Про важность Эйзенштейна и Феллини мы все давно наслышаны. Пора отвлечься от прадедушек и поговорить о революционных свершениях за последние 45 лет.

Особенно отмечу, что в статье идет не о лучших, популярных или титулованных картинах. Хотя некоторым из них повезло совместить все в одном флаконе. Сосредоточимся на лентах, которые всколыхнули мозги не только зрителей, но и работников кино. Фильмы, которые умудрились выдумать нечто невиданное и неслыханное, породили горы имитаций и что особенно важно — не менее талантливых продолжателей. Одним словом, перевернули попкорн вверх дном.

«Чужой» (1979)

Простенькая и уже не раз испробованная в кино тема пришельца, который пробрался на космолет и терроризирует несчастных астронавтов, в ленте Ридли Скотта приобрела невиданную доселе окраску. Сейчас мы этого совершенно не замечаем, а в 1979-м году «Чужой» смотрелся как авторский, почти артхаусный хоррор — просто этот авторский стиль скоро стал общепринятым, нормой жизни. Препарировать «Чужого» можно до бесконечности, перечислим главное.

Итак, Ридли Скотт развил заложенную Стивеном Спилбергом в триллере «Челюсти» идею о том, что чем меньше, тем страшнее. То есть невиданное зло должно оставаться невиданным в буквальном смысле! Если показывать зрителю монстра в строго отмеренных малых дозах, то зритель наделает в штаны от страха куда сильнее, чем если все полтора часа по экрану будет носиться бесноватое чудище. К тому же так экономнее и не заметны ляпы от допотопных эффектов.

Далее Ридли Скотт нанял максимально странного чудика — малоизвестного (тогда) швейцарского художника Ханса Руди Гигера — чтобы создать облик монстра и инопланетных сооружений. Вместо того, чтобы срисовать типового злыдня-пришельца из тысяч палповых книг и комиксов, как поступали до него.

Скотт не взял в актерскую команду ни единой кинозвезды — во-первых опять-таки экономия, а главное — чтобы зритель не догадался, кто из команды «Ностромо» выживет. Он нарушил почти все законы коммерческого кино, создав по итогу научно-фантастический хоррор нового класса.

«Сияние» (1980)

Жанр хорроров прогрессировал не совсем в ногу с остальным кинематографом, во многом потому, что солидные зрители и деятели кино считали его второсортным. И все же революционные картины рождались там и сям, будь то «Ночь живых мертвецов» (первый настоящий зомби-фильм), «Техасская резня бензопилой» (канонический слешер) или помянутый выше сай-фай хоррор Ридли Скотта. В момент выхода «Сияние» было встречено без особого сияния. Даже автор книги Стивен Кинг результатом остался крайне неудовлетворен.

С годами восприятие радикально попеременилось, самое главное, что привнес шедевр Стэнли Кубрика в нашу жизнь — психологический хоррор как жанр в его современном восприятии. Ведь с точки зрения психологии ужаса это страшно современная картина. В ней жутко, даже когда ничего не происходит. И заметьте — никаких внезапных «бум» и наскоков упырей из-за угла.

Помимо своего личного воистину адского труда, Кубрик вложил в ленту и не менее изнурительный труд всей команды, которую он жестоко изматывал психологически и, кроме прочего, заставлял смотреть дебютную работу Дэвида Линча «Голова-ластик». Чисто технически «Сияние» — идеальный продукт перфекционизма в любом штрихе вплоть до музыки. В наше время трудно найти хорошего режиссера ужасов, который бы не вдохновлялся просмотренным в молодости «Сиянием».

«Славные парни» (1990)

Вслед за «Крёстным отцом» Копполы за трансформацию темы мафии на экране взялся другой великий мастер — Мартин Скорсезе. Вы может и не замечали никогда, но гангстерские фильмы до 1990-го года и после — две разные вселенные. Скорсезе не таясь показал, почему именно организованная преступность привлекает к себе определенный тип людей, откуда на свете берутся тысячи представителей рода человеческого, которых вдруг радует жизнь, полная беззакония, и готовых работать на отпетых монстров.

Да и сам фильм снят, сыгран и смонтирован шустро, энергично, с вульгарным языком и без гнетущей нуарности гангстерских драм. «Славные парни» — неудержимое кино, зрелище жутковатое и развлекательное одновременно. Без «Славных парней» мы бы, возможно, не узнали про Квентина Тарантино или Гая Ричи, именно для них Скорсезе расчистил новый путь.

«Криминальное чтиво» (1994)

В свой опус магнум бывший работник видеопроката Квентин Тарантино втюхал почти все, чему его научили бесконечные азиатские боевики, голливудские гангстерские ленты и треш-культура. Из таких замыслов обычно никогда не выходит ничего путного — максимум культовая забава для любителей экзотики и фильмов класса Б.

Заставить зрителей по десять раз пересматривать кино с порезанным и перемешанным монтажом да еще с длиннющими диалогами, подслушанными в цирке уродцев — миссия воистину невыполнимая. После «Криминального Чтива» стало понятно — ничего невозможного не существует, если есть видение, чувство юмора и бесконечно глубокая любовь к кино. К любому кино вообще, а не к Тарковскому-Феллини.

