Последний год шахтарского общежития. Апрель. Ч 2⁠⁠

Предыдущие посты (остальные опубликованы в серии и на АТ):

Апрель 1 или вот глава целиком
Март - Комитет угрожает Наде, не зная, что дневники она уже нашла, и поджигает комнату Эльдара. Воспользовавшись этим шансом, Эльдар поселяется в библиотеке, чтобы делать фальшивые дневники.
Февраль 1 и 2 - Надя нашла спрятанные дневники прошлого архивариуса. Боясь, что их найдёт Комитет по безопасности, они с Эльдаром прячут дневники на кладбище и решают обмануть Комитет.

Последние события никак не вязались в голове Нади с тем, как резко Эльдар и Лена стали иначе к ней относиться. Соседка разве что не расплакалась, обнимая её как плюшевую игрушку, а Эля ни с того ни с сего снова закрылся в своих мыслях, как было в самом начале их знакомства. Они оба знали что-то, о чём Надя не имела ни малейшего понятия, и только Надин любимый педиатр мог пролить свет на эту странную ситуацию.

До Жени удалось дозвониться только с третьего раза и только убедив медсестёр в регистратуре, что она соседка Лены по комнате и подруга Эльдара, а значит, она достойна того, чтобы отвлечь педиатра по внутренней линии. И даже тогда пришлось подождать, пока уже его собственная медсестра найдёт врача где-то в коридорах больницы. Надя провисела на телефоне больше получаса, и если Михаил в основном бросал на неё сочувствующие взгляды и шёпотом что-то спрашивал, то Эльдар откровенно посмеивался. Его можно было понять: дозвониться в морг труда не составляло.

Женя, когда всё же добрался до телефона, первым предложил встретиться после работы. И Надя как будто бы даже обрадовалась – он всё ещё хотел её видеть, – но вместе с тем ещё больше насторожилась. Что-то точно было не так, и она даже успела пожалеть, что не позвала его пообедать вместе. К концу рабочего дня она накрутила себя настолько, что с молчаливого согласия Михаила ушла пораньше и заняла единственную скамейку, с которой были видны оба входа в больницу. До окончания приёма оставалось ещё с четверть часа, да и врачи обычно всегда задерживались, но она не могла ничего с собой поделать.

В попытке отвлечься от вариантов плохих новостей, которые молодой человек мог ей рассказать, Надя мысленно вернулась к расшифрованным Эльдаром записям и легенде о Повелителе жара. Наверное, стоило попросить его прочитать книгу полностью, запоздало подумала она, обводя взглядом далёкие горные пики. Даже в разгар весны зубья Чёрного хребта казались холодными и мрачными, хоть и были покрыты густым лесом. Недра же гор полнились полезными ископаемыми, подземными ручьями и даже невесть откуда берущейся в горных озёрах рыбой. Ассоциации с рыбалкой вновь привели девушку к мысли о червях, и она поёжилась. Если подумать, рыбы в дневнике архивариуса тоже упоминались.

Разрываться между двумя крайностями уже надоедало, и Надя решительно отмела идею бросить всё и уехать из Шахтара как можно дальше. Только не теперь. Эпопея с дневниками закончилась, ловушка для Комитета расставлена, у неё нормальные отношения с новым коллегой и уже скоро она сможет спокойно заниматься архивом. Жизнь наконец-то вошла в правильное русло, и она не будет убегать от сказочных чудовищ, которыми местные пугали непослушных детей. Быть может, она могла бы даже дать волю своему любопытству и попытаться выяснить, что ещё писал архивариус, но что-то подсказывало, что Эля не позволит ей ничего выяснить. Она уже увидела это в его взгляде, услышала в интонациях голоса. Эльдар всё ещё был её близким другом, но секрет дневников архивариуса теперь был только его секретом. Надя снова стала чужачкой. Причина столь резкой перемены продолжала от неё ускользать, но легче от этого не становилось…

Погрузившись в раздумья, Надя даже не заметила, как педиатр вышел из больницы, заметил подругу, обошёл скамейку и наклонился почти к самому её уху.

– Давно ждёшь? – прошептал он.

Надя подпрыгнула на скамейке, и Женя заливисто рассмеялся.

– Не хотел тебя напугать, – извинился он и с готовностью ответил на приветственные объятия. – О чем ты так задумалась?

Надя выдавила улыбку. Вряд ли можно было в двух словах передать все мысли, которые роились в её голове, и они не имели к Жене никакого отношения.

– Да так, ничего конкретного. У нас наконец-то появился новый библиотекарь.

– А, наслышан. Его жена как раз сегодня начала работать. Возьмёт частный сектор, а потом и мой участок.

– Твой участок? – Надя неспешно следовала за ним по пустой аллее, не осмеливаясь взять парня под руку. – Чем тогда будешь заниматься ты?

Женя замолчал. Можно было подумать, что он подыскивает достаточно понятные слова, но молчание слишком затянулось. Тревога подняла голову, и девушка пошла ещё медленнее, заранее боясь того, что сейчас услышит.

