Ребуха (Часть 1 Бессилие) Глава 7. Пора валить
Я сидел и думал. Думал о том, что все совсем не так, как я себе представлял. Уборка, Честность, отсутствие перекуров, непонятные последствия. Нужно ли это мне?
Это же все не для меня. У меня никогда не было «белочки», я не лежал из-за употребления в больнице, мне вообще ни разу не грозила смерть. Я приехал в реабилитационный центр. Тут не лечат, тут возвращают к жизни. А я и так жил. Это все для наркоманов. Для тех, кто все потерял в жизни. Для тех, кто продал за дозу всю свою жизнь. Я же не такой.
Эти мысли буквально опустошали меня. Я спросил Алексея – Лех, а ты ведь не похож на алкоголика, как ты тут оказался?
- Я тихий алкоголик - ответил Алексей – я пил всегда один и никому от этого не было плохо. Алексей рассказал свою историю:
Я сейчас живу на юге. Занимаюсь тем, что покупаю участки, строю на них дома и продаю. Тут неподалеку у меня оставался дом, и я приехал с юга его продать. Но покупателя нужно было подождать две недели. И вот «дело было вечером, делать было нечего» - на этом моменте я засмеялся, как мне это было знакомо. Алексей продолжил.
Пил, говорит уже неделю как. А тут, видимо возраст дал о себе знать. Не могу больше пить. И не пить тоже не могу. Просыпаюсь, рука к рюмке тянется. Плохо. Выпиваю. Легчает. Потом опять плохо, пока не выпью. И так говорит пару дней. – я сочувственно кивал. Это мне было знакомо тоже.
Позвонил маме. Мама у меня тут в области живет. Рассказал ей. Она промолчала. А на следующий день звонит и говорит. Тебе срочно нужно подписать документы и адрес мне скинула. Ну я подумал, что это по работе и поехал. И вот приехал.
Я был удивлен. «И почему ты сразу не уехал?» —спросил я у Лехи.
- Я хотел, меня не выпустили. Я тут такой погром устроил, но не выпустили – грустно заключил Леха. Меня надо было тут десять дней подержать, пока абстинентный синдром пройдет. А я тут уже три месяца. И понимаю, что делать мне тут нечего.
А, неужели ничего в тебе не изменилось за эти три месяца? – спросил я.
Изменилось. Я стал злее – ответил Алексей.
Ситуация – подумал я.
Внезапно, мне все это так осточертело. Я сидел в групповой и смотрел на ребят. Я думал - у вас то это была последняя точка. У меня еще нет. Мне нужно совсем другое. Это история не моя. Мои мысли завели меня в тупик. Мне нужно к консультантам – пускай звонят жене и выпускают меня отсюда.
Но ведь, если Леха сказал, что даже погром не помог. Господи – думал я, как же устроена тут система?
Я минут десять накручивал себя. А потом резко осознав свою безысходность, я смог совладать с собой. Я просто поставлю себе цели и буду их достигать несмотря ни на что – подумал я.
И первой моей целью будет – привести себя в нормальную физическую форму. И параллельно я буду выполнять задания. Это мои личные цели. Я их буду достигать сам. Я успокоился.
После обеда нас опять отправили на релакс. Проходя мимо комнаты золотых, я услышал там голоса. Ильнур разговаривал с тем парнем, который приехал вчера. Я хотел бы заглянуть туда и пообщаться с ними. Но на золотых у меня тоже была граница. Никому кроме впередиидущих нельзя с ними разговаривать.
Тут я обратил внимание на то, что Костя – так звали парня, который спал надо мной и воспринимался мной как агрессивный персонаж – не спускался сегодня в группу. Все интересовались у него, как он себя чувствует. На, что он ответил, что плохо. Я решил участливо уточнить тоже – отравился что ли?
- Нет, у меня другое – ответил Костя и я не стал больше ничего говорить.
В спальне шло полных ходом обсуждение этих трехсот мыслей. Все сидели и писали, высказывая свое возмущение. А реально ли это вообще написать триста мыслей до вечера?
Я сказал, что напишу только тридцать, а там, будь, что будет. Все промолчали. Потом Леха тоже сказал – сколько напишу, столько напишу. И его дружно все поддержали.
