Югославские войны. Часть 2.2. Опсада/Odbrana Вуkoваra. Глава 1⁠⁠

Читайте ранее:

Югославские войны:

Когда-то давным-давно…Глава 1; Глава 2.

Часть 0. Все ближе и ближе конец и вновь начало. Глава 1; Глава 2.

Часть 1. Десятидневный позор. Глава 1; Глава 2;

Часть 2.1. Война ЮНА против Хорватии. Глава 1; Глава 2;

Здравствуй, милый мой котан! Надеюсь, ты не сильно скучал и с радостью дождался второй части рассказа про войну в Хорватии. Устраивайся поудобнее, мы продолжаем…

Надо сказать, что ЮНА отреагировала весьма бурно. Настолько бурно, что в день сдачи вуковарской казармы устроило бомбардировку города парочкой самолетов, как будто это могло что-либо изменить. А дальше началась все та же всем известная бюрократическая волокида. Борисав Йович требовал консенсуса, Велько Кадиевич дисциплинированно ждал приказа, а Благое Аджич блажил на всех матом, срочно требуя сделать хоть что-то, так как оставлять безнаказанным ТАКОЕ было просто нельзя. Все же ситуация уже кардинально отличалась от словенской. Те, беря в осаду казармы, отключали воду, электричество, теплоснабжение и ждали, покуривая свои сигаретки, что же будет дальше. Все же, пока не полилась кровь, остается еще очень много пространства для дипломатического маневра. В Вуковаре же за один эпизод осады одной единственной казармы умудрились положить 50 человек только убитыми со всех сторон, что почти сравнилось с потерями ОБЕИХ сторон за всю Десятидневную войну (словенцы - 19, ЮНА - 45). Если сейчас армия покажет свою слабость, то очень и очень быстро хорваты перейдут к практике штурмов и других военных городков. А потому требовалось архисрочно показать силу, причем не просто из пушки по воробьям, а атомной бомбой по мухе. Чрезмерное применение силы? Ха! Зато больше не полезут.

Кадиевич и Аджич

В спорах прошло 5 дней. Наконец, 31 августа уже окончательно выведенный из себя Аджич своей волей, не спрашивая никого, направил в Вуковар 1-ю пролетарскую механизированную бригаду из состава столь же 1-й и столь же пролетарской механизированной дивизии. Дивизия эта стояла в окрестностях Белграда, но действительно являлась одним из лучших соединений ЮНА. Числилась она в резерве Генералштаба, а потому разъяренный Аджич, грубо говоря, бросил в бой первое, что ему подвернулось под руку. Вторым под руку подвернулся батальон 63-й бригады во главе с все тем же Гораном Остоичем, уже вернувшимся из словенского плена, оправденным по всем статьям и вернувшимся к службе.

Бригада совершила форсированный марш на пределе всего возможного. 3-го сентября она уже была под Вуковаром, правда, пока что только в составе одного танкового батальона с ротой десанта на броне. Но и этого едва не хватило для того, чтобы взять город. Всего было совершено 4 атаки, последняя из которых даже смогла достигнуть центра города. Но немногочисленным югославам не удалось закрепиться, после чего их вышибли обратно на окраины. Именно с этого дня началась осада Вуковара, длившаяся по 18 ноября. Что о ней можно сказать? Это был е**ный пиздец, уж простите меня, котаны, за мат. Во-первых, осадой тупо никто не командовал. Было два командира оперативных групп "Север" и "Юг", наступавшие на город с соответствующих сторон. При этом никому из этих идиотов до конца октября не пришло даже в голову отрезать город от сообщений с внешним миром. Вы представляете себе пасторальный пейзаж? Стоят танки, палят куда-то по целям в городе, а мимо них на машинах катаются взад-вперед хорваты. Конечно, все было не совсем так, но тем не менее никто даже не пытался на первых порах перерезать дорогу. И если Миле Мркшича, командира 1-й пролетерской, еще можно извинить за недостатком сил (ну сорянба, бригада и батальон), то Младену Братичу с его полноценным корпусом под рукой автор хочет дать хороший втык, да нельзя, он уже помер. Под конец боев в них было задействовано 36 тысяч человек. 36 тысяч! В то время, как число оборонявшихся едва достигало 2200 и то это после того, как на помощь в город приехал батальон ХОС на угнанных у ЗНГ БТРах (милые отношения, правда?). Казалось бы, да такими силами сопротивляющихся можно тупо раздавить, завалить трупами и все же захватить город, но нет, войска продолжали толкаться взад-вперед, то освобождая какую-нибудь улицу, то отступая вновь.

