Гарри Поттер задумчиво смотрел в сквозное зеркало, поверхность которого отображало лишь его собственное лицо. Недавно закончившийся разговор с Джеммой не решил гложущих его проблем, а лишь, наоборот, породил множество новых загадок. Судя по всему услышанному за этот вечер — он действительно был потомком Салазара Слизерина. Распределение на факультет самого грозного из основателей, искусство открывать завесу над чужими тайнами, а главное — умение понимать змеиный язык — всё это подсказывало единственный верный ответ. А ведь в прошлом году он уже предполагал такое и, возможно, в любом другом случае, мальчик бы возгордился таким родством, но… Ему не давало покоя то, что Тёмный Лорд тоже был наследником Слизерина и даже дважды открывал Тайную комнату, убивая маглорождённых. Такое родство настолько претило Поттеру, что он с трудом сдерживал бешенство внутри себя, желание метаться по комнате, кидая вещи в стену. Осложнялось это и тем, что его родители… мама или папа… кто-то из них носил в себе частичку своего убийцы. Был связан с этим монстром кровными узами, которые тянулись вглубь веков к овеянному мрачной славой основателю. И из-за того, что ни Фарли, ни Бёрк не могли дать точный ответ насчёт родства Поттеров и Слизерина, то он не мог исключить даже маму из этого уравнения! Невольная злость на родителей, стыд за такие чувства, гнев по отношению к самому себе и злоба к проклятому Тому Реддлу заставила его дыхание участиться, а виски прострелить резкой болью.

— Так… — мальчик испустил глубокий вздох, пытаясь справиться с нахлынувшей мигренью.

Он попытался окклюменцией очистить разум, сосредоточившись на одном из упражнений. Постепенно у него стало это получаться, и Гарри ощутил, как нервная дрожь уходит. Мысли перестали гневно бурлить, и он смог успокоиться. В конце концов, если он в родстве со многими слизеринцами, то почему так переживает из-за родства с Тёмным Лордом? Тем более это значит, что и сами слизеринцы тоже в родстве с ним. Да и к тому же, это может быть очень дальнее родство, так что вообще не стоит сильно расстраиваться. Бёрк разберётся с родословной, и всё будет хорошо. Заодно добавят туда его маму. Мальчик постарался выбросить из головы проклятого Реддла, сосредоточившись на своей родословной. Зачем ему переживать, если вот-вот Альбус Дамблдор решит этот вопрос, уничтожив тетрадь? Вспоминая про огромное родословное древо Поттеров, его мысли пришли к неприятным выводам. Тёмный дар змеиного языка достался только ему…

Разгорячившись во время разговора с Джеммой, он даже прямо сказал, что владеет змеиным языком. С того ужасного дня, когда его пытал Тёмный лорд и мальчик был вынужден вызвать змею, Гарри ни разу об этом не упоминал. Хотя Джемма несколько раз сама затрагивала эту тему; да даже её подарок — кулон в виде змеи — был прямым, как древко метлы, жестом о его даре. Мальчик аккуратно погладил кулон на груди. Как она тогда сказала?

«Это тому, кто владеет магией и языком Основателя»?

«Моё уважение».

Её уважение?..

Обычно он сдержан, но вот с Джеммой так не выходит, ему не всегда получается контролировать свои слова. А что он ответил бы, если старшая подруга спросила про его дар? Углубила бы тему, поинтересовавшись, почему он сомневается в своём родстве со Слизерином, если ещё летом объявил себя Наследником основателя?!

От Фарли у Поттера были сокровенные секреты. Тайны… Однако постепенно эта тайная стена между ними разрушалась, камешек за камешком. А ведь их дружба началась… даже была построена на лжи о том, что он — Наследник Слизерина. На — сердце мальчика ёкнуло, когда он вспомнил колющую правду — страхе Джеммы. Да, оказалось, что эта легенда частично подлинна, он действительно потомок Слизерина и владеет змеиным языком, но остальное было ложью. Он не убийца, никогда не открывал Тайную комнату, да и не знает, что за чудовище там обитает. Что будет, когда эта стена рухнет окончательно и правда всплывёт наружу?

Другие вопросы тоже не прибавляли спокойствия. А что, если Бёрк или Феркл спросит у него, когда родилась его мама, чтобы добавить эту дату в родословную? Ему не хотелось попасть в неудобное положение, но… Он почти ничего не знал про Лили Поттер. Даже её лицо Гарри в первый раз увидел всего пару месяцев назад, когда Джемма принесла школьную фотографию его родителей вместе с другими гриффиндорцами. Он не знал ни даты, ни месяца, ни даже года рождения мамы. Какие лица будут у Бёрка и Феркл, когда он не сможет ответить на такой простой вопрос? Что же делать? Похоже, придётся написать в Литтл Уингинг единственной, кто может ответить на этот вопрос.

Он тяжело вздохнул. Против этого восставало всё его нутро. Но другого варианта не было, и мальчик потянулся к письменным принадлежностям.

«Здравствуйте, тётя Петунья. Как вы поживаете?» — перо его замерло на секунду, но тут же бодро застрочило, выводя предложение за предложением. Надо будет от неё узнать и про родителей Лили и Петуньи, а не только про день рождения мамы. Его бабушка Эвелина и дедушка Рудольф Эванс. А может Петунья знает и дальше, вглубь веков. Неплохо было бы добавить всех их в его родословную. Может так удастся проследить путь к Салазару Слизерину и понять, что связывает его с Тёмным Лордом? Наверное, стоит подойти ещё и к Люпину, уточнить и у него про маму. Всё же письмо долго идёт, да и неизвестно, ответит ли магла ему вообще, а ответы могут потребоваться уже завтра. Будь вопрос не настолько личным, то он бы лучше написал каждому однокурснику своих родителей — их имена и фамилии были на обратной стороне школьной фотографии, — чем обращался бы к магле. Надо будет отдать письмо Трейси, она отнесёт, только не забыть попросить, чтобы та сказала сове, чтобы та дождалась ответа — вряд ли Петунья с ходу сможет вспомнить всех родственников.

Ранним утром следующего дня двое слизеринцев быстро шли по коридорам школы. Невысокая темноволосая девушка с короткой стрижкой то и дело бросала взгляд на идущего на полшага впереди зеленоглазого мальчика в очках. Тот же смотрел в окна, которые выходили во двор. Стекла запотели, а окрестности Хогвартса, словно кровожадный зверь, застелил густой туман, пряча свою добычу.

— Гарри! — не выдержала молчание Трейси; её звонкий голосок заполнил коридор, отражаясь от каменных стен, и она продолжила уже куда тише. — А ты говорил, что мы будем заниматься Защитой от Тёмных искусств? А когда?

— На следующей неделе начнём. Какие заклятия ты уже знаешь?

— Ой, немного, — пожала плечами девушка.

Они свернули в другой коридор, прошли до развилки и стали подниматься по лестнице. Дэвис сильнее закуталась в мантию — по утрам было холодно, а она проснулась совсем недавно и ещё помнила тепло постели.

— Ты знаешь, что у Элизабет очень строгие родители? — понизив тон, спросил Гарри, выдавая Трейси информацию, которую она сама ему поведала.

— Да, я слышала про это, — тихо отозвалась волшебница, прикусив нижнюю губу.

— Бывает, что они её бьют, да?

— Я слышала, что её наказывают, если она в чём-то провинилась, но вот что её прям бьют, такого нет, — покачала головой Трейси.

Девушка хмурилась, уйдя в свои мысли, и Поттер знал, о чём она думает. Телесные наказания Элизабет были тайной для всего факультета, об этом знали лишь трое: она сама, Дафна, которой та поведала сокровенное под большим секретом, ну и, разумеется, греющая в тот вечер уши Трейси. Как бы нелестно не думала последняя про Гринграсс, та не стала бы выдавать такое всем, например, «по секрету» пересказав болтушке и своей лучшей подруге Пэнси. Но ведь Поттер как-то узнал эту неприглядную историю, роняющее честь и достоинство любой девочки! А значит Трейси должна была прийти к выводу, что Дафна всё же рассказала об этом мальчику, что, по всей вероятности, ещё сильнее уронило белокурую слизеринку в её глазах. Оставался ещё шанс, что Гарри поведала свою историю сама Харли, но это было маловероятно, ведь та не стеснялась лишь собственной тени. И ни в коем случае не стала бы жаловаться мальчишке о таком.

— А от кого слышала? — спросил Гарри, гадая, как выкрутится Трейси с ответом.

— Харли рассказывала об этом Гринграсс, — сообщила девушка, не упомянув, что сама она подслушала их. — Как я поняла, Гринграсс сумела её разговорить. Никогда не слышала, чтобы Элизабет с таким жаром на что-то жаловалась.

— Я вообще почти не слышал, чтобы она говорила, — добавил Поттер, машинально ухмыляясь.

Ему не нравилось то, что он узнал, но слова Трейси его чуть успокоили. Даже противные Дурсли его не били.

— Ага, — серебряным колокольчиком рассмеялась Дэвис. — Сидит и молчит, словно воды в рот набрала. И почему с ней пытается общаться Гринграсс?

— Так что с наказаниями? — вернулся к интересующей его теме Поттер. Это был весьма личный вопрос. Такое не обсуждалось среди слизеринцев.

— Ну я точно слышала про розги, — с удовольствием поделилась секретом Трейси. — Прям за очень-очень серьёзные поступки ей ими достаётся. Как она говорила, её отец их заколдовывает, и они хлещут её по попе.

Девушка зло ухмыльнулась, а мальчик ощутил жалость. Тихая, совершенно незаметная и неконфликтная Элизабет не заслуживала такого.

— Жуть! — взмахнула руками Трейси, разговор захватил её. — А она лежит во время наказания на диване. Наверняка это очень больно! И куда больнее ремня. Грэ… — она запнулась, — я слышала, что иногда так наказывают. Наверное, она плачет, — с притворным сочувствием сказала волшебница. — Не представляю, как такое можно терпеть.

— А почему так? — Поттер ощутил, как жалость уступает место гневу. — Неужели её мама не защищает её?

— Ну… — протянула девушка, размышляя. — Как я поняла: ей достаётся за дело. Она говорила, что четыре года назад случайно подожгла кабинет, когда хотела пробраться в Хогсмид через камин, чтобы набрать сладостей в «Сладком Королевстве».

Мальчик не сдержал возглас удивления, отчего Трейси заулыбалась.

— Что, не ждал такого от тихони Харли? Естественно, ей и влетело по первое число. Она ещё думала, что на её рассказ Гринграсс в ответ тоже с ней поделится секретами. Какая глупая. Та и не думала ничего ей рассказывать. А жаль. Я бы… — она замолчала.

— Да? Договаривай.

— Я хотела бы узнать что-нибудь такое и о Гринграсс, — негромко призналась Трейси.

Вряд ли Дафна стала бы рассказывать что-то настолько личное. Да и Харли поступила, по мнению Гарри, весьма опрометчиво, поведав свою историю, тем более что наверняка Трейси слышала лишь часть, а Дафна узнала куда больше подробностей. Элизабет здесь гордиться нечем. Ей следовало держать рот на замке: несмотря на её жалобный рассказ, Дафна никак не сможет ей помочь, да и это точно помешает им дружить на равных. А если узнают другие, то это подорвёт репутацию девушки. Даже сам Гарри начал испытывать к ней жалость, а Трейси издевательское презрение. И если Гринграсс вряд ли будет о таком болтать, но уже то, что их разговор подслушала Дэвис — огромный провал. Вряд ли она воспользуется такой информацией, ей всё же не нужен такой враг, который будет мстить, а незаметно слухи об этом не распустишь. Но это ставит Харли в уязвимое положение.

— Не говори об этом никому больше, — приказал Поттер.

— Я и не собиралась, — с оттенком обиды ответила девушка. — Но хорошо.

Гарри ещё не знал, как это использовать. Харли ему была неинтересна, да и непонятно, даёт ли то, что он узнал её постыдную тайну, какие-то возможности? С другой стороны, это чем-то напоминало его ситуацию с Дурслями, когда он изо всех сил скрывал своё униженное положение в мире маглов от слизеринцев. А вот Элизабет проболталась. Воспоминания о простецах вызвало у него злобу, и остальной путь прошёл в молчании. Наконец двое учеников добрались до кабинета преподавателя по Защите от Тёмных искусств.

— Я зайду к Люпину, — сказал Поттер, не поворачивая головы к идущей слева Трейси, подходя к нужному помещению, — а ты подожди меня здесь. В кабинет не входи.

— Хорошо, Гарри, — слизеринка замедлила шаг, а потом подошла к окну напротив кабинета и, коснувшись пальцами стекла, начала рисовать на нём, пока Поттер коротко постучал в дверь.

— Здравствуйте, сэр, — вежливо поздоровался мальчик, когда дверь в кабинет Защиты от Тёмных искусств открылась, и на пороге показался уже одетый в свою потрёпанную мантию Люпин.

— Гарри… — мутновато-синие глаза профессора цепко взглянули мальчику прямо в лицо. — Что случилось? — Люпин заметил робко стоящую в нескольких метрах позади обернувшуюся Трейси, которую не было сразу видно из-за спины Гарри. — Мисс Дэвис?..

— Здравствуйте, профессор, — чуть помедлив, негромко пискнула девушка, пока Поттер разглядывал истасканную мантию Люпина.

— Извините, пожалуйста, сэр, за столь ранний визит, — вежливо и спокойно сказал мальчик, думая, как бы ловче сделать так, чтобы поговорить с Люпином наедине. Ему не хотелось, чтобы его подруга знала о том, какую тему они будут обсуждать, что он сам не знает даже дня рождения собственной матери. — Мы с Вами обсуждали уже это… И я хотел бы с Вами поговорить, если можно.

— Да, конечно, — волшебник посторонился, пропуская его, — входи.

Мальчик шагнул внутрь, оглядел кабинет быстрым взглядом и повернулся к профессору. Тот немного вопросительно смотрел на Трейси, явно ожидая, что девушка тоже войдёт внутрь. Саму слизеринку изнутри кабинета Гарри уже не видел.

