"Адмирал граф Шпее" в Кильском канале.
"...хотя наши «карманные» линкоры «Дойчланд» и «Адмирал граф Шпее» были отправлены в Атлантику за несколько дней до начала войны, политическая линия Гитлера запрещала их использование в операциях вплоть до конца сентября. Когда же они начали свои действия, эффект от них хотя и был, но не столь значительным, как мог бы быть.
«Дойчланд» вернулся в родной порт в конце ноября, совершив не очень успешный поход по Северной Атлантике. Но «Адмирал граф Шпее» под командованием чрезвычайно способного капитана 1-го ранга Лангсдорфа оставил у себя за кормой целый ряд потопленных судов в Южной Атлантике и в Индийском океане, куда он искусно ушел, сменив район своих операций." (Э.Редер. "Моя жизнь")
"Дойчланд", потопив два парохода тоннажем около 7000 т, вернулся из-за проблем с силовой установкой.
25 сентября 1939 года, "Шпее" получил приказ к активным действиям, находясь около берегов Бразилии. Уже 30-го он отправил на дно свою первую жертву.
Ганс Вильгельм Лангсдорф - командир "Адмирала граф Шпее"
При этом соблюдалась тщательная маскировка - с помощью парусины и фанеры устанавливалась фальшивая башня, или труба, что бы избежать точной идентификации противником. При этом захват судна происходил по всем правилам Призового права. Если судно топилось недалеко от берега, то спасенные уходили на шлюпках к нему. Если судно топилось в океане, весь экипаж брался на борт судна. При этом английские моряки отмечали, что отношение к ним было максимально корректным, а между английскими и немецкими моряками установилась некая атмосфера симпатии друг к другу.
"Все прислушались. Снаружи доносилось пение. Все уже привыкли к передаваемым по корабельной трансляции песням всех времен и народов, но тут было что-то другое.
– Это же рождественский гимн! – воскликнул Дав.
Звуки приближались. Несколько голосов пели слаженным хором. Теперь всеобщее внимание было обращено на дверь. Она открылась, и на пороге появился Лемке.
– Вот оно что! – проговорил веселый голос. – Это же старина Зунк – зинк – зонк.
Корабельный полицейский широко улыбался. На нем был фальшивый нос и бумажная шляпа. За ним шла группа молодых матросов. Все пели и смеялись. У них в руках были корзины с рождественскими украшениями и сувенирами. Пленные глядели на визите ров разинув рот. Когда корзины поставили на пол, Лемке произнес короткую речь:
– Капитаны и офицеры! Это подарок от капитана Лангсдорфа. Рождественские украшения. У нас только одна елка. Мы поставили ее для наших людей. Зато украшений очень много. Капитан Лангсдорф просил меня передать…
На этом речь была прервана пронзительным сигналом тревоги. По всему кораблю ожили громкоговорители и начали выплевывать отрывистые приказы. (Пауэлл Майкл "Последний поход «Графа Шпее»" ).
Тяжелый крейсер "Адмирал граф Шпее" в Ла-манше.
Фото сделано с самолета Arado Ar 196 A-1, запущенного с катапульты корабля.
Апрель 1939 года.
К ноябрю "Шпее" сместился к восточному побережью Африки, перенеся боевые действия в Индийский океан. У португальского побережья Африки был потоплен пароход "Африка Шелл". Капитан Дав был взят на борт. Именно он дал большой материал для книги Майкла Пауэлла "Последний поход "графа Шпее"", где описывается не только поход "Шпее", но и обстановка на борту среди пленных и команды. Отдельную ценность ( на мой взгляд) представляют фрагменты, в которых Лангсдорф общается с Давом.
Дав вошел в каюту, держа фуражку в руке. Это был неофициальный визит – Дав пришел, чтобы выразить всеобщее недовольство. Лемке хотел остаться, но Лангсдорф его отослал. Главстаршина послушно вышел и закрыл за собой дверь. Лангсдорф со всем возможным дружелюбием предложил капитану сесть и проговорил:
– Итак, капитан Дав, вы хотели меня видеть. Что случилось?
Дав пришел как представитель пленных и поначалу был настроен весьма воинственно, но шарм немецкого капитана и собственное прекрасное к нему отношение в очередной раз его обезоружили. Он сел и заговорил:
– Меня попросили прийти к вам наши офицеры. Так что я выступаю от общего имени. Во-первых, мы находимся в чрезвычайно стесненных условиях. Помещение для такого количества людей слишком мало. А мы слышали, что есть намерение добавить нам еще людей. А нас и так пятьдесят человек. Лично я сплю на столе, и это считается большой привилегией.
Лангсдорф предложил гостю сигарету и с неподдельной симпатией произнес:
– Мне очень жаль, капитан. Поверьте, я последний человек, который желал бы дурно обращаться с пленными офицерами.