Танки 1-й пролетерской на улицах Вуковара

Кстати, автор все же покривил душой, заявив, что операцией никто не командовал. Она находилась под личным контролем Борисава Йовича, а официально ее проведением руководил Живота Панич, командир 1-й Военной Области, который даже не удосужился вытащить свою жопу из уютного белградского кабинета и проследовать в расположение своих собственных войск. Нет, этот чудак на букву «м» предпочел командовать войной, рассевшись в своем собственном уютном кабинете, передавая приказы через заместителей на радиоузел, откуда они уже передавались непосредственно в войска. Казалось бы, можно воевать, да только вот незадача. 1-я пролетерская дивизия входила в состав частей, непосредственно подчиненных Генералштабу, равно как и силы так называемого «противотеррористического корпуса», в который входила и бригада «Небесных выдр». Соответственно, любой приказ оперативной группе «Юг» приходилось согласовывать с Благое Аджичем, который буквально через десять дней после начала осады как-то резко стал очень занят куда более насущными делами. А потому любые попытки г-на Животы добиться взаимности и консенсуса наталкивались на глухую стену непонимания и львиных рыков пополам с матом «Да возьми ты уже этот чертов город!».

А город не брался. Бригады группы «Север» действовали без каких-либо попыток согласовать действия хотя бы между собой. Пехота наступала отдельно от танков, техника лезла без прикрытия вперед на узенькие городские улочки… Вдобавок ко всему, у ЮНА отсутствовали средства динамической (активной) защиты техники, а потому технику жгли напропалую. Собственно, именно поэтому до октября месяца группа «Юг» даже не переходила в атаку – солдат у полковника Мркшича едва хватало на то, чтобы удерживать предместья города, а техники для поддержки после августовских боев уже не хватало.

Карта операции

И это все происходило при небывалом ажиотаже вокруг всего, что относилось к Вуковару. Для хорватов он стал примером героической обороны и сопротивления великосербской агрессии, что позволяло забить мозги еще большему количеству пушечного мяса, которым срочно требовалось заткнуть все дыры на книнском фронте. Для сербов, особенно благодаря СМИ, он превратился в аналог Иерусалима, который срочно требовалось вернуть нэньке-Эрец Эсраэлю (да простит меня Соцкий за такие обороты!). Газеты и новости взахлеб рассказывали о героизме солдат и офицеров, об ужасах, которые вытворяли хорваты, о том, что город будет скоро взят… При этом именно средства массовой информации, пожалуй, виновны в чрезмерном внимании к этой осаде. На самом деле сложно сказать о хоть какой-то высокой интенсивности боев. Из донесений командира 204-й вуковарской бригады ЗНГ Миле Дедаковича становится ясно, что гарнизон города не получал и десятой части необходимых боеприпасов, хотя цепочка снабжения не то, что не прерывалась – она даже не обстреливалась. Захваченные же запасы в казарме берегли на случай капитального окружения и потери связи с «большой Хорватией». И, тем не менее, даже на 1/10 от необходимого город вполне успешно держался.

Окружить его удалось лишь 15-го октября (октября, Карл!!) ударом 252-й танковой бригады по позициям хорватов вдоль Трпиньского шоссе, шедшего в город. Собственно, бригада только за два дня до этого прибыла в состав южной группировки и была брошена в бой без какого-либо согласования с командованием. Разъяренный Мркшич, получавший вместо подкреплений исключительно требования выполнить свой социалистический долг, а вместо адекватных приказов – общие требования взять любой ценой, ведь Белграду нужна была одна победа, – решил действовать исключительно самостоятельно, благодаря чему уже к 25 числа все предместья перешли под контроль ЮНА. Но дальше прорваться не получалось. За два с лишним месяца ожиданий штурма хорваты превратили окраины города в огромный оборонительный узел, который уже не поддавался без серьезного напряжения. А в распоряжении Мркшича и Братича было не так уж и много боеспособных войск.

Десантники 63-й бригады на окраинах города

Парадоксально, но из 36 номинально стянутых к Вуковару тысяч солдат лишь тысячи 3-4 могли отправиться в бой. Объясняется это весьма просто. Во-первых, половину можно сразу отбросить на тыловые подразделения, если даже и не больше. В конце концов, кто-то же водит грузовики, кормит, стирает и обеспечивает прочую жизнедеятельность. Остается 18 тысяч, из которых 7 обеспечивали внешнюю линию обороны. Ту самую, которая станет линией фронта вплоть до 1995 года, без изменений и подвижек. Остается одиннадцать. Даже если не вычитать из них артиллерию и прочие службы, то выяснится, что не все подразделения тупо хотят идти в атаку. Большая часть из них вполне готова занять местность и удерживать ее в обороне, но вот чтобы идти вперед… И тут уже не срабатывали звания, авторитет или что-то еще. Такое подразделение просто при малейшей опасности отступало назад, на обжитые позиции, оставляя ударную группу без прикрытия. Из-за этого приходилось раз за разом использовать одни и те же подразделения для выполнения боевых задач, что не самым лучшим образом сказывалось на боевом духе.

