ВМФ + Мат

"Байка"(говорят было не давно,но байка же) рассказано друзьями.Дежурит пл и тут супостат заходит на территорию РФ.Далее наши говорят - "Вы зашли за государственную границу РФ,выйдете пожалуйста .Мы Вас видим!! Те делают маневры и заходят еще глубже в территорию РФ))))Снова предупреждение - "Мы Вас видим!!!"Супостат обиделся и ушел)))Если кто может додумать весь этот диалог в шутливом мате,как Задорнов с Шестым  флотом США и 2 моряками с маяка Испании - было бы здорово,ответы супостата в байке не сказали

На кораблях всегда была уйма тараканов. Тепло, много еды и воды, есть где зашхериться – что ещё этим насекомым нужно? Тараканов было настолько много, что, когда заходишь в каюту и включаешь свет, слышен громкий шорох от разбегающихся тараканьих лап. Моряки с тараканами не особо враждовали и относились к ним, скорее, как к домашним животным. Вреда-то от них никакого, это ж не комары и не мухи.

Однажды замполит малого противолодочного корабля Северного флота отбыл в заслуженный отпуск и непредусмотрительно оставил на столе баллончик с красной нитрокраской. После ужина его сосед по каюте, штурман, лежал на койке и смотрел в пространство. По переборкам, подволоку, столу и всем остальным поверхностям, как обычно, шлялись тараканы. Штурман долго смотрел на тараканов, на забытый баллончик с краской и тут ему пришла в голову идея, как скрасить серую флотскую жизнь. Из пустой коробки была изготовлена ловушка, несколько десятков тараканов были словлены, покрашены в красный цвет и выпущены на волю. Ещё пару заходов – и практически все тараканы в каюте приобрели нетипичную для них ярко-красную масть. Закончив дело, штурман привел в каюту своего кореша – минера. Огненный окрас разбегающихся насекомых очаровал сурового минера, и он с криком «У меня они будут синими!» умчался в свою каюту. Следующие пару недель жизнь на корабле напоминала день открытых дверей в дурдоме. В каждом жилом помещении, на каждом боевом посту стояли тараканьи ловушки, тараканы отлавливались и окрашивались в геральдические цвета своего сюзерена. Моноцвета быстро закончились. Но тут кто-то из таракановладельцев вспомнил, что болеет за «Спартак» и его отряд приобрел красно-белые цвета любимой команды. После этого сразу же появились «зенитовцы», «локомотивцы» и т.д. Возникли и другие, неспортивные сообщества. Например, тараканы, покрашенные под пчел, с черно-желтыми полосками. Или «жевто-блакитные» тараканы-хохлы. Тараканы-крестоносцы, и так далее. Армии росли, накал страстей увеличивался. Инициативная группа разработала правила взаимодействия между боссами тараканьих группировок. Было строго запрещено перекрашивать чужих тараканов. Но их можно было или уничтожать, или брать в плен (но только на своей территории!). Пленение особо поощрялось. По количеству плененных бойцов хозяину каюты давались очки, от которых поднимался его рейтинг. На корабельном стенде был вывешена таблица соревнования. Инициативная группа ежедневно считала количество пленных и награждала передовиков сгущенкой. На тараканов началась настоящая охота – и на чужих, и на бесхозных. В каютах возникли концлагеря для пленных. Если требовались деньги, группу тараканов (пленных или даже своих) можно было выгодно продать желающему. Это был уже перебор. Тараканья эпидемия не обошла стороной даже командира корабля. Неизвестно, сколько ещё бы продолжалась эта безумная вакханалия, но однажды на корабль зашел командир бригады. Попивая чаёк в кают-компании, он увидел напоминающую веселый детский мультик группу разномастных тараканов. У капраза случился шок. Вестовой кают-компании был строго допрошен, экипаж построен по большому сбору и комбриг произнес эмоциональную речь, полную красочных эпитетов и метафор, смысл которой сводился к следующему: «Родина вам доверила защищать себя, а вы тут всякой херней маетсь!». Кораблю был объявлен орпериод на неделю, в течение которого была подтянута дисциплина, вылизаны до блеска все помещения и истреблены все тараканы. Благо, это было уже достаточно несложно сделать, по причине их хорошей заметности на фоне тусклых корабельных переборок, а также выросшего охотничьего опыта всех членов экипажа.

