Убийство Юлия Цезаря на Невадский лад
Настоящий отчет, единственно правдивый и надежный из всех когда-либо опубликованных, впервые напечатан в римской ежедневной газете «Вечерние розги» в день ужасного события.
Ничто в мире не приносит газетному репортеру того глубокого удовлетворения, какое он испытывает, выясняя подробности таинственного и кровавого злодеяния и описывая их с возмутительной обстоятельностью. Жгучее наслаждение дарит ему этот самоотверженный труд - ибо трудится он поистине самоотверженно, особенно если знает, что все остальные газеты уже печатаются и описание страшной трагедии появится только в его газете. Глубокое сожаление нередко охватывает меня при мысли о том, что в день убийства Цезаря я не был репортером в Риме, не был репортером единственной в городе вечерней газеты и не утер нос молодчикам из утренней газеты, опередив их, по крайней мере, на двенадцать часов с самой сногсшибательной корреспонденцией, которая когда-либо выпадала на долю журналиста. Конечно, бывали в истории и другие не менее потрясающие случаи, но ни один из них не давал столь блистательных возможностей для опубликования популярных в наши дни сенсационных репортажей, ни один не становился столь грандиозным и значительным благодаря славе, высоким чинам, общественному положению и политическому влиянию участников события.
Но раз уж мне посчастливилось тогда напечатать отчет об убийстве Цезаря, никто не сможет сейчас лишить меня редкого наслаждения перевести с подлинной латыни репортаж, опубликованный в тот день в экстренном выпуске ежедневной римской газеты «Вечерние розги»:
«Вчера наш добрый старый Рим был потрясен одним из тех кровавых злодеяний, которые, наполняя трепетом сердца и ужасом души, внушают каждому мыслящему человеку тревогу за будущее города, где жизнь человеческая потеряла цену, а важнейшие человеческие законы попираются открыто и нагло. После всего случившегося мы, журналисты, должны выполнить свой печальный долг перед обществом и увековечить обстоятельства гибели одного из наиболее уважаемых граждан; человека, чье имя известно всюду, где читают нашу газету, чью славу мы с удовольствием и гордостью несли во все края и в меру своих скромных сил защищали от клеветы и злословия. Мы говорим о мистере Ю. Цезаре, императоре волею народа.
Подлинные обстоятельства, в той мере, в какой наш корреспондент сумел восстановить их по разноречивым показаниям очевидцев, примерно таковы: разумеется, всему причиной – предвыборная борьба; девять десятых кровопролитных столкновений, позорящих наш город, порождены соперничеством, злобой и завистью, вызванными к жизни этими проклятыми выборами. Как выиграли бы граждане великого Рима, если бы его правители избирались на целое столетие, ведь на нашей памяти не было еще выборов – будь это даже выборы городского живодера, - не отмеченных уже накануне вечером многочисленными потасовками и обилием пьяных бездельников, которыми битком набиты полицейские участки.
Говорят, будто на следующий день после выборов, когда на рыночной площади было объявлено, что Цезарь получил подавляющее большинство голосов и ему предложена корона, даже изумительное бескорыстие этого джентльмена - он трижды отказывался от высокой чести - не уберегло его от оскорблении пресловутого Каски из десятого избирательного округа и других подобных ему проходимцев, подкупленных неудачливым претендентом в одиннадцатом, тринадцатом и прочих окраинных округах, которые шептались по углам, с презрительной насмешкой отзываясь о поведения мистера Цезаря.
Многие, как нам известно, полагают, что есть все основания считать убийство Юлия Цезаря преднамеренным преступлением: они видят заговор, заранее продуманный и тайно подготовленный Марком Брутом, стоявшим во главе кучки наемных головорезов, которые и разыграли все как по нотам. Пусть люди сами судят, основательны ли эти подозрения, мы только просим всех, прежде чем вынести окончательный приговор, внимательно и беспристрастно прочесть предлагаемый отчет о печальном событии.
Сенат был уже в сборе, и Цезарь, окруженный, как обычно, толпой граждан, направлялся по улице к Капитолию, беседуя с друзьями. Проходя мимо аптеки Демосфена и Фукидида, он вскользь заметил одному джентльмену, который, как предполагает наш корреспондент, был предсказателем, что мартовские иды уже пришли.
