МОЛДОВА. ОТ ГОСУДАРСТВАВЕЛИКОГО - ДО «МЕРЦАЮЩЕГО»Свидетельствуют социологи:Юлия Юшкова-Борисова - Сергей Борисов
Часть III
МИГРАЦИЯ
и Бессарабский вопрос
Город Сороки, получивший известность как Цыганская столица из-за самого большого в Европе поселения оседлых ромов, памятен мне с детства регулярными выездами цыган на заработки в дальние уголки некогда единой большой и богатой страны.
Как правильно отмечают в своём исследовании социологи, молдавский народ - не номадический в свой ментальной основе, по природе своей не склонен слоняться по свету, в начале 90-х годов уподобился цыганскому кочевому племени и стал одним из главных поставщиков трудовых мигрантов.
Это произошло, отчасти по причине географического положения страны и высокой доли сельского населения, более других склонного к поиску лучшей доли посредством миграций и в некоторой степени из-за редко принимаемого во внимание меньшего срока пребывания правобережных молдаван в составе Советского Союза.
СССР в процессе наращивания своей территории в 1940 году присоединил Бессарабию – регион между реками Прут и Днестр, на тот момент находившийся в составе Румынии, союзника Гитлера.
В Молдове, как и в республиках Прибалтики, на Западной Украине и в Западной Белоруссии значительная часть населения имела опыт проживания не просто в другом государстве, а при ином общественном строе, в другой реальности и потому была расположена к миграции в Западные страны.
Последнее по времени нахождение Бессарабии в составе румынского государства было недолгим – 22 года, срок одного поколения.
Как известно, Молдова вошла в этап суверенного существования только с двумя полными «советскими» поколениями, в стране до сих пор живут (дай им Бог долголетия) люди, родившиеся в досоветский период.
Поколение, жившее в разных социально-политических формациях, будучи носителями исторической памяти, сыграло немалую роль в эмиграционном буме молодого поколения РМ.
«Перепрограммировать» же коллективную историческую память – задача в большинстве случаев неразрешимая даже при использовании самых жёстких мер.
Заимствования молодыми людьми у старших поколений исторической памяти разнообразны, часто – опосредованы, иногда – трудно опознаваемы, однако негативные последствия от них очевидны и всё более явственно проявляются с каждым годом.
Молдова подошла к рубежу «великого бессарабского исхода», характеризующегося упадочными чертами, среди которых миграционная убыль населения, вплоть до «обезлюдения» страны
На протяжении мировой истории люди перемещались по планете, меняли места обитания, чаще всего вынужденно под влиянием обстоятельств, а бывало и добровольно, но в любом случае это было сопряжено с риском.
К счастью, у трудовых мигрантов из Молдовы хорошая репутация на рынках труда, они легко адаптируются, быстро овладевают языками, навыками жизни в инокультурной среде и что характерно, они не склонны к диаспоральному способу обживания новых пространств.
Мне известны лично многие выходцы из Молдавии, эмигрировавшие в Италию, Испанию, Португалию, Ирландию и хорошо прижившиеся на новом месте: обзавелись семьями, приличным жильём, ведут бизнес и о возвращении домой даже не помышляют. От добра, как говорится, добра не ищут.
А на их этничной родине в это время коллапс и полный стабилизець постоянной сменяемостью властей, которые как пиявки, насосавшись питательной крови, отваливаются отдохнуть и вновь пытаются присосаться к живой плоти бюджета суверенного государства.
Чего там долго рассусоливать, если производство в стране похоронено и наполнение бюджета осуществляется за счёт поступления средств от таможенных налогов и перечислений трудовых мигрантов за рубежом.
Донорские подачки власти тут же рассовывают по карманам, а гуманитарную помощь, включая медпрепараты, маски и даже вакцину от Ковид-19, пристраивают на реализацию через частные фирмы, контролируемые власти предержащими иже – олигархами.
Конечно, масштабы «бессарабского исхода» не впечатляют на фоне массового бегства людей из стран Азии, Африки, Латинской Америки от гнёта геноцида, ужасов репрессий, смертельно опасных природных катаклизмов.
Но даже в добровольной миграции молдаван заложен элемент трагедии.
Лично для эмигрантов он заключается в выпадении из привычной социальной среды, перемещении в сферу действия иных норм социальной регуляции, иных критериев оценки успешности и или неуспешности людей и сообществ.
В свою очередь из-за убыли молодых, здоровых, работящих специалистов ухудшается качество социальной структуры, день ото дня теряющей возможности развиваться и модернизироваться.