Со мной нигде столько фигни не случалось, как на флоте. Зуб даю. Из тех, что после флота остались. На гражданке ведь что? Ну, машиной переедет. Сосулькой может контузить, или жадностью и завистью. Наверное, и всё.

На флоте не так. Там любой пипец — высокотехнологичен. С налётом прогресса и последних достижений техники. На одном корабле, например, был случай. Сидящий на палубе матрос замкнул головой электрический щит на 380 вольт, ток через него протёк, и оторвал ему пятку. И этой пяткой, — вместе с оторванным каблуком ботинка, — он стрельнул в лоб другому матросу, который сидел напротив. Потом они вместе в госпитале лежали: один без пятки, другой с сотрясением мозга.

У нас вот тоже был один случай. Стояли мы как-то в базе и вечером заряжали аккумуляторную батарею. Батарея на лодке очень большая и свинцово-кислотная. Грубо говоря, много бочек с серной кислотой. Больше двухсот. Кислота иногда нагревается и выделяет водород. Особенно в процессе заряда. Это называется «батарея газует». Ну, или «пердит», кому как больше нравится. Процесс контролируется, и отсек время от времени проветривается с помощью большого и мощного вентилятора. Если в воздухе больше четырёх процентов водорода, то воздух может взорваться. Как дирижабль "Гинденбург".

В общем, мы заряжались, батарея попёрдывала, все были довольны. И вдруг загорелись концы питания с берега — от зарядного устройства, грубо говоря. Электричество кончилось, приборы отключились, и стало темно и грустно. Потушили, снова дали электричество, и всё заработало. И приборы заработали. И сразу тревожно заверещали — водорода было восемь процентов. Прозевали, олухи. Потому что был ещё переносной прибор. Специально сделанный, чтоб измерять водород при отключении электричества. Но он был на батарейках, а батарейки давно упёрли моряки — плеер на вахте слушать.

Пришёл я в отсек где батарея, и первое, что там увидел, были три матроса. Один из них блевал, два других шатались и закатывали глаза, пытаясь включиться в дыхательные аппараты.

В школе учат, что водород — газ без цвета и запаха. Не знаю, какой там водород в школе, но наш вонял. Вроде не сильно, а всё равно чувствуешь, что атмосфера не та. Инопланетная какая-то.

Матросов выгнали на пирс дышать воздухом. Остались втроём: главный электрик Денис, ещё один электрик Рома, и я — дежурный по всей этой байде. Отсек задраили.

Стало тихо и тоскливо.

— Надо вентилироваться, — сказал Денис, — но движок вентилятора может дать искру. И тогда водород ёбнет. У нас полный боезапас над головой, теоретически может сдетонировать. Нам-то уже пофиг будет, а вот корабль точно распидарасит. Вместе с пирсом, штабом дивизии, и камбузом.

— На штаб плевать, а вот камбуз нам точно не простят, — сказал я.

— А может не сдетонирует? — спросил Рома.

— Тогда только нас распидорасит. В любом случае, мы об этом уже не узнаем, — подытожил Денис, — Серёга, чего думаешь? Ты дежурный, если что случится — тебя вешать будут.

— Если что случится, вешать будет уже нечего, — резонно возразил я нетвёрдым голосом, — Давайте вентилятор запускать, авось пронесёт.

Молодость беспечна до идиотизма, ага.

— Вахту будем предупреждать? — спросил Рома.

— А смысл? — ответил Денис, — только время потеряем. Они весь корабль с перепуга загадят, пока совещаться будут. Сделаем всё тихо и быстро. Раз-два-три, ёлочка гори.