Ответ был таков: «Да, они уже пришли, но еще не ушли». В эту минуту подошел Артемидор и, поздоровавшись, попросил Цезаря прочесть какую-то бумагу - то ли докладную записку, то ли еще что-то, - принесенную специально для того, Мистер Деций Брут также заговорил о каком-то «смиренном прошении», с которым он, в свою очередь, хотел бы ознакомить Цезаря. Артемидор настойчиво требовал внимания, уверяя, что его дело непосредственно касается Цезаря. Но Цезарь ответил что-то в том смысле, что делами, касающимися лично его, он займется в последнюю очередь. Артемидор продолжал умолять, чтобы Цезарь прочел его бумагу немедленно. Однако Цезарь, решительно отстранив его, наотрез отказался разбирать какое бы то ни было прошение на улице. Затем, сопровождаемый толпой, он вступил в Капитолий.
Примерно в это же время был случайно услышан приводимый ниже разговор, который, при сопоставлении последовавших за ним событий, приобретает трагический смысл. Мистер Папилий Лена вскользь заметил Джорджу У. Кассию, кулачному бойцу на жалованье у оппозиции (более известному под именем «Красавчик из 3-го округа»), что он надеется на блестящий успех сегодняшнего предприятия, а в ответ на вопрос Кассия: «Что за предприятие?», он только подмигнул левым глазом, с деланным безразличием бросил: «До скорого» - и вразвалку направился к Цезарю. Марк Брут, которого считают главарем банды убийц Цезаря, спросил Кассия, о чем говорил Лена. Кассий объяснил, а затем прибавил, понизив голос: «Боюсь, что наши намерения раскрыты».
Брут приказал своему гнусному сообщнику не спускать глаз с Лены, а минутой позже Кассий велел грязному голодранцу Каске, издавна пользовавшемуся в Риме дурной репутацией, поторапливаться, ибо он боялся разоблачения. Затем, видимо очень возбужденный, он возвратился к Бруту за дальнейшими указаниями и поклялся, что один из них – либо он, либо Цезарь – больше отсюда не выйдет, - уж лучше он сам покончит с собой. Тем временем Цезарь беседовал с представителями отдаленных избирательных округов о предстоящих осенних выборах, не замечая, что происходит вокруг. Билли Требоний завел разговор с другом народа и Цезаря – Марком Антонием и под каким-то предлогом увел его прочь, а Брут, Деций, Каска, Цинна, Метелл Цимбер и другие головорезы, наводнившие Рим, тесным кольцом сомкнулись вокруг обреченного Цезаря. Тут Метелл Цимбер, бросившись на колени, стал умолять, чтобы вернули его изгнанного брата, но Цезарь, попеняв ему за неуместное раболепие, отказался удовлетворить эту просьбу. К мольбе Цимбера о возвращении изгнанного Публия сразу же присоединился Брут, а за ним Кассий, но Цезарь был неумолим. Он сказал, что не переменит своего решения, что он постоянен, как Полярная звезда, и рассыпался в самых лестных выражениях по поводу постоянства и надежности этого светила. Затем, подчеркнув свое сходство с Полярной звездой, он заявил, что ни один человек в государстве не может сравниться с ним в твердости, а раз уж он твердо решил отправить Цимбера в изгнание, то, как человек последовательный, он будет стоять на своем, - и пусть его повесят, если он поступит иначе.
И вдруг, воспользовавшись этим ничтожным поводом, Каска подскочил к Цезарю и ударил его стилетом. Цезарь схватил его правой рукой за локоть и, левой дав прямой от плеча в челюсть, поверг истекающего кровью негодяя наземь.
Потом он отступил к статуе Помпея, занял удобную позицию и приготовился достойно встретить нападающих. Кассий, Цимбер и Цинна ринулись к нему с обнаженными кинжалами, и Кассий ранил Цезаря, но, прежде чем он вновь успел поднять кинжал и прежде чем другие вообще успели пустить в ход оружие, Цезарь сбил всех трех мерзавцев с ног ударами своего могучего кулака. В сенате поднялось неописуемое волнение; толпа граждан, запрудившая кулуары, в неистовом стремлении выскочить из здания закупорила все входы и выходы; личная охрана Цезаря пыталась остановить убийц; почтенные сенаторы срывали затрудняющие движение тоги, в диком смятении перескакивали через скамьи и убегали боковыми переходами, спеша укрыться в совещательных комнатах; тысячи голосов вопили «Полиция! Полиция!» - и нестройный хор вздымался над шумом свалки, как завывание ветра над ревом бурного моря. А посреди всего этого хаоса, прислонясь спиною к статуе Помпея, стоял великий Цезарь, словно лев в западне, и, безоружный, с вызывающим спокойствием и непоколебимой отвагой, не раз поражавшей его друзей и врагов на поле брани, отражал натиск врагов. Билли Требоний и Кай Легарий нанесли ему несколько ран и упали рядом со своими собратьями-заговорщиками, поверженными Цезарем. Но, говорят, под конец, когда Цезарь увидел своего старого друга Брута, который приближался к нему со смертоносным клинком, он, словно сраженный изумлением и горем, уронил свою непобедимую левую, спрятал лицо в складках мантии и принял предательский удар, не пытаясь даже остановить руку, наносившую его. Он лишь спросил горестно: «И ты, Брут?» - и пал бездыханный на мраморные плиты.
