Рассеивание тумана по поводу зп ветврачей
Я хочу открыть завесу лжи и пыли про то,что ветеринарные врачи получают большие бабки!! Всё,в большинстве случаев,вранье. Вот представьте. Начнем с ассистентов. Вот им достается больше всех,не в плане денег,а обязанностей и 3,14здюлей. 2008 год,ветеринарная клиника,смены по 24 часа,сутки/двое или сутки/трое. младший ассистент,который умеет и уколы,и капельницы,и на приеме помогает. оплата в месяц 4000 р максимум. Плюс он выполняет функции уборщицы,администратора,оператора колл центра,кассира. 2011 год. смена сутки/трое,обязанности те же,5в 1, плюс ассистирование на операциях,снятие рентгеновских снимков,вакцинация,стрижка зубов,когтей,чистки и т.д ,и т.п. оплата 1000 р за смену,в месяц 8000 р. Рост не гарантируется. Далее, другая клиника,2/2 по 12 часов,тут уже больше,10-12.000 в месяц. Но здесь прибавляется еще взятия анализов и обслуживание стационара. В это же время человек устраивается в зоомагазин,где зарплата ветврача-консультанта 25 штук в месяц. До сих пор не могу понять,как???? Как так,чтобы у продавца в зоомагазине была зп выше чем у ассистента,считайте ,как медсестра,в клинике??? Где,в последнем,ответственность выше и больше,чем просто лекарства и корма продавать. И,сидя,в кабинете терапевта,слушать жалобы медбрата,что он получает мало,всего-то 30к! Это частные клиники,где,по идее,должны много зарабатывать. Где цены за манипуляции,огого какие!! Сейчас ситуация не лучше. Зарплата ассистента колеблется от 10 до максимум 23 тысяч в месяц. при этом,он работает по 24-12 часов . Это не жалоба на жизнь,это недопонимание такой жизни. Можно сказать,что типо сам выбрал,сам и страдай. Но простите,так нельзя. А в государственных надо уметь воровать. Сделал план сколько-то штук в месяц,остальные -в карман. Не умеешь-не ходи туда.
У врачей ситуация не лучше,да хирурги и узкоспециализированные получают немного больше. Но средняя ставка 30-45. Тоже удивляет,когда "людские"врачи выпендриваются и говорят,что "нет,на 40к не пойду,мало".
И кстати,ветврачей выпускают общего профиля,а хочет он стать спецом в хирургии или по мышкам,это уже сам должен денежки вкладывать в свое образование. Не так как в Европе и не так как у гуманных врачей.
В общем,как-то так.
Минусите меня в комментах,если хочется,но тема жизненная.
Парковочный ассистент
Вчера паркуется жена на своем седане у нашего подъезда, а рядом мужик с ребенком стоит наблюдает. Можно вечно смотреть как течет вода, как горит огонь, и как молоденькая девушка делает параллельную парковку. Но, к его удивлению она уверенно крутит рулем, едет, четко останавливается, крутит в другую сторону, едет, останавливается и при этом видно и слышно как жена слушает какие-то команды в динамиках. Хорошо припарковалась, заходят они все вместе в лифт. Мужик спрашивает:
- А что у вас там за парковочная система такая?
- Ой, да это муж с телефоном в окне
Вам Ассистент или дармовая уборщица нужна?!
Достала меня нынешняя ситуация.
Вынуждена была как-то искать работу. Именно вынуждена, так как пришлось уйти из-за бесплатного мытья полов.
Я не уборщица! Я не покупала сертификаты и диплом! Я люблю хирургию, кровь, имплантацию, слаженную работу!
Что в итоге?
Очередной звездный врач заявляет, что ему не нравится уборщица.
- Да не женись на ней! - это эмоции - и начинается:
- А давай ты с кислотой отмоешь все? Тебе ж не тяжело?- мило так и ни слова о деньгах.
- А тебе не тяжело?
- я жеж врач!!!
- и Я не санитарка.
Понеслось... Звезда в шоке, пошел визжать и жалиться у гендиректора.
