Сердце бешено колотилось, и это было совсем не кстати. Уни появится в любой момент, и, если сердце не закончит громыхать, Дик точно не успеет перепрятаться. Он отклонился от деревянной стены старого сарая, которая топорщила щепки, как еж иголки, и постарался дышать еще тише.
Солнце было особенно жарким, и черные завитки волос мальчика больше напоминали обугленную бумагу на фоне ярко-желтого солнечного света. Смуглая кожа блестела от пота, который насквозь пропитал синие шорты и серую (вообще-то, когда-то белую) футболку. Мальчик тяжело дышал.
Неожиданно за соседним сараем что-то пошевелилось. Дик обернулся и увидел Эвиту. Девочка прикоснулась пальцем к губам и улыбнулась. Мальчик кивнул ей и не смог сразу отвести взгляд – девочка показалась ему такой же красивой, как те девчонки за забором.
– Кажется, Уни разучился играть в прятки, – рядом с Диком как-то неожиданно оказался Клепп.
– Иди-ка ты отсюда, сарай слишком узкий для нас двоих, – сквозь зубы сказал Дик.
– Я не толстый! – обиженно возразил Клепп.
Дик тяжело вздохнул и постарался втянуть и без того как будто прилипший к позвоночнику живот, чтобы вместиться за колючей деревянной стеной. Он обернулся на Эвиту, но она куда-то пропала.
– Уни где-то рядом, – прошептал Клепп и выпучил глаза.
Дик проследил за его взглядом и увидел идущего к ним мальчика.
– Я тебя вижу, Клепп-широкая-кость, – крикнул он.
Клепп выругался.
– Как ты меня нашел? – плаксиво спросил он.
– Земля задрожала, когда ты перебегал за сарай, – ответил Уни и захохотал.
Где-то вдали прозвучал раскат грома. Ребята подняли головы, но небо было пронзительно голубым и чистым. Только солнце невыносимо слепило.
На дороге показался автомобиль отца Эвиты. Девочка выбежала из-за сарая и, чуть двинувшись в сторону мальчиков, опустила голову. Она растерянно помахала рукой и села в машину.
Дик заметил как опустела площадка и нахмурился. Внезапно у Клеппа заурчало в животе, и он тяжело вздохнул.
– Ребят, я, наверное, домой, – сказал он и протянул руку Уни для рукопожатия.
Он нахватался рукопожатий у своего отца, а потом научил так здороваться и прощаться остальных. Так взрослые показывают уважение и приветливость, говорил Клепп. Эвита тоже пожимала ребятам руки, и Дику нравилось это теплое ощущение в ладонях после белой руки Эви. Так что, в глубине души он был благодарен Клеппу за такую хорошую традицию.
– Я тоже пойду, – сказал Дик и пожал руку друзьям.
Гром заворчал совсем близко. Солнце, кажется, стало еще ярче, как будто звук был просто прикрытием для того, чтобы спалить всю землю. Мальчик нахмурился и оглядел еще раз все небо. Странно, что ни одного облака.
Дик прошел мимо старых сараев и вышел к забору, за которым была большая поляна с редкими травами и треснувшей землей. Он не помнил, когда эта земля была влажной. Дожди были не самым частым явлением здесь, за забором. Но, если дождь шел, это был настоящий праздник. Все вываливались из домов, чтобы постоять под каплями. Дети бегали, взрослые стояли, а старики устало сидели на мокрых лавочках, закрыв глаза.
Зато сквозь ромбы сетки рабица было хорошо видно, что по ту сторону забора есть трава.
Дик не знал, почему их обнесли каким-то жутким забором. Пару раз в неделю к ромбикам сетки подходили люди и смотрели на их разваливающиеся сараи и опустевшие поля. Эти люди были с белой кожей, высокие и тонкие, с голубыми как небо глазами.
Мальчик еще постоял какое-то время у забора и пошел обратно. У самого дома Дик поднял голову и взглянул на грохочущее небо. Ни одного облака. Мальчик вошел, прошел мимо большого шкафа и свернул к умывальнику, чтобы сполоснуть руки. В старом, еще серебряном, зеркале на него смотрело смуглое лицо с большой черной родинкой на щеке. У Эви и остальных была такая же, она появилась почти в один день, и все сначала решили, что это какая-то болезнь. Но вроде это было не так. И теперь Дику было приятно и важно, что Эвита с ее медными волосами и тонкой, прозрачно-белой, кожей хоть чем-то была похожа на него – с копченной кожей, которую хотелось скрыть, когда стоишь рядом с ней.