— Сэр? — позвал его мальчик, с нетерпением ожидая, когда тот всё же догадается захлопнуть дверь.

Люпин закрыл дверь и повернулся к нему.

— Я думал, что твоя подруга тоже зайдёт, — пояснил он.

— Она стесняется, — без заминки соврал Гарри, чуть махнув рукой, словно отгоняя несущественную мошку. — Вы говорили, что хорошо знаете моих родителей, — мальчик дождался кивка профессора, — и я постоянно думал об этом. Но есть кое-что, что я хотел бы узнать. Я… хотел узнать день рождения мамы.

— Эм… — вопрос явно удивил профессора. — День рождения… Ты не знаешь?..

— Нет, — признался Поттер.

— Январь… Да, — на лбу Люпина образовалась глубокая складка. — Если мне не изменяет память, то это тридцатое января.

— Вы не помните точно? — спросил мальчик. Ему нужна была конкретная дата, чтобы добавить в родословную Поттеров. — Месяц январь, а какого года?

— Тысяча девятьсот шестидесятого, — изумления в голосе профессора прибавилось. — Столько лет прошло с того времени, как мы праздновали её день рождение. Мрачное тогда время было. А вот… На их могилы… — голос Люпина опустился до шёпота.

Профессор замолчал. Его правая рука невольно дёрнулась.

— Давно я там не был, — добавил он.

— А мои дедушка Флимонт и бабушка Юфимия тоже похоронены в Годриковой впадине? — спросил Гарри.

— К сожалению, нет, — мрачным тоном сказал Люпин. — Они болели драконьей оспой. Больница Святого Мунго после их смерти не выдала тела.

— Тогда где их похоронили?

— Была поминальная служба. А тела уничтожили, — отрывисто сказал мужчина.

Гарри видел, что каждое слово словно с болью вырывается из профессора.

— Спасибо, сэр, — поторопился попрощаться Поттер; он уже разузнал, что хотел. — Для меня это было важно.

— Пожалуйста, — пустым голосом ответил Люпин, погружённый в свои мысли.

Во время завтрака Гарри обратил внимание, что профессора Люпина не было за главным столом. Но Поттера больше беспокоило то, что от Джеммы уже несколько дней не было писем. Девушка иногда присылала почту с помощью сов; за прошедший месяц их было пять. А Гарри отвечал на них; для него это было важно, хоть он и сам не знал почему. И хотя это не мешало им переговариваться почти каждый день по сквозному зеркалу, только вот темы, которые поднимались через совиную почту, они не обсуждали. По вечерам, разглядывая листок, где ровный почерк Джеммы плёл словесные кружева, он представлял, как девушка сидела в своей комнате за столом и сосредоточенно писала ему это письмо. А думая, что ей ответить, выводя свои мысли на бумагу, мальчик словно чувствовал, что это живая ниточка, что связывает его с единственным человеком, которому он дорог. Но она всё же так и не ответила на его намёк-вопрос, какой подарок от неё был в прошлом году на его день рождение. А это явно неспроста. Значит, почти наверняка, Джемма ничего не дарила.

Чуть позже, идя вместе с остальными на урок, Поттер пребывал в своих мыслях, пока не услышал, как Пайк пристаёт с Трейси с просьбой дать ему списать домашнюю работу, которую он поленился сделать. Та явно не хотела делиться результатами своего труда. Мальчик продолжил напирать на неё, несмотря на отказ, пока они все вместе шли по коридору.

— Отстань от неё, Пайк! — жёстко приказал тому Поттер, бросив суровый взгляд.

Питер побледнел, бормоча под нос то ли извинения, то ли оправдания.

— И поправь галстук, — добавил мальчик, взглянув на неаккуратно завязанный предмет одежды.

Пайк стал судорожно возиться, поправляя свой галстук, чем вызвал смешок у девушек, синхронную ухмылку у Нотта и презрительно скривившегося Забини.

— Да, Пайк, — важно вклинился Драко. — Вечно ты неряшливый, словно как какой-то магл. Разве в твоей семье зеркал нет?

Гарри бросил взгляд на нерешительно улыбнувшуюся ему Трейси, которой даже смелости не хватило поблагодарить его при всём классе. Хоть он и решил её защищать, но пока понятия не имел, что делать с информацией, которая на него свалилась в результате допроса с помощью Сыворотки правды.

«Может, стоило всё же выбрать кого-то другого? Ей далеко по смелости до Дафны или Пэнси. И куда делась вся её отвага, с которой она крала чужие вещи?»

Слушая вялые оправдания Пайка, которого неожиданно сильно начал песочить Малфой, и видя сомнения Забини, которому одинаково не нравились они оба, что сейчас сильно мешало тому присоединиться к остракизму, взгляд Поттера наткнулся на знакомое лицо. Гриффиндорец Колин Криви. Надоедливый фанат с громоздким фотоаппаратом, который вечно шляется за ним в надежде на хороший снимок.

Поттер нахмурился, обдумывая, можно ли как-то использовать этого глупого и восторженного второкурсника в своих целях. Сможет ли он провести его в башню Гриффиндора? Незаметно, наверное, такое не получится провернуть, но вдруг вход в гостиную львов допускает именно тихое проникновение, так же, как и в его собственную гостиную? А если воспользоваться мантией-невидимкой, то проболтается ли о ней Криви в дальнейшем? Может, стоит с ним пообщаться, понять его характер и способен ли он хранить тайны? Хотя для начала было бы неплохо узнать, где вообще находится башня Гриффиндора. Может, кто-то из слизеринцев знает точный вход? Тогда можно будет перепроверить, не соврёт ли ему Криви и не засада ли это.

Мальчик кивнул гриффиндорцу и заметил, как тот расплылся в улыбке. Надо будет не забыть этим заняться, тем более, у него есть та, кого можно будет отправить поговорить с Криви. Он покосился на Трейси, которая специально отстала от Малфоя и Пайка, боясь, что и ей может прилететь злое слово.

«Гриффиндор…»

Нельзя сказать, что Поттер никогда не интересовался, где находится логово львов, но в основном его товарищи приносили лишь разрозненные слухи. Он точно знал, что гостиная Гриффиндора расположена в башне Гриффиндора. Само название на это прозрачно намекало. Причём не внизу, а где-то на верхних этажах, напоминая этим гостиную Когтеврана. Если удастся туда проникнуть, то, может, выйдет незаметно подлить Сыворотку правды Уизли и тоже допросить их.

Наконец слизеринцы разделились: Гарри, Драко, Дафна, Теодор отправились на нумерологию, а остальные по своим делам.

В классе было шумно. Пунктуальные когтевранцы уже заняли свои привычные ряды — у окна и центральный, — разложив учебники и тетради, и теперь собрались вокруг парты Падмы Патил, что-то обсуждая. Терри Бут лихорадочно читал учебник, Мэнди Броклхерст разглядывала большой стенд со схемами у стены, а оставшиеся трое — Деннис Алдермастон, Майкл Корнер и Лайза Турпин (которая сидела вместе с Патил) — попеременно слушали стоящего с двумя открытыми тетрадями Энтони Голдстейна и саму Падму. Приход слизеринцев не остался незамеченным, и разговор понемногу утих. Пуффендуйки Боунс ещё не было: она почему-то взяла за правило приходить под самый конец перемены.

Гарри поздоровался со всеми (третий курс орлов недружно ответил на его приветствие), занимая своё место за второй партой с молчаливой Гринграсс, которая, садясь, поправила чёрную юбку под столом, прикрывая ноги. Длинные мантии пришлось снять, иначе их подол лежал бы на полу, а если сидеть в застегнутых, чтобы те не задевали деревянный настил кабинета, то в тёплой комнате становилось слишком жарко. Положив сумку на колени, белокурая девушка достала оттуда учебник, тетрадь и перо с чернилами. Повесив сумку на спинку стула, слизеринка чуть склонилась вперёд, над партой, читая свои записи. Тонкие губы были сжаты. Взгляд Гарри прошёлся от её плеча, скрытого тёмным шерстяным жилетом, по изгибу локтя, обтянутому белой тканью рубашки, по манжете без пуговиц, к тонким пальцам, медленно листающим тетрадь.

Его мысли были далеко, переключившись с дум, как проникнуть в гостиную Гриффиндора, на когтевранцев.

Его визит в гостиную Когтеврана, открытая дружба с Полумной Лавгуд, да и редкие беседы со старостой Пенелопой Кристал сломали лёд между факультетами, по крайней мере, в отношении самого Гарри Поттера, переставшему быть в глазах орлов страшной фигурой, которому и «Доброго утра» пожелать опасно, а если встретиться глазами, то кровь застынет в жилах. Правда холодок и недоверие оставались, но одной из немногих групп, с которыми пересекался Поттер, как раз был третий курс когтевранцев на уроке нумерологии, который перестал его бояться. А следом за Гарри и остальные слизеринцы стали вяло их приветствовать. Малфой лишь сухо кивал, торопясь занять своё место. Для Гринграсс потеплевшие отношения с умниками были явно неожиданными, а их «Привет» и «Доброе утро», сказанное вошедшим четверым слизеринцам, выбило её из колеи: тонкие губы растянулись в растерянной улыбке, а голубые глаза недоумённо заморгали. Но девушка быстро пришла в себя, доброжелательно поздоровавшись.

Зато Теодор Нотт тут же воспользовался случаем и постарался наладить дружеские отношения. Поттер ещё не понял, что двигало им: то ли Тео нравилось налаживать связи, то ли таким образом парень получал помощь с крайне трудной нумерологией, крутясь около когтевранцев и слушая их обсуждения, то ли ему нравилась красавица Патил, вокруг которой он в основном и вился. Девушка была умна, хороша собой и энергична. Карие глаза смотрели с неожиданной проницательностью, тонкие брови то изящно изгибались, когда она удивлялась какому-то объяснению однокурсников, которое всегда во время перемены превращалось в жаркий спор, то сердито хмурились на услышанную глупость, а роскошные чёрные волосы были собраны в строгий пучок, открывая ушки, где висели небольшие, но изящные серебряные серёжки.

А вот что нравилось другу Поттера, пятикурснику Уоррингтону в Пенелопе Кристал — оставалось загадкой, хотя с ней мальчик общался побольше, чем с Патил, и наедине, идя по коридорам замка (вряд ли ему что грозило в присутствии старосты, но Трейси послушно ходила за ними хвостиком далеко позади). И лишь два раза мальчику казалось, что разговор с Кристал произошёл продуктивно.

В первый раз они обсудили, как дела у Лавгуд на факультете, а во второй раз Кристал опять делилась новостями про Полумну, но затронула и происшествие, когда один второкурсник со Слизерина что-то не поделил с когтевранцем, за что и получил отработку. Поттер пообещал, что поговорит с ним и тот не будет искать новую ссору. В остальное время девушка безудержно болтала, рассказывая разные, не всегда интересные истории. Мальчик понял, что она хочет после Хогвартса пойти работать в Министерство Магии и, наверное, её интересует его дружба с заместителем министра Фарли. Квиддич старосту почти не увлекал, хотя она была в курсе и правил, и текущего расклада предстоящих игр, где фаворитами были слизеринцы. А вот предстоящее мероприятие, посвящённое Моргане, которое организовала Корделия Селвин, её очень интересовало. Но скорей всего её манил ожидаемый там «бал». Для Гарри это были лишь танцы, но похоже, что Кристал относилась к такому куда серьёзнее. Только её туда не пригласили. Причину Поттер не знал, подозревая злопамятный характер Селвин, своеобразную месть за холодное отношение к факультету со сторону Кристал. Ещё староста Когтеврана задавала вопросы про его факультет, проявляя неприятный для Гарри интерес к делам Слизерина. Важного он ничего не рассказывал, подозревая, что Кристал спрашивает не просто так, а пытается как-то найти Наследника Слизерина и убийцу Джинни Уизли. Может, даже эти вопросы подсказывал ей старший брат убитой. Но мальчик старался наоборот показать свой факультет в более светлых тонах и отвести подозрения. И в свою очередь расспрашивал уже саму Кристал, всё лучше и лучше узнавая её натуру.

У Кристал был властный характер, она явно привыкла поучать других, но в противовес этому и сама умела слушать. Её рассказы про собственную семью, где она была единственным ребёнком, про успехи в учёбе (девушка успешно сдала все СОВ) и о многом другом были скучны для мальчика. Общих тем для разговора у третьекурсника и шестикурсницы находилось до удивительного мало. Ударялась она во время их прогулках и в учёбу, рассказывая и объясняя сложные моменты в нумерологии и трансфигурации, что было полезно для Поттера, но глубокие теоретические беседы по сложным предметам не добавляли мальчику хорошего настроения. И вряд ли такое могло привлечь Уоррингтона. Но она была не подлой, искренне радела за учеников и помогала им в проблемах, была способна на сочувствие, да и вообще являлась честной и порядочной.

И Поттер прекрасно понимал, что именно из-за этого профессор Флитвик сделал её старостой. Она строго придерживалась правил. Но вот такие черты характера вряд ли бы заинтересовали остроумного и хитрого пятикурсника слизеринца, не особо соблюдающего школьные уставы. А когда Кристал говорила про учёбу, то очень напоминала профессора МакГонагалл, только она могла и улыбнуться, и посмеяться над какой-то весёлой ситуацией, в отличии от сурового и мрачного декана львов. Так что Поттер сошёлся на том, что Уоррингтона привлекала сугубо её внешность, да и уважаемый статус старосты. У девушки были красивые, белые вьющиеся волосы, куда более длинные, чем у коротко постриженных Пэнси и Трейси. Скорее, в этом она походила на сидящую сейчас слева от него Дафну, хотя у той локоны были чисто белого цвета, когда как у Кристал немного более тёмного оттенка. Зелёные глаза волшебницы были куда темнее его собственных, и хоть и могли придавать её миловидному лицу очаровательное выражение и какую-то хрупкость, но Поттер ощущал от них давление, когда она властно что-то рассказывала, словно не поддерживала беседу, а сухо излагала школьный материал. Она по старшинству пыталась навязать ведущую роль в общении, что не нравилось Гарри. Духами шестикурсница не пользовалась. Да и то, что она была почти на голову выше мальчика и смотрела на него сверху вниз, тоже ему мешало получать удовольствие от их бесед.

