Карандашная зарисовка.
Книги он давно не читает. Музыку разделяет на похоронную и танцевальную. В живописи главным критерием красоты считает симметрию.
Мы не виделись двадцать лет. Он позвонил мне по телефону и закричал: 'Старик, как я рад тебя видеть! Где мы можем встретиться?'
Мы встретились на Брайтоне. Я пригласил его в небольшой ресторанчик с хорошей домашней кухней.
- Что будешь есть, - спросил я у него, - борщ, котлеты, пельмени?
- Все,- сказал он и заплакал. - Извини - ностальгия.
После компота с сухофруктами он откинулся на спинку стула, поковырял зубочисткой в зубном протезе и заявил:
- Чувак, я в прошлом году влюбился. Чуть не умер от разрыва аорты. Ей 17 лет, она черная, из семьи потомственных велферщиков. Это порочный круг: велфер, проституция, наркотики. Как мне ее вырвать оттуда?
- Забери ее к себе,- сказал я - и купи ей швейную машинку.
- И, что мы будем делать, конкурировать с китайцами - ответил он. - Кстати, - спросил он, - ты не пробовал сиалис? Это покруче виагры. Действует 36 часов. Я попробовал – написал поэму о любви за одну ночь. Сублимация. - И вот еще, - сказал он, - у меня есть идея. Брайтону нужен свой символ. Типа скульптуры Мухиной 'Рабочий и колхозница'.
- Да, - заметил я, - хачек и хайка.
- Как ты сказал?, - переспросил он, - подожди, дай запишу. Говорил с женой по скайпу. Утверждают, что скайп Бацька не прослушивает. Я ей рассказываю - получил все: бесплатную медицину, талоны на еду, эти идиоты оплачивают половину стоимости моей квартиры и проезд в Манхеттен на курсы английского языка. А она мне говорит: ты знаешь сколько у нас в Минске стоят яйца... и тут же связь обрывается.
- Как твое здоровье? - поинтересовался я.
- Oй, - подхватил он тему, - у меня все болит, я совершенно больной человек, у меня нет ни одного здорового органа. А врачи говорят, что я абсолютно здоров.
- Старичок, в твоем возрасте быть абсолютно здоровым, большое счастье. Согласись с врачами.
- Да я бы согласился, но пусть прежде дадут disability. Oн произнес английский термин довольно уверенно.
- А как твой английский? – спросил я.
- Не очень. Нет, я конечно знал, что в Америке говорят по английски, но не в такой же степени. Ты знаешь, - сказал он, - я кажется научился читать чужие мысли.
- Ну, и о чем я сейчас думаю?
- Ты думаешь о том, кто будет платить за обед.
- Платить буду я, я пригласил.
- Нет, сказал, он тоном не допускающим возражений, - я заплачу карточкой, а ты мне отдашь наличными.
Мы не виделись двадцать лет. Он позвонил мне по телефону и закричал: 'Старик, как я рад тебя видеть! Где мы можем встретиться?'
Мы встретились на Брайтоне. Я пригласил его в небольшой ресторанчик с хорошей домашней кухней.
- Что будешь есть, - спросил я у него, - борщ, котлеты, пельмени?
- Все,- сказал он и заплакал. - Извини - ностальгия.
После компота с сухофруктами он откинулся на спинку стула, поковырял зубочисткой в зубном протезе и заявил:
- Чувак, я в прошлом году влюбился. Чуть не умер от разрыва аорты. Ей 17 лет, она черная, из семьи потомственных велферщиков. Это порочный круг: велфер, проституция, наркотики. Как мне ее вырвать оттуда?
- Забери ее к себе,- сказал я - и купи ей швейную машинку.
- И, что мы будем делать, конкурировать с китайцами - ответил он. - Кстати, - спросил он, - ты не пробовал сиалис? Это покруче виагры. Действует 36 часов. Я попробовал – написал поэму о любви за одну ночь. Сублимация. - И вот еще, - сказал он, - у меня есть идея. Брайтону нужен свой символ. Типа скульптуры Мухиной 'Рабочий и колхозница'.
