СБИТЫЕ КОЛЕНКИ. 5. Макс⁠⁠

Поздно. О чем-то думать слишком поздно.

Тебе, я чую, нужен воздух.

И мы лежим в такой огромной луже…

Прости меня, моя любовь.

Земфира

Конечно, я могла бы попросить знакомых ребят разобраться, у меня есть приятели, которые всегда рады набить кому-нибудь морду, моя «крыша», как я их называю, но зачем?.. Я справилась и сама. Димка с Пашкой больше не пристают, когда мы видимся, просто проходят мимо. Вопрос исчерпан.

Драться я научилась классе в восьмом. Пришлось. Я вспоминаю, как это было странно и дико в первый бить – бить в живое, мягкое, теплое. Как тяжело было преодолеть внутренний барьер, запрет на насилие. Научиться не останавливать руку, сжатую в кулак, не тормозить удар. Задушить в себе естественную женскую слабость. Но я смогла.

Вот в Ольге, кажется, никогда не было этой внутренней борьбы, она дралась с парнями с начальной школы. Поэтому ее и выбрали старостой, что она могла поддерживать порядок. Садилась верхом на вышедшего за рамки одноклассника и приводила его в чувство. Она была тяжелее и сильнее большинства с них.

Я завидовала этой силе, но не сказать, чтоб досмерти. В принципе, мне хватало собственной.

К тому же Ольге, при ее силе, не было свойственно увлекаться. Она была уравновешенной и совсем не такой эмоциональной, как я. Она редко входила в раж, а со мной такое случалось.

А Надька, кажется, и вовсе никогда не дерется… Полная, тяжелая, она, как и я, не любит спорт и физкультуру. Но к ней почему-то никогда и не пристают… А со мной такое происходит и часто. Постоянно приходится доказывать собственную состоятельность, подтверждать ее и так, и так. Почему?

Может, потому что я с начальной школы читаю свои стихи со сцены, выступаю на концертах всякой самодеятельности? Лезу всем на глаза… Так я к этому не стремилась, меня всегда выдвигали учителя. Вот еще интересная особенность, пристают ко мне обычно те, кто меня знает только наглядно, из других классов. А с одноклассниками отношения в целом нормальные. Не со всеми, ясно дело, но врагов у меня среди них точно нет.

Происшествие с Димкой и ивовым прутом отступает на второй план еще и потому, что в октябре приезжает Макс. Наконец-то. Мы не виделись с самого мая.

Поезд приходит утром, когда я еще в школе. Но как только заканчиваются уроки, я бегу к нему. Он останавливается у себя в «подвале» – так мы называем его квартиру на первом этаже низкого, вросшего в землю дома. Там холодно и тянет сыростью, но у нас всегда есть горячий чай… и мы сами.

Он открывает мне дверь, и я с разбега падаю в его объятья.

–  Господи, наконец-то, наконец-то. Я так тебя ждала…

–  Клара, милая, я сам так скучал…

Он зарывается лицом в мои волосы. Я едва не плачу от счастья. Мне кажется, что это какая-то фантастика, что этого просто не может быть – мы вместе. МЫ ВМЕСТЕ. Боже, боже.

Если бы только ты не уезжал. Если бы ты мог быть рядом со мной всегда. Все было бы иначе. Все. Абсолютно все.

–  Как ты, Клара? – спрашивает он, нежно целуя меня в лоб.

–  Плохо, –  честно говорю я. – Так тяжело. Так тяжело без тебя.

Он молча вздыхает. Ну что тут скажешь?

–  Ты надолго?

–  До конца ноября.

У нас есть месяц. Целый месяц. С ума сойти можно.

–  Я люблю тебя, –  говорю я. – Я люблю тебя больше всего на свете.

1. Просто утро

2. Чего ты тут не видела?

3. История вопроса