Прозвенел звонок, и, словно специально стоя перед дверью и ожидая сигнала, внутрь стремительно зашла преподавательница нумерологии вместе с Сьюзен Боунс. Последняя тут же тихо скользнула за пару перед Поттером и Гринграсс.

— Доброго утро! Открываем тетради и записываем, — тут же скомандовала колдунья, обводя слизеринцев взглядом. Её красных колпак чуть качнулся. — Тема «Положение Пифагора о числах». Мисс Боунс, давайте быстрее! Нам надо ещё успеть разобрать влияние вавилонских колдунов на открытие нуля.

Девушка перестала копошиться и открыла тетрадь. После строгого замечания Сьюзен побоялась отвлекаться даже на то, чтобы снять мантию. А уж смелости повернуться и поздороваться с Гарри ей и подавно не хватило. Снова обдумывая так и сяк мысль, как попасть в гостиную Гриффиндора, и записывая длинную лекцию профессора Вектор, мальчик не заметил, как прошёл урок.

Вышла моя новая статья на канале Омута Памяти против Северуса Снейпа. Проведён анализ его деятельности, как профессора.

Объём колоссальный, как и сам труд. Просьба проголосовать.

Суд над Северусом Снейпом. Один из худших учителей Хогвартса.

https://m.dzen.ru/a/ZoZ0NGLSGgtbE9Wb

Буду благодарен, если будете добавлять иллюстрации к главе. Найденные самостоятельно или нарисованные тем или иным способом.

Гарри Поттер сидел в Большом зале и вяло ковырял вилкой в тарелке. После разговора с Трейси, которая была под действием Сыворотки правды и безжизненным голосом отвечала на все-все его вопросы, он был в каком-то оглушении, никак не приходил в себя. Мысли всё время вращались насчёт того, что поведала его подруга. Мальчик понимал, что девушка столько всего рассказала сокровенного, что сейчас оказалась полностью в его власти. И про неоднократное нарушение Статута, и про воровство у Гринграсс, и ещё про многое другое. Даже обнародование малой части хватит, чтобы полностью уничтожить её репутацию. Интересно, какие секреты скрывают другие слизеринки? Он задумчиво оглядел стол: от просиявшей на его взгляд Трейси, внимательно и спокойно посмотревшую в ответ Дафну, чисто и ясно расплывшуюся в улыбке Пэнси, потупившуюся Элизабет и до жадно кушающую и ничего не замечающую, кроме еды, Милисенту. Чтобы рассказали они, будь на месте Дэвис? Какие тайны скрывают? Если они поведали бы свои секреты, то тогда полностью были бы в его власти.

Но… Этот путь сулил весьма большие трудности. Вряд ли остальных удастся так легко выманить и невзначай угостить напитком с Сывороткой. Да и уже полученные сведения о всей жизни его подруги… Они подавляли, буквально заставляя голову трещать от мыслей, а щёки то и дело покрываться краской. Гарри осознал, что его отношение к Трейси изменилось, но никак не мог понять в чём и как. А сможет ли он принять тайные стороны жизни других слизеринок? Да и они могут заметить, что его поведение поменялось. Той же Дафне Гринграсс точно не откажешь в проницательности.

А если станет известно об использовании Сыворотки правды, то он проблем не оберётся. Хотя мальчик понимал, что одно дело, если факультет прознает, что он допрашивал Трейси Дэвис — полукровку, единственная защита у которой является он сам, и совсем другое, если на её месте будет Малфой или Гринграсс. Если узнают то, что он сделал с Дэвис, это вызовет куда меньший эффект. Да, к нему станут относиться с подозрением, но больших трудностей на факультете у него не будет, так как по сути это дело останется между ним и Трейси. А вот если это выйдет за пределы Слизерина, если узнают на других факультетах…

Хотя его итак большинство учеников Хогвартса до последнего времени считало кровожадным чудовищем, совершившим убийство. И лишь благодаря словам Дамблдора последователей этой теории уменьшилось, но, похоже, не полностью. Куда больше проблем будет, если о допросе Трейси узнают преподаватели. Гарри точно не мог припомнить правила, но не сомневался в том, что за такое его сразу бы отчислили. Он был целиком и полностью в этом уверен. Так стоило ли рисковать и ставить на карту исключение из Хогвартса? Снаружи замка где-то бродит Блэк, ищет его, а здесь он в безопасности под защитой мракоборцев, которые надёжно охраняли все подступы к школе. Тем более в нём зрело понимание, что такой допрос может сработать незаметно лишь один раз, ну или, может быть, два-три, если у него получиться подлить зелье кому-нибудь из Уизли, как он планировал изначально. Но если использовать бесконтрольно Сыворотку правды на многих школьниках, то их странное поведение привлечёт куда больше внимания, чем если так будет вести себя один человек. Потому что у зелья оказался один негативный эффект, который он почти сразу заметил у Трейси. Хоть действие Сыворотки и спало с девушки, её поведение изменилось. Пока они сидели вместе в кабинете, доедали сладости, она всё время безудержно болтала, рассказывая то, что вряд ли поведала в обычном состоянии.

Это было большой проблемой. Такой её нельзя было вести ни в гостиную, ни в Большой зал. Мало ли что у неё спросит та же Пэнси? Да, когда Трейси очнулась, то она могла вообще не отвечать на вопросы, но если она начинала, то ей хотелось говорить только правду. А если она в лицо скажет Милисенте про то, что та толстая? Или пойдёт извиняться перед Дафной за кражу духов? Реакцию Гринграсс, перед которой при всей гостиной признаются, что её обокрали, Поттер представить не мог при всём желании.

Это настолько удивило мальчика и даже напугало, что он не придумал ничего лучшего, чем предложить Трейси устроить первую тренировочную дуэль, когда они вместе доели все сладости. Сначала он объяснял ей, как нужно защищаться от проклятий. В конечном счёте во время дуэли он наложил на неё «Силенцио», так как защитными чарами Трейси не владела. Поттер сделал вид, что не может снять заклятие. Это должно будет уберечь её от ненужных вопросов во время ужина, а там заклинание само спадёт в течении часа или двух, да и скоро будет отбой. Девочку явно не обрадовал такой поворот событий, но к облегчению Поттера, от слёз она воздержалась, хоть и испугалась.

Как он потом прочитал из книги в своей спальне, собираясь на ужин, одним из побочных действий Сыворотки правды было неумение лгать в течении нескольких часов после её использования. Со временем действие зелья уменьшалось, полностью прекращаясь на следующий день. Одноклассникам в Большом зале он сообщил, что у них была тренировочная дуэль, она пропустила заклятие, поэтому молчит. Малфой даже уставился на Трейси с завистью, словно получение проклятия было какой-то важным преимуществом. Но теперь Поттер понимал, насколько не просто будет скрыть повторное применение Сыворотки, если этот побочный эффект повторится.

Уже сидя в гостиной, Гарри счёл, что усилия снова использовать на ком-то зелье не стоят всего этого. Слушая Драко, он то и дело бросал взгляды в сторону двери в женские спальни. Время поджимало и надо было идти на тренировку с Селвин. Но мыслями он возвращался к Трейси: она ушла в свою комнату, но чары с неё ещё не спали и девушка не могла говорить. Поттер поздно сообразил, что она не сможет снять защитные чары со своей двери, чтобы попасть к себе. Но колдунья не возвращалась обратно, и похоже — предположил мальчик, — что она не ставила никакие защитные заклинания. Он прекрасно понимал её характер и если она не могла действительно попасть к себе в спальню, то поднялась бы обратно в гостиную, обратившись за помощью к нему или просто села бы рядом. Тем более в её нынешнем состоянии была его вина. По крайней мере, Трейси никогда не была сильна ни в заклинаниях, ни в Защите от Тёмных искусств, и наверняка не владела ни «Коллопортусом», ни тем более чем-то более сложным.

«Защищать свою комнату надо будет обязательно обучить её в первую очередь», — решил Гарри, вспоминая, как какие-то негодяи пытались пробраться в его комнату на первом курсе.

Была ещё одна проблема, о которой Поттер не сразу подумал. Он узнал слишком много. И ему будет сложно относиться к Трейси по прежнему. У него были хорошие отношения с Пэнси, и Дафной. Да и Милисента, и Элизабет с ним всегда были добры. Так же у него были весьма дружеские отношения и с Ноттом, и с Драко, и с Блейзом. И из этого вытекала ещё одна причина не использовать Сыворотку правды. Что если он узнает такое, что не сможет с ними дружить после этого? Даже если эти секреты не будут касаться именно его самого, а каких-то их действий в прошлом, которые он сочтёт ужасными или некрасивыми. Да даже то, что рассказала сама Трейси относительно одноклассников уже вносило ужасную сумятицу. Как мог спокойно смотреть на Элизабет и не вспомнить слова Трейси о том, что у той нет груди, что она ходит без этого женского лифчика? Или как теперь расспрашивать единственную ходящую на древние руны Милисенту, зная, что ей очень лень заниматься этим предметом и скорей всего её раздражают вопросы или она не знает ответы и врёт ему, и не обращать внимание на её огромную грудь, которая, по словам Трейси больше, чем у всех девочек даже с четвёртого курса? А что говорила Трейси про Гринграсс? Ужасные, грубые слова.

Да и зачем ему допрашивать своих друзей? У него не так много свободного времени, а на подготовку и сам разговор с Трейси ушло часа три и два с лишним галлеона, и это без учёта его сил и того, сколько он продумывал план мероприятия. Да и более того, он не знал, что делать с полученной информацией. И опасался, что такая громада уж слишком сокровенных сведений может запросто похоронить своим весом его самого. Он узнал столько много, а учитывая, что сама Трейси за прошедшие года рассказывала не мало, то он начал понимать, что ему сложно некоторые моменты вспомнить, говорила ли она добровольно или под Сывороткой правды. Но, с другой стороны, Трейси наверное сама не может помнить эти моменты. А самые её сокровенные тайны теперь он уж точно знал и помнил, что их она поведала под действием Сыворотки. Но пока он не собирался это использовать. В этом не было нужды. Тем более только часть из них можно было как-то объяснить проницательностью или большой осведомленностью в жизни Хогвартса, например, что он заметил тот момент с тем, как она украла духи. А многое другое он никак не смог бы использовать против неё. Надо постараться не перепутать, что она рассказывала сама, а что было получено под действием Сыворотки правды. Против воли девочки, недобровольно.

«Недобровольно».

Он еле слышно охнул. Вот тот момент, который его беспокоил. Он же планировал просто убедиться, что Сыворотка правды действует и какой эффект будет, когда действие спадёт. А в итоге выудил всю информацию из Трейси, которая ему доверяла и нуждалась в нём. Как-то нехорошо получилось. Мало того, что он узнал все её детские секреты, но теперь он знал, что нравится ей, как и весьма личные подробности.

Мальчик понемногу успокаивался. Теперь, когда он осознал, что тот червячок, который его беспокоил изнутри, был зовом совести, то стало куда легче. Он ведь не собирается использовать то, что узнал, против самой Трейси. Тем более, теперь он понимает её куда лучше и сможет ей помочь. А вот если она посмеет от него отвернуться, предать, то знает куда точно бить. Но Трейси для него и так в лепёшку расшибётся. Она предана ему настолько, насколько это вообще возможно. Тогда зачем ему что-то делать дополнительно к этому, принуждая её? А если что, он спокойно может намекнуть ей про итальянские духи Гринграсс. Но это в крайнем случае, зря пугать девушку до смерти не стоит, а то она пойдёт опять рыдать в свою спальню. Судя по её рассказу — она большая плакса. Но наверное все девочки такие, вспомнить, как Дафна расплакалась в коридоре поезда.

Похоже, что теперь Трейси его человек. Причём его человек намного больше, чем она сама осознаёт. Раньше он особо не уделял внимание этой колдунье. Ну крутилась она где-то на фоне. Никогда её переживания не были для него так важны, как той же Гринграсс. Но услышав многое вживую, поняв её характер, узнав всю её историю без всяких прикрас, то отношение к ней изменилось. Словно её образ обрёл незримые формы, стал живее, а переживания куда сердечнее. Она была куда более ранимой и слабой, но злости и готовности на пакости в ней тоже было куда больше, чем он полагал. За её милой улыбкой скрывался зверь, слабый, почти без когтей, но коварный и… вороватый. Воровство Поттер не поощрял. Даже живя у маглов, которые почти ничего ему не давали из личных вещей и никогда не дарили подарков, ему и в голову не приходило воровать. Ни как у посторонних людей, так и у них самих.

И всё же получилось, как он планировал. Теперь можно без всяких проблем обдумать, как допросить Уизли, каким способом подлить им Сыворотку правды. Но почему-то у него из головы не выходил кабинет, где сидели они вместе с Трейси, два стола между ними и монотонные ответы, которые она давала.

А некоторые сведения были вовсе интригующими, хоть и смущающими донельзя.

«Покупали нижнее бельё. Начала расти грудь».

Мальчик постарался выкинуть это из головы и поднялся из-за стола. Его ждала Селвин.

Селвин явно делала успехи, и на дуэли ему пришлось весьма непросто. Заодно они обсудили предстоящее мероприятие, которое планировалось через несколько недель. Костюм и зелья Джемма прислала почтой, что весьма обрадовало Селвин. Мальчик сначала гадал, стоит ли на следующие танцы с Пэнси облачиться в одеяние кельтов или опять надеть традиционную мантию. Слишком уж необычным были их рубахи и штаны. Разумеется, Селвин не обрадовала его, сказав, что именно в этом он должен быть и на «Ночи Морганы», как и в них ходить на танцы с Пэнси. А под конец староста, явно в отместку весьма тяжёлым дуэлям, создала магией чёрную и здоровую лошадь.