– Я это знаю, сэр, – поспешил сказать Дав, – и поэтому взял на себя смелость явиться…
Лангсдорф перебил гостя:
– Капитан Дав, не только у вас есть проблемы. Недавно кое-что произошло у побережья Исландии, что изменило все мои планы. – Он встал, нервно прошелся по каюте, потом приблизился к столу с картой. – Вы когда-нибудь слышали о «Равалпинди»?
Название задело некие струны в сердце Дава. Он пробормотал:
– «Равалпинди»? Ах, ну да, это же лайнер P. & O. На нем вроде бы установили пару старых орудий. Оно, кажется, несет сторожевую службу на западных подходах к Британским островам.
Лангсдорф остановился, задумчиво глядя на карту.
– Оно затонуло, – проговорил он и после паузы продолжил: – Несколько дней назад оно повстречалось в районе Исландии с двумя нашими тяжелыми крейсерами и приняло бой. Уже темнело, и оно приблизилось на десять тысяч ярдов. Его капитан – возможно, вы его знали, это капитан Кеннеди – отважно сражался. Четвертым залпом с наших крейсеров снесло мостик и радиорубку. Орудия были выведены из строя еще раньше, и весь корабль, кроме полубака и полуюта, был охвачен огнем. Корабль затонул, не спустив флага. На нем сражались истинные герои. (Пауэлл Майкл "Последний поход «Графа Шпее»" ).
Карта походов "Адмирала граф Шпее" и "Дойчланда"
Пополнив запасы от своего судна снабжения - "Альтмарк", Лангсдорф решил перенести боевые действия к устью реки Ла-плата.
Против столь удаленного от главной базы Метрополии КВМФ мог выставить только соединение коммодора Хэрвуда (соединение G) в составе двух легких крейсеров "Аякс" и "Ахиллес" и одного тяжелого "Экстер". На Фолклендских островах ремонтировался тяжелый крейсер Камберленд, который не мог прийти в ближайшее время в распоряжение Харвуда. Коммодор почти наугад определил курс "Шпее" и решил ждать его у устья Ла-платы.
Утром 13 декабря на рассвете соединение G обнаружило крупный корабль и определило его как "Карманный линкор". "Шпее" также обнаружил противника, однако идентифицировал их как два эсминца и крейсер. Имея приказ не ввязываться в бой с военными кораблями противника, Лангсдорф решил уходить. Однако крейсеры Харвуда имели преимущество в скорости. Он разделил свои силы на две части (Экстер и Аякс (флагман) с Ахиллесом), что бы распылить огонь линкора и пошел в атаку, пытаясь обойти "Шпее" с разных сторон. Вскоре "Экстер" получил попадание в правый борт, а затем залпы с "карманника" стали давать накрытие за накрытием. Уже через час боя все орудия ГК тяжелого крейсера были выведены из строя. Фредерик Белл - командир "Экстера" - попытался таранить "Шпее", однако тот стал под прикрытием дымовой завесы уходить. Харвуд уже считал, что "Экстер" потерян, однако Белл вышел из боя и сумел на малом ходу привести сильно поврежденный корабль на Фолкленды.
В свою очередь легк. крейсера смогли приблизиться к линкору и сумели нанести повреждения своими орудиями. Была выведена из строя система управления огнем. (Напомню, что "карманников" от полноценных линкоров отличала именно довольно тонкая бортовая броня). К тому же, боезапас "Шпее" стал подходить к концу. Лангсдорф принял решение идти напрямую в Монтевидео. Он ошибочно полагал, что эти "эсминцы и крейсер" являются авангардом более крупной эскадры, находящейся неподалеку. Преследуемый "Аяксом" и "Ахиллесом", в полночь "Адмирал граф Шпее" бросил якорь в бухте Монтевидео.
Поскольку Монтевидео являлся портом нейтральной державы, все пленные немедленно были освобождены. На борт прибыла комиссия Уругвайского правительства, которая должна была оценить повреждения корабля и решить, сколько времени дать немецкому линкору, после чего он должен был бы покинуть порт. Лангсдорф немедленно отправился в посольство германии в Уругвае для получения дальнейших инструкций из Германии. Событие для города было неслыханное - на утро весь город высыпал на пристань, что бы увидеть настоящий немецкий линкор!
В Монтевидео оказался американский радио-ведущий Майк Фаулер, который немедленно приступил к вещанию на одной из радиоволн и стал вести прямой репортаж в порту Монтевидео, передавая радиослушателям все события, происходящие со "Шпее". Внимательно слушал данные сообщения и Харвуд, который стоял на выходе из устья Ла-платы. оставшись без "Экстера", двум легким крейсерам приходилось вдвоем патрулировать у самых территориальных вод Уругвая.