Нам стало известно, что на убитом был тот же костюм, который он надел в своем шатре после полудня в день славной победы над нервиями; костюм был снят с трупа изодранный и распоротый по крайней мере, в семи различных местах. Карманы были пусты. Он будет представлен следователю как неоспоримое доказательство факта убийства. На эти сведения можно положиться, так как они получены нами от Марка Антония, чье общественное положение открыло ему доступ ко всем последним отчетам о трагическом событии, волнующем сегодня все умы.
Позже: Пока следователь сзывал понятых для решения вопроса о предании виновных суду, Марк Антоний и остальные друзья покойного завладели трупом, отнесли его на Форум, где, согласно последним сведениям, Антоний и Брут произнесли речи и подняли такое волнение в народе, что в настоящую минуту, когда эти строки сдаются в печать, шеф полиции в ожидании мятежа принимает надлежащие меры».
Марк Твен
История Верцингеторикса: Отчего мы славим маленького галла?
«И словно ты пакет с прошедшим врезал:
Так что ж там смутной памятью дано? –
Мечи. Щиты. Верцингеторикс. Цезарь..
Крошеный камень, ржавое железо,
Банальное фалернское вино..
Хоть амфоры пусты давным-давно..»
Эти строчки из стихотворения поэта-эмигранта Василия Бетаки послужат эпиграфом к нашему сегодняшнему рассказу. Как и автор стихотворения, мы предлагаем вам отправиться в путешествие, находясь в своих комнатах. И ведь строчки выбраны неслучайно, и слова неслучайные – «Верцингеторикс», «Цезарь».. – половину жизни Василий Бетаки провел во Франции и был вынужден погружаться совсем в иную, непривычную для него культуру, продолжая писать на русском языке. И если о Цезаре мы слышим во всем мире, то кто такой Верцингеторикс и почему память о нем так важна для французов? Ведь именно история противостояния галльского вождя и самого римского императора Цезаря положит начало появлению Астерикса – персонажа комиксов Альбера Удерзо и Рене Госсини, завоевавшего популярность во всем мире.
Приветствую всех, с вами Бородатый Горец и сегодня мы поговорим о галлах – маленьких и смелых, чье противостояние с Юлием Цезарем вылилось в многолетнюю Галльскую войну.
С эпохи романтизма во Франции Галльская война трактуется как «завоевание иноземцами свободолюбивых галлов» - предков современных французов, ведь именно с галлов начинается история французского народа, потому и отношение к галльской культуре здесь теплое. Конечно, о маленькой деревушке, совсем не видной на карте покоренной Цезарем Галлии речи не идет — эта была огромная территория на которой проживало множество галльских племен. Сам вождь Верцингеторикс принадлежал к племени арвернов — одного из именно галльских племен, которые, правда, идентифицируют себя как кельты (как греки называют себя эллинами), другие племена на территории Галлии также можно разделить на две части — все они имели свой язык и общественную организацию. И то мы будем говорить не о всей Галлии — на карте мы можем видеть, что к началу противостояния Верцингеторикса и Цезаря некоторые галльские территории уже были римскими провинциями. Да и между галльскими племенами также согласия не было — могущественным арвернам противостояли хитрые эдуи. И если положение первых сильно пошатнулось после прошлых поражений от Римской империи, то вторые устроились очень даже неплохо, заключив с Римом союз. Вообще эдуи, надо сказать, умели подстраиваться под ситуацию. Да и война, собственно началась тем, что одни галльские народы пожелали решить свои проблемы с другими, силами войск могучего Цезаря.
