Членистоногое. Часть 4
Авторизуйтесь или зарегистрируйтесь для просмотра
«Добро пожаловать в Академию Пауков!
Место, где каждая девушка может раскрыть в себе паучью мудрость, найти подруг на всю жизнь и занять достойное место в Великой Паутине.»
Так начиналось письмо, которое прислали Пелагее на электронную почту в день ее шестнадцатилетия.
Когда она показала его родителям, они увидели лишь приглашение для обучения в частной школе с каким-то невыразительным названием. Что-то вроде - Академия Государственного Резерва Талантов или подобная чушь. Пелагея ничуть не удивилась такой внезапной слепоте своих родоков.
Она уже давно заметила, что видит те вещи, которые другие не замечают.
Серые тени у обочины, там, где в прошлом году Камаз снес с трассы машину с целой семьей.
Жирных белых червей в ушах одноклассниц. Она не смотрела на них, боясь, что кто-то заметит ее взгляд.
Тучи в небе, которых на самом деле нет.
Небесных волков и оленей.
И однажды она говорила с тарантулом в городском террариуме. Не то чтобы он поделился с ней какой-то космической мудрость, тарантул был хамоват и не сдержан в выражениях. Но сам факт разговора с пауком это… согласитесь, не каждый день вы ведете светскую беседу с тарантулом, в конце которой он посылает вас куда подальше.
Пелагея понимала, что с ней что-то не так.
А это электронное письмо было словно подарком с неба. Или письмом из Хогвартса. Хотя стойте-ка - по факту оно и было письмом из Хогвартса.
«Если ты хоть раз чувствовала себя чужой, чувствовала себя запертой в клетке. Если ты понимаешь, что способна на что-то больше, чем может тебе предложить окружающий мир.
Если ты делаешь или видишь что-то такое что пугает тебя саму.
Если ты хочешь разобраться в том, кто ты такая.
В нашей обители будут всегда рады тебе.
Здесь ты обретешь семью и новых друзей, а главное - здесь тебе помогут быть самой собой.
Быть ведьмой.»
Это была плохая реклама для школы, но она сработала на все сто. Письмо пришло в феврале, и уже в конце марта Пелагея стояла на ступеньках, ведущих к главному корпусу Академии.
Сменить школу в конце учебного года? Это далось ей сравнительно легко, если не считать, конечно, того, что право на перевод ей пришлось выгрызать у родителей зубами. Иногда и буквально.
Если бы все пошло сразу плохо, Пелагея была бы раздавлена.
Но Академия Пауков оказалась настоящим раем на земле!
Нет, домашней работы здесь было полно, среди однокурсницы попадались настоящие сучки, а Мать-Паучиха была безжалостной стервой, но Пелагея наконец-то чувствовала себя нужной. Чувствовала, что ее понимают и ценят. Что она дома среди сестер.
Это было в сто раз круче, ее прозябания в обычной школе.
Она поняла кто она. Ведьма. Паучья сестра.
Она научилось слушать паутину и паучьи разговоры. Шептать им и приказывать.
Научилась варить зелья, приносящие мирный сон, и те, которые разбудят все твои самые страшные кошмары. Узнала, каков на вкус беозар и корень мандрагоры, зачем каждой ведьме нужен чабрец, зашитый в ладанку, и сто и один способ применить перчик чили в ведьмовстве.
Узнала, как можно проклясть человека или увести его в Серый Лабиринт. Как видеть призраков и говорить с ними. Она даже научилась летать на ведьмовских метлах, невысоко и недолго, но все-таки. И это все только часть общей программы обучения. У нее впереди еще несколько лет...ну, если ей удастся выбраться из этой передряги.
Там же она, наконец-то отыскала настоящим подруг, с которыми не страшно и в Ад спуститься (а они и спускались, правда их проводником была сама Мать-Паучиха). Агата, Ольга, Ульяна. Их неразрывная четверка всегда была на своей волне, а на других они смотрели свысока.