- Да, - заметил я, - хачек и хайка.
- Как ты сказал?, - переспросил он, - подожди, дай запишу. Говорил с женой по скайпу. Утверждают, что скайп Бацька не прослушивает. Я ей рассказываю - получил все: бесплатную медицину, талоны на еду, эти идиоты оплачивают половину стоимости моей квартиры и проезд в Манхеттен на курсы английского языка. А она мне говорит: ты знаешь сколько у нас в Минске стоят яйца... и тут же связь обрывается.
- Как твое здоровье? - поинтересовался я.
- Oй, - подхватил он тему, - у меня все болит, я совершенно больной человек, у меня нет ни одного здорового органа. А врачи говорят, что я абсолютно здоров.
- Старичок, в твоем возрасте быть абсолютно здоровым, большое счастье. Согласись с врачами.
- Да я бы согласился, но пусть прежде дадут disability. Oн произнес английский термин довольно уверенно.
- А как твой английский? – спросил я.
- Не очень. Нет, я конечно знал, что в Америке говорят по английски, но не в такой же степени. Ты знаешь, - сказал он, - я кажется научился читать чужие мысли.
- Ну, и о чем я сейчас думаю?
- Ты думаешь о том, кто будет платить за обед.
- Платить буду я, я пригласил.
- Нет, сказал, он тоном не допускающим возражений, - я заплачу карточкой, а ты мне отдашь наличными.
Котлеты и мухи вместе
- Знаю знаю, - сказал официант, - котлеты отдельно, а мухи отдельно.
- Вы как котлеты подаете обычно? – спросил странный юноша. От его одежды исходил нежный запах марихуанны.
- Котлеты идут с гарниром - пюре или гречневой кашей. Веточка петрушки слева, справа соленая капусточка с морковкой. Очень красиво получается – объяснил официант.
- Капусту уберите, сказал тип. На котлетах должны быть мухи.
- Сколько? - cпросил официант.
- Пять мух: три на левой котлете и две на правой.
Я зашел пообедать в небольшой ресторанчик на Брайтоне и оказался свидетелем этого разговора.
- Боря, спросил я хозяина ресторана, своего хорошего приятеля, - что это все значит?
- Я знаю. Реклама – одессит Боря подчеркнул слово ‘реклама’ ленинской ужимкой.
- Сколько ты ему заплатил? – спросил я.
- Нисколько. Это их студенческий проект. Он и еще один китаец.
- Вскоре появился китаец с видеокамерой. Он установил камеру напротив столика, где сидел его приятель. Официант принес котлеты. На котлетах сидели жирные навозные мухи. Странный юноша отломил кусочек котлеты сбоку так, чтобы не потревожить мух, взял на вилку и сказал в камеру по английски:
'Наши мухи придают котлетам непередаваемый, утонченный вкус.'
- Где они собираются это показывать? - cпросил я.
- На YouTube.
- Боря, они убьют весь твой бизнес.
- Мне терять нечего, - сказал Боря. - Вторую неделю кухня вхолостую работает. Нет посетителей. Русские не хотят больше есть борщ или пельмени, им нужны суши или чайниз фуд. Китайцы все убили . С ними не возможно конкурировать.
- Будем конкурировать – сказал по русски странный юноша. Роман – представился он.
- А как зовут вашего китайского друга? – спросил я.
- Его зовут Вася, он не китаец, он русский.
Я открыл дверь в кафе и отпрянул. Небольшой зал на десять столиков был забит полностью. За столиками по четыре расположились азиаты, перед каждым стояла тарелка с пюре и котлетами на котлетах сидели мухи.
Ко мне, возбужденный и испуганный, вышел Боря.
- Извини, сказал он, - свободных столиков нет.
- Что случилось, реклама сработала?
- Таки да.