Дальше начинаются поиски. Это отдельная тема.
- Какие у вас прекрасные сертификаты. Как их много. И все свежие! Приходите задарма поработать, мы на вас посмотрим, а через три месяца будете получать больше, на усмотрение админов.
- У вас на сайте указана другая ставка.
- Это надо заслужить. - охерели совсем...
И Управы нет. Работайте негры за мечту, солнце еще высоко.
Тупо все, нет врачей для конкретной работы, нет. Они стали настолько немощными, трусливыми. Фу.
Американец Тони и Лена. Глава 59 из романа "Одинокая звезда"
У правой стены аудитории стоял длинный стол, за которым сидели руководители секции и ее спонсоры. Стол был поставлен так, чтобы сидящим были одновременно видны и лица выступающих, и лица слушателей. Один из организаторов симпозиума и одновременно его главный спонсор — американец Тони Гор — тоже с интересом оглядывал ряды аудитории. Он заметил светловолосую даму и молодых людей рядом с ней. И невольно его взгляд задержался на Лене.
Лена почувствовала на себе этот внимательный взгляд, посмотрела на его владельца — высокого седоватого мужчину — и перевела глаза на выступающего. За свою жизнь она привыкла, что ее часто рассматривают незнакомые люди, и научилась не обращать на это внимание. Смотрит — ну и пусть смотрит, пока не надоест. Посмотрит и перестанет.
Симпатичный дядька, подумала она, высокий, выше всех за столом. Волосы с седоватые, а глаза голубые, молодые и очень умные. По возрасту годится ей в отцы. Наверно, какой-нибудь босс. Может, даже американец.
Лена знала от Ольги, что деньги на проведение симпозиума выделили американские бизнесмены, занимавшиеся распространением информационных технологий в странах бывшего соцлагеря, в том числе и в России. Они тоже прилетели, чтобы принять в нем участие, и сейчас находились в этой аудитории.
Наверно, один из них, — предположила Лена. И не ошиблась.
Бизнесмен Тони Гор был выходцем из России. В те далекие времена он звался Антоном Гордецким и подвизался в одном из ленинградских вузов на должности ассистента. Тогда он был нищ, тощ и пронырлив. За вызывающую фамилию, острый беспокойный ум, невыносимый характер и вечное стремление совать свой нос во все дырки начальство не любило Антона и постоянно мечтало его куда-нибудь сбагрить. И такой случай представился.
То было время первых робких сношений с дальним зарубежьем. В их вуз из Бостона пришло приглашение выделить на полугодовую стажировку молодого специалиста в области информатики не старше тридцати лет, сносно владеющего английским. Антон идеально подходил под эти требования. И хотя до слез было обидно устраивать этому мерзавцу такую лафу, начальство все же отправило его в далекую Америку − дабы по возвращении использовать полученные им знания на благо родного института.
Но, пожив с месяц вдали от руководящей и направляющей, Антон почувствовал неодолимое желание никогда больше не попадать под ее чуткое руководство. Сделав ручкой начальству, он женился по большой любви — к Штатам — на тощей и смешливой американке Аннет. Папа его жены владел изрядным пакетом акций компании, занимавшейся внедрением информационных технологий в разные производственные процессы, и имевшим собственное дело в этой области. Папа вовлек сметливого зятя в свой бизнес, и скоро их доходы стали расти, как на дрожжах. В отличие от многих соотечественников Антон был истинным трудоголиком. Когда нужно, он мог работать день и ночь, был легок на подъем и нюхом чуял самые прибыльные направления в их бизнесе.
Первое время руководство института взывало к совести Антона и периодически давило на его маму, оставшуюся одной в десятиметровой комнатке многосемейной коммунальной квартиры. Маме дважды за счет института устраивали переговоры с беглецом, чтобы та уговорила его вернуться.
— Тошенька, как тебе живется? — робко спросила мама в их первый разговор − вместо того, чтобы обрушить на него град упреков.
— Как в раю! — ответил сын. Что было чистой правдой после его полуголодного житья в стране победившего социализма.
