2 февраля 1990 г., тогдашний президент Южно-Африканской Республики (ЮАР), Фредерик Де Клерк, произнес речь, ставшую знаменитой. В ней он объявил об отмене запрета всех оппозиционных организаций, в том числе Африканского национального конгресса (АНК). Объявил он и об освобождении Нельсона Манделы, лидера АНК, который был символом вооруженной борьбы и к тому времени провел в заключении больше 27 лет.
Вскоре начались переговоры о новой конституции и будущем демократическом устройстве страны. Журналисты заговорили о «южноафриканском чуде» – почти немыслимом национальном примирении и мирном переходе к демократии после длившегося десятилетиями конфликта.
Далеко не каждому чернокожему южноафриканцу нравилось то, что в «новой» Южной Африке белые южноафриканцы сохранили свои дома и пенсии, что национальный гимн страны состоял из двух частей – гимна АНК и старого африканерского национального гимна на африкаанс, что представители Национальной партии стали министрами в правительстве национального единства и что Мандела, придя к власти, не проявил ни малейшего желания отомстить африканерам.
В первые три года после прихода АНК к власти, пока Мандела оставался руководителем партии, идеи национального примирения и нерасовости оставались в силе. «Позитивные действия» в государственном секторе (замена белых государственных служащих черными) были согласованы заранее, и белая общественность была к ним готова. Многие наивно полагали, что на этом национально-демократическая революция и закончится, и наступит новое, «нерасовое», будущее.
Уже с 1996 г. руководство АНК начало обвинять белых как общину в попытках сохранить свои привилегии и подорвать его, АНК, демократические завоевания. В 1997 г. поправки к Закону о государственной службе практически отменили такие критерии, как квалификации и заслуги при назначении кандидатов на посты в государственном секторе. В новой версии закона упоминалась только необходимость учитывать «подготовку, навыки, компетенции и знания» кандидатов, а также тот факт, что «государственная служба должна в основном представлять состав южноафриканского населения, в том числе с учетом расы, пола
и инвалидности». Поскольку степень «подготовки, навыков, компетенций и знаний», необходимых для назначения на тот или иной пост, не была определена, «исправление дисбалансов прошлого» становилось единственным решающим фактором при назначении на работу.
Эти законы привели к массовому оттоку квалифицированных и опытных госслужащих. За период с мая 1996 по сентябрь 1997 г. более 48 тыс. служащих центральных и провинциальных государственных учреждений и около 15 тыс. учителей взяли свои пенсионные пособия и покинули службу, иногда добровольно, а иногда под давлением. Руководство АНК, очевидно, полагало, что освободившиеся места будут быстро заполнены квалифицированными кадрами из среды чернокожего населения. Но во многих случаях таких кадров просто не было, так что зачастую назначались люди без достаточных
квалификации или опыта. Иногда посты просто оставались вакантными.
Зачастую при отсутствии местных черных кандидатов на ту или иную должность некоторые учреждения, прежде всего университеты и государственные и полугосударственные корпорации (не говоря уже о частном бизнесе), прибегали к практике назначения чернокожих иностранцев, даже при наличии местных белых кандидатов с равной или более высокой квалификацией и большим опытом. Такой дискриминации могли подвергаться не только белые, но и представители других меньшинств – индийцы и цветные.
Законы о позитивных действиях привели к поистине фантастическим попыткам расовой инженерии. Так, целью плана «расовой репрезентативности» в полиции на 2007–2010 гг., подписанного тогдашним комиссаром полиции Джеки Селеби, было повышение доли африканцев, занимающих высшие административные посты, с 50 до 79 % «в идеале», но до 67,6 % «реалистически». Доля индийцев на тех же постах должна была быть уменьшена с 6,99 до 2,5 % «в идеале» и до 5 % «реалистически». Такие же калькуляции были произведены для каждого из уровней полицейской службы и для самых разных категорий населения, как то «индийские женщины», «цветные мужчины», «цветные женщины» и т. д. Каждое подразделение службы вплоть до каждого полицейского участка вырабатывало свои собственные планы в рамках этой инструкции. Преступность в стране тем временем все больше выходила из-под контроля.