- А когда они уйдут, когда можно будет зайти пообедать?
- Боюсь, что сегодня не получится. Их автобусами везут откуда-то через каждые два часа.
- A кто это: китайцы, корейцы, японцы? - спросил я.
- Черт их знает, - сказал Боря, - для меня они все одинаковые.
- Что они заказывают?
- Только котлеты.
- Тебе хватит котлет?
- Я второго повара поставил специально на фарш.
- А мухи, где ты возьмешь столько мух?
- Вот с этим проблема, сказал Боря, - мух не хватает. Но я поднял цену. Завтра дам насчет мух объявление в русскую газету.
- Вы как котлеты подаете обычно? – спросил странный юноша. От его одежды исходил нежный запах марихуанны.
- Котлеты идут с гарниром - пюре или гречневой кашей. Веточка петрушки слева, справа соленая капусточка с морковкой. Очень красиво получается – объяснил официант.
- Капусту уберите, сказал тип. На котлетах должны быть мухи.
- Сколько? - cпросил официант.
- Пять мух: три на левой котлете и две на правой.
Я зашел пообедать в небольшой ресторанчик на Брайтоне и оказался свидетелем этого разговора.
- Боря, спросил я хозяина ресторана, своего хорошего приятеля, - что это все значит?
- Я знаю. Реклама – одессит Боря подчеркнул слово ‘реклама’ ленинской ужимкой.
- Сколько ты ему заплатил? – спросил я.
- Нисколько. Это их студенческий проект. Он и еще один китаец.
- Вскоре появился китаец с видеокамерой. Он установил камеру напротив столика, где сидел его приятель. Официант принес котлеты. На котлетах сидели жирные навозные мухи. Странный юноша отломил кусочек котлеты сбоку так, чтобы не потревожить мух, взял на вилку и сказал в камеру по английски:
'Наши мухи придают котлетам непередаваемый, утонченный вкус.'
- Где они собираются это показывать? - cпросил я.
- На YouTube.
- Боря, они убьют весь твой бизнес.
- Мне терять нечего, - сказал Боря. - Вторую неделю кухня вхолостую работает. Нет посетителей. Русские не хотят больше есть борщ или пельмени, им нужны суши или чайниз фуд. Китайцы все убили . С ними не возможно конкурировать.
- Будем конкурировать – сказал по русски странный юноша. Роман – представился он.
- А как зовут вашего китайского друга? – спросил я.
- Его зовут Вася, он не китаец, он русский.
Я открыл дверь в кафе и отпрянул. Небольшой зал на десять столиков был забит полностью. За столиками по четыре расположились азиаты, перед каждым стояла тарелка с пюре и котлетами на котлетах сидели мухи.
Ко мне, возбужденный и испуганный, вышел Боря.
- Извини, сказал он, - свободных столиков нет.
- Что случилось, реклама сработала?
- Таки да.
- А когда они уйдут, когда можно будет зайти пообедать?
- Боюсь, что сегодня не получится. Их автобусами везут откуда-то через каждые два часа.
- A кто это: китайцы, корейцы, японцы? - спросил я.
- Черт их знает, - сказал Боря, - для меня они все одинаковые.
- Что они заказывают?
- Только котлеты.
- Тебе хватит котлет?
- Я второго повара поставил специально на фарш.
- А мухи, где ты возьмешь столько мух?
- Вот с этим проблема, сказал Боря, - мух не хватает. Но я поднял цену. Завтра дам насчет мух объявление в русскую газету.
Зачистка на Брайтоне.
- Слышишь сержант, здесь подвал. Что делать?
- Зачисти.
- Нечем. Подарки кончились.
- Ну, так посмотри тогда.
- Товарищ сержант.
- Ну, что еще.
- Здесь гражданские.
- Много?
- Единиц двадцать, может двадцать пять. Посчитать?
- Да не нужно мне их считать. Мужики среди них есть?
- Нет. Только женщины и дети.
