Слоны в национальном парке Горонгоса в Мозамбике до сих пор помнят кровопролитную гражданскую войну в стране, которая длилась с 1977 по 1992 год. Учёныеговорят, что воспоминания о войне настолько укоренились у животных, что были закодированы в генах выживших в бойне слонов.
Память о войне выражается у слонов в появлении большего количества особей без бивней
Все больше слонов в Горонгосе рождаются без бивней. Очень и очень многих слонов в этом мозамбикском парке истребили ради мяса и бивней: деньги от продажи слоновой кости до 1992 года – все 15 лет, что бушевала гражданская война – шли на закупку оружия. В итоге сработал естественный отбор: слоны, сами того не понимая, сделали себя менее привлекательными для браконьеров. Кроме того, слоны в парке стали более агрессивными и с большей вероятностью могут атаковать автомобили, потому что воспринимают их как источник угрозы.
По словам Джойс Пул, научного директора организации Elephant Voices, которая более 50 лет исследовала слонов, молодняк в Горонгосе следует примеру старших слонов. Многие из старших достаточно взрослые, чтобы помнить машины с солдатами, и они учат слонят воспринимать автомобили как угрозу. Весь этот опыт оставляет у них «трансгенерационную травму».
Семейная (она же межпоколенная, или трансгенерационная) травма — это некий эмоциональный комплекс плохо осознаваемых тревожных переживаний, которые имеют своим источником прошлые события из жизни родителей и прародителей, а проявляются здесь и сейчас у детей и внуков.
Бивень у слонов – это, по сути, зуб-переросток. Бивни развиваются у слонов там, где у нас во рту образуются резцы. Слоновая кость не является стабильным веществом. Это сеть невероятно крошечных трубочек, наполненных жидкостью, благодаря которой с ней легко работать резчикам. Кроме того, полированная слоновая кость приобретает тёплый, сияющий оттенок, что сделало её невероятно ценной.
Слоны используют свои бивни для различных целей, например, для добывания пищи, копания в земле, самообороны и подъёма предметов. Кроме того, бивни защищают хобот слона. У азиатских слонов бивни растут только у самцов. Однако у африканских слонов бивни есть и у самок тоже – по-научному это называется «бивни мономорфны по половому признаку». По словам Пул, в местах, где активного браконьерства никогда не было, только два или три процента слонов-самок рождаются без бивней.
Но ситуация в Мозамбике резко отличается от большинства условий обитания слонов в Африке. Здесь браконьеры нападали на слонов ещё до начала войны, и ситуация только ухудшилась во время неё.
Теперь браконьерам поставлен заслон, и популяция гигантов восстанавливается.
Пул сказала, что примерно у 19% самок слонов в регионе Горонгоса не было бивней, и она может подтвердить это утверждение, просматривая старые записи с камер и текущие отчёты о наблюдениях. Это показывает, что адаптивный отбор против бивней, вызванный браконьерством, начал проявляться задолго до войны.
Но после войны количество слонов без бивней только увеличилось. У 51% из 200 выслеженных исследовательницей самок в возрасте 25 лет и старше, переживших войну, не было бивней. Кроме того, выяснилось, что это потомство унаследовало отсутствие бивней от своих родителей. После войны около уже 32% слоних-самок родились без бивней.
Почти полностью опустошённый в результате разрушительной гражданской войны, мозамбикский национальный парк Горонгоса в последние годы начинает оживать. Возвращаются хищники, увеличиваются популяции зебр и слонов, расширяются защищённые территории.