– Я, наверное, уеду из Шахтара, – он словно взвешивал каждое слово. – В моём родном городе появилось место педиатра. Родители тоже врачи, они подсуетились, вот и… Здесь, конечно, замечательно, но, сама понимаешь…

– Понимаю, – вздохнула Надя.

Она действительно понимала. Отрезанный от внешнего мира высокими горами Шахтар был по-своему очарователен, с его легендами, странностями и людьми, которые знали всё обо всех. Однако он был слишком маленьким, чтобы развиваться и строить семью, и никакие молодые специалисты, которых набралось уже полное общежитие, не могли изменить неизменно приближающуюся смерть городка. Отсутствие работы для молодых рано или поздно убьёт Шахтар, и Женя наверняка это понимал. Конечно, он не хотел загубить здесь свою жизнь. Надя не сдержала горькой улыбки. Если бы он знал хотя бы половину того, что теперь знала она, он уже давно сбежал бы далеко за Чёрный хребет.

Молчание снова затянулось. Настала её очередь взвешивать слова.

– Я понимаю, – повторила она. – Здесь здорово, но… тесно. Ты можешь добиться гораздо большего. Тем более, если ты из династии врачей… Я этого не знала!

Она лихорадочно искала слова, которые ещё не сказала, но только не те, которые действительно хотела сказать. Женя пристально смотрел на неё, она это чувствовала, но не могла поднять голову и посмотреть на него в ответ.

– Ах, да, я за тебя очень рада! – нашлась она и нервно засмеялась. – Правда, это замечательно! Но теперь понятно, почему Лена с Элей были такие грустные… Я тоже буду по тебе скучать…

Она зажмурилась и стряхнула подступившие слёзы. Сейчас не время и не место. Потом, в общежитии, она сможет как следует выплакаться и выругаться на несправедливость мироздания, Лена с радостью её поддержит. Пока что она должна держать лицо. Сколько они были вместе, полгода? Меньше? Могла ли она вообще на что-то рассчитывать или снова напридумывала себе невесть чего? Оставалось только радоваться, что в этот раз убегать от неудачных отношений не понадобится. Они сбегут от неё сами…

– Ты едешь со мной, – твёрдость его голоса остановила бегающие по кругу мысли, и девушка шокированно подняла голову. Женя прямо смотрел ей в глаза. Он действительно это сказал.

– То есть, я хотел бы, чтобы ты поехала со мной, – стушевался он при виде её искреннего удивления. – Если ты не против, конечно… Я объяснил ситуацию родителям, они узнают, есть ли места в какой-то из городских библиотек, или в архиве, или где-то ещё… Это может занять некоторое время, но я… Я сказал им, что перееду не один. То есть, с тобой. Если ты не… возражаешь…

К концу фразы вся твёрдость и мужественность куда-то испарились, и Надя невольно хихикнула. Он принял решение за них обоих, но не мог набраться смелости сказать ей об этом. Если подумать, она даже могла бы рассердиться, но чувствовала только облегчение. Эта лёгкость была настолько ошеломительной, как будто весь груз исчез с её плеч и даже атмосфера перестала давить на неё, и вот ноги уже отрываются от земли, и она парит в невесомости… Надя быстро перевела взгляд на туфли, чтобы убедиться, что твёрдо стоит на ногах. Колени немного подогнулись, но это даже близко не выдавало того, что она на самом деле чувствовала.

– Так ты согласна? – робкий вопрос быстро опустил её с небес на землю.

Пусть его голос и дрожал, глаза Жени смотрели на неё всё так же прямо и уверенно, и Надя вдруг поняла, что даже если бы Шахтар был городом её мечты, за этим человеком она поехала бы куда угодно.

Уехать из Шахтара. Подальше от тайн и зашифрованных дневников, из-под неусыпного взора Комитета по безопасности. Зажить нормальной жизнью, в которой никто не мешает работать и не строит заговоров за её спиной. Согласна ли она? Да она бы бросилась ему на шею и расцеловала, но не растеряла ещё остатки приличия!

– Конечно, – вместо она нежно взяла его ладони в свои. – Как ты мог подумать, что я откажусь!

Женя выдохнул с видимым облегчением и, не обращая на прохожих никакого внимания, сжал её в объятиях. Она обняла его в ответ и, наблюдая за покачивающимися на ветру деревьями через его плечо, задумалась, как же резко изменилась жизнь за каких-то несколько минут. Так посчитать, в Шахтаре её жизнь уже наделала столько крутых поворотов, что скоро начнёт укачивать. Вот и теперь снова нужно переигрывать все построенные планы…

– Нужно будет сообщить твоему начальству, – парень словно услышал её мысли. – Думаю, я сначала позвоню родителям. Сама знаешь, как здесь боятся внимания из-за гор. Но, надеюсь, проблем не будет. В конце концов, ты всего лишь архивариус… Я не хотел сказать, что работа в архиве не важна! Просто…

– Я поняла, – рассмеялась она. – Без меня библиотека проживёт.