Командир немецкого тяжелого крейсера «Адмирал граф Шпее» капитан цур зее Ганс Лангсдорфф (в центре) разговаривает с послом Германии в Уругвае доктором Отто Лангманном (справа) в Монтевидео.
Так, маленькая страна Уругвай, находящаяся за тысячи миль от европейской войны оказалась в самом центре событий. Министру иностранных дел Уругвая Альберту Гуани стали поступать ноты от правительств Великобритании и Франции с требованием немедленно пресечь ремонт на линкоре и заставить его покинуть воды Монтевидео.
Гуани взял конверт и поинтересовался у французского посланника:
– Полагаю, это очередная нота?
Жантиль развел руками:
– По условиям Гаагской конвенции…
Гуани вскинул руки, словно шутливо защищаясь от готового выплеснуться на него потока слов.
– Снова Гаагская конвенция! Господа, прошу садиться.
Он дождался, пока посетители сядут, затем сам устроился на стуле и сказал:
– Статья 17 Гаагской конвенции гласит, что военные корабли воюющих стран не могут проводить ремонт в портах нейтральных стран, помимо минимально необходимого для обеспечения безопасности на море. Также они не могут повышать огневую мощь своих кораблей. Другая сторона тоже цитировала Гаагскую конвенцию, и я заверил ее, как и вас, что нам не нужно подсказывать, как следует действовать нейтральной стране. Гаагская конвенция будет соблюдена.
Миллингтон-Дрейк кашлянул и сказал:
– Господин министр, позвольте мне привлечь ваше внимание к тому факту, что после сражения «Граф Шпее» прошел три сотни миль.
– Причем на максимальной скорости, – добавил французский союзник. – Кто тут говорит о немореходном состоянии? (Пауэлл Майкл "Последний поход «Графа Шпее»")
Немецкая сторона настаивала на том, что бы дать "графу Шпее" две-три недели. Однако комиссия постановила, что немцам отводится всего три дня.
"Адмирал граф Шпее" в бухте Монтевидео.
Однако коммодор Харвуд, понимая, что не в силах будет сопротивляться "карманнику" просит командование наоборот, оттянуть выход "Шпее" для того, что бы к нему спели подойти дополнительные силы. Согласно международному праву, из нейтрального порта запрещено было выходить двум враждующим сторонам одновременно. Интервал между выходами должен был составлять сутки. поэтому каждый день из бухты Монтевидео стали выходить то английские, то французские пароходы, не давая тем самым, по международным законам, права выхода в море для "графа Шпее". Одновременно с этим английская разведка стала распускать слухи о значительном усилении английской эскадры. Якобы на подходе авианосец "Арк-ройал" и соединение крупных кораблей. В действительности же, уже 14 декабря к Харвуду с Фолклендских островов подошел тяж. крейсер "Камберленд", только и всего. У англичан были опасения, что "Шпее" может уйти вверх по течению Ла-платы в другой порт - Буэнос Айрес, ведь Аргентинцы более лояльны к немцам. Однако день за днем "Шпее" продолжал стоять на своей стоянке в Монтевидео.
"Адмирал граф Шпее" в бухте Монтевидео
Гитлер согласился на мое предложение одобрить решение капитана Лангсдорфа прорываться с боем, но не хотел и слышать о том, чтобы линкор был интернирован. Если «Граф Шпее» не сможет прорваться, сказал Гитлер, то, по крайней мере, сможет потопить вражеский корабль, прежде чем погибнет сам.
Перебрав все варианты действий капитана «Графа Шпее», мы решили оставить последнее слово за ним, так как только он знал все нюансы обстановки. Капитан Лангсдорф, проанализировав всю ситуацию, пришел к выводу, что ввиду тяжелых повреждений, полученных кораблем в бою, и недостатка боеприпасов попытка прорыва через сильный заслон врага, предположительно ожидающий его выхода, наверняка не удастся. На относительном мелководье, где могла развернуться битва, весь экипаж мог погибнуть вместе с кораблем, или, что еще хуже, корабль мог потерять ход и управление и попасть в руки врага еще до того, как экипаж смог бы затопить его. Поэтому капитан решил затопить корабль, чтобы быть уверенным в том, что он не достанется врагу, и спасти жизнь всех членов его экипажа. (Э.Редер. "Моя жизнь")
– Я продолжаю свой рассказ о событиях в Монтевидео. Несколько минут назад мне пришлось ненадолго прервать свой репортаж, потому что толпа прорвала оцепление и меня едва не смели, да еще и оборвали провод моего микрофона. Сейчас благодаря умелым действиям уругвайской полиции порядок восстановлен и все технические проблемы устранены. Как вам извест но, лимит времени, установленный для «Графа Шпее», истекает в 8:00. До этого часа он должен покинуть территориальные воды страны. Сейчас мои часы показывают 6:50. До истечения срока остается час. Корабль пока на месте. Мне трудно описать, что творится вокруг. Напряжение возрастает с каждой минутой. Солнце садится, но еще светло, и видимость составляет больше двадцати миль.