— Деточка, а когда же ты вернешься?
— Сделаю все, чтоб никогда! — клятвенно пообещал сын.
— Но неужели тебя не мучает ностальгия?
— Мама, ностальгия кончается при первом же воспоминании о нашем коммунальном туалете.
Вскоре Антон — теперь уже Тони — настолько опередил тестя в деловой хватке, что тот с легким сердцем передал ему управление компанией и навсегда отстранился от дел. Через некоторое время тесть умудрился влететь на своем кадиллаке в серьезную аварию и не дотянул до больницы. Тони стал полновластным хозяином огромного и все приумножавшегося состояния.
После того, как Аннет нашла себе такого же веселого кинорежиссера, они с Тони радостно расстались, оставшись добрыми друзьями, — и он стал наслаждаться свободной жизнью богатого холостяка. Мама давно умерла, и с бывшей родиной теперь его уже ничто не связывало. Но ностальгия, о которой она когда-то спрашивала, после сорока лет стала время от времени мучить его. И чем дальше, тем чаще.
К тому времени в его стране произошли такие перемены, о которых он в прежние времена не мог и помышлять. Дружные союзные республики дружно разбежались, образовав независимые государства. Это не пошло на пользу их экономике, и нищета приняла поголовный — за малым исключением — характер.
И тогда Тони Гор решил искупить свою вину перед страной, где он родился и вырос. Тони понимал, что без современных технологий производство в ней никогда не поднимется и Россия в конце концов превратится в банановую республику. Поэтому он создал Фонд помощи науке и ученым, занимавшимся информационными технологиями. В частности, его Фонд систематически организовывал различные конференции и симпозиумы, на которых ученые разных стран обменивались последней информацией в этой области.
Сам Тони всегда с удовольствием принимал в них участие. Вот и на этот раз он прилетел в Москву, чтобы посидеть на очередном симпозиуме, послушать доклады, а затем навестить Питер и поклониться могиле матери.
После развода с Аннет Тони так и не женился. Женщин он имел много и каких хотел, — но жениться на американке больше не желал. Нет, они были милы, энергичны, понимали толк в сексе и со вкусом одевались. Но не было в них чего-то... он и сам не мог толком объяснить, чего. Какого-то тепла, душевной доброты, что ли, так присущей русским женщинам. И потому, приезжая в Россию, Тони всякий раз с особым вниманием вглядывался в их лица.
У Тони была две страсти — красивые камни и красивые женские лица. Можно сказать, он коллекционировал их. Страсть к красивым камням Тони унаследовал с далекого детства.
Его мать происходила из старинной дворянской семьи, бывшей когда-то богатой и знатной. Вихрь революции одним махом уничтожил всех ее членов за исключением двух сестер. Старшая сестра вышла замуж за бывшего красного командира и приютила у себя младшую. Это их и спасло. Они сменили фамилии и зажили тихой жизнью, стараясь не привлекать к себе внимания. Но не получилось. Красный командир со всем семейством был вскоре репрессирован, но маму Антона почему-то не тронули.
Она уехала в Ленинград и стала работать на заводе. Да так и доработала до старости на одном месте
Первое время мама страшно боялась, что за ней вот-вот придут и заберут. Когда во двор заезжала черная машина, она пряталась под кровать. Завидев издали военного, сворачивала за угол и пробиралась к дому дворами, прячась по подъездам и путая следы. Но со временем, решив, что о ней забыли, перестала пугаться каждого встречного и зажила спокойней.
Мама никогда никому не рассказывала о своей прежней жизни — только Антону под большим секретом и непременно шепотом. От старшей сестры ей остались два старинных кольца — одно с рубином, другое с сапфиром. Они были тщательно спрятаны от посторонних глаз, и лишь изредка Антону дозволялось ими полюбоваться.
— Это настоящие камни, — внушала ему мама, — не вареные, не то, что нынешние. Им цены нет! Пусть лежат на черный день — мало ли что.