В древности маги не ведали ни искусства мгновенного перемещения, ни волшебных мётел, поэтому были вынуждены передвигаться верхом. И Гарри полагалось научиться скакать на лошади, так как придётся добираться именно на нём. Животное впечатляло своими колоссальными размерами. И хоть оно стояло смирно, а стремена позволяли мальчику забраться на седло, у Поттера вышло не сразу. Лошадь громко заржала, повернув голову к своему неумелому наезднику, пока тот никак не мог устроиться на седле. Девушка не скрывала ухмылку, наблюдая за его попытками. Но всё же у Поттера получилось управлять лошадью и даже двигаться по ставшему сразу крохотным классу. Животное, благодаря магии, было послушным, но всё же имело собственную волю. Вид сверху немного потрясал. Было слишком высоко, даже Селвин, которая была намного выше третьекурсника, теперь казалась маленькой. Мальчик крепко держался за поводья, заставляя лошадь повернуть в сторону. Урок будет непростым.

Вечером следующего дня Поттер вместе с командой после тренировки завалился в гостиную. Надо было переодеться, немного отдохнуть и идти на ужин. Затем вечером его ждала очередная дуэль с Селвин. Но планы были нарушены, когда его на полпути перехватила Эйвери. Ему с трудом удалось не поёжиться, когда её блёклые синие глаза пронзительно заглянули в его, словно пытаясь добраться до глубин души, несмотря на то, что светловолосая девушка приветливо улыбалась.

— Гарри, идём, — с весёлой интонацией обратилась она к нему. — Просто здорово всё получилось. Ты будешь в восторге! Это просто чу-у-ума! — восторженно и громко воскликнула пятикурсница.

Он с удивлением уставился на неё.

— Идём, идём, — Эйвери улыбалась ему. — Тебя ждёт сюрприз.

Видя, что он медлит и ничего не делает, девушка неожиданно взяла его за руку, крепко ухватив, и потянула за собой. Мальчик, ощущая в своей ладони её холодные пальчики, пошёл за колдуньей к группе столов, где к его изумлению собралась неожиданная компания: Розамунда Мэтлок — пятикурсница, к которой он обратился с просьбой составить родословную, Уильям Причард — её одноклассник, с которым он проводил учебные тренировки, Гальфрид Бёрк — лысый щуплый парень в очках, помогающий ему с нумерологией, Розанна Белби — семикурсница с длинными тёмными волосами, светло-серо-синими глазами, открытым лицом и веснушками, Альдива Феркл — четверокурсница, с которой Гарри почти ни разу не беседовал и… Блейз Забини.

— Смотри что мы сделали, — стоящая слева Эйвери наконец отпустила его ладонь и вытащила волшебную палочку, повела ею и свёрнутый холст, лежащий на поверхности стола, распрямился, оказавшись просто колоссального размера. Он занял и поверхность стола сбоку и два верхних, но даже так не умещался, свисая на десятки сантиметров по бокам. — Та-да-ам!

Поттер склонился над холстом. Его взгляд разбежался, так тот был заполнен квадратиками с именами, фамилиями и датами, соединёнными линиями. Да тут сотни фамилий!

— К сожалению, — сказал Бёрк, — в библиотеке был только устаревший справочник, которому не одно десятилетие. Но у Альдивы были свои книги и…

— Ушло немало часов, — словно не слыша его, воскликнула Эйвери. — Но это так здорово! Вот здесь, Гарри, ты, — волшебница повела палочку в самый вверх.

На самом верху значилось: Родословное Древо Гарри Джеймса Поттера. Чуть ниже шла небольшая его фотография по плечи — мальчик тут же узнал себя в школьной форме, — его имя и фамилия с датой рождения 31.07.1980. Чуть ниже шла одинокая ветвь к Джеймсу Поттеру. Он склонился ниже. Даты жизни папы.

27.03.1960 — 31.10.1981.

Его отец родился в марте. Он не знал этого. А дата смерти… Он провёл пальцем по 31.10.1981. Это когда Волан-де-Морт пришёл убивать их. Фотографии отца не было, но зато ниже от него шли две нити — Поттер Флимонт (09.05.1904 — 27.12.1979) и Поттер (Фоули) Юфимия (27.07.1908 — 20.12.1979).

— Это твоя бабушка, — сказал Бёрк, обратив внимание куда смотрит мальчик. — Она и мистер Поттер заразились драконьей оспой. Так было написано в книге.

— Да Гарри и сам это прекрасно знает, — бросила Эйвери, недовольно зыркнув на Бёрка.

Вот значит кто у него дедушка и бабушка? Про них говорил Люпин… Флимонт Поттер. Умер за полгода до его рождения, прожив семьдесят пять лет.

«Очень доброжелательный волшебник с удивительным чувством юмора. А его твёрдости духа можно было позавидовать».

Юфимия Поттер прожила на четыре года меньше. По словам Люпина они оба умерли от драконьей оспы почти сразу же после свадьбы родителей Гарри.

— Да, они умерли почти сразу после свадьбы моих родителей, — пробормотал Поттер, невольно возвращаясь к своему отцу. К его удивлению, мамы не было на холсте. — Похоронены в Годриковой впадине.

— Да, род Флимонтов прервался на Флимонте Поттере, — кивнула Феркл.

— Вовсе нет! — воскликнул Бёрк. — Последней была София Флимонт, а её сын назвал в честь этой фамилии своего сына. Это было имя, а не фамилия.

— Гальфрид, я прекрасно это знаю, — огрызнулась девушка, но по-доброму. — Просто пошутила.

«Судя по тому, что она назвала его по имени, — Поттер коротко глянул на них, заметив, что Бёрк растерянно улыбнулся на возмущение Феркл, — то они были как минимум друзьями или подружились, пока составляли моё древо».

Глаза мальчика спустились ниже, к родителям его бабушки Юфимии. Отец Фоули Карей (1884 — 1969), а мать Фоули Эвелин (1885 —1944) в девичестве Маклагген.

— Маклагген?.. — еле слышно пробормотал Гарри, вспоминая игрока команды львов.

— Я пообщался с Маклаггеном, — взгляд Блейза метнулся на Маклагген Эвелин, бабушку его отца. — Ну, ловцом Гриффиндора. Да только он ничего почти не знает про своих предков.

— А брат Фоули был министром магии! — добавил Причард. — Твой двоюродный прадед руководил Британией с тысяча девятьсот двадцать пятого по тысяча девятьсот тридцать девятый год.

Но мальчик уже смотрел на дедушку. Поттер Флимонт.

«Да, всё, как говорил Люпин. Они все мертвы».

Чуть ниже значился уже прадед мальчика Поттер Генри (1878 — 1961) и прабабушка Поттер (Корнфут) София (1881 — 1959). Это родители Флимонта Поттера.

— Корнфут София? — вопросительно протянул Гарри, снова натыкаясь на знакомую фамилию.

— Да, ты в родстве с нашим «великолепным» старостой, — сказала Эйвери, стоя вплотную к мальчику. — Не то, чтобы прям есть чем гордиться, но тут уже ничего не поделаешь. Все чистокровные семьи друг с другом в родстве. Знаешь какое у нас с тобой родство? — лукаво спросила колдунья, заглядывая в лицо Гарри.

— Нет, — Поттер покачал головой.

— Я прихожусь тебе пятиюродной сестрой, — девушка показала на свой портрет, который окружало семейство Эйвери.

Эйвери Мэриан. 27.01.1978. Слева карточка — светлые волосы расправлены, горделивый взгляд синих взгляд, открытое горло, тёмное платье закрывало плечи, которые развёрнуты так, словно она сидит боком.

Её фотография была единственной среди всех Эйвери.

— Как раз этот Корнфут женился на моей двоюродной пра… — она повращала указательным пальцем в воздухе, показывая, что не знает точное колено, — прабабке полтора века назад. У меня ещё два младших брата, один родился в этом году, а второй пойдёт через четыре года в Хогвартс.

Мальчик увидел, что мама у ней в девичестве была Бойд, звали Джaнeт, родилась в 05.12.1953. Отца звали Рингер Эйвери, 03.01.1960 года рождения. Он родился в один и тот же год, что родители самого Гарри. Значит и обучались на одном и том же курсе. Скосив взгляд на Мэриан, Гарри не стал сомневаться, где именно обучался её отец, тем более дружащий со Снейпом.

— И двое дядей, — продолжала рассказывать про свою семью девушка. — Один, к сожалению, погиб в тысяча девятьсот семьдесят шестом году, а второй недавно женился на миссис Макнейр. Она вроде бы двоюродная тётя Кэндис Макнейр.

Кэндис Макнейр — староста Слизерина шестого курса. Мальчик быстро обежал взглядом часть древа с Эйвери. Они часто роднились с Чанг; бабушка и дедушка Мэриан оказались друг другу родственниками, тоже носящими фамилию Эйвери, из одного рода. Ещё Эйвери пересекались с Голдстейнами, один раз с Данбарами, даже промелькнула фамилия Люпина, но детей у пары не было. Так же были в их роду женщины с фамилией Малфой и даже Олливандер.

— Лира Феркл (Эйвери), — под конец прочитал Поттер, а потом посмотрел на стоящую рядом Альдиву с такой же фамилией.

Судя по древу и скромным познаниям самого Гарри в генеалогии она приходилась троюродной сестрой Мэриан Эйвери.

— Милая сестричка, — улыбнулась той Эйвери, заставив опустить вниз глаза.

Поттер принялся разглядывать фамилии левее своего дедушки Флимонта. Поттер (Блэк) Дорея (1920 — 1977) и Поттер Карлус (1920 — 1974). Именно про них говорила Джемма! И у них оказался сын — Поттер Коллум (1950 — 1972). Умер двадцать один год назад. Ещё левее была одиноко указана Авилина Поттер (1914 — 1931) — сестра Карлуса, но от неё не вело никаких линий.

— А кем этот Поттер Коллум мне приходится? — спросил Гарри, однако его глаза не могли оторваться от четырёх букв левее имени Дорея.

Б-л-э-к.

— Где? — сразу раздалось несколько голосов вокруг; их столы окружили другие слизеринцы, сколько хватало места.

— Так, — Бёрк поправил очки. — А, так, ммм… Ну Карлус Поттер приходился твоему деду Флимонту Поттеру двоюродным братом, значит его сын — Коллум Поттер — будет тебе троюродным дядей.

— Понятно, — кивнул Гарри.

Троюродный дядя. Какое дальнее родство. Ни у его дедушки, ни у бабушки не было родных братьев и сестер. У него не было ни то, чтобы двоюродных братьев, даже троюродных не было. Похоже, что Дадли и Дурсли единственные близкие родственники. И умерший Поттер Коллум.

Б-л-э-к.

Эта фамилия давила, приковывала взгляд.

Вышла моя новая статья на канале Омута Памяти против Северуса Снейпа. Проведён анализ его деятельности, как профессора.

Объём колоссальный, как и сам труд. Просьба проголосовать.

Суд над Северусом Снейпом. Один из худших учителей Хогвартса.

https://m.dzen.ru/a/ZoZ0NGLSGgtbE9Wb

Сыворотка правды жгла ему руки. Поттер всё обдумывал, как поступить, часто рассматривая маленький пузырёк в своей спальне. Тут определенно было больше трёх капель, наверное, под целую сотню. Конечно, он просил Джемму Фарли прислать это с целью допроса кого-нибудь из Уизли или даже всех, но сначала ему хотелось применить на ком-то ещё в лёгких условиях, чтобы проверить, как оно действует, знать, чего ожидать после того, как эффект зелья сойдёт на нет. «Достаточно будет трёх капель, а потом маг ответит на все вопросы с убийственной честностью», — такие строки, вроде бы, были написаны в книге про эту Сыворотку. Придёт в себя через час, ничего не помня. Может, стоит попробовать потренироваться на Трейси? Ведь даже если он потратит на неё три капли зелья, то останется ещё очень много. Но Гарри никак не мог определиться с тем, как это дело провернуть. Стоит ли просто предложить ей кубок, подлив туда Сыворотку правды? Только вот такой поступок за пределами Большого зала будет смотреться как минимум странно, тем более у него нет кубка. Но Джемма предупредила, что в Большом зале профессора могут заметить неладное. Если в гостиной?.. Только при всех такое не провернёшь, а звать её куда-то — это будет необычно и может насторожить девочку. Может, сказать ей всё напрямую, как есть? Мальчик обдумывал эту идею под разными углами. Да, она многим ему обязана и может согласиться. Но… Также может прийти в ярость и наотрез отказаться. Такой поворотный момент было крайне сложно спрогнозировать. На её месте он точно отказался бы. А если она всё же согласится, то те доверительные отношения, которые сейчас существуют между ними, будут разрушены. На секунду он представил реакцию девочки, её лицо, когда он рассказывал бы свою идею. Всё верно, это безусловно её обидит. Несмотря на её зависимое положение от Гарри, у неё есть какая-никая гордость, так и твёрдый характер. Да, похоже, что этот самый лёгкий и прямой путь будет ошибочным. Да даже Дамблдор ведь говорил, что не стоит выбирать лёгкие пути, нужно обдуманно подходить, с умом выбирая правильную дорогу. Значит, нужно делать ходы с хитростью. Понемногу план выкристаллизовывался в его голове.

За два часа до ужина мальчик зашёл в Большой зал вместе с Крэббом. Было безлюдно: уроки уже у многих закончились, и ученики предпочитали отдыхать в своих гостиных, гулять по коридорам замка или наслаждаться прекрасным закатом у Чёрного озера, несмотря на холодную, пасмурную погоду. Оба слизеринца одиноко устроились за столом. Через минут десять раздался шелест крыльев, и две совы спикировали к ним, доставляя заказ с Хогсмида. Гарри специально попросил в письме в «Три метлы» и в «Сладкое королевство», чтобы время заказа было такое. Несмотря на то, что магазины были разные, но крылатые почтальоны прилетели одновременно: наверняка они встретились в воздухе на границе деревни и решили лететь вместе. Крэбб послушно взял две запакованные коробки; совы без задержек взлетели: Поттер заплатил заранее, и это обошлось ему чуть более двух галлеонов. Пока они с Винсентом добрались до нужного класса, мальчик пожалел о своём решении: встречающиеся на пути ученики с интересом смотрели на красивые упаковки в руках здоровяка. Значит, куда лучше было бы, если он получил бы заказ утром. Странности привлекают ненужное внимание. А на завтрак в Большой зал приходят десятки писем и посылок, так что его доставка просто затерялась бы на этом фоне. Добравшись до класса в подземелье Слизерина, он отправил Крэбба в гостиную, а сам принялся распаковывать коробки. Он чувствовал, как адреналин зашкаливает. Руки чуть дрожат. Поттер сильно волновался. Появился азарт. Через двадцать минут всё было готово.