– Да, именно, – Женя выпустил её из крепких объятий, но не отпустил руку, увлекая девушку дальше по аллее. – К тому же ты успеешь обучить нового библиотекаря, я подготовлю себе на замену его жену, может, даже найдётся какой-нибудь новый студент-архивариус. Это займёт некоторое время, но…

Его взгляд теперь был устремлён куда-то далеко вперёд, планы на будущее лились водопадом, и Надя невольно залюбовалась картинкой, что разворачивалась в его воображении. Она сама пока не могла позволить себе так широко мечтать. Над её головой всё ещё висел Дамоклов меч Комитета по безопасности, который не успокоится, пока не получит хотя бы поддельные дневники. Оставалось надеяться, что они быстро клюнут на заброшенную наживку и оставят архивариуса. Тогда она сможет спокойно уехать…

Надя открыла было рот, но проглотила незаданный вопрос. Она вдруг поняла, что Эльдар узнал о предстоящем отъезде Жени уже давно, и сделал далеко идущие выводы. Это объясняло все странности в его и без того чудаковатом поведении, неожиданную отстранённость и нежелание посвящать её в городские тайны. Чем меньше она будет знать, тем проще администрации – Комитету по безопасности, – будет выпустить её из города. Он всё это уже рассчитал, продумал свои действия вплоть до её отъезда и даже дальше, и она уже не была частью его планов. Эльдар действительно вынес её в списки «чужаков», но теперь Надя понимала причину и уже не могла на него обижаться. Скорее, она была ему благодарна.

Совсем скоро ей предоставилась возможность выразить ему благодарность лично. Однажды вечером Эля, как ни в чём не бывало, появился в беседке среди курильщиков. Его комната сверкала новеньким окном, дверь блестела свежей краской, а он сам с неизменно хмурым лицом отстирывал в подвале испорченные пожаром и ремонтом вещи. Несмотря на опасения Нади, он всё так же с удовольствием поддерживал разговор, хоть и не касался больше прежних излюбленных тем для обсуждения. Вместо этого они втроём с Леной разговаривали про Надин будущий переезд и их с Женей совместную жизнь, давали обещания писать друг другу письма и гадали, кого же подселят вместо Нади к Лене в комнату. Та лишь скрещивала пальцы и громко просила, чтобы не Ларису. Эльдар понимающе хмыкал, а вот Наде такая нелюбовь к учительнице была не очень понятна. Похоже, она опять что-то пропустила из общеизвестных событий, и ввиду скорого отъезда это было вдвойне обидно. Надя пообещала себе, что за оставшееся время вовлечётся в общажную жизнь настолько, насколько это возможно в рамках приличий. Но до того оставалось ещё одно незаконченное дело.

Время от времени Надя задерживалась в библиотеке допоздна под предлогом работы в архиве и, после того как Михаил уходил домой, она пробиралась в актовый зал. Там, под фальшивой полкой в дальнем углу прятались поддельные дневники архивариуса, спроектированные Надей и написанные Эльдаром. После долгого лежания в пыли под грузом кубков и дипломов их уже сложно было отличить от настоящих, тем более в темноте. Девушка терпеливо ждала момента, когда тетради исчезнут из тайника. Момента, который освободит её от охраны секретов бывшего архивариуса и, возможно, положит конец борьбе Эльдара и Комитета по безопасности. Однако дневники каждый вечер встречали её в целости и сохранности, и надежды медленно таяли.

В последние дни апреля Надя задерживалась на работе по-честному: она хотела оставить архив в наилучшем состоянии и старалась привести всё в порядок до майских праздников. На проверку тайника не оставалось ни времени, ни сил, и на какое-то время она пустила это на самотёк. Она была настолько занята, что даже не обратила внимания на шум, который раздавался сверху. Понимание, что в библиотеке есть кто-то ещё, пришло сильно позже, и она затаилась, надеясь, что незваные гости не обратят внимания на незапертую дверь архива.

Когда в библиотеке повисла тишина и она смогла выйти из архива, было уже глубоко за полночь. Надя недовольно покачала головой. Опять придётся ночевать в каморке гардеробщицы, вздохнула она, но это было не так страшно. В конце концов, она вряд ли рисковала нарваться на очередное ночное собрание Комитета по безопасности. Безопасники уже побывали здесь, и намётанный глаз Нади быстро определил, что кубки на фальшивой полке стояли не так, как раньше, и пространства там стало больше. Уже уверенна в том, что найдёт, она даже не стала освобождать полку. Сдвинула всё к дальней стенке шкафа, подцепила свободный край пилочкой и просунула под него ладонь. Пальцы нащупали гладкое дерево настоящей полки и больше ничего. Никакого шелеста бумаги. Ни одной тетради.

Необработанные края полок оставили на ладони ссадины, но Надя не чувствовала боли. Не чувствовала она и особой радости, или облегчения, или чего-то, что могла бы точно назвать. Как будто это должно было произойти уже давно, и все эмоции она уже испытала раньше. Осталась только звенящая пустота. Словно похищенные дневники были настоящими, и она действительно потеряла их навсегда. Что ж, она сможет очень искренне расстроиться.

Нет, потеряны не дневники, поняла Надя, глядя через окно на статую на площади и её бесформенную тень от почти полной луны. Она потеряла весь этот город. В Шахтаре её больше ничто не держало.