Мальчик любил рассматривать камни на просвет. Красные и синие огоньки, вспыхивавшие в них, казались ему отблеском далекой сказочной жизни, которой жили когда-то его репрессированные родственники. Ни он, ни его мать так до конца и не поняли, за что их убили. Ведь надо быть поистине чудовищем, чтобы у тебя захотели отнять жизнь подобные тебе существа. Но, по словам матери, все их родные представляли собой цвет русской интеллигенции и были добрейшими людьми − за исключением разве что мужа сестры, у которого действительно руки были по локоть в крови после участия в раскулачивании. Но и его в знак благодарности родная власть не замедлила отправить на тот свет вместе со всем семейством.
Ведь они были такими же, как мы, — с содроганием думал мальчик. — Как им, наверно, было больно и страшно, когда их убивали. О чем они думали в тот момент? Наверно, все пытались понять — за что? А может, в той, другой жизни им лучше, чем в этой? Вот если бы это оказалось правдой.
Став Тони Гором, он не утратил страсти к красивым камням и начал их коллекционировать. Мамины кольца после ее смерти бесследно пропали, будто их и не было вовсе. На вопросы Антона, куда подевались вещи, соседи только пожимали плечами и разводили руками. И он плюнул на поиски. Заказал по памяти похожие кольца и иногда в минуты острой тоски принимался рассматривать камни на просвет. С этих камней и началась его коллекция.
Страсть к красивым женским лицам Тони удовлетворял, незаметно любуясь ими. Временами он подходил к привлекшей его внимание особе и, представившись фотокорреспондентом, просил разрешения ее сфотографировать. У него уже собралось несколько фотоальбомов, которые он любил просматривать на досуге.
Лицо девушки, сидевшей в среднем ряду между дамой лет сорока и молодым человеком, сразу приковало его внимание. Почему-то на ум пришло воспоминание о цветущей яблоневой ветке на фоне синего майского неба. Он взглянул на это лицо раз, другой и почувствовал неодолимое желание смотреть на него неотрывно.
Дама, по-видимому, ее мать или очень близкая родственница, — думал Тони, — они непохожи, но что-то общее в улыбке, мимике определенно есть. Рот — да, губы схожи — наверно, все-таки мать. Молодой человек глаз с нее не сводит — тут, конечно, любовь. И небезответная, судя по ее взглядам на него.
Объявили доклад профессора Туржанской, и он увидел, что дама встала.
— Туржанская! — воскликнул он мысленно. — Математик Ольга Туржанская! Неужели та самая, чьи очень толковые статьи не раз попадались ему в определенных журналах? Никогда бы не подумал, что эта миловидная хрупкая дама — обладательница такого могучего ума. Воистину, русские женщины — загадка природы.
Он вслушался в доклад и еще раз поразился ее знанию предмета и пониманию путей выхода из кризиса, в котором оказалось изучение точных наук в стране.
Взглянув на девушку, Тони утвердился в предположении, что та ее дочь. С такой любовью, с таким обожанием она смотрела на выступавшую — несомненно их связывали семейные узы.
Тони вгляделся в мать девушки. Очень мила, очень. Не так, как дочь, но по-своему красива. Правильные черты лица, мягкий славянский профиль. Какое-то уверенное спокойствие и истинная интеллигентность чувствовались в ней. Чем-то она напоминала его мать. И позабытая нежность шевельнулась в душе Тони.
Наверно, тоже из Питера, — предположил он. Да, с фотоаппаратом к ним не подойдешь — сразу получишь вежливый от ворот поворот.
Внимательно выслушав ее доклад и проводив взглядом до места, где она с дочерью сразу стали что-то оживленно обсуждать, он принял решение.
Дождавшись перерыва, Тони позвонил по сотовому давнему другу, возглавлявшему в столице одно из частных сыскных агентств. Друг часто выполнял его разные, в том числе и деликатные, поручения. Не раз он выручал Тони, разыскивая потерянные деньги Фонда и выясняя, в чей конкретно карман они уплыли.