Вентилятор загудел, перемалывая водород и выбрасывая его в атмосферу. Стрелка газоанализатора качнулась и поползла вниз — к спасительной отметке четыре процента, выделенной жирной красной чертой. Рома сидел с закрытыми глазами и неслышно бормотал. Видимо, договаривался с боженькой. Денис, сжав зубы, таращился на прибор. Я потел и шевелил волосами, гадая, найдут ли мой жетон-смертник. Все молчали.

Как проскочили красную черту — не помню. Наверное, тоже глаза закрыл. Когда стрелка уткнулась в ноль, Денис перевёл дух и спросил: — Надеюсь, среди нас нет таких, кто принципиально не пьёт на корабле?

Таких, конечно же, не нашлось.

Утреннее построение я проспал. В каюту влетел мой начальник Соловей, и, поглядев на меня, спросил, как дела. Он был уже в курсе.

— Нормально, — ответил я, — сушняк давит.

— Да-а, зажли вы с водородом нехило, — восхитился Серёга.

— Зажигали, но не зажглось, — сказал я, разлепляя глаза.

— И слава богу, — ответил Соловей и бодро ускакал по своим делам.

Через несколько дней я пришёл к нашему главному торпедисту и сказал:

— Андрюха, можешь посчитать, сколько взрывчатки в твоих торпедах? В сумме?

— Тебе как, в пересчёте на тротил? — деловито спросил тот, — у нас же морская смесь, она мощнее.

— Валяй, — говорю, — на тротил. Чтоб наглядно.

Андрюха долго считал, выводя на бумажке столбики цифр. Изображал умственный труд. Затем крупно написал цифру и показал мне. Цифра впечатлила. Я эту бумажку на память сохранил. Сейчас где-то в архиве валяется.

Через неделю про эту историю уже забыли. Потому что на флоте всегда происходит что-то, что занимает голову на ближайшее время.

В 2013 году в Индии взорвалась и затонула подводная лодка с дебильным названием «Синдуракшак». Индийские подводники в тот момент заряжали аккумуляторную батарею. «О-о, я знаю что там произошло!», — подумал я, прочитав эту новость. И придумал фразу, с которой начинается этот рассказ. И которой, пожалуй, он закончится:

Молодость беспечна до идиотизма.

Первое, чему я удивился попав в дивизию атомных подводных лодок - простецкие отношения между людьми. Не панибратские, не неуважительные, а именно простые. Дежурный по дивизии, когда увидел, что я пытаюсь замаршеровать в его рубку строевым шагом, замахал на меня руками:

- Расслабься, сынок! Это тебе не парад! Ну...блин, как тут расслабишься - целый капитан первого ранга же сидит и что-то в журнале пишет.

- Тащ капитан первого ранга! - начинаю торжественный доклад, как учили.

- Да всё я знаю, - перебивает меня дежурный, - прибыл для прохождения и так далее. Кто по специальности-то?

- Киповец, - говорю

- Жалко, что не минёр, я б тебя к себе забрал, мне минёр позарез нужен. Не хочешь быть минёром? Хуле там - одна труба и три клапана.

- Никак нет, - говорю, - я в механики хочу!

- Ну смотри, я тебя предупреждал. Пошли, отведу тебя к механикам. Поднимаемся на второй этаж штаба дивизии, там огроменный (мне тогда так показалось) коридор с кучей кабинетов.

- Маслопупые!!!! - кричит капитан первого ранга, - я вам лейтенанта привёл!!!

Откуда-то из кабинета выскакивают двое офицеров: один высокий, полный и бородатый капитан первого ранга (начальник электромеханической службы) и среднего роста худощавый капитан второго ранга (флагманский электрик)

- Лийтенант!!! Ну наконец-то!!! - кричит бородатый, - я уж думал, что опять нас кинут. Иди к нам в горячие объятия, лейтенант!