Кто же такие арверны, которых сам Страбон называл самым могущественным из галльских племен? На самом деле, могущественными они были предыдущие столетия, к I веку до н.э., как мы уже выяснили, их положение пошатнулось после поражения в 121 году до н.э. от римских полководцев с простыми именами Доминиция Агенобарба и Фабия Максима Аллоброгика. После этих событий во главе галлов стал вождь арвернов Кельтилл, однако галлам властные амбиции Кельтилла пришлись не по душе и они его казнили. Снова галлов объединил его сын Верцингеторикс о котором мы, правда, знаем еще меньше, чем о его отце. Ведь даже имя его не имя вовсе, а прозвище, означающие примерно «военоначальник ста вождей» — под его именем против Цезаря выступили объединенные силы арвернов, парисиев, туронов и других галльских племен. Это произошло в 52 году до н.э. — к этому времени Юлий Цезарь практически покорил всю Галлию, а значит, вспоминая нашу первоначальную аналогию, мы уже увереннее можем соотносить сюда маленькую «галльскую деревушку, окруженную римлянами».
Памятник Верцингеториксу на месте древней Алезии, окруженной и захваченной римлянами в 52 году до н.э.
Еще в начале войны были покорены гельветы (в 58 году до н.э), после был разгромлен вождь германского племени свевов — Ариовист. Когда-то галлы (арверны и секваны) попросили его помощи против эдуев, однако после того, как Ариовист захватил власть, галльские племена попросили римлян, способствовавших его взлету, чтобы те с ним разобрались. Цезарь разобрался и спустя несколько лет Ариовиста не стало. В дальнейшем военные действия разворачивались не только на территории Галлии, но также в германских и британских землях, однако к 52 году боевые действия были завершены — в том числе и на территории Галлии. В отличие от сюжетов Госсини, Фортуна была определенно на стороне Рима, что, кстати, поспособствовало возмущению галлов и вылилось в всеобщее восстание под предводительством того самого Верцингеторикса. Сам он прекрасно знал противника, так как одно время воевал на стороне Цезаря (вспомним что происходило в начале Галльской войны), что позволяло ему иметь некоторое преимущество.
13 февраля 52 года до н.э. — в заранее намеченный день галльское племя карнутов устроило резню в Кенабе, современном Орлеане, результатом которой стало полное уничтожение всего находившегося там римского гарнизона. Это дало сигнал для начала выступления объединенных племен галлов, численность которых исчислялась 80 тысячами человек. Верцингеторикс с частью армии отправился в область битуригов — заручиться их поддержкой, Драппет (сеноны) направился в сторону Агединка, а Луктерий (кадурки) направил свои силы в сторону Нарбона. Уже к концу февраля Цезарем угроза Нарбону была устранена, затем римские войска направились в Агединк, а после в Кенабу — в ответ на организованную галлами резню силами римских войск были уничтожены оставшиеся жители города, а сам он прекратил свое существование.
Следующий шаг Цезарь предпринял в сторону страны битуригов, куда отправился Верцингеторикс. Галльский вождь, с целью лишить противника ресурсов, принял решение собственными силами сжечь несколько десятков своих же городов и поселений, оставив лишь столицу битуригов — город Аварик. Который и стал следующей целью римлян — после тяжелой осады Цезарь взял город и истребил практически всех его жителей.
Реконструкция римских осадных орудий при осаде Аварика, музей военной академии США
Читатель спросит, мол, отчему же ему симпатизировать галлам, если на протяжении всего повествования они терпят поражение за поражением, а войскам Цезаря в то же время все удается относительно легко? Возможно именно такие мысли были в голове у автора книги с говорящим названием «Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений», где целая глава посвящена именно Верцингеториксу . Отчего же нам симпатизировать вождю арвернов, объединившему под собой галльские племена, одному из величайших героев Франции? Очевидно потому, что серии разгромных поражений и большие потери не сломили галлов, по-прежнему верившим в своего вождя, которого Цезарь уже было списал со счетов. Окрыленный своей победой в Аварике, Цезарь направил свои основные силы в арвернские земли (с целью ослабить позиции Верцингеторикса, завоевав родные ему земли), однако на своем пути он встречал только выжженую землю — распоряжения Верцингеторикса по-прежнему исполнялись, что вылилось в огромные продовольственные проблемы в римском войске.