Правда, их было сложно назвать “клевыми”. Все их тусичи строились по одному и тому же принципу - они покупали в ближайшем к Академии городке что-нибудь слабоалкогольное, скачивали целый сезон какой-нибудь аниме-сериальчика, смотрели запоем в пижамах, попутно запихивая вместе с алкоголем в себя буквально тонну мороженого. Затем дойдя до нужной кондиции, они садились за комп Ульяны и играли в какую-нибудь хоррор игрулю, визжа от каждого скримера и снимая при этом на вебку все свои истеричные реакции. На следующий день они всегда пересматривали эти ролики и смеялись так сильно, что Агату даже два раза вытошнило.
Однажды они купили вместо разгонных энергетиков водку “Дрова”. Почему? Спросите Ольгу. Она говорила, что просто хотела немножко разнообразия и хардкора. Энергетики она впрочем, тоже купила. Этот вечер они назвали “Вечер Большой Ошибки”. Пелагея плохо помнила, что происходило в тот вечер, зато отчетливо запомнила концовку - как она целуется взасос с Агатой, одновременно двигая пальцами в ее трусиках, а рука Агаты в этот момент заползает в трусики Пелагеи. А рядом Ольга и Ульяна - заняты примерно тем же самым, только Ольга со смехом оседлала подругу сверху.
На следующий день они ни о чем не говорили. Во-первых, у них так болели головы, что они просто не были в состоянии разговаривать. Во-вторых, им было стыдно.
Но Агата потом все-таки иногда приходила к Пелагее одна. Это было интересно.
Не все их чудачества были связаны с алкоголем или сексом - зачастую они просто втыкали в сериалы. Разматывали друг друга в файтинги, прикалывались над сюжетом визуальных новелл или читали комиксы. А еще - а еще они гадали и варили зелья. На свой страх и риск изучали учебники пятого курса и пытались сделать хоть что-то из написанного. Понятное дело, что чаще всего получался у них всего лишь пшик, но однажды им пришлось выручать Агату из пасти демона. Причем сделать это тихо и успеть до начала занятий.
У них все получилось, но руки Агаты тряслись еще несколько дней, а пара прядей волос навсегда побелели.
Они были словно сцеплены вместе той ведьминской кровью, текущей в их жилах. Они приехали в Академию понять, кто они такие, узнать, что хорошо и что плохо. И что им дозволено.
Как оказалось, паучьим сестрам дозволено многое.
Когда началась вся эта заваруха, Пелагее было очень грустно оставлять подруг.
На самом деле самый главный урок, который она вынесла из учебы в Академии - это то, что в этом мире есть чудовища. Настоящие кровожадные монстры. И с одним она сидит совсем рядом.
***
Шестерка неслась вперед по трассе.
Лес вокруг все не кончался.
Из динамиков начали играть Мьюз, и от этого было еще хуже.
Пелагея любила эту группу.
Она тихо плакала, прижав ладони к лицу. Хотя это было сложно назвать плачем - слезы просто текли по ее щекам.
Боль в разбитой губе и скуле равномерно пульсировала.
Она думала, почему же Руслан так и не снял ее очки? Они же почти слетели от его ударов, чего стоило их сдернуть? В конце концов, он же сам хотел, чтобы она их сняла.
Или возможно Руслан хочет, чтобы Пелагея сама их сняла. Окончательно покорилась ему таким образом? Чушь какая-то.
В ее голове все путалось и скручивалось. Легко наслаждаться своим могуществом сидя на школьной скамье, но реальность всегда бьет наотмашь. И проклинать кого-то намного проще, когда он стоит к тебе спиной, а не заносит кулак над твоим лицом.
Пока Пелагея тонула в своих размышлениях, Руслан спокойно вел машину, не обращая на нее никакого внимания.
Внезапно, взглянув в зеркало заднего вида, он чертыхнулся и сморщился.
- Блин, их только не хватало, - процедил он, вцепившись в руль.
Пелагея взглянула в зеркало - позади чуть в отдалении их преследовала машина полиции. Она услышал звук полицейской сирены и синеватые отблески мигалки.
- Черт, ну как вовремя, - пробормотал себе под нос Руслан. Он взял нож, освободил его от ножен и спрятал в кармане куртки.