Покидаю приветливого капраза и иду в кабинет к этим странным людям. Странные люди сидят и пьют чай на сваленных в кучу на столе схемах, бумагах и фрагментах скатерти.

- Садись, лейтенант, - они смахивают с табуретки ещё какие-то схемы на пол, - чай будешь?

Конечно, я бы выпил чаю. Непривычная жара и целый день на ногах, то по штабам, то по автобусам.

- Спасибо, - говорю, - нет

- Стесняешься, небось, при таких-то шишках?

- Есть немного.

- А не надо, - говорит мне начальник электромеханической службы, - у нас тут всё по -простому, если ты - гондон, то от нас быстро съебёшь, а если нормальный парень, то можешь с нами даже запросто и чай пить. Ты -гондон?

- Да нет, вроде нормальный парень.

- Ну тогда садись и пей чай.

Сидим пьём чай.

- Какой у тебя средний балл? - спрашивают

- Четыре и шесть, четыре и семь где-то.

- А ещё что есть?

- Курсы военных переводчиков закончил.

- Это тебе особенно в трюмах пригодиться! - смеются, - в море-то ходить хочешь? Или на отстойник сейчас будешь проситься?

- Конечно хочу, чего бы я сюда ехал тогда?

- Ну хуй тебя знает, а почему хочешь-то?

- Ну...это...романтика там и всё такое.

Опять ржут:

- Ромааантииикааа!!!

- Да это вы в романтике просто ничего не понимаете! - набираюсь я смелости, видимо от чая.

- О, наглый, это хорошо. На ТК-20 пойдёшь.

НЭМС берёт трубку телефона и звонит:

- Серёга! Метнись-ка мне, быстрым оленёнком, и вызови Хафизыча к телефону!.. Ну и что, что пенсионер? НЭМС сказал - оленёнком, значит - оленёнком. Попизди у меня ещё тут!!!

Дышит в трубку.

- Хафизыч! Ну танцуй! ...Танцуешь там? Чо-чо. Лейтенанта тебе отрыл с боем. Чуть достался....что спасибо - не булькает твоё спасибо. Три литра мне должен теперь....да ты ещё поплачь мне, ага - три я тебе сказал иниибёт! Счас пришлю его к тебе.

Подводит меня к окну:

- Вон, -говорит, - видишь Акулы стоят? Твоя третья слева - иди. Иду. На пирсе лысоватый человек татарской наружности орёт на матроса с автоматом:

- Да ты знаешь, как у нас ебут? За хвост - и об палку!!! Ещё раз, блядь, увижу и дорогая не узнает, какой у парня был конец !!!

Поворачивается ко мне. На бирке написано "КБЧ-5". Он самый, значит.

- Ну, добро пожаловать на борт, лейтенант.

Спускаемся в центральный.

- Вот, - показывает механик на самый большой пульт в ЦП, - это твой Молибден, у нас он называется пианино. Единственное, что мне от тебя нужно, чтоб ты на нём хуярил, как Ван Клиберн! Всё остальное - пыль и суета. Пошли пульт ГЭУ покажу.

Спускаемся в восьмой. Механик со мной на прицепе, врывается в какую-то каюту. В каюте, в обнимку с перегаром, спит тело.

- Вот, Эдуард знакомься, это тело зовут Владимир и он один из двух киповцев ГЭУ. Как бы твой коллега по нихуянеделанью.

- Чо эта нихуянеделанью? - возмущенно бурчит тело.

- Вова, какой ты пример показываешь лейтенанту!!! Ну ёб твою мать!! Где ключи от пульта?

- Ныармальный. Нормальный я пример показываю лейтенанту, - бурчит Вова, - и вытаскивет из кармана связку ключей, - закроете там потом всё.

- А ты не прихуел ли, Владимир?!

- Хафизыч, ну пожалуйста, ну сам же вчера...