Решить их мог захват Герговии — оставшейся нетронутой абсолютно неприступной крепости. Предпринятая попытка штурма истощенными римлянами была легко отражена, к тому же силы Верцингеторикса на тот момент значительно увеличились. К освободительной борьбе присоединились сохранявшие до сей поры нейтралитет племена, те же эдуи (которые, как мы помним, умеют переобуться в нужный момент) отвернулись от римлян в пользу вождя арвернов. Сумма всех этих факторов привела к отступлению римских войск и всеобщему ликованию галлов, предпринявших, однако, попытку контрнаступления. Не взирая на приказы своего вождя, галлы пустились вдогонку отступающим римских войскам, что, собственно, вышло им боком — римляне сумели перегруппировать свои войска и уже 10 июля (на июнь пришлась битва при Герговии) дали решительный отпор галлам. Все это приближало финальное сражение между силами Цезаря и Верцингеторикса — битву при Алезии.
Верцингеторикс понимал, что уже и речи быть не может об успешном отражении очередного римского наступления, направил всю свою кавалерию за помощью, а сам с пехотой укрылся в Алезии — надеясь, что оставшиеся галльские племена поднимутся против захватчиков и придут на выручку. Прошло пять недель, но помощь все не приходила — галлам, запертым внутри Алезии было нечего есть, город постепенно заполнялся телами умерших, но веривших в спасение галлов. И оно все же пришло — тысячи всадников не смогли дать отпор римлянам и в конечном итоге вернулись откуда пришли. Все было кончено. Верцингеторикс был готов сдастся при условии, что его товарищам сохранят жизнь. Получив согласие Цезаря, покоренный, но все такой же гордый маленький галл поскакал к Цезарю в полном своем обмундировании, не дожидаясь, пока те сами его захватят, чем ошарашил римлян и самого Цезаря. Однако, повторимся, все было кончено. С поражением Верцингеторикса Галлию можно считать официально прекратившей своей существование, несмотря на то, что и Галльская война продолжалась и следующие два года, и было еще кому перечить Цезарю — следующей целью римлян стал вождь племени атребатов Коммий, один из тех, кто прибыл на призыв Верцингеторикса, но вскоре вернулся обратно к своему племени.
«Верцингеториг бросает оружие к ногам Юлия Цезаря»(1899), художник Лайонел-Ноэль Ройер
Верцингеторикс же был доставлен в Рим, где следующие пять лет провел в тюрьме, дожидаясь триумфа Цезаря. А после участия в триумфальной процессии в 46 году до н.э. был задушен, как была задушена и его родная Галлия — с ее покорением Римом от галльских традиций и культуры ничего не осталось. Одни считают, что восстание Верцингеторикса ничего не остановило и не изменило, другие считают его примером стойкости и мужества. О Верцингеториксе начнут вспоминать лишь в последние пару веков, он станет героем многочисленных художественных произведений и кинолент, а позже его история получит продолжение в произведениях Рене Госсини. Мы восхищаемся отважным маленьким галлом Астериксом и жителями маленькой непокоренной деревушки где-то в захваченной римлянами Бретани, ведь в реальности история сложилась совсем иначе. Однако Верцингеторикса помнят и чтят, по сути побежденному в этой войне на месте Алезии был установлен памятник. Возможно французам и всем нам просто нужен герой, который бы вдохновлял уже нас сегодняшних. А с вами был Бородатый Горец и на этой лирической ноте мы заканчиваем, спасибо всем, кто дочитал до конца)
Акустическое моделирование речей Юлия Цезаря перед армией
История содержит множество свидетельств выступлений гражданских и военных лидеров перед большими массами до изобретения средств усиления звука. Историографы обсуждают и спорят о достоверности этих сообщений. На помощь гуманитарной науке может прийти естественнонаучная дисциплина - акустика, предоставляющая вычислительные методы и эмпирические данные для улучшения исторического анализа.
В письменных воспоминаниях Юлия Цезаря упоминается, как он произносил речи перед 14 000 легионерами после битвы при Диррахии и еще перед 22 000, перед битвой при Фарсале во время Гражданской войны в Риме. Акустическое моделирование выполненное Braxton Boren, Department of Performing Arts, College of Arts & Sciences, American University, Washington
показывает, что при условиях умеренного фонового шума Цезаря могли бы отчетливо слышать 14 000 солдат в спокойной, контролируемой обстановке, как в речи при Диррахии. В противоположность этому, даже при благоприятных акустических и ландшафтных условиях, Цезаря не могли бы услышать более 700 легионеров, когда его армия была на марше перед битвой при Фарсале.