Холодный коридор по пути в гостиную. Серебристая ткань согревала. Слишком редко он пользовался мантией отца. Может, стоило забрать коробки самому, а до класса добираться в ней, невидимым для всех?

Незаметно пробраться в свою же гостиную, найти сидящую Трейси, с сосредоточённым видом делающую домашнюю работу, подойти к ней — заняло немного времени. Но, к сожалению Гарри, девушка сидела не одна, а с Пэнси. Он остановился в шаге от их стола.

Поттер ухмыльнулся, когда увидел, что вместо домашней работы (хотя открытый учебник по зельеварению и готовый пустой лист лежал совсем рядом) предполагаемая жертва для допроса под Сывороткой правды читала какой-то журнал про украшения. Он посмотрел на Пэнси, которая то и дело заглядывала в журнал Трейси, негромко что-то обсуждая, а потом рисуя понравившиеся бижутерии в своей тетради. Паркинсон сидела без мантии, в чёрной жилетке и белой рубашке. Мальчик недовольно обернулся, озирая гостиную. Почему она здесь, а не со своей лучшей подругой — Дафной? Белокурая девушка нашлась в компании своей сестры Астории, сидящая в глубине помещения, рядом с несколькими шкафами с книгами. Они о чём-то оживлённо беседовали и явно не собирались ни на что отвлекаться. Волосы старшей Гринграсс струились по её плечам, взгляд мальчика на несколько мгновений задержался на них.

— Смотри, какое очаровательное колье, — отметила Трейси, отвлекая Поттера. Она разглядывала зелёное украшение, по мнению мальчика, не отличавшееся ничем особым.

— Ого, чудесное, с изумрудами, — тут же отозвалась Пэнси, склоняясь к Дэвис. — Но оно мало сочетается с теми чёрными серёжками…

Сложно будет передать записку так, чтобы не заметила Паркинсон. Нужно её отвлечь. Гарри вытащил палочку и чарами смахнул со стола её перо. И немного удивился, когда ткань мантии-невидимки не помешала, свободно пропустив заклятие.

— Ай, — Пэнси потянулась за ним, согнувшись. — Как неудачно оно закатилось. Да стой ты, перо, ну куда?!

Трейси неслышно хихикнула в ладошку, смотря, как той пришлось отодвинуть свой стул и вообще залезть под стол за далеко укатившемся перо. Поттер, не теряя времени, аккуратно отлевитировал свою записку на стол прямо перед ней. Девушка вздрогнула, с интересом и опаской взяв сложенный вчетверо листочек, который появился словно из воздуха. Быстро развернув, она прочла написанное, её тонкие брови взлетели вверх от удивления. А потом неожиданно для Гарри она улыбнулась. Слизеринка резко обернулась, заставив его вздрогнуть, и оглядела гостиную, безуспешно пытаясь найти Поттера.

— Если кому расскажешь, — с шумом выбралась из-под стола Пэнси, поправляя юбку, Трейси тут же сунула записку в карман мантии, — то дементор тебе добрым магом покажется.

— Никому не скажу, — убрала улыбку Трейси.

— Уф, словно перо сглазили. Укатилось так далеко. Теперь коленки болят, пол-то каменный, — принялась жаловаться Пэнси, склоняясь и потирая через юбку ноги. — Глупое перо!

Гарри не стал ждать, что ответит ей Трейси, направившись к выходу из гостиной, а затем обратно в класс. Такая таинственность ему нравилась, невольно напоминая действия Селвин. Время встречи он указал с запасом, но медлить всё равно не стоило.

Через десять минут темноволосая девушка осторожно раскрыла дверь и облегчённо улыбнулась при виде Гарри, входя внутрь.

— Привет! — звонко поздоровалась она.

— Привет. Ты чего-то долго.

Слушая её оправдания, Гарри съел пироженку. Два стола перед ним были соединены вместе и заставлены разнообразной снедью из Хогсмида, в основном сладостями. Также стояли две бутылки сливочного пива: закрытое и одно уже начатое, налитое в его бокал.

— А в честь чего праздник? — она подошла ближе, жадным взглядом обводя стол.

— Праздник? — недоуменно переспросил Гарри. — Нет никакого праздника, просто я проголодался, до ужина ещё долго, вот и сделал заказ из Хогсмида. Угощайся.

— О, спасибо, Гарри.

Трейси быстро села на противоположенной стороне стола, расстегнув и скинув мантию с плеч на спинку стула, и взяла шоколадную лягушку.

— Помнишь наш разговор после Защиты от Тёмных искусств? — спросил Поттер, бросая на неё острый взгляд. — Рассказывай, о чём говорили твои подруги.

— Сейчас, — приглушённо пробормотала Трейси, с аппетитом кушая шоколад и перемазав в нём губы. — Гринграсс и Паркинсон обсуждали Ночь Морганы. Это правда, что ты участвуешь в нём? Или в ней? Хм, не знаю, как правильно. И значит… Поэтому у тебя была та встреча с Селвин?

— Да-да, правда, — с нетерпением подтвердил Гарри. — О чём они конкретно говорили?

«Проболталась ли Пэнси?»

— В основном обсуждали платья. Гринграсс гадает, какой фасон будет у…

— Нет-нет, — поморщился мальчик, — касаемо меня, что говорили?

— Ну… — Трейси тоже наморщила лоб, вспоминая. — Что очень здорово, что ты участвуешь, всё сможешь в красках рассказать. А также — где он вообще проходит.

Гарри не сдержался и вздрогнул, представив себе этот допрос.

— Ещё они гадали, кого именно ты будешь изображать. Будет ли там бал и если будет, то в каком стиле. Эта Моргана же жила так давно, наверное, и балы там другие, не такие, как сейчас, — девушка вздохнула. — Я вот ни на одном не была.

«Значит, Пэнси ничего не рассказала Дафне», — с облегчением понял Поттер.

— А что думает Дафна по поводу моего участия в Ночи Морганы? — поинтересовался мальчик.

— Ну, как я поняла, ей больше обидно, что ты ей об этом не рассказал.

— О как, — с огорчением понял Гарри. — Я никому об этом не рассказывал. Селвин попросила.

— А… — Трейси хотела что-то спросить, но мальчик не дал ей такой возможности.

— О чём ещё они говорили?

— Ну в основном обсуждали Ночь Морганы. И тех, кто участвует. — Трейси на несколько минут погрузилась в перечисление известных ей старшекурсников, которые должны были там быть, и что про них говорили подруги, не забывая при этом поглощать сладости. — А-а! Вот ещё Милисента рассказала, что Макнейр получила посылку с платьем и даже якобы её видела в нём. Врёт, я думаю. Зелёное платье с кружевами. Оно же совсем не идёт ей! Да и кружева… Она же чистокровная, — с еле слышной издёвкой в голосе девушка скривила губы, — а не какая-то магловка, чтобы такое носить.

Гарри тем временем открыл вторую бутылку сливочного пива, налив себе, а также плеснул во второй бокал, на дне которого были три капли Сыворотки правды, и протянул его Дэвис. Сначала он хотел добавить зелье в саму бутылочку, но не был уверен, что сможет после этого закрыть её, да и Трейси могла выпить только часть пива, и смесь не подействует как надо. А ещё мальчик забыл слова Джеммы, что будет достаточно двух капель.

— Спасибо, — девушка взяла на четверть наполненный бокал и одним махом его опустошила. И замерла и стала смотреть пустым взглядом перед собой. Гарри облизнул разом пересохшие губы.

— Трейси? — позвал он её. — Ты меня слышишь?

— Да, — монотонным голосом ответила она.

— Что ты чувствуешь?

«Сыворотка подействовала?»

— Ничего, — ни интонация, ни тембр голоса не менялись.

— Наверное, так действует зелье, — тихо пробормотал Поттер. И громче спросил: — Ты будешь отвечать на мои вопросы правдиво?

— Да.

— Хорошо-хорошо, — забормотал Гарри. Он разнервничался. Ему почему-то пришли в голову сцены допросов из магловских фильмов, которые он смотрел у Дурслей. — Тогда скажи как тебя зовут. Да, назови своё имя, отчество и фамилию полностью.

— Трейси Камила Дэвис.

— Дату рождения?

— Шестое апреля тысяча девятьсот восьмидесятого года.

Всё это Поттер и так знал, кроме второго имени девушки.

— Место жительства?

— Британия, город Вудхолл Спа, Лесной проезд, дом пятьдесят четыре.

— О, а где это? — про такой город Гарри никогда не слышал.

— Северо-центральная часть Англии. Двести семнадцать километров от Лондона.

— Ты так точно знаешь, какое расстояние, — удивился Поттер. — Мы же обычно добираемся с помощью магических средств.

Трейси молчала, и он спросил:

— Почему так?

— Моя мама не волшебница. И мы много раз ездили в Лондон на машине.

— А какая… — Гарри запнулся, чуть не спросив, какая у них машина.

Он настолько вжился в образ детектива, фильмы про которых смотрели маглы, что забыл цель всего этого. Магл Дурсль точно бы спросил, что за автомобиль у миссис Дэвис, заодно принялся бы рассуждать, что женщина за рулём — это не к добру. Магл обожал посудачить, насколько велики и роскошны машины у соседей.

— Ладно, так… — мальчик в нетерпении поднялся и сделал несколько шагов по классу, попутно накладывая запирающие чары на дверь. — Значит так. Сыворотка работает. Работает! Что же я хотел спросить? Ах да!

Он повернулся к безучастно сидевшей девушке.

— То, что ты мне рассказала — это правда? — выпалил Поттер. — Про Пэнси и Дафну?

— Да.

— Пэнси не проболталась про бал? Никаких разговоров о том, что я заказал себе костюм для него? Или о том, что мы с ней вечером тренируемся… танцуя?

— Нет, никаких разговоров об этом. Хотя Пэнси и Гринграсс иногда фантазируют о том, что будет на балу.

— Понятно… — кивнул Гарри. Выходит, что Паркинсон держит слово. — А ты сама? Не проболталась?! Ну про то, что я тебе рассказал, а? Про Хагрида и дракона?

— Нет.

Как удобно, что он ей совсем недавно об этом поведал. Значит, Трейси можно доверять секреты, даже такие пламенные, как живой дракон на территории Хогвартса. Она умеет держать язык за зубами. Но этого ему было мало.

— Может, ты рассказываешь кому-нибудь про меня? — выпалил он вопрос. — Мои секреты или что-нибудь.

— Мои родители интересовались, с кем я дружу. Я сказала, что с тобой и что ты очень хороший. Твои секреты я никому не рассказывала.

— Неплохо-неплохо. Тогда, продолжим, — мальчик спокойно устроился за столом, смотря в пустые тёмные глаза напротив, — расскажи мне о нашем классе. Будет интересно узнать всё с твоей точки зрения, может, я что-то упускаю.

— В нашем классе двенадцать человек, — бесцветно начала Трейси. — Пять девушек и семь мальчиков. Я, Трейси Дэвис, полукровка. Худая, тёмные волосы…

— Нет-нет, про тебя я знаю, — перебил её Поттер. — Продолжай.

— Гарри Поттер, Мальчик, который…

— Про меня тоже не надо, лучше оставь на конец.

— Пэнси Паркинсон, чистокровная. Темноволосая, волосы короткие. С пронзительным взглядом. Глаза тёмно-зелёные, любит французские духи и…

— Давай без духов, ну и про внешность не надо, — прервал её Гарри. — Просто расскажи кратко про наших одноклассников, о твоём мнении о каждом.

— По характеру несдержанная, не ценит друзей (Поттер тут же вспомнил, как она однажды утром по пути в Большой зал прогоняла Трейси, когда хотела узнать от него подробности про Ночь Морганы). Очень любит сплетни, мне нравится с ней общаться. Обожает книзлов, хочет выступать в хоровом пении, но говорит, что ей не разрешают родители. Лучшая её подруга — Гринграсс. Также общается с Милисентой, Элизабет, на короткой ноге с противной Роули. Является близкой подругой Гарри Поттера. На дружеской ноте со всеми в классе, кроме Блейза, Крэбба, Гойла и Пайка. Есть старший брат.

— Ну да, — кивнул Гарри. Почти всё это он знал. Забини был слишком независимым, да и не любил пустой болтовни. Крэбб и Гойл весьма глупы, беседовать с ними можно примерно с таким же успехом, как с деревом. А Пайк — нерешительный и часто заискивающий перед всеми парень, что тоже не нравилось Пэнси.

— Дафна Гринграсс, чистокровная. Очень высокомерная, наглая и самолюбивая, — Гарри вздрогнул от такой нелестной и, откровенно говоря, неожиданной для него характеристики. — Холодная, бессердечная ледышка, которая больше всего ценит чистоту крови, как и власть. Ведёт себя так, будто она королева. Ненавижу её. Презирает всех, кто ниже её по статусу.

О таком отношении мальчик и не подозревал. Он вспомнил плачущую девочку у него на плече, боящуюся того, что их дружба может быть разрушена. Как она мягко улыбалась ему, когда они сидели рядом у камина, а отблески пламени отражались в её белых волосах.

— Ты не права, — прошептал Поттер, но Трейси не услышала.

— С остальными старается поддерживать хорошие отношения. Дружит с Пэнси и с Гарри. Хороша в трансфигурации. Её младшая сестра учится на первом курсе.