- Проверь русскоязычных.
- Что, всех. Да я тут до ночи буду проверять.
- Проверяй, это служба.
- А ужин? Чурки ужин съедят.
- Не нужно всех. Проверь только славянский тип.
- Как это?
- Голубоглазые, светловолосые, гостеприимные, лен пенька, мед...
- Что это значит?
- Хуй его знает. Так в уставе написано.
В подвале было темно холодно и душно. Он посветил спаркой и увидел десятки испуганных глаз, ослепленных его фонарем.
- Русскоязычные есть?
Все молчали.
Он включил Толмач-14М на полную громкость и большая пластмассовая коробка, висевшая у него на груди сказала: Somebody speak russian?
В ответ было только молчание.
- Что, бля, нет русскоязычных. Да не может такого быть. Вот ты, - указал он стволом на молодую рыжую бабу, - которая больше других соответствовала инструкции устава. Она в ужасе попятилась в угол, но он схватил ее за волосы и притянул с себе. - Русскоязычная?
Толмач-14М перевел. Она помотала головой.
- А, ну открой рот нахуй
Толмач-14М что то перевел, после чего она закрыла рот обеими руками.
- Будешь ты еще выебываться, - сказал он, - оторвал руки, концом боевого ножа раздвинул ей зубы и как врач отоларинголог посветил спаркой в рот.
- Ну, что там? - спросила рация.
- Есть одна русскоязычная, - сказал он.
- Спроси, не нужна ли какая нибудь помощь.
- do you need help?
Рыжая помотала головой.
- Не хочет, - сказал он.
- Возьми расписку, что от помощи отказалась. И давай быстрее. У нас еще целый негритянский район.
- Ну, там проще, там русскоязычных не будет.
- Ошибаешься. Именно там-то их и следует искать.
- Зачисти.
- Нечем. Подарки кончились.
- Ну, так посмотри тогда.
- Товарищ сержант.
- Ну, что еще.
- Здесь гражданские.
- Много?
- Единиц двадцать, может двадцать пять. Посчитать?
- Да не нужно мне их считать. Мужики среди них есть?
- Нет. Только женщины и дети.
- Проверь русскоязычных.
- Что, всех. Да я тут до ночи буду проверять.
- Проверяй, это служба.
- А ужин? Чурки ужин съедят.
- Не нужно всех. Проверь только славянский тип.
- Как это?
- Голубоглазые, светловолосые, гостеприимные, лен пенька, мед...
- Что это значит?
- Хуй его знает. Так в уставе написано.
В подвале было темно холодно и душно. Он посветил спаркой и увидел десятки испуганных глаз, ослепленных его фонарем.
- Русскоязычные есть?
Все молчали.
Он включил Толмач-14М на полную громкость и большая пластмассовая коробка, висевшая у него на груди сказала: Somebody speak russian?
В ответ было только молчание.
- Что, бля, нет русскоязычных. Да не может такого быть. Вот ты, - указал он стволом на молодую рыжую бабу, - которая больше других соответствовала инструкции устава. Она в ужасе попятилась в угол, но он схватил ее за волосы и притянул с себе. - Русскоязычная?
Толмач-14М перевел. Она помотала головой.
- А, ну открой рот нахуй
Толмач-14М что то перевел, после чего она закрыла рот обеими руками.
- Будешь ты еще выебываться, - сказал он, - оторвал руки, концом боевого ножа раздвинул ей зубы и как врач отоларинголог посветил спаркой в рот.
- Ну, что там? - спросила рация.
- Есть одна русскоязычная, - сказал он.
- Спроси, не нужна ли какая нибудь помощь.
- do you need help?
Рыжая помотала головой.
- Не хочет, - сказал он.
- Возьми расписку, что от помощи отказалась. И давай быстрее. У нас еще целый негритянский район.
- Ну, там проще, там русскоязычных не будет.
- Ошибаешься. Именно там-то их и следует искать.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.