- Всё. Дохуя пиздишь, - и механик выводит меня из каюты. Меня поселили в соседнюю с Вовой каюту. А с Вовой жил ещё Андрей Борисыч - старый и опытный командир первой трюмной группы. Шефствовали они надо мной, вроде как. Помню однажды поспорили с начхимом в отсеке, просто поспорили и перешли на повышенные тона. Так они оба выскочили из каюты с криком:

- Кто тут нашего лейтенанта обижает?!

А начхим Дима ровестник с Вовой был, Борисыч-то постарше:

- Ну я!

- Головка от хуя! А в глаз? Это наш лейтенант и тока мы имеем право на него орать!!! Ну, шутили, в общем-то. У нас крайне доброжелательная обстановка была в экипаже. А за механиком нашим вообще можно ходить с блокнотом и записывать. Или на камеру снимать, когда он злился. Злился он редко, правда, но изображал из себя татарина в этот момент. Ну так-то он и так был татарином, но в моменты расстройств изображал монголо-татарина, который отбился от орды и как-то случайно попал в Мурманскую область.

- Лёня, - звал он интенданта в кают-компании и тыкал пальцем в суп, - что это тут наплёскано у меня в корыте?

- Это щи, - удивлялся Лёня такой кулинарной необразованности целого подполковника

- Щи? Лёня, да про них даже нельзя сказать "хоть хуй полощи"! Мой мазутный в них даже не пополощется!! Где мясо, Лёня?

- Мясо во втором блюде!

- Да? А косточки, может в третьем? Лёня, ты видишь эти руки?

Лёня внимательно смотрел на вытянутые к нему ладони и утвердительно кивал головой.

- Это руки, Лёня, носят твою тушку по глубинам северных морей. И если эти руки начнут дрожать от недостатка мяса в организме, то ты, Лёня, в этих северных морях и останешься на всю свою яркую, но недолгую жизнь! А посмотри на Эдуарда!!!

Лёня смотрел на меня.

- Он же цистерны главного балласта продувает своими пальцами!! Он же, как Икар, тебя к солнцу выносит и кислороду, а тыбля что? Капусту ему в воде варишь, как козлу какому?

А ещё механик носил ключи на широкой зелёной резинке от ПДУ и одевал её на лоб, как самурайскую повязку, когда думал. Ключи, при этом, болтались над правым ухом.

- Эдик, ну что у тебя с холодилкой?

- Да не могу разобраться, что-то автоматика там не хочет автоматить. Горит один предохранитель всё время, а из-за чего не могу вычислить.

И он одевал резинку на голову:

- Неси схемы!

Несу. Разворачиваем.

- Блять, так они по размеру больше, чем стойка управления от неё!!!

Смотрим в схемы, водим по ним пальцами и понимаем, что ни хуя не понимаем.

- А гвоздик пробовал вставлять? спрашивает механик атомного подводного крейсера стратегического назначения

- Какой гвоздик?

- Железный, Эдик, банальный железный гвоздик!

- Куда?

- Куда не ходят поезда! Пошли!!!

Лезем в трюм седьмого.

- Снимай крышки со стойки!

Снимаю крышки, механик вставляет гвоздь вместо предохранителя и прижимает его эбонитовым колпачком.

- Врубай и смотри откуда дым пойдёт

Врубаю, холодилка радостно работает и холодит, а из одного блока валит дым. Вырубаю холодилку, меняю блок, ставлю предохранитель, запускаю. Работает, сука.

- Учись, студент! Гвоздь дарю.

И механик снимает с головы резинку (думать-то больше не надо) и напевая что-то себе под нос уходит с чувством выполненного долга.

Потом уже я вспомнил слова НЭМСа про гондонов. И действительно ведь - ни одного не было. Были люди умнее, тупее, веселее, серъёзнее, с пристраситем к алкоголю и ведущие здоровый образ жизни, спокойные и сумасшедшие, но гондонов не было. А если и появлялись, то быстро куда-то исчезали.

Естественный отбор в исполнении подводных сил Северного флота, я считаю.

Live Journal автора: http://i-legal-alien.livejournal.com/

Сайт автора: http://legal-alien.ru/