– Долго ему ждать пришлось, – сказал Ильин. – Генерал-майор?
– Да. Одна петлица истлела, а на другой звездочки остались, только поржавели. А на ордене Красного Знамени даже эмаль не облупилась.
– И документы нашли? – спросил Ильин.
– В том-то и дело, что нашли, – сказал Завалишин. Сказал как-то непонятно, словно лучше было не находить этих документов. И, понизив голос, назвал фамилию генерала, которую по сорок первому помнили и Ильин и Синцов. Фамилия эта была тогда в одном, всем памятном приказе, где объявлялось, что человек этот, бросив свои войска, перешел к немцам. А устная молва добавляла, что не просто перешел, а уехал к ним на танке.
Оказывается, в слухах про танк была доля правды. А все остальное – вымысел кого-то бежавшего, спасшегося, может быть, бросившего других в беде; вымысел, превратившийся потом по неведению в приказ и сделавший презираемым имя погибшего человека.
Фрагмент из романа "Последнее лето" Симонова Константина Михайловича
С началом войны В.Я. Качалову, как командующему округом, было поручено сформировать 28-ю армию. Эта армия в срочном порядке прибыла на фронт в самый разгар Смоленского сражения в ходе которого советские войска ценой больших потерь сумели нанести значительный урон немецко-фашистской группе армий «Центр», затормозить её продвижение к Москве и достичь временной стабилизации фронта на дальних подступах к столице. И в это дело значительный вклад внесли бойцы и командиры армии генерала Качалова.
Во второй половине июля 1941 года перед войсками Западного направления Ставкой ВГК была поставлена задача — силами нескольких оперативных групп, разгромив группировку противника, овладеть Смоленском и отбросить немцев за Оршу. Для выполнения этой задачи было сформировано 5 ударных армейских групп, одну из которых, созданную на базе 28-й армии, возглавил командующий этой армией генерал Качалов.
Группа Качалова перешла в наступление 23 июля 1941 года, оттеснила немецкие части за реки Беличек и Стометь и продолжала движение по определённому планом операции направлению. Бои шли с переменным успехом, и, казалось бы, ничто не предвещало беды.
Однако 1 августа 1941года немцы после мощной артподготовки начали наступление на рославльском направлении силами моторизованного и двух армейских корпусов, переброшенных из-под Орши и Смоленска. Начались тяжёлые бои, что теперь подтверждают ранее не известные документы, позволяющие сегодня представить развитие событий буквально по часам.
Из директивы Ставки ВК № 00679 от 3 августа1941 г.:
«Ввиду развития наступления противника под Рославлем Ставка приказывает с 6.00. 4.08. 41.:
1. Группу Качалова в составе 145-й и 149-й сд, 104-й танковой дивизии и всех частей усиления группы, а также 222-ю сд с приданными ей частями и подходящую 109 тд передать из состава войск Западного фронта в состав Резервного фронта…
По поручению Ставки Верховного командования Б. Шапошников».
Но было уже поздно — оперативное окружение группы Качалова к этому времени уже было завершено.
Вот извлечение из последовавшего за данной директивой боевого распоряжения штаба Резервного фронта о подчинении командующему войсками 43-й армии частей группы Качалова, подписанного начальником штаба фронта генерал-майором Ляпиным:
«Молния. Немедленно передать генералу Захаркину.
Штаб Качалова, по-видимому, окружён. Комфронтом приказал Вам взять под своё руководство части его группы и осуществить приказ № 0017/ОП.
Ляпин.
4.8.41.12.40.».
Далее, в 3.12 5 августа1941 г. последуют суровые указания Военного совета Резервного фронта:
«Немедленно вручить т. Захаркину.