Массовая трудовая миграция из Молдовы – сильнейший вызов для властей, её политического класса, элиты и в целом социальной структуры, стареющей, хиреющей, утрачивающей функции полноценного воспроизводства общественной жизни из-за необратимых, невосполнимых потерь.
Но и это ещё не всё, по мнению исследователей.
Помимо инвалидизации социальной структуры общества, миграции трудоспособного населения деструктивно влияют на политическое развитие страны-донора рабочей силы.
Настроенные на эмиграцию люди экономически и политически деятельного активного возраста теряют мотивацию политического и гражданского участия, что психологически и логически объяснимо: к чему пытаться что-то изменить к лучшему в своей стране, если можно без особых трудностей найти более комфортную, более цивилизованную страну для жизни и работы?!
В результате из местной политической жизни уходит энергетика гражданского общества, в том числе протестная и готовая к переменам.
РУМЫНСКИЙ
вопрос
В 2014 году при переписи населения 75,1% жителей страны назвали себя молдаванами, семь процентов определили свою этничность как румыны, хотя в реальности все они одной национальности, но по-разному ее называющие, считают социологи.
Они считают допустимым считать, что титульный этнос романской группы языков с достаточно сложным по составу генотипом составляет 83,1% населения Республики.
Много лет в Молдове не утихает лингвистическая война вокруг того, как следует называть родной для представителей государствообразующего этноса язык.
Часть представителей политических, культурных и интеллектуальных элит страны долго и упорно настаивали на том, что родной язык титульного этнического большинства страны – не молдавский, а румынский, пока под их давлением в 2013 году Конституционный суд РМ принял решение утвердить государственным языком Молдовы не молдавский, а румынский язык.
Такую позицию поддерживает Румыния и неизменно поддерживала даже в пору пребывания у власти коммуниста Чаушеску.
И это притом, что в советский период по политическим и идеологическим соображениям учёные пытались доказать обратное, что молдаване – славянский народ и язык у них молдавский и потому писать они должны не латинской графикой, а кириллицей, как это сохранено только в непризнанном Приднестровье.
Отголоском той давней полемики в моей памяти осталась популярная байка, приписываемая то одному, то другому литератору: «Полностью согласен с утверждением, что у молдавского и румынского языка нет ничего общего, впрочем, как и различий между ними тоже никаких нет».
Молдова всегда жила на перекрестке языков, ее жители привычны к многоязычию и иноязычию, другими языками здесь овладевают легко, без внутреннего сопротивления.
Язык, на котором говорят молдаване и румыны, специалисты считают «вульгарной латынью», поскольку вобрал в себя в процессе совместного проживания немало польских, украинских, русских славянизмов наряду с тюркскими отголосками долгого пребывания Бессарабии в составе Османской империи.
Поддерживаю позицию авторов социологического исследования Молдовы, что язык есть реальность, не подлежащая оформлению в качестве чьей-либо собственности, будь то частное лицо, сообщество, народ или государство.
У языков не может быть автора, поэтому претензии и попытки государственных инстанций Румынии управлять практикой употребления языка, указанного как государственный язык Румынии, но который более половины жителей Республики Молдова называют молдавским, не имеют никакой правовой основы.
Кстати, в современном мире немало примеров, когда один язык имеет официальный статус в двух или более государствах, к примеру, испанский является официальным почти в тридцати государствах, арабский – почти в двадцати.
Именно поэтому согласен с социологами, что вопрос о языке молдавского народа правильней рассматривать в контексте «румынского вопроса» в целом и в связи с темой унионизма.
Завершая свой краткий комментарий по румынскому вопросу, хочу вставить свои пару слов о национальных меньшинствах в Молдове.
Не стану распространяться в отношении более разнообразного полиэтнического сообщества Бессарабии в начале прошлого века, нежели спустя сто лет в ХХI веке.
Замечу только, что и в середине прошлого века я был свидетелем проживания в Сорокском уезде по соседству с Украиной через Днестр немало украинцев, русских, частично немцев, поляков, евреев, цыган.
Действительно доля украинцев в ходе конституирования Молдавской ССР уменьшилась после передачи в состав Украинской ССР северной (Буковина) и южной (Причерноморье) оконечностей, но пополнилась за счет присоединения Приднестровья. Русские пополняли Молдову в годы советской власти, но начали убывать начиная с 1991 года.
Цыгане… ну, для меня это особая тема. По моей художественной книге «Хадимурга, судьба цыганская» собрался ставить свой новый художественный фильм режиссёр Эмиль Лотяну. Но не успел.
А документальный фильм про сорокских ромов поставил на Телестудии Chisinau Валентин Середа.
Продолжение следует