Гром не стихал. В груди Дика шевелился неприятный тревожный змей, который сворачивался где-то у солнечного сплетения и резко разворачивался, задевая сердце. Мальчик подошел к окну. Скоро с работы должен прийти отец. Главное, чтобы он успел попасть под дождь.
Дик подождал какое-то время в коридоре и выбежал из дома. Очень хочется увидеть Эвиту. Будет здорово прийти к ее дому и поболтать через окно, как обычно.
Ветер вяло шевелил редкую траву и обугленную бумагу волос мальчика. Гром ворчал и ворчал, становясь ближе. Где-то что-то скрипело, слышались голоса, кто-то возвращался домой с работы. Это вялое шествие напоминало вязкий кисель. Дик почти летел сквозь редкий людской поток, успевая здороваться с соседями.
Наконец, в самом конце улицы вырос нужный дом. Дик остановился недалеко от него и отдышался. Окно в комнату Эвиты было открыто. Девочка сидела за письменным столом, держа в руках книгу. Рыжие волосы ловили солнечные лучи. Дик не мог понять, отчего ему не хватает воздуха. Наверное, не стоило так нестись через всю улицу.
Эвита подняла глаза и улыбнулась.
– Давно тут? – спросила она.
Дик засунул руки в карманы.
– Да я только подошел.
Девочка улыбнулась еще раз и предложила чай.
– Лучше бери чай с собой и пойдем еще погуляем, – ответил Дик.
– Мне надо делать уроки, – громко сказала девочка, обернулась на дверь, из-за которой доносились какие-то голоса, и подняла вверх указательный палец. Дик знал, что это означает “сейчас” и кивнул.
Эвита исчезла в комнате, и солнечный луч одиноко качнулся на занавеске. Дик посмотрел по сторонам и вытащил из карманов руки. Почему-то ему хотелось прятать их только тогда, когда Эвита была рядом.
Пока Дик рассматривал свои ладони, Эви тихо отодвинула занавеску и вылезла через окно.
– А твои родители не будут ругаться? – спросил Дик.
– Будут, конечно. Если обратят внимание на то, что меня нет, – она как-то печально улыбнулась, – Куда идем?
Дик огляделся вокруг в поисках направления и, наконец, сделал приглашающий жест рукой. Они пошли в сторону заброшенных сараев, где совсем одиноко, как странный маяк без кораблей, стояла заброшенная голубятня.
Гром становился все ближе и ближе, а жар, казалось, шел не сверху, а откуда-то из-под земли. Синие шорты Дика прилипали к ногам от каждого движения и открывали худые колени. По девочке же никак нельзя было сказать, что ей жарко. Она только иногда касалась рукой шеи сзади, будто впитывая пальцами пот с кожи. Мальчик завороженно смотрел на этот жест и даже отошел чуть-чуть назад, чтобы лучше видеть.
Снизу казалось, что голубятня чуть качается на ветру. Эвита боялась высоты, поэтому Дик помог забраться ей прямо к маленькому домику, в котором раньше жили птицы. Здесь было так же жарко, как и на улице, но солнце не резало глаза.
Эвита и Дик растерянно стояли в центре домика. Слышались далекие звуки города, рокот грома, голоса. Девочка дотронулась до его плеча. Дик почувствовал почти ощутимый разряд тока от ее пальцев к своей коже, и чуть не задохнулся.
– Я прочитала недавно, – начала Эви, но гром рухнул с неба, как огромный кусок железа. Эвита вскрикнула, и Дик схватил ее за руку, как можно крепко. Голубое жаркое небо неожиданно померкло – наверное, никто не заметил в этот момент, как быстро появились на небе тучи. По крыше домика закапало. На улице начался дождь.
Эвита засмеялась.
– Пойдем вниз? – она потянула его за ладонь.
Дик замешкался и вдруг сказал.
– А давай пропустим дождь здесь? У нас возле дома собирается вода в бочку, потом можно будет умыться. Лучше расскажи, что ты там прочитала.
Эви разочарованно сжала губы, но тут вспомнила о чем-то и улыбнулась. Дик зачем-то сжал руку девочки сильнее.