Друга звали Вадимом, − он был молчалив, наблюдателен и безупречно относился к поручениям Тони. Тем более, что тот никогда не скупился на оплату. Кроме того, их связывала стародавняя дружба еще с тех далеких времен, когда оба были молоды, честолюбивы и вкалывали за гроши — Тони в своем вузе, а Вадим в одном из питерских НИИ.
— Здорово, Шерлок! — приветствовал Тони приятеля. — Как разыскивается? Нюх еще не потерял?
— Это ты, бродяга? — обрадовался Вадим. — Все летаешь? Все нас облагодетельствовать хочешь? Опять какую-нибудь очередную говорильню организовал? Сказывай быстро, что надо, а то тут у меня народ. Или позвони после семи.
— Деловой! — упрекнул его Тони. — Со старым другом ему поболтать некогда. Гони всех — у меня для тебя важное задание.
Было слышно, как Вадим попросил людей подождать в приемной. Когда голоса в кабинете стихли, он сказал:
— Ну, давай, излагай свое дело. Опять бабки пошли не туда? Смотри, разоришься с нашим народом.
— Нет, тут совсем другое. Мне нужны сведенья об одной женщине и ее семье. Все самым подробным образом: адрес, возраст, фотографии всех членов семьи, взаимоотношения между ними. Друзья, привычки, хобби, материальное положение, жилищные условия — в общем, все-все. И побыстрее.
— Что за женщина?
— Профессор Туржанская. Знаю, что сама она из Питера, математик. Сейчас в Москве. Сегодня выступала на симпозиуме, организованном в МГУ нашим Фондом. С ней девушка — по-видимому, ее дочь. О ней — тоже все до мельчайших подробностей. Расходы оплачу, ну и гонорар, разумеется, тоже. Сделаешь?
— Без проблем! Когда надо?
— Желательно завтра к полудню. Чтобы к секции все было у меня. Мой сотовый ты знаешь — он не изменился.
Назавтра к часу дня Тони получил из офиса Вадима папку с подробными сведеньями о семье Туржанских, включая ее батумских родственников. Там же находились три фотографии — самой Ольги, девушки и ее отца.
Из сведений, предоставленных Вадимом, он узнал, что отец девушки, на которого она была поразительно похожа, давно погиб, мать больше замуж не вышла и они с дочерью живут вдвоем. Обе увлечены математикой, имеют хороший "Пентиум", выходят в Интернет. Девушка оканчивает одиннадцатый класс, идет на медаль и собирается поступать в местный вуз на факультет информатики. В настоящее время с группой отличников проводит каникулы в Москве. Группа живет в Измайлово, а девушка с матерью — у знакомых. С молодым человеком Дмитрием Рокотовым ее связывают романтические отношения
В три часа на секции Тони увидел одну Ольгу — ребят с ней не было. Он сам не ожидал, что так огорчится.
— Чего я хочу? — спросил он себя. И сам себе ответил:
— Хочу еще раз ее увидеть. И услышать ее голос, поговорить с ней, насладиться хотя бы коротким общением с этим изумительным созданием.
Через два дня они уезжают. Но перед отъездом в МГУ, как водится, состоится банкет, посвященный окончанию симпозиума. На нем, скорее всего, будет присутствовать и ее мать. Надо, чтобы дочка была с ней. Но она, вероятно, захочет провести последний вечер с группой — тоже куда-нибудь пойдут. Надо, чтобы пришли сюда, на банкет — он все оплатит.
Не дожидаясь окончания секции, Тони нашел нужного администратора и объяснил тому его задачу: привезти группу школьников с Дона в МГУ под предлогом знакомства с университетом. Устроить им небольшую экскурсию, а затем пригласить на банкет. Пообещав администратору щедро компенсировать его услугу, Тони заручился заверением, что все будет сделано в лучшем виде.
А Дима с Леной не пришли на второе заседание из-за назначенной им на это время встречи с Диминым приятелем Ильей в одной из московских радиостудий. Илья работал там оператором, но время от времени пел под гитару свои песни, за что получал отдельный гонорар.