В 2003 г. был принят Закон о наделении черных большей экономической властью, направленный на развитие бизнеса и увеличение возможностей найма в бизнесе среди черного населения. Собственникам компаний и предприятий предлагалось обзавестись партнерами – компаниями, принадлежащими черным владельцам, – и передать им часть основных функций своего бизнеса. На управленческом уровне компаниям предлагалось набирать как можно больше черных менеджеров. Компании обязали производить определенную часть закупок сырья или товаров только у фирм, владельцами которых были черные граждане.
Пока что самым ощутимым результатом политики наделения экономической властью черного населения стало лишь появление прослойки черных миллионеров и небывалый расцвет коррупции. Положения большинства населения, в прошлом подвергавшегося дискриминации, это не изменило. В целом эта политика, направленная на формирование «среднего класса», – класса хорошо образованных, независимых черных предпринимателей, призванного удовлетворить нужды растущей экономики в квалифицированной рабочей силе, не оправдала себя. Она привела лишь к созданию малообразованной, но жадной элиты, полностью зависимой от политических связей и от способности АНК продолжать политику расового перераспределения.
Первые сбои в ее функционировании уже происходят. Некоторые аппараты местного управления и даже муниципалитеты оказались банкротами. В 2013 г. одним из таких банкротов была целая провинция, Лимпопо. Коллапс государственной службы привел к воинственным протестам, а в некоторых случаях – к ксенофобской агрессии в отношении выходцев из других стран Африки, которые, по мнению нападавших, были виновны в нехватке ресурсов и в безработице.
Одним из ресурсов расового перераспределения считается земля – коммерческие фермы, принадлежащие белым фермерам. До последнего времени передача ферм черному населению осуществлялась на основании законов о реституции земли, экспроприированной у него с 1913 г., и только в случае наличия документов, подтверждавших экспроприацию. В 1994 г. в ЮАР было 120 тыс. коммерческих ферм, к 2011 г. осталось 37 тыс. Еще одна проблема заключалась в том, что более 90 % ферм, переданных чернокожим, стали непроизводительными
В Белой книге о спорте и отдыхе 2013 г. говорилось, что «расовый состав национальных команд не должен диктоваться, и национальным спортивным федерациям не нужно предписывать, как именно набирать свои команды. Отбор кандидатов в национальные команды должен производиться в соответствии с достоинствами кандидатов. Трансформация должна осуществляться на школьном и юношеском уровнях, где может быть подготовлена широкая база спортсменов для будущего отбора на более высоком уровне».
Несмотря на эти четкие рекомендации, министр спорта, Фикиле Мбалула, объявил, что все спортивные команды должны иметь 60 % черных игроков, и что «несоблюдение новых квот приведет к тому, что федерации и спортивные объединения будут лишены финансовой поддержки правительства».
Результаты «расовой трансформации» АНК можно оценивать по-разному. Можно говорить о поляризации политических восприятий и даже росте расовой нетерпимости среди разных групп населения, неблагоприятно сказывающемся на политическом климате страны. Можно упомянуть о том, что в конце 1990-х и начале 2000-х гг. страну покинули не меньше полумиллиона высококвалифицированных представителей белой и индийской общин (точных данных нет и не может быть, поскольку в то время южноафриканцы имели право безвизового въезда в Англию).
Утрата квалифицированных кадров и навыков привели к коллапсу коммунального обслуживания, прежде всего в мелких муниципалитетах и сельских районах. Функционирующие муниципалитеты нанимают армии консультантов – зачастую уволенных представителей меньшинств – выполняющих функции, которые должны были бы выполняться самими работниками, по значительно более высоким расценкам. В 2007 г. в
75 муниципалитетах (из 231) не было ни инженеров, ни техников, ни технологов58. В том же году 30 % постов государственной службы были вакантны, т. к. на них просто не было кандидатов. В одном только министерстве земли (так до переименования называлось министерство сельского развития и земельной реформы) было не заполнено около 1000 вакансий.
16 млн человек, или 30 % населения, получают сейчас различные государственные субсидии и гранты. Для многих это единственный источник существования: безработными являются 36 % населения. Безработица среди молодежи перевалила за 50 %, и цифры эти только растут. Все это отнюдь не свидетельствует о здоровом состоянии экономики.
Из книги "Культурная сложность современных наций" отв. ред. В. А. Тишков, Е. И. Филиппова
http://static.iea.ras.ru/books/Kult_slozhnost.pdf