1. Действия 222 сд носят явно преступный характер. Командование дивизии, командиры и комиссары частей до сих пор не привели дивизию в порядок и продолжают вести неорганизованный бой, отходя без всякого приказа на восток. Этим паническим отходом группа Качалова становится в очень тяжёлое положение. Предупредите командира дивизии, командиров частей и комиссаров, что если они не выправят положение и будут продолжать отходить дальше без приказа, то командование дивизии и частей будет арестовано и предано суду как изменники Родины…
5. Все отошедшие подразделения 222 сд обратить на усиление 53 сд. Подразделения гр. Качалова приводить немедленно в порядок и ставить в оборону в качестве вторых эшелонов за 53 сд. Танковые подразделения 104 тд собрать и располагать в районе Шатькова, Светилово, Передельники…
Ляпин».
Но трагедии избежать не удалось. Все попытки прорвать кольцо окружения извне и оказать помощь войскам группы Качалова не увенчались успехом. Из окружения удалось вырваться лишь отдельным частям и группам бойцов и командиров: многие погибли в ожесточённых боях, значительная часть попала в плен. Не вышел из окружения и генерал Качалов. Точных сведений о его судьбе не было.
А далее события развивались следующим образом. Остатки соединений и частей оперативной группы, вышедшие из-под Рославля, были включены в состав 43-й армии, что означало прекращение существования 28-й армии как боевого объединения.
16 августа 1941 года «грянул» приказ Ставки Верховного Главного Командования РККА № 270, объявивший В.Я. Качалова изменником Родины. Он был подписан Председателем Государственного комитета обороны И.В. Сталиным, его заместителем по ГКО В.М. Молотовым, маршалами Советского Союза С.М. Будённым, К.Е. Ворошиловым, С.К. Тимошенко, Б.М. Шапошниковым и генералом армии Г.К. Жуковым и зачитан во всех соединениях, частях и подразделениях Красной Армии. Ныне он опубликован, и желающие могут с ним ознакомиться полностью. Приведём лишь выдержки из этого приказа и скажем, что он сегодня почему-то менее известен читателю, чем более поздний, «Сталинградский», — «Ни шагу назад!» за № 227.
В указанном Приказе говорится: «Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушающих присягу и предавших свою Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.
О генерале В. Я. Качалове в этом приказе говорилось жёстко и несправедливо: «Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость, сдался о плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочёл дезертировать к врагу»
Формальным поводом для такого обвинения послужили показания, которые дали военному следователю 9 августа 1941 года после выхода из окружения член Военного совета 28-й армии бригадный комиссар Колесников и начальник политотдела армии полковой комиссар Терёшкин.
После допроса они были вызваны лично к Л.З. Мехлису, начальнику Главного политуправления Красной Армии. Хотя они и заявили беседовавшему с ними Мехлису, что не допускают даже и мысли, что генерал Качалов мог сдаться врагу в плен, «главный политрук» Красной Армии тут же обвинил их в «политическом младенчестве». А из их показаний, данных ранее, следовало, что командующий армией 4 августа1941 г. подобрал одну из немецких листовок-пропусков, сброшенных с самолёта и со словами «авось пригодится» положил её в карман, а затем, в самый критический момент боя, уехал на танке в сторону противника. Правда, Колесников при этом добавлял, что воспринял всё это как шутку. Но на такую «мелочь» никто уже не обращал внимания, и с этого времени во всех документах относительно генерала Качалова будет фигурировать одна и та же фраза: «при сомнительных обстоятельствах выехал на танке в сторону противника».
Мехлис Лев Захарович
Впрочем, на момент издания приказа № 270 его суровый текст лично для командующего 28-й армией генерала В.Я. Качалова уже не имел никакого значения. Ночной танковый бой у деревни Старинка 4 августа1941 г. стал последним в его военной биографии. Он погиб в результате прямого попадания снаряда в танк, когда во главе оставшихся и поредевших частей своей армии пытался прорвать кольцо окружения и отойти к реке Десне, где находились войска Резервного фронта.