- Я...я… - залепетала Пелагея.
- Заткнись, шкура. Заткни хлебальник, сиди и молчи, живее будешь, - тут же рыкнул он на нее, достал из бардачка пачку салфеток и бросил ей. - Давай, вытирайся. Чтобы и капли крови не было.
Негнущимися пальцами она начала раскрывать упаковку.
Руслан начал тормозить, прижал машину к обочине, постоянно нервно поглядывая то на Пелагею, то в зеркало заднего вида.
- Быстрее!!
- Я...я пытаюсь.
- Черт, шлюха тупая, - он выхватил у нее упаковку салфеток, буквально разорвал ее и вывалил их ей на колени. - Вытирайся! И запомни - если что, ты моя сестра, тебя избил твой муженек и сейчас я тебя везу в больничку. Поняла?
Машина прижалась к обочине.
Полицейская машина проехала мимо и остановилась в метрах двадцати впереди.
- Это супер тупая отмаза, - не смогла сдержать хриплого смеха Пелагея, за что тут же получила резкий удар в бедро. Она вскрикнула от резкой боли, нога тут же отнялась.
- Им хватит, поверь, - улыбнулся Руслан. - Если ты думаешь, что меня тормозят вот так вот в первый раз, ты глубоко ошибаешься. Вытирайся.
Пелагея взяла салфетки и начала вытирать кровь со своих губ. Кожу вспыхивала от каждого прикосновения. Пальцы дрожали. Она сморщилась и заскрипела губами, ей казалось, что вместо губ у нее - шмоток кровоточащего мяса.
Она видела, как Руслан достал две пятитысячные купюры и вложил в свой паспорт. Собирается отмазаться. Хрен у него это выйдет. Она может вытереть кровь, но синяки и расплывающиеся кровоподтеки салфеткой не уберешь.
Пелагея мысленно покачала головой над своей наивностью.
Десять тысяч - это нормальные деньги для гаишников, которые, несмотря на его вранье, подумают, что Руслан обычно деревенское быдло в который раз отыгравшись на своей жене.
Она может закричать, но это тогда у нее не будет и шанса добраться до места вовремя.
Можно назвать ее логику самоубийственной, но нельзя забывать, что Пелагея - ведьма. Человеческие стандарты самоубийственности к ней не подходят.
Внезапно, она почувствовала укол в глубине живота.
Скривилась и согнулась, словно пытаясь задавить этот огонек, разгорающийся внутри у нее.
Нет!
Только не сейчас!
Это жесть как не вовремя!
Пелагее хотелось взвыть от обиды. Неужели она перлась несколько тысяч километров, только затем, чтобы все просрать почти у самого финиша?
Нет, нет, нет, нет, нет, нет.
- Тише там, дура, - рыкнул на нее Руслан, прижимая к ее боку нож, проступающий в кармане куртки. Даже сквозь толстую кожу Пелагея почувствовала укол острого лезвия.
Из полицейской машины вышел гаишник, медленно и расслабленно профланировал к машине Руслана. Чуть наклонился и с широкой улыбкой отдал честь, как будто играя роль доброго участкового в старом советском фильме. Жуткий диссонанс с действительностью. Пелагея могла бы испугаться, но именно в этот момент семя в ее животе начало двигаться.
Она издала нечленораздельный стон и обхватила руками живот.
- Старший сержант Рогов. Что с ней? - тут же спросил гаишник.
- Слушай, командир, - тут же затараторил Руслан, явно понимая, что не стоит упускать инициативу в этом разговоре. - Это моя сеструха. У нее муженек - настоящий скот, избивает ее каждый день. Слушай, я не знаю, я не медик, но кажись, он ей там внутри что-то отбил. Кровью ссыт она и все такое, а этому ублюдку пофиг. Я вот ее и забрал. Везу в больницу, чтобы проверилась.