В России после «Криминального чтива» начали массово скупать саундтреки, чего доселе отродясь за народом не наблюдалось. Если так подумать, то «Криминальное Чтиво» не совсем даже кино, больше похоже на игру с новыми непонятными правилами, в которую было интересно играть всем — и участникам, и зрителям.

«Матрица» (1999)

Дуэт режиссеров Вачовски в «Матрице» занимался ровно тем же, что и Тарантино в «Криминальном Чтиве» — пытался объять необъятное. Весь свой жизненный опыт и транснациональный культурный багаж: от аниме и комиксов до Брюса Ли, Будды и киберпанка.

Столь великих масштабов культурную авантюру трудно провернуть второй раз, потому для них первая «Матрица» так и осталась неповторимым достижением, хотя это и не важно. Ибо «Матрица» напрочь перевернула все наши привычки и знания об экшен-фильмах, мы поняли, что можно снять кино более безумное и стремительное, чем тогдашние видеоклипы MTV. А еще с той поры каждый второй боевик — не важно где и кем снятый — под завязку стал забит слоумо, в какой-то момент слоумо стало столько, что оно превратилось в ругательство. Своей «Матрицей» Вачовски воистину открыли ящик Пандоры.

Если вы застали «Матрицу» в 1999 году в кинотеатрах, то и сами помните ощущение, будто вам привезли кинофильм с иной планеты.

«Бойцовский клуб» (1999)

37-летний режиссер из Колорадо Дэвид Финчер возродил основательно подзабытый после смерти Хичкока трюк «не верь всему, что ты видишь». И вцепился в сей концепт с диким до остервенения энтузиазмом. А верить очень даже хотелось, да и глаз не оторвать — фирменные финчеровские фильтры привели к тому, что в какой-то момент каждый второй триллер и даже криминальные телесериалы смотрелись как аккуратное, хоть и бледное подобие картин «Бойцовский клуб» или «Семь». Да и по сей день так.

В придачу «Бойцовский клуб» возродил давно забытое ощущение массовой ненависти — фильм возненавидели радетели морали, всемирные борцы за политическую корректность, мещане, буржуа и те, кто убеждены будто кино обязано учить лишь доброму и вечному. Кино никому и ничего не обязано, на самом-то деле — в это и есть мораль фильма (далеко не единственная).

По сути и форме перед нами большое культурное хулиганство, какое считалось приемлемым в фестивальном европейском кино, а в Голливуде, да еще с топовыми актерами, показалось нестерпимо оскорбительным. Тем более, что фильм открыто заговорил о революции в современном обществе — много мы таких знаем в наше время? Он революционный в самом буквальном смысле термина!

Ах, да, еще «Бойцовский клуб» возродил карьеру группу Pixies, им пришлось собираться заново.

«Властелин колец» (2001-2003)

Первый кинофильм, который вынес всем мозг уже на стадии трейлера. Люди чесали затылки, пересматривали десять раз и произносили: «но ведь они не смогут сделать такой весь фильм». Смогли, и не фильм, а три. Сразу три, что тоже являлось революцией в кинопроизводстве: никому и в голову не приходило снимать три кинокартины разом на один бюджет (рекордный по тем временам).

Поставить масштабную батальную эпопею в стиле фэнтези, да еще по каноническому первоисточнику, в те времена считалось задачей невозможной. Практически это было постулатом и аксиомой — невозможно, и точка. Самое забавное в ленте Питера Джексона — ведь она выглядела вовсе не так, как воображали себе миллионы фанатов Толкина и фэнтези в целом. Джексон открыл какой-то альтернативный визуальный язык, ибо просто понимал — то, как снимали раньше, не работает, надо начинать с чистого листа.

И особенно уникально то, что волшебная джексоновская эстетика радикально повлияла не только на фильмы, а также на мультфильмы и компьютерные видеоигры. Вот, буквально, кончилось кино, и пошел поток… легион целый подражателей и мощных креативных учеников.

«Аватар» (2009)

У Джеймса Кэмерона и «Чужие», и в особенности второй «Терминатор» с его передовой инновационной компьютерной графикой, уже тянули на революции. Как чисто кинематографическое произведение они, наверное, даже сильнее «Аватара», да только именно «Аватар» заставил пересмотреть взгляды на то, как мы смотрим. Простите за невольную тавтологию. Наконец-то нам пригодились оба глаза!

Объемное кино — изобретение древнее, у него бывали периоды взлетов и (более длительные) падений. Фишка Кэмерона была не в том, что он снимал кино по трехмерному, оно уже было трехмерным в его голове, и многие многие годы были потрачены на то, чтобы донести видения до каждого зрителя неискаженными. В противном случае у него бы получилось очередное «Прибытие поезда», только в 3D. И никакой революции.

Нынче трехмерный бум сошел на нет, зато от «Аватара» осталось главное — пример того, что можно уцепиться в идею, которая всем кажется банальной, заразиться ею и заразить миллионы людей. Пройдет лет 10-20 и сумасшедший гений скажет «а давайте сделаем как „Аватар“, только совсем не так!», после чего все снова начнут крутить пальцем у виска.

СПАСИБО!

🫵😮

Из канала Мемдорфин

Из канала Мемдорфин