В прежней жизни, в другой стране, когда я пыталась обогатиться продавая чужую недвижимость, у меня в объектах была прекрасная «трёшка».

С удивительными покупателями.

Хорошими.

Хорошие покупатели на хороший товар нашлись быстро – через три недели и семь показов.

Синьор Гуерино быв вдовствующим представителем гуманитарного фонда. Италия жалела детей, пострадавших от катастрофы на Чернобыльской АЭС и привозила помощь.

Свежеовдовевший синьор Гуерино приехал в помощь впервые.

Неожиданно он (или его) встретил Жанну, разведённую мать двоих пострадавших от радиации детей.

Сложно сказать, от чего больше пострадала сама Жанна: от проживания в сорока километрах от реактора или от десяти лет брака с алкоголиком-неудачником.

Но факт в том, что удивительно похожая на Софи Лорен страдалица очаровала Гуерино настолько, что он искал трёшку себе, Жанне и её детям.

То ли исходивший от Жанны поток радионуклидов, то ли разница в сорок пять лет – очень этому способствовали.

Я привела смотреть их квартиру вечером.

Рослая и энергичная Жанна поставила сеньора Гуерино (вместе с тростью и электронной сигаретой) у пустой вешалки в прихожей. Он покашливал и смотрел на то, как мы открывали-закрывали балконы и простукивали отошедшую плитку в туалете.

Влюблёнными глазами.

Когда Жанна в недлинном платье цвета «леопард» и золотистых ботильонах полезла смотреть трубы под ванной он пришёл к выводу – квартиру надо брать.

Не обращая внимания на хозяев, сидевших в печали на кухне без света, мы стали торговаться.

Гуерино знал итальянский и главные русские слова: Жанна, люблю, красивая, секс, хорошо. Жанна – русский и итальянскую жестикуляцию в совершенстве, я – только русский.

Итальянский – очень простой язык.

С каждой фразой сеньора Гуерино мне становилось всё понятнее.

Он энергично махал руками в пигментных старческих пятнах, непрестанно курил ароматную электронку, кашлял и горячо говорил скрипучим голосом.

Жанна, следя за дрожащими руками и выражением лица, переводила как понимала.

Буквально через полчаса я стала понимать тоже.

Синьор Гуерино хотел трёшку с пятисотдолларовым торгом.

Через месяц.

После того как Жанна съездит в Италию к внукам и правнукам сеньора, а сеньор – к своим сбережениям в евро. Задаток в тысячу долларов сейчас он дать не может, порядком поиздержался, покупая леопардовые платья и ботильоны.

Но трёшку хочет очень.

И Жанну.

Мы с Жанной тоже очень хотели: она – квартиру купить, а я - продать.

Поэтому нашли компромисс – триста евро аванса и соглашение о намерении на месяц.

Завтра.

На новоселье меня, правда, не пригласили.

Но, всё равно, молодцы.