- Понятно, - кивнул гаишник. - Правильно делаешь, сейчас мы тебя сопроводим в больничку, не надо одному ехать, - он взглянул на Пелагею и улыбнулся доверительно. Его голос был зычным, веселым и уверенным, но улыбка, почему-то ничуть не прибавляла спокойствия. - Спокуха, сеструха, мы вас доставим в целости и сохранности, а они там тебя заштопают. Все будет в порядке, отвечаю. Полиция в беде не бросит.
- Да, я сам домчу без проблем, командир. Чего вам с места срываться, - Руслан сунул ему в руки свой паспорт и права. - Вот, документы, все в норме. Спасибо за беспокойство, конечно, но сестре будет, наверное, спокойнее, если мы вдвоем съездим, - он зыркнул на Пелагею своими жуткими глазами и спросил. - Ведь, правда?
- Да, да, - сразу же откликнулась Пелагея. - Я лучше с братом. Простите, меня. Не обижайтесь только, товарищ командир, но мне не хочется сейчас никого рядом, кроме брата. Я ему доверяю, - она запнулась, пытаясь не обидеть гаишника. - То есть полиции я тоже доверяю, но у меня шок, мне потрясывает даже от того, что вы рядом. Извините, еще раз.
Она выпалила последнее извинение и внимательно посмотрела на полицейского, словно пытаясь прочитать его мысли. Чушь конечно - читать мысли учат только на четвертом курсе.
Полицейский медленно листал паспорт Руслана, все так же широко улыбаясь.
- Так, так, что тут у нас, - он вытащил пятитысячные и повертел их, рассматривая со всех сторон, словно диковинную зверушку. - Неужели взятка.
Его улыбка стала еще шире.
- Да нет, вы что, не подумайте, - упавшим голосом сказал Руслан. - Это так, просто. Вы же заботились, предложили помощь. Это можно считать благодарностью. Ну, то есть если спрашивать взятка ли это…это определенно НЕ взятка. Да и вообще это не мои деньги.
Ого, как наш суперуверенный маньяк умеет нервничать. Смотреть жалко. Пелагея улыбнулась бы про себя, но сейчас ей было намного выгоднее, чтобы гаишник поверил ему.
- Так, так понятно, - кивнул полицейский, не переставая улыбаться. Пелагея увидела, что из машины гаишников вышли еще двое полицейских. У одного из них на плече висел коротконосый калаш. - А куда конкретно путь держите? В какую больничку?
- В Тарбагатай.
- А где живее-то, я не услышал?
Пелагея услышала сдавленное сопение Руслана. Как бы он не пырнул ее с перепугу.
- В Баковке, - выплюнул Руслан. С каждой секундой он нервничал все больше и больше. - Она рядом с Мухоршибирью, если ехать…
- Я знаю, - остановил его гаишник. - А не далековато ли, от Баковки то в Тарбагатай ехать? И чего скорую не вызвал, если ей так плохо?
- Ну мы просто...чтобы быстрее, - запинаясь начал Руслан, с которого слетели последние остатки его самоуверенного маньячного лоска.
- И еще взятка… - пропел полицейский, смотря куда-то вверх. - Плохо, парниша, плохо. Как сестру то зовут, знаешь?
- Пелагея, - резко выпалил Руслан, тяжело дыша.
- Руслан и Пелагея. Какой-то былинный эпос тут у меня, - захохотал гаишник. - Что же ты Руслан ведешь себя не как былинный богатырь? Сеструху бьешь, взятки раздаешь.
- Я… - начал было Руслан, но гаишник жестом указал ему заткнуться.
- Так, выходим из машины, руки на крышу, - сказал он, и что-то в его голосе заставило Руслана сразу же подчиниться. Он вышел из машины, развернулся и уперся ладонями в двери машины. - Давай, без глупостей только.
Один из напарников гаишника обошел машину с другой стороны.
Другой продолжил стоять чуть в отдалении.
Пелагея увидела, что он улыбается.
Что-то тут не так.
Трасса была пустынной и за разворачивающимся здесь представлением следила лишь тайга, да редкие птицы. Пауки леса молчали. Пелагея их не слышала.