А я почувствовал, что хочу спать. И кровать больше мне не казалась такой неудобной. Меня медленно клонило в сон. Я отвернулся от всех и притворившись, что читаю, уснул.
Проснулся я и обнаружил, что не единственный кто спал. Теперь спали все. Ну и отлично, подумал я. Почитаю пока.
После окончания релакса. Витя опять пошел с Золотыми курить. Я пошел с ними. Я оправдывал себя тем, что сигареты то пока есть и я теперь значительно спокойней отношусь к отсутствию перекуров. Нет перекура – не курю. Есть – курю. Вот и все.
На перекуре Витя, что-то уточнил у консультанта и сказал мне – ты не пишешь триста мыслей. На тебя пока не распространяются семейные последствия.
Я кивнул – для себя я давно это решил.
Консультант Михаил спросил меня – получается ли у меня писать по тридцать мыслей? Я сказал, что сегодня будет первый день, как напишу.
Он сказал – давай пиши, и первое задание получишь.
Я не стал ничего, никому говорить о своем недоумении о ситуациях в центре. К вечеру мне стало значительно лучше. А после перекура тем более. Наоборот, почему-то появилась решимость.
В 19.00 мы спустились в спортзал. По вторникам в расписании стоял спортчас. Мы немного побегали и физорг Игорь, заявил – в свободной форме. Это означало, что можно заниматься спортом самостоятельно. Я попробовал тренажер, у меня плохо получилось, попробовал брусья – совсем не получилось. Потом я увидел, как кто-то стоит в планке. У меня получилось простоять минуту. Минуту! Но эта минута далась мне очень нелегко. Но я был горд собой. Я бегал, приседал десять раз, потом опять бегал. Я был очень довольный своим рвением. Отжаться удалось уже три раза. Это было так здорово.
Ну, что семья, я похудел? – спросил я громко после окончания спортчаса. В ответ раздался дружный хохот.
Я был доволен.
На ужин были разваренные макароны с той же столовой ложкой фарша сверху. Но я был рад и этому.
После ужина отменили «Итоги», вся семья писала мысли в дневник. К этому моменту я уже все написал.
У других было написано по шестьдесят – семьдесят мыслей. Это очень мало. Но я верил, что они успеют к отбою.
На телевизоре звучала музыка. Эта музыка немного мне раздражала. Я вообще не особо любил в последние годы слушать музыку. Я слушал её только когда пил. Трезвый же вообще никогда. А тут она фоном, целый день. Да еще и та, которую я совсем никогда не слушал – попса.
Она, что цветок полила? – заорал Паша.
Да, кивнул я. Он продолжил – надо записать в дневник.
И я понял, что у всех так туго идет с мыслями, потому что ситуаций то нет. Ничего же не происходит. В голове тупо нет такого количества мыслей.
Я заглянул в дневник к одному парню, у него каждой строчкой была одна и та же ситуация – «Сижу, пишу».
Пока мы сидели в групповой, привезли нового золотого. А я подумал, когда же спустят Ильнура? Он уже два дня как отошел. Очень долго он уже там. Почти неделю. Потом я вспомнил, что мне нельзя будет с ним разговаривать и мне стало плевать, когда его спустят.
В полночь дописала свой дневник Настя. Самая молодая из нас всех. Ей было всего пятнадцать. После этого, всех отправили писать дневники на лоджию, а её на отбой.
Через какое-то время, меня и одного пенсионера тоже отправили на отбой. Мы ушли. Сидеть с группой я не стал, это было скучно. Они все были заняты делом, нельзя было даже поговорить с кем-то.
Ночью я проснулся, на часах было четыре утра. Уже светлело. Но в спальне по-прежнему был я один. Всё еще пишут, подумал я засыпая.
Утром меня разбудили вернувшиеся резиденты. Время было без пяти восемь. Они писали всю ночь и сейчас их отправили чистить зубы и начинать новый день. Без сна.
Я спросил у Лехи – дописали?
- Нет, у меня только двести двадцать четыре мысли – ответил Леха уставшим голосом.
А я вновь впал в уныние. Зачем мне это все? И как теперь отсюда свалить?
(Эта история - личная история выздоровления, с неким художественным оттенком. Все имена и события происходящие здесь художественный вымысел, все совпадения с реальным - случайны)