Музыка часто является основной определяющей субкультуры. Кем были бы рокеры без своего рока или те же битники без бибопа? Сборищем лохматых бродяг бомжеватого вида? Какой вопрос задавали, а может и сейчас задают при встрече подростки? Чё слушаешь? И по ответу можно судить – человек с тобой на одной волне, или в наушниках у него не дай бог Егор Крид.
В середине девяностых в нашем районном городке музыкальные вкусы были определены жёсткими правилами и традициями. Слушаешь «всякую Нирвану» (под этот термин с истинно славянским размахом попадали все представители гранжа, хард-рока и даже хэви-метала) – ты «нефер». Расти патлы ниже плеч, ходи по вечерам с опаской и тусуйся в центре. «Нормальные пацаны» из этих ваших роков признавали только «Сектор Газа», а восходящую звезду Сергея Михалка. Слушали «нормальную музыку» типа Миши Круга, иногда что-то из попсы. Тусовались в подъездах и искренне ненавидели «неферов». Просто так. Ни за что. «Неферы» отвечали взаимностью. Это противостояние нередко выливалось в массовые драки у клубов «неферов», с привлечением газового оружия и ОМОНа.
Наверное, в мире существовали ещё десятки, если не сотни других музыкальных стилей и направлений. Но в нашем городе всё было чётко и по канонам. Чёрное и белое. Патлатые и «нормальные». Никаких оттенков. Всё, что не попадало под эти два определения, отметалось безжалостно.
А нашу компашку мотало между этими двумя стилями. С одной стороны – мы же конечно «нормальные пацаны». То есть короткие стрижки, спортивные штаны, семки, как неизменный атрибут. С другой стороны – Мишка. Патлатый любитель «Морбид Эйнджел». И надо бы ему по шее надавать, и мы с ним с детского сада вместе, и он вчера на контрольной мне помог задачу решить. И Серёга, который тащится от братьев Янгов. Вечно накатит пива и прыгает на одной ноге, изображая гитарное соло Ангуса. И Малой. О, вот про этого персонажа надо особо.
Малой есть в каждой компании подъезда. Точно так же, как есть Толстый. Но с Толстым всё понятно, это такой Эрик Картман на минималках. Если толстых в компании двое, то Толстым называют обычно того, кто потолще. А второму повезло, у него просто кость широкая. С Малым не так. Кличка «Малой» широка, как спектр амоксициллина. Малым может быть тот, кто ниже всех, кто младше, или наоборот, самый длинный.
У нас всё было просто. Малой был младшим. При среднем возрасте нашей компании 15-16 лет, Малому было 14. Как он затесался в тусовку, убей не помню. Жил-то точно в двух подъездах от нашего места дислокации. Наверное, проходил как-то мимо и зацепился. Или привёл кто. Впрочем, это не важно.
Была у Малого ещё одна отличительная черта. Однажды, когда был Малой ещё совсем малым, мама взяла его за руку и отвела в музыкальную школу. Преподаватели посмотрели на ковыряющего в носу хулигана подозрительно.
- На чём хотите играть, молодой человек? – спросил пианист с одухотворённым лицом.
- Эта. На гитаре. Или на барабанах, - не задумавшись ни на секунду ответил Малой.
- Только не на барабанах! – испугалась его мама. И тут же доверительно поделилась с преподавателем. – Ему дедушка в прошлом году подарил барабан на день рождения. Так со всеми соседями переругались.
- А где, э-э, инструмент? – поинтересовался преподаватель.
- Немецкие шпионы забрали, - пожаловался Малой.
Преподаватель посмотрел на маму с удивлением, а она активно заподмигивала ему обоими глазами.
- Понятно, - вздохнул преподаватель. – Я тебя немного расстрою. С гитарой у нас в этом году настоящий ажиотаж. Честное словно, мест нет. Ты походи пока на другой инструмент, а там посмотрим.