Семя внутри нее бурлило, то расширяясь, то вновь сжимаясь до мелкой жемчужины. Живот крутило, рвота подкатывала к горлу. Во рту проступил едкий привкус желудочного сока. Боль отступала, но семя и не думало успокаиваться. Эта дрожь проходило сквозь ее тело, заставляя Пелагею ерзать на кресле.
Она смотрела на то, как гаишник обыскивает Руслана и ее ледяное предчувствие засело где-то внутри нее.
Не из огня ли да в полымя она попала?
Гаишник, стоящий позади, держал палец на спусковом крючке автомата. Он тоже улыбался. Какой улыбчивый патруль им попался, однако. Пелагея поворачивалась от одного патрульного к другому, чувствуя себя кроликом, которого со всех сторон окружили борзые.
- Ого, смотрите, что тут у нас, - старший сержант Рогов показал напарникам ножик, который еще недавно царапал горло Пелагее. - Острая железяка.
Он провел пальцем по лезвию и продемонстрировал всем кровь, оставшуюся на коже.
- Это ты, наверное, сам оцарапался и кровь натекла, да, Руслан? - засмеялся гаишник с калашом.
- Да, - бесцветным голосом откликнулся он.
- На, Жига, ты же такое собираешь, - Рогов повертел нож в руке и бросил гаишнику с автоматом. Тот, несмотря на то, что одна рука была занята, ловко его поймал свободной.
- Да, пойдет в коллекцию, - сказал Жига. Улыбка у него была омерзительная и издевательская.
Жига? Пелагея была не уверена, но ей казалось, что полицейских зовут обычно Петров там, или Иванов. А Жига - это что-то из тюрячки. С другой стороны, все наконец-то стало выстраиваться в одну систему.
Маньяк-убийца.
Полицейские - оборотни.
Что дальше мир?
- Ладно, Руслан, - спокойно сказал Рогов. - Отвезем сейчас тебя и твою сеструху в больничку. Мы с Семкой впереди поедем, а Жига к вам сядет - дорогу покажет.
-Да я знаю дорогу, - сказал Руслан и тут же получил от гаишника короткий удар в лицо. Пелагея коротко вскрикнула, но сразу же зажала руками рот. Руслан упал на колени, держась за кровоточащий нос. Рогов делал вид, что ничего не произошло.
- Ничего ты не знаешь, паря. Ни-че-го, - процедил он и, забрав документы туриста, направился к полицейской машине.
Звук автоматного затвора прорезал тишину пустынной трассы, словно громовой раскат.
- В машину, быстро, - сказал Жига и его голос лязгал так же, как и калаш в его руках. Руслан заполз на свое сиденье. Выглядел он жалко. Кровь заливала подбородок, нос раздулся и окрасился фиолетовым. В глазах засела ярко-лиловая паника. Он дышал часто и прерывисто. Внезапно, он стал таким же, как и Пелагея.
Жига уселся на заднее сидение, и девушке впервые удалось его рассмотреть. Невысокий и крепко сбитый, из-под полицейской куртки выглядывала выцветшая рубашка в клетку. Пальцы на правой руке были заклеены кусочками черного скотча. Лицо у него было грубое, и напоминало плохо очищенную картошку. На левой щеке росла грубая щетина, правая была неаккуратно выскоблена. Переломанный нос и тонкие губы, которые исказила отвратительная усмешка. Как издевка над общим образом - глаза, глубокого орехового цвета с красивыми ресницами. Глаза были моложе всего остального лица лет на десять. Вот только добрыми они не были.
- Ехай, извозчик, ехай, - хохотнул Жига, прижимая ствол калаша к спинке водительского сидения. - А будешь дергаться, я тебя сразу положу. Обещаю, меня не поломает.
Руслан ничего не сказал, а только повернул ключ зажигания. Машина взревела и затряслась.
- И ты девка не тупи, - Жига обратился к Пелагее. - У меня тут и для тебя есть дружок.
Он достал из кармана куртки уродливый пистолет, больше похожий на самопальный пугач, щедро замотанный синей изолентой, и положил его так, чтобы удобно было схватить свободной рукой. Пелагея не сомневалась - стоит ей дернуться, и из ствола, выпиленного из водопроводной трубки, ей в лицо брызнут какие-нибудь мелкие гвозди или что похуже.