...
На мостике был слышен только один голос – Майка Фаулера.
«Буксиры и лихтера отошли. Только один буксир остался у борта „Графа Шпее“. Люди что-то делают… кажется, они поднимают якорь. Да! Они запустили двигатели! Мне видно, как винты пришли в движение».
– Ну вот, Вуди, – громко сказал, почти выкрикнул Харвуд, – пришел и наш черед. Сигнальщик, передайте на «Ахиллес» и «Кумберленд»: строй кильватера!
Главстаршина-сигнальщик лихо ответил:
– Есть, сэр, – и побежал к переговорной трубе.
Вудхаус довольно улыбнулся, но ничего не сказал.
На мостике все слушали, как сигнальщик закричал:
– Сигнальный мостик, поднять ордер один!
Медли уже стоял рядом с Харвудом с биноклем в руках. Он надел ремешок на шею, как раз когда Харвуд опустил свой бинокль на грудь. Как только с «Кумберленда» подтвердили приказ и крейсера выполнили поворот, чтобы занять места в ордере, он сказал Вудхаусу:
– Хочется верить, что все получится. (Пауэлл Майкл "Последний поход «Графа Шпее»")
17 декабря 1939 года "Адмирал граф Шпее" вышел из бухты. Однако он бросил якорь в нейтральных водах. После того, как с него была снята команда, прогремела серия взрывов и линкор сел на дно.
А на мостике «Аякса» все, включая Харвуда, молчали. Лицо Харвуда сначала налилось кровью, потом резко побелело. Неожиданно он прошагал в переднюю часть мостика, положил руки на поручни и опустил на них голову. Никто не проронил ни слова. Далеко впереди в небо поднимался непередаваемо огромный столб черного дыма. Из динамиков доносился срывающийся голос Майка, фоном которому служили крики толпы и грохот взрывов, доносящийся с гибнущего корабля. Когда Харвуд повернулся, его глаза были красными, и он хрипло пробормотал:
– Вот так, Вуди.
Вудхаус спокойно ответил:
– Так точно, сэр.
Харвуд с трудом взял себя в руки. Теперь все взоры были обращены на него. Он сделал несколько шагов взад-вперед, потом остановился и сказал:
– Сигнальщик, передайте на «Ахиллес» и «Кумберленд»… – Он надолго задумался, пытаясь найти нужные слова, потом сказал: – Да, передайте на «Ахиллес» и «Кумберленд» следующее: «Сегодня спасено много человеческих жизней». (Пауэлл Майкл "Последний поход «Графа Шпее»")
Взорванный "Адмирал граф Шпее"
Во время боя у Ла-платы на немецком линкоре погибло 36 человек. Всего они были похоронены на британском кладбище в Монтевидео.
Зрители были очень тронуты, заметив, что в процессии идет большая группа британских офицеров торгового флота, которые были пленными на «Графе Шпее». Капитан Дав, капитан Стабс и многие другие пришли потому, что таково было их желание. Они сами были моряками и хотели отдать дань уважения юным морякам, с которыми долгое время находились на одном корабле и которые погибли, выполняя долг перед своей страной. Решение прийти на похороны нигде не обсуждалось. Бывшие пленные ни с кем и ни о чем не договаривались. Никто ничего не организовывал. Просто один моряк спросил у другого: «Ты пойдешь?.. Я тоже… Возможно…» И вот все они стояли на британском кладбище, маленькая группа мужчин, уважавшая погибших. Те, кому удалось после всех превратностей судьбы сохранить парадную форму, были в ней. Остальные, среди них капитан Дав, надели обычные костюмы.
...
Внешний облик и личность Лангсдорфа, как обычно, произвели сильное впечатление. Вместе с офицерами он шел в конце процессии, предоставив почетное место погибшим морякам. (Пауэлл Майкл "Последний поход «Графа Шпее»")
Экипаж был интернирован в Буэнос-Айресе. Впоследствии многие моряки и офицеры через Аргентину вернулись в Германию. Часть офицеров вернулась к службе на другие корабли Кригсмарине. Некоторые из них погибнут на борту линкора Бисмарк в 1941 году.
Ганс Лангсдорф, удостоверившись, что все его люди в безопасности и благополучно перебрались в Аргентину, дал прощальный ужин своим офицерам, после чего завернулся во флаг своего корабля и застрелился. Был похоронен в Буэнос-Айресе.
За все время рейдерства "Адмирала графа Шпее" не погибло ни одного моряка с захваченных торговых судов.
Коммодор Харвуд за бой у устья реки Ла-платы получил чин контр-адмирала и орден Бани 2-й степени.