- Что у вас есть? – снова оживилась мама.
- Фортепиано, - преподаватель с гордостью и трепетом указал на ряд чёрно-белых клавиш.
- Фу-у-у, - тут же отозвался Малой.
Преподаватель с какой-то обидой захлопнул крышку инструмента.
- Тогда духовые. На трубе хотите играть, юное дарование?
На трубе Малой хотел. А так как обладал неплохим музыкальным слухом, в школу его взяли. И отучился он там много лет.
И вот идёт он с музыкальной школы весь такой красивый. Рубашка, брюки с стрелками. В футляре труба позвякивает. А на скамейке мы сидим. Спортивные штаны, семки, пиво.
- Малой, здорово! Пиво будешь?
- Буду, - отвечает Малой.
И садится рядом. Прямо в брюках со стрелками. Сидение у скамейки затоптано, поэтому садится на спинку. Футляр с инструментом осторожно ставит рядом. Внутри футляра что-то мелодично тренькает. Среди ног в спортивных штанах, этот атрибут культурной жизни смотрится как-то чужеродно, но нас этот диссонанс не смущает. Мы и слова-то такого не знаем. А к Малому привыкли и его музыкальную школу принимаем, как позволительную дурь.
Бутылки через две Сашок начинает бренчать на раздолбанной гитаре:
- Мишка любит сало, дайте ему сало.
Сашок знает два аккорда и на эти два аккорда положил незамысловатую песенку про Мишку. И про его любовь к салу. Мишку песенка бесит, чего, собственно, Сашок и добивается. Но минут через пятнадцать два аккорда задалбывают даже меломанку Светку.
- Сашок, заткнись!
И снова тишина. Все новости давно обсосаны, все разговоры разговорены. Мишка уже набирает воздуха, чтоб в двадцатый раз поведать нам, как он в прошлом году навалял во дворе двум «неферам», но его вовремя перебивают:
- Малой, а сыграй ты что-нибудь.
- Да пошли вы на…, - вежливо отказывается Малой.
- Ну сыграй, что тебе, влом?
Малой минут пять строит из себя примадонну, выкручивается. Потом открывает футляр с трубой, дует в мундштук и над вечерним двором разносятся первые ноты какой-то тоскливо-красивой мелодии.
- Шарман, бля, - расплывается в улыбке Светка. – Как же, с..ка, прекрасно.
Тихий весенний вечер. Откуда-то с лесополосы, отгораживающей город от нефтехимического завода, доносятся запахи деревьев и горящей плёнки. Романтично загораются уцелевшие фонари. Все три. И труба… Мы сидим, подперев головы руками. Слушаем. Сашок даже семки лузгать перестал. Малой, блин, виртуоз.
Но концерт продолжается недолго. На втором этаже открывается окно, в которое высовывается лохматая мужская голова:
- Вы там совсем оборзели, гопота? Вечер на дворе. А ну заткнулись со своей трубой!
Ага, как «Сектор Газа» врубаем на магнитофоне Мишки, так ты, гад, молчишь. А когда живой концерт будущей звезды, так тебе не нравится.
- Ничего, мы ему потом в выхлопную трубу картохи натолкаем, - утешает расстроенного музыканта Толстый.
Малой складывает трубу в футляр и идёт домой. Дома он получит от матери трындюлей. За помятые брюки и за запах пива. Сходил, дитятко, в музыкальную школу. Мы на него плохо влияем.
Продолжение следует….
Отрывок из рассказа. Серия «Юность в подъезде», сборник «Обрывки»
Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov) Группа автора https://vk.com/public139245478
Уважаемые читатели. На днях издательство «Звезда» решило устроить небольшую онлайн-конференцию «Писатели детям». Пригласили меня и замечательного детского поэта Дмитрия Юртаева. Если кому-то интересно посмотреть на живых писателей))), то милости просим
https://www.youtube.com/watch?v=qbsW3H4lbzc&feature=youtu.be