Дождь продолжал барабанить все громче и громче, шум падающей воды превратился в какой-то жуткий гул, похожий на рой насекомых. Запах свежести забирался в ноздри и выгонял все мысли. Как будто все, что плавилось, жарилось, становилось вязким в голове – выстраивалось в линии, обретало формы. Особенно красивыми и стройными были черты лица Эвиты.
Она подошла чуть ближе к окну и посмотрела через стекло. Дождь выстраивался в колонны воды, которые будто поддерживающими небо. Вдалеке не было видно ничего – ни сетки рабица, ни домов, ни потрескавшейся земли. Дик подумал, что сейчас столько детей выбежали на улицу, столько взрослых ловят ладонями капли, что весь мир – один сплошной дождь и утоленная жажда. Он сжал руку Эвиты еще сильнее. Она опустила глаза и повернулась к нему от окна.
Гул дождя стихал, и Дик почему-то был расстроен. Вот сейчас дождь кончится, и Эвита пойдет домой, и он тоже. И вот эти тихие, молчаливые минуты исчезнут. Он не заметил, как ласково погладил руку Эвиты с тыльный стороны ладони, и как она наклонилась вперед. Секунда – и ее влажные губы коснулись его щеки.
Дождь затих.
Эвита засмеялась. Дик улыбнулся тоже. Солнце почему-то долго не выходило, но Дик, через плечо девочки, обратил внимание, что у сетки рабица собрались люди.
– Давай, спустимся с другой стороны, чтобы они нас не видели? – предложил мальчик.
На улицах было странно тихо, как будто никто даже не выходил из дома.
Дик проводил Эвиту и помог залезть в окно. Девочка обернулась на прощание и задернула занавеску. Мальчику не хотелось идти домой. Он вытащил руки из карманов и опустил голову. У нее очень теплые губы.
Кто-то закричал. Дик повернулся на звук и увидел, как окно Эвиты распахнулось, и рамы ударились о стену дома. Она спрыгнула с подоконника и подбежала к Дику.
– Они все не мои родители, – прошептала девочка и схватила его за руку.
– Эй, Эви, что ты говоришь? – спросил Дик.
– Я забежала в гостиную, – Эвита открывала и закрывала рот, как будто рыба, которой не хватало воздуха, – А там сидят те люди, которые по ту сторона забора. И следят так.
Девочка заплакала и закрыла рот рукой.
– Постой тут, я хочу добежать до своего дома, – сказал Дик и почувствовал, что у него холодеют пальцы ног.
Эвита попросилась с ним, и они пошли в сторону дома Дика. Не было прохожих, казалось, что город вымер. Сараи менялись домиками, земля становилась снова сухой – трещины жадно поглотили всю воду. У одного из домов сидела смуглая женщина и смотрела своими черными глазами куда-то вбок. то ли на пол веранды, то ли на свою ногу, то ли на скрюченные белые пальцы на колене.
Дик поздоровался. Женщина не ответила. Эви прижалась к мальчику.
– Ты видел? У нее половина рук белого цвета, – прошептала девочка, и они ускорили шаг.
Мальчик распахнул дверь своего дома и позвал отца. Тишина настойчиво залилась в уши. Он выпустил руку Эвиты и прошел дальше в комнату. На диване, накрытом дурацким пледом с тигриными полосками, лежал мужчина. Его кожа была белой, волосы светлыми, а глаза голубыми.
– Вы кто? – испуганно пробормотал Дик.
– А? - ответил мужчина голосом его отца, – Что ты здесь делаешь, пацан?
Мальчик отшатнулся и сдавил голову руками. В грудь как будто ворвалось что-то большое и острое. Он почувствовал, как виски начинают болеть от слез. Дик услышал крик Эвиты.
Девочки не было в коридоре, и Дик выбежал на улицу. У самого дома лежала опрокинутая бочка для дождевой воды. Как раз та, в которой он хотел искупаться. Дик увидел белую, светловолосую девочку в мокрых шортах Эвиты.
– Эви? Это ты?
Девочка смотрела перед собой пустыми голубыми глазами, но повернулась на голос, и вдруг где-то внутри глаз сверкнула радость и какая-то тоска. Она протянула руку и дотронулась до руки Дика, и глаза померкли:
– А ты кто? – спросила она.
Где-то стукнула дверь, и из домов, как будто по сигналу, начали выходить белые люди. Дик понял, что он остался один. Сетка рабица распахнулась.