На протяжении большей части человеческой истории усиление произносимого слова было недоступно; поэтому все собрания были эффективно ограничены по размеру расстоянием на котором говорящий мог быть понятно услышан. Многими из примеров самых больших масс слушателей в истории являются войска, перед которыми произносят речь полководцы. Достоверность этих сведений в общем признавалась историками до того, как увидела свет работа Могенса Германа Хансена в 1993 году (Hansen, M.H. The battle exhortation in ancient historiography: Fact or fiction? Historia 1993), которая поставила под сомнение всю историчность речей генералов перед значительными контингентами своих армий.
Хансен приводил множество аргументов и анализировал такие аспекты, как площадь. которую занимали военные построения, шум от гремящих доспехов, которые привели его к выводу, что
военачальник, даже обладай он голосом Стентора (Стентор (др.-греч. Στέντωρ) — в древнегреческой мифологии греческий воин, участник Троянской войны, способный кричать столь же громко, как кричат одновременно пятьдесят человек), не смог бы произнести речь, которую могли бы услышать все воины одновременно.
Год спустя историк У. Кендрик Притчетт ответил 100-страничной монографией, защищая реальную возможность выступлений полководцев, подробно перечисляя различные сведения о выступлениях перед большими аудиториями в Древней Греции и Риме, а также включая иные свидетельства, от Генриха V при Азенкуре до Джорджа Вашингтона. Притчетт упомянул эти примеры, а также еще один - проповедника Джона Уэсли, утверждая, что акустически возможно, чтобы голос одного оратора был нормально воспринят всем большим собранием.
Обе работы ссылаются на выступления Юлия Цезаря перед своей армией, как во время Галльской войны, так и во время Гражданской войны в Республике. Речи, произнесенные им во время галльских войн менее спорны, но во время Гражданской войны Цезарь дважды выступает перед большими собраниями легионеров, однажды после поражения его армии в битве при Диррахии, и второй раз, непосредственно перед битвой при Фарсале. Обе битвы произошли в 48 году до н. э.
Битва при Фарсале
Хотя Юлий Цезарь был наиболее известен своими полководческими и политическими достижениями, он, родившись в 100 году до н. э. в знатнейшей семье Римской республики, с детства обучался участвовать в публичных церемониях. Цезарь принял титул pontifex maximus, верховного жреца всего Рима (этот латинский титул позже стал принадлежать епископам Рима, то есть Римским Папам). В 70 году до нашей эры Цезарь отправился на остров Родос, чтобы изучать ораторское искусство у известного ритора Аполлония Молона, который обучал ораторскому искусству и Цицерона.
Сам Цицерон, свидетельствовал о качестве речи Цезаря. В письме к Корнелию Непоту Цицерон писал:
"Знаете ли вы человека, который мог бы говорить лучше Цезаря, даже если бы он сосредоточился только на искусстве красноречия, исключив все остальное?"
Помимо вокальной подготовки, молодой возраст также коррелирует с максимальной вокальной отдачей, уровень которой снижается со старостью. В этом отношении Цезарь был уже не так молод (52 года) во время Гражданской войны в 48 году до н. э., и поэтому в основу моделирования его военных речей нельзя положить предположение, что он был близок к высокому эквивалентному уровню громкости голоса (90 дБА). Из-за этого для Цезаря в компьютерных моделях предполагается более умеренный и усредненный диапазон в 74-80 дБА.
(Физическая характеристика громкости звука - уровень звукового давления, в децибелах (дБ) . «Шум» - это беспорядочное смешение звуков. Звуки с низкой и высокой частотой кажутся тише, чем среднечастотные той же интенсивности. С учётом этого, неравномерную чувствительность человеческого уха к звукам разных частот модулируют с помощью специального электронного частотного фильтра, получая, в результате нормирования измерений, так называемый эквивалентный (по энергии, "взвешенный" уровень звука с размерностью дБА (дБ (А) , то есть - с фильтром "А").)