Нет, дергаться она не собирается.
- Я не дернусь, - спокойно сказала она, глядя прямо на Жигу.
Его глаза казались сырым погребом, в котором перегорела лампа.
- Я понял, девка, - кивнул он. - А твоя сеструха то огонь, парниша, держится лучше тебя. Ну, все не тормози, ехай.
Руслан нажал на газ, и машина тронулась в путь.
Когда она проехала мимо полицейской машины, та двинулась следом.
Пелагея посмотрела на Руслана, который нервно кусал свои губы и следил за дорогой. Кровь на его подбородке уже почернела, высохнув, а костяшки пальцев, вцепившихся в руль, побелели.
Пелагее хотелось засмеяться над ним, но она лишь улыбнулась.
***
Они близко.
Очень близко.
Пелагея чувствовала это всем телом.
Пьянящая истома, родившаяся в глубине ее живота, разливалось от головы и до пяток. Ее мышцы ослабли, она обмякла в сидении, постоянно судорожно поджимая пальцы ног и прикусывая нижнюю губу чуть ли не до крови. Ее щеки и нос горели, а обжигающая пульсация отдавала в ее груди сладостной волной.
Соски буквально окаменели и теперь каждое ее движение, каждый сдавленный вздох был для нее пыткой.
На внутренней поверхности бедер и между ними пылал лесной пожар, его огонь было невозможно терпеть или сдерживать. Она осторожно, как можно незаметнее двигала ногами, терлась бедром о бедро, словно выжигая искру из кремня. Ее трусики промокли насквозь, и ей приходилось буквально держать себя зубами за горло, чтобы не запустить руки под юбку. Возбуждение захлестнуло ее с головой.
Она дышала прерывисто, с трудом втягивая воздух сквозь стиснутые зубы.
- О, господи Иисусе - сказала она и выдохнула облачко дыма. Ее язык саднило, но - плевать.
- С тобой что, шмара? - спросил ее Жига, положив ладонь на самопал. Он решил, что играть в копа ему уже надоело, так что за лексиконом не следил.
- Больно… - только и могла соврать Пелагея.
- Стони потише, раздражает.
Она прикусила губу еще сильнее, пытаясь запихнуть стон как можно глубже в глотку.
Руслан ни на что не реагировал, замкнувшись в себе и вцепившись в руль. Его глаза были вылуплены на трассу и, казалось, просто разучились мигать. Губы мелко дрожали, словно он бормотал себе под нос.
Пелагея отвела взгляд, и уткнулось носом в стекло двери.
Сосредоточить мысли было просто невозможно.
Возбуждение превращало все в ее голове в слипшуюся овсяную кашу. Нет, не подумайте - это было не эротическое возбуждение. Точнее, эротическое, но не связанное с другими людьми.
Это было возбуждение от того, что распирает ее тело. Возбуждение от того, что растет в нем и уже очень скоро покинет ее лоно. Эти чувства стягивались колючей проволокой на ее груди, раздирая ее, кромсая и потроша.
Пелагея вздрогнула и скрестила руки на груди, вцепившись в плечи.
Одна мысль о том, что что-то острое входит ей в живот, распарывает кожу, наматывает на лезвие требуху, спровоцировала настоящий взрыв меж ее ног.
Ее кровь стекает по ногам и смешивается с грязью.
Крюк разрывает ей глотку и вытягивает легкие вместе с желудком через рот.
Тонкая проволока наматывается ей на пальцы и срезает кожу с костей, словно мягкое масло.
Пелагея громко застонала.
- Так, шмара, ты завалишь или как?! - рявкнул Жига, наставляя на нее самопал. - Заткни хлебало, а то клянусь я тебе рожу живо подрехтую. Поняла? Поняла, шмара?
Девушка энергично закивала, зажмуривая глаза.