Тем не менее, этот приказ состоялся, а поскольку его главным редактором был сам Сталин, в последующие годы имя Качалова продолжали склонять в других приказах и директивах как предателя и изменника. И никто не смел высказывать иное мнение, даже если к тому и были веские основания. Более того, в конце сентября 1941 года был организован заочный суд над командармом, в приговоре которого утверждалось: «Качалов во время боевых действий частей 28-й армии на Западном фронте 4 августа 1941 года в районе города Рославля под деревней Старинкой, оставив свои войска и воспользовавшись находившимся в его распоряжении танком, перешёл на сторону врага». А посему — расстрел! Но на этом дело не закончилось. Учитывая «тяжесть совершённого Качаловым преступления», военная коллегия вынесла также определение о привлечении к уголовной ответственности всех совершеннолетних членов его семьи. Особым совещанием НКВД СССР от 27 декабря 1941 года жена генерала — Е.Н. Ханчина-Качалова и её мать — Е.И. Ханчина, как близкие родственники «предателя», были приговорены к лишению свободы сроком на 8 лет каждая.
Ничего не изменилось и в период, когда деревня Старинка, в районе которой погиб и был захоронен Качалов, уже была освобождена от врага, и органы госбезопасности при желании вполне могли бы опросить местных жителей и установить, как погиб генерал. Кроме того, в 1942 году в штабных документах разгромленного немецкого корпуса было обнаружено донесение о проведении операции против окружённых частей 28-й армии, из которых следовало, что Качалов не имел намерения сдаваться в плен и безуспешно пытался вырваться из окружения. А в 1945 году бывший начальник штаба 37-й армии генерал К. Добросердов прямо заявил на допросе, что находившиеся с ним в плену военнослужащие являлись очевидцами того, как убитого в бою Качалова немцы вытаскивали из танка. Но желания установить истину ни у кого, кроме родственников, не было.
Борьбу за восстановление доброго имени генерала Качалова его жена начала вести ещё в заключении. Она настойчиво добивалась проведения объективной проверки. Но лишь 25 января 1952 года были официально запротоколированы показания жителей деревень Водневка и Старинка, которые как очевидцы боя подтвердили, что из подбитого немцами танка было извлечено тело танкиста в генеральской форме, и что захоронили его в общей могиле на окраине деревни Старинка. Позже, в том же году, допросили жителя Ф.В. Зайцева, который рассказал, что немецкий офицер приказал ему на могиле поставить крест, а на кресте написать: «Генерал-лейтенант Качалов». А ещё через полгода по результатам перезахоронения останков воинов, погибших в районе деревни Старинка, был составлен акт, согласно которому на останках одного из погибших были обнаружены остатки генеральской формы.
Однако Генеральному прокурору СССР потребовалось после этого более года для принятия решения. 23 декабря 1953 года генерал-лейтенант В.Я. Качалов был реабилитирован военной коллегией. А 13 февраля 1954 года Министром обороны СССР был издан приказ № 0855, на основании которого В.Я. Качалов «считается погибшим в Великой Отечественной войне в районе деревни Старинка Смоленской области». Мать жены Качалова, Елена Ивановна Ханчина, умерла в лагере в 1944 году, а жена генерала Елена Николаевна Ханчина-Качалова скончалась в 1957 году в возрасте 45 лет.
В послевоенные годы в посёлке Стодолище, куда были перенесены останки Качалова и его боевых товарищей, был установлен памятник генералу. Его именем по традиции советского времени был назван совхоз «Качаловский», на землях которого в1941 г. происходили бои.
Настоящей сенсацией стало обнаружение в 1994 году на месте первоначального захоронения В.Я. Качалова у д. Старинка Рославльского района Смоленской области полуистлевшей петлицы кителя с тремя окислившимися металлическими звёздочками, соответствовавшими званию генерал-лейтенанта. С большой степенью вероятности можно предположить, что она принадлежала именно погибшему в этих местах командарму-28.