Определенным выходом для югославских генералов стали толпы добровольцев, стекавшихся в бригады ЮНА. Благодаря массовой информационной компании в СМИ многие молодые люди националистической промытости мозга решили послужить своему народу, защитив его от хорватской агрессии. Весьма похвальное, хоть и глупое, учитывая кто и как использовал их национализмы, желание, которое привело к тому, что в районе Вуковара появилось почти полторы тысячи человек, горячо желающих идти в бой.

Желько Ражнатович, задержанный полицией Палермо

Именно во время осады Вуковара состоялось и боевое крещение так называемой "Сербской добровольческой гвардии" под командованием никогда не служившего в армии и не понимавшего в военной тактике ну нихрена Желько Ражнатовича. Был этот человек профессиональным вором, который в 70-е совершил массовое турне по странам Европы, которое обросло мифами и легендами навроде кражи машины у министра внутренних дел то ли Австрии, то ли Швеции. Воровать он начал еще с детства и этому ремеслу оказался привержен всю свою жизнь, занимаясь исключительно асоциальной деятельностью. Кроме того, по некоторым слухам, в течение всей своей европейской деятельности он был агентом УДБА и занимался физическим устранением разного рода неугодных Белграду личностей, что весьма бездоказательно. Всплыло это сотрудничество в 1983 году, когда Ражнатович, уже вернувшийся в Югославию, по старой привычке ограбил банк в Загребе, где по фальшиво-блатняцкому позерству оставил розу - так сказать, "свой фирменный знак", по которому уже был известен в Европе. Так как место его постоянного проживания было неизвестно, сотрудники милиции приехали в дом его матери и стали дожидаться вора. Тот приехал с револьвером и устроил перестрелку, в ходе которой его арестовали, но буквально через двое суток отпустили по неизвестной причине, хотя время было еще относительно законопослушное, а Аркан перед задержанием ранил двоих милиционеров из незаконно приобретенного оружия, что уже тянет лет на пять.

Дальнейшую свою деятельность он также связывал с криминалом под крылом УДБА, открыв в Югославии достаточно большое количество подпольных казино. Тогда же у него вышел конфликт с одним из арендодателей в городе Бечичи, которого не устраивал, так сказать, объем воспроизводимого шума. Так как разговор велся на повышенных тонах, Ражнатович сломал недовольному человеку руку. Но когда полиция задержала его, то в кармане у Желько обнаружилось вполне настоящее и подлинное удостоверение личности сотрудника УДБА. Ему, конечно, впаяли 6 месяцев тюрьмы, но провел он их в весьма комфортных условиях в Белграде, а не в перевязанной клановыми узами Черногории, где Аркана бы просто забили ночью насмерть. Помимо своей основной криминалистическо-безопаснической деятельности, Желько занимался также фанатской стороной футбола, фактически создав группировку, известную как "Делиjе". Входили в нее 1500 человек агрессивно настроенных отморозков, быстро ставших известными всему Белграду своей отбитостью. Доходило до того, что некоторых из фанатов, обвиненных за побои, драки, хулиганства без тяжелых последствий и прочие вещи, которые иногда входят в административный кодекс, приезжали арестовывать специальное антитеррористическое подразделение CAJ (Специјална Антитерористичка Jединица), так как милиция банально боялась к ним подступиться. Фанаты же составляли и костяк боевиков криминальных группировок, в основном близкого к Ражнатовичу "Земунского клана", того самого, который лет через 20 ухлопает премьер-министра Сербии Джинджича. Благодаря наличию под рукой большого числа начисто отбитых бойцов и прикрытию со стороны Ражнатовича, Земунский клан за короткое время из одной из не самых сильных группировок приобретет статус главной мафиозной организации Сербии и Черногории, который смог позволить себе подкупать и покупать политиков, грузовики с оружием и практически без каких-либо помех возить наркотики в Европу.