Действительно, Дафна часто ему помогала с трансфигурацией, взамен он объяснял ей Защиту от Тёмных искусств.

— Драко Малфой, — продолжила Трейси, — чистокровный. Очень наглый, заносчивый, самолюбивый. Раздражает и пугает. Семья крайне богата. Его отец близкий друг Фаджа. Плохо, с презрением относится ко всем, кто не может дать отпор. Говорит, не думая, обидят ли его слова других. Является близким другом Гарри. Также Теодора. Имеет хорошие связи среди более старших курсов. Является ловцом нашего факультета. Является единственным ребёнком в семье.

Гарри кивнул, вроде всё по делу, хотя за время близкого общения с Драко как-то эти отрицательные черты характера перестали бросаться ему в глаза.

— Теодор Нотт, чистокровный. Привлекательный, весёлый, опрятный. С большим чувством юмора. Мне это нравится. Но может быть грубым. Дружит с Малфоем, с Гарри. Любит рисовать и получается у него превосходно. Разбирается в зельях. Паркинсон говорит, что он мечтает стать мастером в создании волшебных палочек, превзойдя Олливандера.

Про такую мечту Поттер ни разу не слышал.

— Элизабет Харли, — девушка опять перешла рассказывать про волшебниц в классе, — чистокровная. Тихая, внимательно слушает других, часто соглашается с тем, что ей не нравится, но если что-то идёт наперекор её характеру, то молча делает по-своему. Завидую ей в этом. Близко ни с кем не общается. У неё строгие родители.

Гарри неопределённо хмыкнул. Про тихоню Элизабет он вообще мало что знал, так как она почти не участвовала в жизни класса. Молчаливая девочка с косичками.

— Милисента Булстроуд, чистокровная, — Трейси перешла к последней ведьме класса. — Грубая, жадная. Очень любит кушать, иногда даже забирала то, что мне понравилось в Большом зале. Часто требует дать списать домашнюю работу. Вечно жалуется, что её не берут ни в один школьный клуб, но ничего для этого не делает. Жалеет, что выбрала древние руны. Ленивая. Сильно раздражает, терпеть не могу эту толстуху.

Поттер поморщился.

— Блейз Забини, чистокровный. Спокойный, молчаливый. Иногда язвительно шутит, себе на уме. Близкий друг Гарри, в глухой вражде с Малфоем, которую тот не замечает. Общается со мной с первого курса. Считаю его другом. Питер Пайк, чистокровный, семья бедная. Нерешительный, хоть иногда пытается хоть как-то себя показать важным. Ни с кем близко не общается. Неряшливый, не расчёсывает волосы, забывает про душ. Состоит в клубе по плюй-камням. Винсент Крэбб, чисто…

— Про него не надо.

— Грего…

— Тоже не надо!

— Гарри Поттер, чистокровный…

— Стой, я же полукровка, — протянул Поттер. Трейси промолчала. — Погоди, или нет? Рассказывай.

— Строго говоря — нет. Согласно классификации, твои родители маги. Поэтому я считаю тебя чистокровным волшебником.

— Стой-стой, — не понял Гарри и тут же засыпал её вопросами. — Что за классификация? Откуда ты это знаешь? И почему я чистокровный? И объясни подробнее!

— Классификация волшебного сообщества и семей ведомо их магии и чистоты крови. Названия книги я не помню, — безэмоционально принялась рассказывать девушка. — Когда я в первые недели в Хогвартсе увидела к себе такое отношение девочек, то мне стало очень сильно обидно и больно. Хотелось разобраться, чем я от них отличаюсь, почему со мной не общаются. В библиотеке оказалось немало книг на эту тему. Из них я поняла, что полукровка — это союз двух разных пород. Маг и вейла. Полукровка. Полувейла. То есть половина крови одной породы, половина другой. Союз мага и магла — это полукровка. Половина крови простеца, половина крови волшебника. Значит, полукровка — это если один родитель не волшебник, как у меня. У меня мать не колдунья. А папа — маг. Поэтому чистокровные слизеринки относятся ко мне, будто я хуже их. А твоя мать — маглорождённая волшебница. Ключевое: волшебница. То есть вступая в брак с волшебником Поттером, у них будет рождён чистокровный волшебник, потому что они оба маги. Разумеется, есть исключения. Тех же сквибов разные авторы трактуют по-своему. Одни считают, раз сквибы умеют пользоваться Летучим порохом, видят волшебных существ, которых не видят обычные люди, да и вообще могут видеть всё волшебное, то они тоже считаются волшебниками, и дети у них будут чистокровными волшебниками. А некоторые авторы указывают на то, что раз сквибы не могут колдовать, то и недопустимо считать их…

— Всё-всё, давай не про сквибов, — поспешно перебил её Гарри. — Что ещё про чистокровных? Хм… В отношении меня?..

— Разумеется, есть более жёсткие требования, так как многим старым чистокровным семьям не понравилось то, что детей от брака двух маглорождённых приравняли к ним, называя чистокровными. Некоторые авторы пишут, что для того, чтобы маг считался чистокровным, его родители должны быть волшебниками, но не оба маглорождёнными, а один по меньшей мере полукровкой, и хотя бы один дедушка или бабушка являлся настоящим чистокровным волшебником. Согласно таким книгам, рождённый в союзе маглорождённого и полукровки будет чистокровным. Если смотреть в отношении тебя, то ты ещё считаешься чистокровным волшебником. В других книгах считают, что чистокровный маг — это у кого оба родителя, а также обязательно все дедушки и бабушки являются волшебниками. И если смотреть с этой стороны, то выходит, что ты полукровка, потому что дедушка с бабушкой по маминой линии у тебя маглы.

— Ты знаешь моих дедушек и бабушек? — заинтересовался Гарри, сузив глаза.

— Нет.

— Так откуда узнала, что они маглы?

— Мне было интересно узнать побольше про тебя, и я читала газеты и книги. Во всех них, где хоть как-то упоминали чистоту крови, до замужества Лили Эванс и после замужества уже Лили Поттер была указана как маглорождённая волшебница, а обладай у неё хоть один родитель крупицей магии, то кто-нибудь из авторов, если не большинство, указали бы её полукровкой.

Девушка замолчала.

— Продолжай, — попросил Поттер. — Про чистокровных и другой, эм, ну плохой подсчёт.

— Для многих старых семей будь даже миссис Поттер полукровкой, то ты чистокровным не стал бы. Ведь для них важно, чтобы все предки третьей линии обладали магическим даром. Разумеется, к тебе они относились бы намного лучше, чем ко мне, ведь у тебя в родителях оба маги, несмотря на то, что дедушка и бабушка у нас обоих обычные люди. И это несмотря на то, что у мисс Эванс текла кровь только маглов, как и у моей мамы. Важно лишь умение колдовать. Для таких семей полукровка — волшебник, рождённый от чистокровного волшебника и магла, либо от чистокровки и маглорождённой колдуньи, как у тебя, либо от двух полукровок. Что звучит весьма нелогично, на что указали некоторые учёные. Ведь тогда даже десяток поколений полукровок, много веков обладающих волшебным даром, не дадут чистокровного мага. Да и не написано, кем будет ребёнок от брака двух маглорождённых волшебников. Но всё равно старые семьи, у которых намного более строгие традиции, смотрят на два поколения, чтобы и дедушки с бабушками являлись настоящими волшебниками. Или даже дальше, смотря на сколько повёрнуты на чистоте крови. Ещё важно, как ты себя ведёшь. Ты очень смел, воспринимаешь хорошее отношение к себе как должное, и это настраивает людей относиться к тебе с уважением. А я чувствую иногда себя такой слабой, робкой. Поэтому и выходит разное отношение к нам.

— Понятно. Дальше. То есть с этим всё, а лучше… — замялся Гарри, ещё не в состоянии переварить, что является чистокровным волшебником. — Ну расскажи, как ты относишься ко мне.

— С уважением. Ты очень хорошо мне помог. Ты защитил меня от дементоров. Ты защитил меня от Роули. Благодаря тебе меня никто не обижает и Пэнси начала общаться со мной. Также благодаря тебе у меня есть подруги среди второго курса. Ты мой единственный настоящий друг в Хогвартсе. Намного лучше Блейза.

Мальчик довольно улыбнулся, хотя его удивило, что Трейси сочла, что дементоров было много в их вагоне. Но девушка продолжила:

— Со страхом.

— Как? — ошеломлённо протянул Поттер, моргая. — Но почему?!

— Ты Наследник Слизерина и совершил убийство Джиневры Уизли.

Гарри замер, словно статуя, ощутив, как сердце пропустило удар, но Трейси продолжала дальше.

— С симпатией. Ты привлекательный, уверенный и немного нравишься мне.

Мальчик моргнул, краска невольно прилила к его щекам, он засмущался, услышав такое откровенное признание из уст девушки.

— С раздражением. Ты мог бы уделять мне больше внимания, общаясь со мной. Пригласить к себе на лето, дать свой телефонный номер у маглов, если он у них есть. Показать всем, что я твой лучший друг. Помочь мне ещё с друзьями. Помогать с учёбой.

— Как можно испытывать столько эмоций за раз? — громко воскликнул Поттер, всё ещё ощущая, как у него горит лицо.

— Я не испытываю эти эмоции за раз, — безэмоционально парировала Дэвис. — Они возникают в зависимости от ситуации.

Гарри хотел спросить у неё, что она думает про Наследника Слизерина и что именно он якобы убил Джинни Уизли, но вылетело у него совсем другое:

— Так я тебе нравлюсь?

— Да, — моргнув, кратко ответила девушка.

— Эм… Ну… Можешь… — замялся мальчик, не зная, как сказать. — Подробнее. Сказать. Ну, за что нравлюсь…

— Ты очень дружелюбен ко мне. Единственный друг. Поддержал, когда мне было плохо. Не забыл про мой день рождения. Защитил от дементоров. И от Роули. Ты очень богат.

Последнее замечание ему не понравилось.

— Ты очень знаменит, и к тебе огромный интерес среди всей школы. Ты выдающийся маг, который раскрыл секрет Тайной комнаты, и знаешь многие тайны нашего основателя. Обладаешь навыком змеиной речи. У тебя огромная власть среди…

— Откуда ты знаешь, что я умею говорить со змеями? — выпалил Гарри, перебивая. Об этом знала только Джемма.

— Я слышала, как об этом говорили Пэнси, Милисента, Пайк, Вудс, Эми, Харпер…

— Эмилия?! — вскинулся мальчик, опять перебивая. — Что именно она сказала и когда?

Про его дар знала не только Джемма, но и ещё Эми. Как он мог про это забыть? Если она проболталась…

Наконец-то наступили выходные. Для Гарри Поттера это значило, что появилось время разобрать накопившиеся домашние задания и другие дела, так что после завтрака он засел в гостиной, корпя пером над пергаментами. Компанию ему составил весь третий курс.

— Уф, — с наслаждением закрыл учебник Поттер через несколько часов.

— Наконец-то закончил? — спросила Астория Гринграсс, темноволосая младшая сестра Дафны, которая коротала время рядом вместе с другими первокурсницами: Агнес Монкли и Ромильдой Вейн. — Гарри, а ты можешь показать, как правильно летать на метле? У меня не получается на уроках мадам Трюк. Сможешь, пожалуйста, научить меня? — и девочка мило заморгала глазами, просяще смотря на Гарри.

— Да, мы могли бы все вместе пойти на поле для квиддича, — тут же добавила Вейн, чуть склонив голову; зелёный свет гостиной, проникающий через водную гладь Чёрного озера, странным образом освещал её тёмные волосы. Младшая Монкли согласно закивала.

— Я думаю, что у Гарри Поттера не хватит времени, чтобы уделить внимания вам всем, — холодно сказала сидящая рядом Дафна, и вроде она обращалась ко всем, но смотрела только на Вейн. Чуть скривив губы, она вернулась к своему дневнику, что-то записывая. Как по секрету рассказала Пэнси, она любила сочинять различные рассказы.

— Хорошая идея, — манерно произнёс Малфой. — Самое время немного отдохнуть от этих нудных домашних заданий, — Гарри знал, что Драко безуспешно корпел над нумерологией, которая плохо ему давалась. — И для вас будет полезно увидеть, как летают великие игроки.

Поттер кивнул, поднимаясь. Благодаря помощи двух слизеринцев с четвёртого и пятого курса, у него не было проблем с нумерологией, к зависти Драко. Время уже подходило к обеду, а после него действительно можно было сходить на поле.

Гарри покосился на Вейн. Маленькая черноволосая первокурсница с пухлыми губами. Поттер прекрасно понимал причину неприязненного отношения Дафны к ней. У девочки кто-то из родителей был то ли маглорождённым, то ли полукровкой. Вроде бы это была мама девочки, так как Вейны — это волшебная семья, хоть и небогатая. Поэтому Гринграсс относилась к ней сухо, но по негласным правилам факультета нельзя было «обижать» первокурсников. А её младшая сестрёнка то ли была слишком доброй, то ли имела какую-то корысть, или же сама Вейн нашла к ней ключик — Поттер не смог точно определить причину, предполагая, что всего есть понемногу, — и прекрасно общалась с Ромильдой. Ну а третья девочка приходилась младшей сестрой старосты пятого курса, которую никак нельзя было обижать, если нет желания получить проблем.

После обеда они всей гурьбой пошли на поле для квиддича. К ним ещё присоединились мальчишки первого курса, как и некоторые второкурсники (кроме Эмилии Стоун). Поттер ещё позвал с собой Полумну Лавгуд, с которой давно не общался, просто подойдя к столу Когтеврана. Это вызвало шепотки, но мальчик привычно не обратил на это внимания.