10 января 49 года до н.э. Цезарь переходит реку Рубикон
Напомним, что в 49 году до н. э., опасаясь политических преследований в случае потери своего военачальнического статуса, Цезарь “перешел Рубикон” и двинул легионы в Италию, не сложив с себя военного командования, тем самым начав гражданскую войну между своими последователями, известными как популяры, и оптиматами - сторонниками Помпея Великого. Цезарь последовал за армией Помпея в Грецию, где произошли сражения при Диррахии и Фарсале. Войскам Помпея удалось прорвать оборону Цезаря у города Диррахия, что привело к редкому для армии Цезаря разгрому. После битвы Цезарь был вынужден отказаться от своих прежних планов и полагал, что ему необходимо изменить всю свою стратегию в этой войне. Соответственно, он одновременно вывел свои войска со всех укрепленных позиций, собрал всю свою армию в одном месте и обратился к легионерам, призывая их не терять духа из–за поражения в одной битве, что они не должны ни пугаться этого негативного опыта, ни рассматривать в серьез эту единственную неудачу – которую он считает незначительной на фоне его многочисленных успешных сражений.
Точное место, где была произнесена речь не зафиксировано ни Цезарем, ни более поздними авторами, поэтому неизвестно, были ли какие-либо отличительные особенности окружающей местности и ландшафта, геометрические свойства которых, могли способствовать или нарушать разборчивость речи. Однако он отступил от своих прежних укреплений, поэтому разумно предположить, что это произошло на равнине к востоку, вдоль линии отступления Цезаря, на относительно ровной местности. Согласно собственному рассказу Цезаря, у него было около 15 000 легионеров в Диррахии, а его потери в битве составили около 1000 человек, что позволяет предположить, что вся его армия на момент его выступления состояла примерно из 14 000 человек.
Римские легионеры, современная реконструкция
Хансен не анализировал речь Цезаря в Диррахии, так как подобные выступления перед армией, не находящейся в строю, не соответствуют его критериям “речи на поле боя”. Он даже заметил, что, поскольку в таком случае воины могли бы стоять ближе друг к другу, такие собрания, по крайней мере, правдоподобны. Тем не менее, произнесение речи перед аудиторией из 14 000 человек является трудной задачей для неподготовленного оратора и поэтому заслуживает дальнейшего изучения.
Несмотря на неоднократные опасения Хансена по поводу доспеха и иного вооружения, которые могли при движении воинов создавать фоновый шум, единственный пример, который он приводит, относится к шуму во время боя, а не до или после. На самом деле легионы Цезаря в Диррахии состояли из закаленных в боях солдат, которые были чрезвычайно преданы ему и дисциплинированы. Цезарь упоминал, что ”многие корили себя из-за поражения", что наводит на мысль о мрачной атмосфере всего собрания. Предполагая, что легионеры могут быть спокойны и внимательны во время такой речи, умеренный уровень фонового шума 45 дБА кажется разумным.
Точные климатические данные отсутствуют, но речь идет об июле, и погода была описана как довольно жаркая, поэтому в акустической модели использовалась температура воздуха 27 °C, с влажностью 50%, близкие к средним значениям середины лета для центральной Греции сегодня.Так же был включен алгоритм предсказания дифракции, позволяющий при моделировании учитывать акустический эффект грунта.
Кадр из сериала "Рим"
Голос Цезаря был смоделирован с использованием стандартного мужского вокального паттерна, поскольку более конкретная антропометрическая информация о Цезаре не известна. Голос Цезаря моделировался в диапазоне от 74 дБА (стандартная “громкая” речь) до 80 дБА (ближе к “кричащей” речи) и стандартного мужского вокального спектра. Фоновый шум, по упомянутым выше причинам, был смоделирован как 45 дБА.
Площадь распространения звука, на которой произносимая речь была разборчива. а) источник 74 дБА; и Б) источник 80 дБА. Положение Цезаря, как источника звука, отмечено желтой точкой.
Данная модель предполагает довольно пессимистичные условия, при которых Цезарю "дали" только 6 дБ усиления выше нормальной громкой речи, предполагая фоновый шум 45 дБА, более чем на 10 дБ больше, чем измеренный в некоторых древнегреческих амфитеатрах. Источник звука - выступающий Юлий Цезарь, был расположен на 1 м выше толпы, со слушателями со всех сторон от него, предполагая, что его армия будет собрана вокруг, чтобы иметь возможность лучше слышать его.
Согласно результатам, при плотности толпы 2,7 человек на кв.метр, Цезарь мог бы говорить со всеми своими 14 000 легионерами сразу (оставляя место для большего числа!), а его могли разборчиво слышать, до тех пор, пока он не заговорил с “нормальным” уровнем голоса 74 дБ. Поскольку пессимистический случай правдоподобен, не нужно расширять границы симуляции, исследуя, насколько еще более громкой мог быть голос Цезаря, насколько тихими могли быть его люди, или предполагать существование нетипичного распространения звука в окружающей среде, такого как рефракционные картины через температурную инверсию, которая распространила бы звук его голоса еще дальше. Исторические детали должны быть разобраны историками, но акустики показывают, что речь Цезаря при Диррахии кажется физически обоснованной.