- Вот надо было так сеструху бить, совсем, что ли поехавший? А, слышишь, упырок, я к тебе обращаюсь, - Жига толкнул стволом спинку водительского кресла, выводя Руслана из ступора. - Нахрен было ее так бить, а? Чего она тебе сделала? Деньги у тебя сперла? Опозорила чем-то? Или просто дала, вместо тебя кому-то другому?
Руслан молчал.
- Чего молчишь, упыренок?
- Молчу.
Жига захохотал.
- Значит точно. Трахнуть ее хотел, как следует засадить. И не дала шмара, так? Стой, она тебе вообще сестра?
- Сестра, - сквозь зубы процедил Руслан. Необходимость отвечать видимо причиняло ему невероятные страдания, потому что его лицо было перекошено, а зубы стиснуты так, что казалось еще немного, и они треснут.
- Сестру пошпехать захотелось. Не осуждаю, не осуждаю, - покачал головой Жига. - Помню, у меня тоже была двоюродная сестренка. Дружили в детстве, купались, бегали друг за другом. А потом - бац! - ей пятнадцать стукнула. Вымахала, дойки и жопу отрастила, а я только и думал, как бы ей засадить. Сестры они такие, самые суки. Трутся об тебя своими титьками, мнутся, играют в целочек, а засадить не дают.
Время охренительных историй продолжается.
Пелагея готова была выброситься из машины.
Она взглянула в боковое зеркало - полицейская машина неотступно следует за ними.
- А у тебя сеструха ничего такая. Худая конечно, как по мне. Но если дырка есть, все же в порядке, ведь правильно я говорю, а? - Жига посмотрел на Пелагею, словно ожидая от нее одобрения. Или хотя бы любой другой реакции. Но девушка была занята сдерживанием змея, вьющегося внутри ее живота, и не обращала на него никакого внимания. - Ладно, мы с тобой еще побеседуем сучка. Здесь поверни, - это он уже бросил Руслану.
Машина свернула с трассы на небольшую, заросшую травой дорожку, ведущую в глубину леса. Деревья сгрудились вокруг плотным забором, скрывая их от всех проезжающих мимо машин.
Пелагею скрутило еще сильнее.
Сложно назвать это удачей, но ее везли прямо к цели, и с каждым километром ее накрывало все хуже и хуже.
Это были не ее эмоции - семя внутри нее ликовало. Оно пело беззвучную песню, и от этих звуков мир дрожал, крошился стеклянной пылью, трескался по углам, и сквозь прорехи проступала вязкое ничто.
Она не ожидала, что все будет так.
Песня внутри нее рассказывала о мирах за гранью, о замках из кошмарного стекла, звенящего от криков и крови, о Древних, спящих в наших снах, и о лунных детях, ждущих своего часа. Эти знания заползали внутрь ее головы дворовыми слизнями, и ей хотелось визжать, царапать виски и воткнуть в глаза спицы, чтобы выдрать эти мысли из своего мозга. Липкая пленка на прогнившем мясе.
Ей показалось, что на ее ладонях проклюнулись глаза и рты, истекающие красноватой жижой.
Она слышала, как тени, живущие в глубинах земли, вторят песни ее семени.
Слышала Предвестника, медленно, но неотвратимо, движущегося к поверхности.
Видела Красную Луну в небе и Черное Солнце.
Видела Врата, вздымающиеся над холмами, огромные, сложенные из черепов с четырьмя глазницами.
- И зачем ей очки, а? Солнца то почти нет, - лениво просипел Жига. Ему явно было скучно.
- Я не знаю, - сказала Руслан. По голосу было понятно, что внутри него уже сломалось все, что только могло.
- Да, ты не очкуй, паря, - Жига решил поддержать парня. - Вот доедем до места, поговорим по душам и отпустим на все четыре стороны тебя и сестричку твою. Так и будет, обещаю. Честное пионерское.
Руслан хотел что-то ответить, но захлебнулся кашлем. Жига засмеялся.
Пелагея прикусила указательный палец до крови, чтобы задавить рвущийся наружу стон наслаждения.
(продолжение будет скорее всего в понедельник. А завтра запостим что нибудь другое:)