Отряд СДГ наступает в районе Вуковара

Когда же началась война с Хорватией, вор решил оседлать национально-патриотическую волну и сделать себе имя. Ражнатович был нацелен на свою легализацию, которой сейчас он добиться не мог. Да у него и не получилось, потому что до Пабло Эскобара с его Медельинским картелем Желько и земунцам было как до Китая тараканьим шагом. Если колумбиец с целью поднятия своего реномэ занимался различного рода социальными программами, за которые его почему-то до сих пор любят и с теплотой вспоминают, то серб такой ерундой не маялся. Но ему очень хотелось срочно войти в бурное политическое море, благо поддержка у него уже была. Но любая попытка высунуться из той преступной помойки, в которую он себя сам же и загнал, была в тех условиях изначально обречена. Имея совершенно сумасшедшие материалы для компромата (а Ражнатович в своем бандитском, презирающем нормальное общество, форсе даже и не особо считал нужным скрывать свою деятельность), Милошевич или любой другой политик бы его просто утопил в этом навозе. Куда там Руцкому с его чемоданами. Тут можно было бы коробки от ксерокса и железнодорожные вагоны забивать материалами дел, совершенных Арканом. Но тут подворачивается такая интересная штука, как война, которая, как известно, все спишет.

И Ражнатович, который, как и любой вор, весьма любит покрасоваться перед публикой и показать себя во всей своей красоте и благородстве, едет в Вуковар. Не в Книн, не в Двор на Уни, не в Пакрац или другие горячие места, которые, словно грибы после дождя, взбухали на поверхности Хорватии, а именно в Вуковар, к которому и приковано внимание телевидения, где можно показаться симпатичным, в форме, с оружием, весь из себя такой героический и защищающий сербский народ, хотя его вооруженная банда из 800 человек там нахрен никому и не сдалась. В Хорватии было множество мест, в которых этот отряд можно было бы применить с куда большим толком. В той же Книнской Краине, которую защищали отряды книнской милиции и подразделение Сербской радикальной партии под командованием Воислава Шешеля, Милан Мартич регулярно бомбил Белград просьбами о помощи. Стоявший там корпус ЮНА едва насчитывал треть от списочного состава и не мог присутствовать везде и сразу, слишком не хватало сил. Командовавший им Ратко Младич взял на себя обязательные для выполнения задачи, остальные оставив на усмотрение местных начальников, которые не так чтобы пылали боевым духом и желанием костьми лечь за сербский народ. Отряда шешелевичей в 200 штыков просто не хватало, чтобы вместе с милицией перекрыть все дороги и подступы к сербским селам, из-за чего некоторые из них приходилось отбивать по 4-5 раз. И тут-то Сербская добровольческая гвардия, как пафосно обозвал Аркан свое воинство, могла бы пригодиться как никогда. Но увы, там не было камер. Об этих битвах не писали в газетах. О них молчал телевизор. О них не говорили на улицах Белграда. Внимание всех было притянуто к Вуковару. И потому, как только сентябрьский штурм забуксовал, а ситуация стала весьма неопределенной, он получил со складов федеральной милиции оружие, боеприпасы, амуницию и двинулся принимать самое деятельное участие в его осаде.

Промо-плакат с Желько Ражнатовичем. Здесь все прелестно — симпатичный мужик с оружием да еще на фоне национального сербского флага.

Следует сказать, что добровольческие подразделения все же смогли оказать некоторое влияние на ход боевых действий. Во-первых, танковые подразделения ЮНА наконец-то получили долгожданную пехоту. Командующие войсками просто сбивали явившихся добровольцев в кучку и приставляли их к танковому батальону в качестве поддержки. Во-вторых, большая их часть была серьезно мотивирована воевать, в отличие от многих солдат. В-третьих, они не были солдатами, а потому потери среди них никого не волновали. Слишком часто получалось, что потеряв 2-3 солдат, батальон отходил на исходные позиции. Добровольцев, как бы это цинично ни звучало, можно было отправлять на тот свет десятками и никто бы не почесался. Исключение, опять же, составил Аркан. Явившийся вначале в штаб Миле Мркшича, он попробовал повыдвигать ему свои условия. Разъяренный Мркшич выставил его силами комендантского взвода и пообещал пристрелить, если только тот еще появится в расположении его войск. быстро смекнувший, что весь его бандитский форс тут не работает от слова "нихрена", Ражнатович пришел уже к Братичу, где попросил лишь возможности автономных действий. Ему разрешили, что, в свою очередь, позволило Ражнатовичу действовать на наиболее безопасных участках боев, тем самым практически избежав потерь, зато представив его ряшку в качестве такого "отца солдатам", могущего навоевать куда больше, чем все эти нахрен не нужные полковники и генералы ЮНА.

Генерал Миле Мркшич. Уже в Гааге.

Продолжение следует…

Источник: Cat_Cat Автор: Александр Викторов

Личный тег автора в ВК — #Викторов@catx2

Оглавление Cat_Cat