Несмотря на то, что наступил октябрь, было солнечно, но уже прохладно. Дружной компанией они прошли внутрь стадиона на само поле. Арена потрясала своими громадными размерами, трибуны возвышались над школьниками на десятки метров ввысь, но Поттер знал, как обманчиво это впечатление: достаточно взмыть в небо и всё будет как на ладони. Вместе с Теодором и Драко Гарри объяснил новичкам, как правильно летать и надёжно садиться на метлу, чтобы не свалиться с неё. Ни Дафна, ни Пэнси или другие девочки с третьего курса не стали участвовать в обучении, устроившись на трибунах. Поттер подозревал, что дело в том, что у них не было формы для квиддича — удобных штанов, закрывающих ноги, а в мантии и юбках для чинных слизеринок было не особо комфортно сидеть на метле и тем более быстро летать. А вот первокурсницы об этом не думали, да и уроки у мадам Трюк и так проходили в школьной форме. За долгий час удостоверившись, что девочки уже уверенно начали летать — Поттер оказался строгим учителем, — он расслабился. Парили они всего в метре над землёй на старых школьных метлах. Он сам выбрал самые надёжные из них, помня ещё по первому курсу, на которые не стоит садиться.

Было прохладно и свежо.

— У нас в команде нет девочек, — сказал он стоящей совсем рядом Лавгуд, которая мечтательно смотрела на быстро плывущие облака. Малфой в небе выделывал кульбиты среди других слизеринцев, пользуясь тем, что его «Нимбус-2001» был куда быстрее обычных школьных мётел. — Поэтому я даже не знаю, какая должна быть у них форма, — Гарри бросил взгляд на трибуны, безошибочно найдя Гринграсс по белоснежным волосам. Ему стало интересно, как бы она выглядела в форме для квиддича. Девушка уже поблагодарила его за помощь с её сестрой: Астория сейчас выглядела такой счастливой, ни следа не осталось от той запуганной девочки, которую до ужаса напугал дементор месяц назад.

— Очень мужественная, я видела, когда они собирались на поле, — мечтательно сказала Полумна, оглядывая поле. Понемногу оно заполнялось желающими полетать в удовольствие: редкое время, когда поле для квиддича не было оккупировано какой-нибудь командой для тренировки к Чемпионату. — У нас Чжоу ловит золотой мячик.

— Да, я помню, что она у вас ловец, — он скосил взгляд на когтевранку. «Чжоу? Не Чанг. Она назвала её по имени, как близкую подругу, хотя та старше её на два года». — Но в воздухе как-то было не до того, чтобы обращать внимание на её форму. В своём первом матче мы их победили. А ты с ней подружилась?

— Да, она очень добрая. Мы иногда обсуждаем даже квиддич, — довольно сообщила Полумна.

«Или хитрая Чанг пытается через тебя узнать какие-то секреты», — ухмыльнулся про себя Поттер; он не собирался обсуждать стратегию их игры.

— Быстрее бы квиддич, — через минуту вырвалось у него, когда Драко пролетел сквозь кольца на противоположной стороне поля. — Первая игра с Гриффиндором, и мы должны победить!

Лавгуд просто смотрела на него, поняв, что её друга что-то гложет.

— Меня беспокоит то, — оглянувшись и убедившись, что никто не слышит, сказал Гарри, — что Слизерин шесть лет подряд побеждал в чемпионате по квиддичу, а как я стал охотником, так удача отвернулась от нас.

— Нет твоей вины в том, что в этом году отменили квиддич, — мягко сказала Полумна.

— Но всё равно, я очень надеюсь, что смогу справиться с этой задачей. И Кубок будет наш.

— Джинни много рассказывала про квиддич, — очень тихо почти прошептала Полумна. Гарри промолчал: они не обсуждали девчонку Уизли со дня их знакомства. А недавний кошмар отбивал всякое желание ворошить это. Квиддич отменили из-за её… смерти. Он сам напомнил Лавгуд о потерянной лучшей подруге, просто не подумав над словами. Но извиняться Гарри не собирался. — Она мечтала о квиддиче, хотела тоже попасть в команду. Её братья играли в команде. А Чарли был её кумиром.

— Чарли Уизли? — протянул Гарри. Этот парень был в списке подозреваемых Фарли, кто мог прислать ему проклятое письмо. Он пока так и не получил от неё Сыворотку правды, чтобы провести собственное расследование.

— Да, — просто ответила девочка. — Я помню, он приезжал летом. Давно. Джинни слушала его рассказы про волшебный замок, про жаркие схватки на поле. Он ни разу не упускал снитч.

— Верно, — припомнил Поттер. — Вроде именно благодаря ему Гриффиндор несколько лет побеждал в квиддиче. Да-да, точно, так и было! А когда он выпустился, то мы заняли лидерскую позицию.

— Да, а потом он уехал в Румынию, в заповедник по разведению драконов. Но иногда он приезжал…

— Гарри! — Малфой завис в воздухе. — Давай полетаем!

Тот согласно кивнул и забрался на метлу. Он на секунду обернулся к Полумне с вопросом в глазах, но та, еле улыбнувшись, покачала головой. Его подруга стеснялась внимания, которое было бы обеспечено, если бы он стал катать её на метле.

Полёты на метле словно очистили его разум. И гнетущее его несколько дней воздействие дементора ушло. Вечером перед ужином Гарри бодро встретился с пятикурсниками Уоррингтоном и Причардом. Из-за Селвин и танцев у него не осталось времени на дуэли с ними, но сегодня он собирался это исправить. Пока Причард рассказывал про смешной случай на травологии, Поттер размышлял о том, возможно ли справиться в бою сразу с двумя магами, если каждый уступает ему в дуэли один на один. Он ведь уже несколько недель занимался с ними и приноровился к их бою, и уже без особых проблем побеждал. За всё время был всего один обидный проигрыш. Поэтому сейчас он предложил устроить дуэль их двое одновременно против него одного. Светловолосый здоровяк Кассиус — младший брат старосты школы Уиллиса Уоррингтона — и темноволосый, высокий, но худой Уильям Причард, встали напротив него.

— Готовы? — чуть нервничая, спросил Гарри. Пятикурсники кивнули. — Начали!

Они обрушили на него такой каскад заклинаний, что тот с трудом успевал защищаться; даже уворачиваться от летящих чар стало непросто: Поттер отбивал проклятие Причарда, и только собирался контратаковать, как в него летели чары Уоррингтона. Увернулся, так они уже атакуют оба одновременно. Палочка его мелькала, он сумел разорвать дистанцию, по спине тёк пот. Выдержав в таком бешеном темпе три минуты, Поттер остановил бой, задыхаясь.

«Я с трудом могу защищаться, а атаковать просто не успеваю. А эти почти сразу это раскусили и навалились».

— Неплохо, — ухмыльнулся Гарри, чуть приходя в себя. Теперь он понял, что чувствовала староста, когда не могла угнаться за ним.

«Без шансов на победу. И Селвин тоже не сможет».

— Ладно, давайте теперь один на один. Кассиус!

Высокий пятикурсник недолго продержался против Поттера, который постарался показать, что он не слабый из-за того, что остановил прошлый бой.

— Ух, больно, — взвыл Кассиус, когда Гарри его обезоружил, попутно сшибая на пол неприятным проклятием.

— Сейчас, — отозвался Поттер, накладывая лечебные чары.

— Мог бы и полегче, Гарри, — с обидой сказал Уоррингтон. — Ты же знаешь, что у меня сегодня день рождения.

Поттер промолчал.

— Шестнадцать лет, дружище, — весело заявил Уильям. — Сдал СОВ и уже почти совершеннолетний.

Тема предстоящих в следующем году экзаменов много раз поднималась.

— Вы уже определились с тем, что будете сдавать? — Гарри глянул на обоих пятикурсников; Уоррингтон морщился, потирая плечо (ткань мантии разодрана), куда угодило проклятие Поттера.

— Ты имеешь в виду СОВ? — с непониманием отозвался Причард, нерешительно вставая напротив Гарри.

Тот поморщился. Иногда он торопился сказать что-то, не совсем обдумав, поэтому это звучало понятно только для него одного. Сейчас уже было невозможно выбирать какие экзамены сдавать в конце пятого курса.

— Нет, конечно. О предметах, которые можно продолжить на шестом курсе.

— Я хотел бы заклинания, трансфигурацию взять, — принялся перечислять Уильям. — Ну ещё Защиту. Думаю про травологию и зельеварение.

— Ой, брось, — живо отозвался Кассиус Уоррингтон, убедившись, что лечебные чары Поттера полностью излечили руку. — Снейпу нужно «Превосходно» за его предмет, а это не пикси изгнать. Что-то я не заметил за тобой таких талантов.

— За тобой тоже, друг, — нервно отозвался Причард, смотря, как Гарри поигрывает палочкой.

— Ну так я и не собираюсь на зельеварение.

— Это ошибочная позиция, мистер Уоррингтон, — точь-в-точь повторив строгую интонацию профессора трансфигурации, Причард не сдержался в конце и хихикнул. — Надо сначала попробовать получить на экзамене максимальный результат и лишь потом уже делать выводы.

Поттер промолчал, хотя его и подмывало спросить, что они думают про то, что их декан излишне строго отсекает желающих продолжить обучение по его предмету на шестом и седьмом курсе. Но его слова могли запомнить. И хотя Уильям явно был недоволен тем, что из-за неправильных действий профессора он не может продолжить ходить на уроки зельеваренья после сдачи СОВ, мальчик хранил молчание. Когда Джемма сделает свой ход против Снейпа, то сопоставят это со сказанным сегодня. Шанс небольшой, но был. Никто не должен знать, что он точит нож против декана, интересуется мнением студентов.

— Уильям, готов? Начали.

Через час дуэли закончились, и слизеринцы обсуждали, сидя за столом, материал, который дал профессор Люпин в рамках подготовки к СОВ.

— Гарри? — обратился к нему Причард, когда они наконец закончили. — Я хотел тебя попросить научить меня чарам Патронуса.

— Хочешь уметь… — Поттер чуть запнулся, вспомнив своё сражение с дементором, и слово «справиться» показалось совершенно неуместным, — сдерживать дементора?

— Да… Тогда в поезде ты с ними справился. Поэтому я подумал…

— Я тоже хочу, — вклинился Уоррингтон. — Как раз Хогвартс окружают эти чудовища, поэтому такие чары жизненно необходимы, когда я решу покинуть замок. Скоро же в Хогсмид. Да и о будущем думать надо. Вдруг на СОВ пригодятся.

— Что ж, почему бы и нет? — Поттер оглядел их, поднимаясь. — Чары очень непростые. Важно думать о счастливом моменте в жизни, представить его и сразу же произнести «Экспекто Патронум». Вот так. Экспекто Патронум!

Из его палочки вырвалось светлое облачко, которое, как показалось Поттеру, нерешительно огляделось, и Гарри почувствовал вину из-за того, что вызвал его, а врага нет.

— Ух ты, — удивился Причард.

Уоррингтон промолчал.

Гарри несколько минут объяснял, как наколдовать чары Патронуса, и у обоих пятикурсников получилось после нескольких безуспешных попыток вызвать светлое облако.

— Молодцы, — похвалил их Гарри. И смотря на их радостные лица, Поттер всё-таки не смог утаить огромную ложку дёгтя, основную проблему: — только Патронуса вызывать при дементоре намного сложнее. Когда он рядом… Крайне сложно вспомнить счастливые воспоминания, чтобы колдовать.

— Ну да, непростое заклинание, — протянул Кассиус; в его голосе было скрыто самодовольство, что он им овладел.

Истина явно не могла дойти до них, пока они не почувствуют на своей шкуре. Однако авторитет Гарри из-за того, что он научил их, намного возрос.

— Надеюсь, — продолжил Кассиус, — всё же не придётся пробовать его на дементорах. Хотя если поезд опять будут обыскивать…

— Давай не будем об этом, — Уильяма всего передёрнуло. — Мне одного раза хватило.

Он поймал взгляд Гарри и неловко пожал плечами.

— Если говорить начистоту, то я бы остался на каникулы в замке, если бы знал, что они опять появятся в поезде. Поэтому…

— Поэтому ты попросил тебя научить Патронусу, — закончил за него Поттер.

— Да, — кивнул Уильям Причард. — Хотелось бы иметь право выбора.

— Кстати, о праве выбора, — Уоррингтон ухмыльнулся, обращаясь к Уильяму, — ты уже выбрал, с кем пойдёшь в Хогсмид?

— Нет… — тот покраснел. — Я думал, что весь наш класс пой…

— Ты же понял, о чём я. Позвал Джулию?

Похоже, что речь шла про их невысокую одноклассницу, золотоволосую старосту Монкли, младшую сестру которой Гарри днём учил летать на метле.

— Я… я… — Причард замялся, бросая взгляд на Поттера. — Ещё нет…

Гарри почувствовал смущение, слушая. Словно подозревая об этом, Уоррингтон раз за разом поднимал подобные темы, пользуясь возможностью без помех обсуждать, когда Теодора или кого-нибудь ещё не было на их занятиях. Гарри не хотелось, чтобы здесь было много народа; это отвлекало, поэтому его друзья не распространялись, где они собираются и зачем, а пришедшего второкурсника Харпера просто выгнали. Это было далеко не первое их занятие, поэтому Поттер неплохо стал общаться с ними, уже по-дружески называя их по именам.

— Упустишь свою возможность, — Уоррингтон рассмеялся. Среди друзей он вёл себя дружелюбно, но в гостиной отмалчивался, явно подражая своему немногословному брату. — Их семья весьма уважаемая, да и с большим достатком. Это очень хорошая пара. Верно, Гарри?

— Ну… — обсуждать такое ему не очень хотелось, тем более старосту, с которой он немало общался. Обдумав, он всё же решил кое-что поведать. — Вроде Монкли нравится наш капитан.

— Монтегю? — севшим голосом уточнил Причард.

— А у нас есть ещё один капитан? — бросил Поттер. — Конечно, он.

— Не знал, не знал, — произнёс Кассиус. — Что ж, Грэхэму сложно… конкурировать. А когда мы разгромим Гриффиндор, то его рейтинг взлетит до потолка Большого зала.

Поттер вспомнил высокого черноволосого красавца Монтегю. Привлекательная, спокойная и всегда достойно ведущая себя Монкли как никогда подходила ему. Сама староста не говорила об этом Гарри, но в один из дней он заметил, как она смотрит на капитана. Сообщая об этом пятикурсникам, Поттер преследовал свои цели.