Отрекомендованного Ильей Диму студия выслушала внимательно и с явным одобрением, − но при этом вся ее мужская часть не сводила глаз с Лены. Когда он закончил и стал ждать отзывов на свое исполнение, первые слова, услышанные им, были обращены не к нему, а к ней. Фраза была настолько избитой, что хотелось ее, фразу, пожалеть.
— Девочка, хочешь сниматься в кино?
— Нет, — не раздумывая, отказалась Лена. — Ни в кино, ни на телевидении я сниматься не хочу. Мое призвание — информатика и математические методы, ее обеспечивающие. Но за предложение спасибо.
— Они там на Дону потому такие умные, — заметил Илья, — что много рыбы едят. В рыбе фосфор — он здорово мозги питает, я сам читал.
— Может, вы и мне уделите внимание? — не выдержал Дима. — Оставьте в покое мою невесту и скажите, как вам мои песни.
— Она твоя невеста? — удивился длинноволосый тип, бывший, по-видимому, у них самым главным. — Девушка, что вы в нем нашли? Выходите замуж за меня, я вам не жизнь устрою — сказку! Сдалась вам эта информатика!
— Я его очень люблю, — улыбнулась Лена и успокаивающе погладила закипевшего Диму по рукаву. — Ну и как вам его песни?
— Песни? Ах, песни! Ничего, хорошие песни.
— Может, раскрутим? — предложил Илья. — Диск запишем или несколько раз на радио прокрутим.
— А бабки у него есть?
— Ну откуда у школьника бабки? Если диск продастся, бабки будут.
— Значит, так. — Длинноволосый, алчно глядевший на Лену, нехотя перевел взгляд на Диму. — Предлагаю тебе два варианта. Первый: мы тебя записываем, делаем аранжировку твоих песен, выпускаем пластинку с именами твоим и автора стихов. Но ты подписываешь договор, что никогда гонорар за свои диски требовать не будешь. Иными словами, мы тебе делаем имя, но деньги ты и твой автор не получаете. Второй вариант: ты получаешь единовременно приличные бабки, но вы с автором текста отказываетесь от авторства и диски выходят под чужим именем.
— Да вы что это — серьезно? — поразился Дима. — Второй вариант я отметаю с ходу. С какой стати кто-то должен присваивать мою музыку и Маринины стихи? Я на это никогда не соглашусь. Да и первый какой-то грабительский. Вы, значит, будете получать за наши с Мариной песни бабки, а нам — шиш? Не хило! Только меня это тоже не устраивает.
— Ну, тогда извини. — Длинноволосый широко развел руками и, поднявшись с кресла, удалился. За ним ушла и большая часть слушателей. В студии остались только незнакомый парень и Илья.
— Ты, хлопец, неправ, — заметил парень. — Надо было соглашаться на первый вариант. Ведь сделать имя в Москве дорого стоит. Ты потом мог бы петь в концертах на эстраде — тебя бы знали. Деньги ведь можно зарабатывать не только на дисках.
— Но я не собираюсь становиться профессиональным певцом, — возразил Дима. — Я хочу стать программистом. Просто, мне ваши предложения кажутся несправедливыми.
— Дорогой, мы еще слишком бедны, чтобы быть справедливыми. Песни это бизнес. А в бизнесе нет понятия справедливость, есть понятие выгода. В остальном — дело хозяйское. Если надумаешь, дай знать — потолкуем.
Он похлопал Илью по плечу и тоже ушел.
— Ну ладно, — поднялся Илья, — мне тоже надо идти. Извини, если что не так. Пойдемте, я провожу вас. Звони, не исчезай.
Вакансия мечты
В последнее время часто просматриваю вакансии персонального ассистента, так как думаю о смене места работы. Попадается много специфических требований, но это объявление ввело меня в тупик.
О спорт, ты жизнь!
Вот такому чуду стал свидетелем, прогуливаясь вечерком по набережной.
Снимал сам, тег "мое" ставлю смело, за вертикальное видео приношу извинения