и пришло в голову использовать их для обороны, то и в этом случае не надо было переформировывать тяжёлые стрелковые дивизии в легкие горнострелковые» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
А через несколько страниц вдруг пишет следующее:
«Самое главное в действиях советских горных армий – внезапность и скорость. Если они успеют быстро захватить перевалы, то обычным полевым войскам сбросить их будет непросто» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).
То, что Суворов называет в данном контексте “обычными полевыми войсками” – это есть не что иное, как те самые стрелковые дивизии. По какой причине захваченные, чужие перевалы наши горнострелки будут удерживать успешно и обычным полевым войскам противника будет их сбросить непросто, а на своих родных перевалах они к обороне не пригодны?
Ведь очевидно же, что на чужих, захваченных перевалах оборонительные позиции придётся обустраивать поспешно, что на стороне противника будет фактор знания местности; а на своих перевалах оборону можно подготовить заблаговременно и тщательно, и местность свою изучить досконально. Вон и полковник Баграмян уже “проверил с секундомером”: какие транспортные средства и с какой скоростью смогут подвозить обороняющимся провизию и боеприпасы. Так почему это где-то будет легче держать оборону, чем на своей территории(?), если дома и стены помогают. Где логика?!
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