— А жаль, — сказал Кассиус. — Было бы очень неплохо, если после Хогсмида ты с ней потанцевал на балу. Но если нет, то никак…

— Но вроде бы сам Грэхэм общается с Розой, — вспомнил Гарри, как он видел вместе капитана и смеющуюся другую пятикурсницу. Ту, которая обещала сделать родословную для него.

— Возможно, да, — задумчиво протянул Уоррингтон. — Я тоже такое замечал. Он неровно к ней дышит. Тогда стоит попытаться…

— Нет, если ей нравится Грэхэм, то я… — Причард явно пал духом. — Не буду.

— Ладно, — Уоррингтон безмятежно улыбнулся, — но я всё же уточню у Грэхэма во время тренировки.

— А ты с кем пойдешь в Хогсмид? — спросил у того Уильям.

— Хочу позвать Кристал, — уверенно и без тени сомнений ответил Уоррингтон.

Поттер и Причард удивились одновременно:

— Она же из Когтеврана!

— Когтевранская староста? Она же старше тебя на год.

— Ну-ну, набросились вдвоём, — рассмеялся Кассиус. — Ты же тоже с ней общаешься, Гарри, несмотря на то, что она с другого факультета. Да и не только с ней.

Тот пожал плечами. Одно дело общаться по своим делам, а другое идти вместе в Хогсмид.

— В этом нет ничего страшного… — продолжил Уоррингтон. — Как и в том, что она староста. Монкли тоже староста.

— Ладно, давайте на сегодня закончим, — предложил Поттер. — Ну и о том, что я рассказал, пусть останется между нами.

— Разумеется! — бодро согласился Уоррингтон. — Не стоит опаздывать на вечеринку в честь моего дня рождения. Тем более будет несколько опрометчиво, если опоздаю я сам.

Во время ужина перед Поттером неожиданно приземлилась очень толстая сова. Это было необычно, письма всегда доставляли во время завтрака. Но мальчик узнал птицу со светло-коричневой раскраской и тонким чёрным клювом: именно она уже пару раз доставляла послания от Джеммы, хотя иногда её замещали другие совы. Сейчас у неё на лапке были привязаны два кожаных мешочка. Отвязав один, он заглянул внутрь. Прозрачная жидкость в маленьком флаконе. Неужели Джемма всё же наконец-то прислала зелье правды? Он оглянулся, забирая у совы и второй мешочек. Не заметил ли кто, что там внутри? Светловолосая Эйвери улыбнулась ему, отрываясь от стакана с томатным соком. Капля красного сока осталась на её губе, зловеще напоминая кровь. Поттер задержал взгляд на золотом кубке в руках девушки, размышляя. Теперь, когда Сыворотка правды у него, надо как-то будет капнуть в бокал Рона или одного из близнецов Уизли. Но как подлить зелье? Здесь, в Большом зале? И как оно точно действует? Может, стоит сначала на ком-то применить в безопасной обстановке, чтобы проверить эффект? Взгляд Поттера прошёлся по столу Слизерина и остановился на Трейси. Девочка с аппетитом кушала, орудуя вилкой. Хорошая кандидатура. Можно попросить её выпить или даже незаметно подлить ей Сыворотку, заодно узнав, насколько честно она дружит с ним. Одноклассница же обещала сообщать о разговорах среди её подруг, будет интересно узнать, не проболталась ли она сама про дракона Хагрида? Несколько дней назад Поттер придумал и рассказал ей историю, что здесь есть замаскированный загон для этого огнедышащего существа. Но сначала надо бы связаться с Фарли, сообщить ей, что зелье он получил, и узнать, как лучше его применить. Кушать после вечеринки в честь дня рождения Уоррингтона не сильно хотелось. Он заторопился к себе в гостиную, прихватив с собой Трейси и Пайка (одному ходить было небезопасно, поэтому двум его одноклассникам пришлось закончить ужин раньше, чем они собирались). Оставив Дэвис наверху, а Питера на лестнице, Поттер спустился в свою комнату и связался с Фарли по сквозному зеркалу.

— Я получил посылку с Сывороткой правды, — заявил он после того, как поздоровался, появившейся в зеркальной глади девушке. За её спиной была незнакомая стена.

— Очень хорошо, — та кивнула. — Я ещё вложила туда те зелья, которые ты заказывал.

— Спасибо, — он вытащил содержимое второго мешочка. Похоже, что тут зелья для «Ночи Морганы». Джемма кашлянула, привлекая внимание.

— Мешочки заколдованы, чтобы флаконы не разбились. И не вздумай подливать Сыворотку правды в Большом зале! Профессора тут же заметят и мантия-невидимка может не помочь! Также хотела сказать, что достаточно будет двух капель, — быстро проговорила ему Джемма.

— Разве нужно не три?

— Три капли Сыворотки необходимо для взрослого мага. А для Уизли хватит и двух.

— А что дальше? Как точно оно действует?

— Зависит от многого, — пожала плечами девушка. — Но волшебник впадает в забытие где-то на полчаса или час и, пока он находится в нём, честно отвечает на все вопросы. А когда придёт в себя, то ничего не помнит. Только надо будет как-то объяснить ему, куда делся этот час. Или не попадаться на глаза до этого, чтобы он не знал виновника своего состояния.

— Ясно… — протянул Гарри и замялся. — Джемма, а как лучше его применить?

— Ты меня спрашиваешь? — девушка нахмурилась. — Применение Сыворотки правды было твоей идеей. Я считаю, что будет крайне сложно всё это провернуть и весьма опасно, поэтому отговаривала тебя.

Она замолчала.

— Джемма? — откуда-то раздался незнакомый женский голос. — Доченька, ты где?

— Гарри, сейчас я у родителей, — волшебница чуть улыбнулась. — Время ужина.

— А, хорошо, не буду тебя отвлекать, — кивнул Поттер, но Фарли явно не торопилась заканчивать разговор.

— Нет ничего такого в том, — проникновенно сказала девушка, чуть склонившись над зеркалом; её тёмные глаза блестели, отражая свет, — если зелье и вовсе не использовать. Это совсем не нужный риск для тебя. Просто убери его в чемодан и не беспокойся. Будет ещё возможность для лучшего применения. Ладно, мне пора. Пока.

— Пока.

Поттер некоторое время сидел, задумавшись. Просто так отказываться от своего плана он не желал; не хотелось полностью перекладывать расследование на Джемму. Вытащив уже начатое письмо для Тонкс, он дописал его, отдельно ответив согласием на встречу в Хогсмиде. Мракоборец много писала про его родителей, но ему совершенно расхотелось это обсуждать. Стоило ему подумать про то время, как вспоминался Блэк, который незримо был рядом с его мамой и папой. Виновен в их смерти. Виновен во всём.

Закончив письмо, он поднялся. До отбоя было много времени, его ждала Селвин.

— Что ж, — начал Поттер, когда они опять встретились в кабинете в подземельях Слизерина. — Я обдумал возможность сражения с двумя магами сразу. Селвин, я не сомневаюсь в твоих магических силах, но всё же за несколько занятий подготовиться так, чтобы ты смогла подряд справиться с четырьмя волшебниками, когда они все будут применять свои заклинания… — он чуть помолчал, давая осознать ситуацию. — И моё мнение: это очень сложно.

Селвин это явно не устроило.

— Запланированное точно менять не буду, — кратко сказала она, погружаясь в раздумье, как поступить.

— Можно что-то подмешать на балу её врагам, чтобы можно было их одолеть, — произнёс Поттер. Он вспомнил, как думал подмешать Уизли Сыворотку правды; ведь это будет так по-слизерински, но сказал совсем другое: — Это явно будет в духе Морганы, ведь она…

— Отравительница, — закончила за него староста. — Возможно и такое. Но всё же. Всё же… Я и так отравлю нескольких кельтских магов. Если уж травить всех, то как они смогли выжить, а другие нет? Да и такое развитие событий наши историки однозначно нашли бы в книгах.

— Тогда не знаю. Что ж, начнём?

Для начала они вместе повторили заклятия, а потом изучили несколько новых проклятий, которые сам Поттер научился применять летом благодаря Джемме. Смотря, как у Селвин получаются эти чары, он ощутил гордость за неё. И удивление тому, как она очень быстро впитывала новые знания и легко их применяла. Укол зависти. Колдунья намного лучше осваивала заклинания, когда как ему это давалось куда тяжелее, да и времени уходило больше.

— Хотел спросить… — обратился Поттер к ней. — Ты говорила, что вступительный взнос пять галлеонов. А на что он?

— А почему сразу не спросил? — не смотря на него, волшебница сосредоточенно пыталась уже невербально применить чары, которые должны были сжечь наколдованный ею стол. Вслух у неё всё получилось.

— В тот момент было неинтересно, — без запинки солгал Поттер; Селвин незачем знать про его плохое самочувствие после дементоров… Как и про то, что он слышит голоса умерших родителей. Это касается только его. Это его. И Джеммы. — Так что?

— Ну очень многое. Будет трапеза, значит, необходимо заказать еду из Хогсмида. Разную утварь в дом для создания обстановки. Добираться до дома надо будет на лошадях, хотя вот их создадим сами.

— На лошадях? — удивился Гарри.

— А как же. В то время трансгрессии ещё не существовало, поэтому волшебники двигались верхом. Ты умеешь держаться на лошади, Поттер?

— Нет.

— Значит, я обучу тебя, — белокурая девушка бросила на него короткий взгляд. — Как, кстати, с обучением танцам? Паркинсон занимается с тобой?

— Да. И она просила узнать, какие будут танцы на балу. И ещё просила спросить, может ли она участвовать.

— Ого, сразу две просьбы от Паркинсон, — ухмыльнулась Селвин. — Смело, очень смело.

— Я не называл бы это так, — ему стало жалко свою подругу, слишком уж недобрый тон был у колдуньи. — Пэнси очень хорошо помогает мне с танцами. Чтобы я достойно показал себя. Тут её благодарить надо.

— И в качестве благодарности пригласить её на бал? — усмехнулась староста и мальчик ощутил, как его щеки покраснели. — Нет, всё же найдёшь способ поблагодарить её по-другому.

Девушка явно на что-то намекала, но увидев, что Поттер собрался возражать, продолжила:

— Я не могу её допустить. Она слишком мала, чтобы участвовать.

— Может, возможно тогда её в качестве какого-то из детей героев пригласить? Бал же будет происходить в доме волшебников. Неужели у них нет детей?

— Хм, — задумалась Селвин.

— Так… — прервал молчание Поттер, когда понял, что девушка задумалась надолго. — Танцы. Какие будут?

Он растерялся, когда староста принялась перечислять совсем незнакомые названия видов танцев.

— Наверное, будет лучше, если ты расскажешь об этом Пэнси, — попросил он, когда она наконец остановилась. — Ну, начнём дуэли?

— Хорошо, заодно и насчёт её участия сообщу, когда приму решение, — Селвин согласно кивнула. — Но в любом из случаев, она не участвует в бале.

— Ну ладно. Я, кстати, принёс несколько зелий, которые надо будет выпить перед сражением.

Он вытащил ёмкости и откупорил пробку. Селвин с недоумением посмотрела на него.

— Ты предлагаешь пить из пузырька? — с замешательством спросила она.

Несколько движений палочки колдуньи и из воздуха появился бокал, который мальчик подхватил. Он налил зелье туда.

— После тебя, — коротко сказала Селвин, делая приглашающий жест.

Поттер пожал плечами и сделал глоток, затем протянул девушке. Она взяла его тонкими пальцами и неторопливо опустошила бокал. Он налил туда второе зелье. Процедура повторилась.

— Начнём?

Волшебники приготовились и вновь по классу засверкали заклятия.

Ощущение от дуэли было совсем другое. Селвин теперь не стояла на месте, а быстро двигалась, уклоняясь от проклятий и пытаясь сразу же огрызаться своими, и не была такой лёгкой целью, как в прошлые их дуэли.

Поттер понял, что получает огромное удовольствие от их поединка и от того, что она научилась благодаря ему. Чувство самодовольства быстро сменилось. Какой-то липкий страх от возможного проигрыша, раздражение и предвкушение проверить, насколько долго она сможет продержаться против него, как всё это будет, если он надавит намного сильнее, странным цветком расцветали в нём. Гарри не позволил этим желаниям взять вверх и остановил поединок, заприметив её ошибки.

— Очень хорошо, даже превосходно. Молодец, — похвалил её Гарри. Селвин быстро дышала. — Но смотри… Лучше, когда отклоняешься от моих чар, не пытаться колдовать в ответ. Мимо летит. Сначала уклонись, потом прицелься и атакуй. Да, так будет медленнее, но зато опаснее и точнее. А потом, когда уже привыкнешь, то пробуй в движении колдовать. И не забывай применять трансфигурацию, совмещая её с проклятиями. Продолжим.

Их дуэли продолжились, а затем Поттер опять заставил Селвин тренировать увороты. Теперь у неё получалось куда лучше, но всё же нет-нет, но иногда луч задевал семикурсницу. Гарри внезапно осознал, что ему всё это нравится: чувство власти, как она вынуждена пытаться хоть как-то увернуться от его чар, что гордая староста школы послушно выполняет его приказы. В отличии от Джеммы, она не была связана с ним ничем.

Когда они уже закончили, Поттер предложил Селвин вызвать Патронуса. К его удивлению, у Селвин не вышло наколдовать даже облачка.

— Патронус слишком непростая магия, высшая категория, — сказал Гарри, припоминая слова Люпина. — Тем более ты очень устала. Наверное, в следующий раз получится. Во вторник или среду попробуем ещё.

— Завтра, — его обожгли холодные глаза Селвин. — Встретимся завтра.

_____________________

___________

Вышла моя новая статья против Северуса Снейпа. Проведён анализ его деятельности, как профессора.

Объём колоссальный, как и сам труд. Просьба проголосовать.

Суд над Северусом Снейпом. Один из худших учителей Хогвартса.

https://m.dzen.ru/a/ZoZ0NGLSGgtbE9Wb