После речи в Диррахии Цезарь повел свою армию через фессалийскую равнину, надеясь дать бой Помпею в открытом поле. Помпей, который только что одержал победу при Диррахии и имел гораздо большую армию (около 45 000 против 22 000 у Цезаря, который получил подкрепление от своего командира Гнея Домиция Кальвина), надеялся на преимущества боя в обороне. Однако давление со стороны сподвижников Помпея, заставивших его поторопиться и закончить войну, вынудило его выступить и вступить в бой с армией Цезаря. Тогда Цезарь, который был со своими людьми, когда они собирались выйти из ворот укреплений в строю, сказал им: "Нам нужно отложить наш поход на время и обратить наши мысли к битве, чего мы ждали все это время. Давайте наберемся храбрости и будем готовы сражаться. Будет нелегко найти другой случай позже." Затем он немедленно вывел свои войска, готовясь к бою.
В отличие от контролируемой обстановки речи при Диррахии, акустический контекст этой речи совершенно иной. В то время как стоящие на одном месте войска Цезаря были относительно спокойны, в данном случае он специально упоминает, что они были собраны и в момент произнесения речи выходили из ворот укрепления. По словам самого Цезаря, его войска находились в боевом порядке и двигались, пока он говорил с ними, что резко увеличивало фоновый шум. Хотя мы не знаем точных показателей, самая оптимистичная цифра составляет 55 дБА, хотя это значение, безусловно, может быть намного больше.
Речь Цезаря при Фарсале была смоделирована, на сетке размером 200 × 200 м, с теми же факторами окружающей среды, что и в Диррахии. Его уровень голоса был смоделирован как 80 дБ (более тихое значение 74 дБ было отброшено, чтобы исследовать только самый оптимистичный сценарий). Фоновый шум был смоделирован как 55 дБА, чтобы объяснить более громкий шум, производимый армией на марше. Кроме того, поскольку армия Цезаря находилась в строю, наибольшая плотность, которую можно предположить для них, была ниже, чем у Диррахия, около 1 человека на 1 кв.метр. Таким образом, армия Цезаря была смоделирована с использованием значений поглощения звука для массы стоящих людей, с плотностью 1,17 человека на 1 кв.метр.
Площадь распространения звука, на которой произносимая речь была разборчива для Фарсала.
Из модели видно, что прогнозируемое значение площади, на которой речь была разборчиво слышна резко падает, в описанных выше условиях, до 596 кв.метров. Таким образом, наибольшее число людей, которые могли бы одновременно слышать Цезаря вразумительно, ближе к 500 (размер одной когорты), в то время как вся его армия насчитывала 22 000 человек.
Максимальная ширина участка, на котором его было разборчиво слышно составляет менее 20 м, в то время как фронт сражения растянулся до 3 км, как только армии вступили в бой. Даже если предположить, что его армия была несколько более компактной до того, как он заговорил с ними, какой-либо акустически правдоподобный сценарий, в котором его могли бы услышать все легионеры невозможен.
Однако, приняв результаты акустической модели, не следует делать вывод, что речь Цезаря перед Фарсальской битвой, в том виде, как она была описана Цезарем, не состоялась вообще. Вполне возможно, что он действительно говорил что-то подобное легионерам и командирам. стоявшим поблизости. Сигнал же к вступлению в бой мог быть передан посыльными, сигналом трубы или сигнальными флагами, которые Цезарь использовал во время Гражданской войны.
Другой вариант - предполагая, что он мог быть услышан одной когортой из 500 человек, он мог находится между линиями марширующих когорт и говорить несколько раз с несколькими когортами. Однако речь Цезаря при Фарсале следует рассматривать как частный приказ войскам, непосредственно окружавшим его, а не как громкое обращение ко всей армии.
Японская иллюстрация убийства Авраама Линкольна периода Мэйдзи, 1879
Должно быть, обстоятельства убийства иллюстратор знал плохо, или же перепутал исторические линии, но вместо реального убийства Линкольна (одиночным убийцей из пистолета) тут скорее нарисован сюжет убийства Юлия Цезаря - несколькими заговорщиками с кинжалами.