Найденный инструмент⁠⁠

20.11.2018

Снова глухо постукивал подвеской серый «Форд» пробираясь к Десноямску между буро-желтых полей, кое где уже покрытых снегом. Я снова вел машину, понемногу отходя от споров с тупоголовой врачихой, которая ставит штампик «осмотр врача пройден» на путевой лист. Каждый, блядь, раз тетенька, которая умеет только измерять давление, устраивает мне сцену из за повышенного утром.

За прошедшие десять дней мы неплохо продвинулись в деле по таджикам. Я подготовил и подписал у Дракона «маленькое» оперативное дело. С помощью десноямского розыска и запросов по банкам я установил всех четверых приобретателей спичек, вследствие чего мы уже имели конкретного подозреваемого – двадцатиоднолетнего жителя Десноямска Артёма Погорельского с «говорящим» погонялом «Горелый». Парни с земельного розыска залегендировали и провели под эгидой военкомата дактилоскопию у всего мужского состава курса технаря, где учился злодей, а вчера эксперты дали заключение, что и отпечатки на бутылках сильно похожи.

Мало того, похожий на мажора фээсбэшный капитан Апостолов, ангажированный Кабаном еще пятого числа, позвонил и сообщил, что по технике симка, зарегистрированная за Погорельским билась ночью рядом с адресом. Воспользовавшись фээсбэшными данными я сбегал и получил судейские санкции на биллинг и прослушку фигуранта.

В рамках дела оперативно организовали и провели выезд в Десноямск загадочников из оперативно-поискового бюро в народе известных как «наружка».  Они привезли мне неплохие фотки Горелого и мест его обитания, а так же материальчик, известный в узких кругах как «установка».

И, к сегодняшнему дню, я знал про Артёма Погорельского почти всё. Горелый учился на последнем курсе технаря по специальности электрика и готовился в армию. Жил с матерью и отцом, обычными работягами в среднестатистической трешке на четвертом этаже панельной девятиэтажки. Старший брат работал в аэропорту «Шереметьево» фасовщиком сухпайков и жил в Москве арендуя однушку. Учился Артём средненько. В ментовку не залетал. Короче, на первый взгляд, обычный парень из обычного города в обычной провинции обычной страны.

Однако были в нём и моменты, вызывающие подозрения в «необычности». Во-первых внешний вид. Одевался он как типичный нацик: лысая башка, бомбер, черные джинсы с берцами. Аккаунтов в социальных сетях Горелый не имел совсем. Однако усердным поиском была найдена одна фотка с концерта некоей Ксюши Гитлер, фолк-рок-наци певицы (чтобы эта хуйня не означала) на которой лихо отплясывал человек, похожий на Погорельского, державший в клешнях красную тряпку с черной свастикой.

Во-вторых, в бурсе, где учился Артём, многие однокурсники отказывались о нем говорить, многие были чем-то запуганы. Те кто говорили, рассказывали что он крайне агрессивен, и у него куча похожих на него друзей.

В-третьих, в «фейсбуке» брата Погорельского, упоминаний о, собственно, фигуранте не было, но была интересная запись: «С фашистами, даже родными, нельзя иметь дел» сопровождаемая стихотворением Симонова «Если дорог тебе твой дом».

Поэтому сегодня, в четыре часа дня мы с Ромой взяли рогатки (термин «пушки» ну ни хрена не подходит к пистолетам, изготовленным во времена Брежнева) и выехали в Десноямск, где нас ждала следачка с СК с подписанным постановлением на обыск.

Рома Веслов являлся одним из двух человек с которым мне было наиболее комфортно работать в коллективе Центра. (вторым таким был НС) В Центр он пришёл три года назад из штаба где (не по своей воле) протирал штаны больше полутора лет.  До этого мы вместе с ним работали в УЭБиПК в одном отделе, начальником которого был крайне мерзкий тип по фамилии Сугробкин. Это было настолько неадекватное животное, что полугодовая командировка в Чечню показалась нам спасением, и мы оба изъявили желание туда ехать. Рома победил, потому что пришел к товарищу, распределяющему командировки, ровно на семь минут раньше меня. (меня записали дублером, и я месяц всерьез раздумывал не сломать ли мне Роме руку). Во время его командировки меня подтянул Толич и я ушёл в Центр, предварительно задумав и исполнив хитрый план «набей ебало начальнику без последствий». Рома после командировки и отпусков, продержался с Сугробкиным меньше года, сдриснул в штаб и, после участия в штабной операции «каменная жопа», перевелся к нам.

Рома – человек весёлый, активный и неунывающий.  Он  подался в ментовку после срочки в армии в не самых простых войсках. Выглядел он как типичный спецназёр в ментовке. То есть он был временами подтянут и выбрит, а временами он подзабивал на себя, бухал и кабанел. Потом он снова брал себя в руки, вспоминал что есть такая тема как спортзал. И так по кругу из года в год. Я лично всегда ценил Рому, как человека очень надёжного, адекватного и отличного опера. Он быстро влился в наш маленький коллектив и реализовывал такие материалы, которым я, временами конечно, завидовал белой завистью. В ЦПЭ его темой была линия молодёжного экстремизма (линия объединяет зверьков типа спортивных фанатов, скулшутеров, ауешников и прочей гопоты), кроме того он делил со мной в паре этническую тему.

Прибыв без особой помпы, уже в темноте, в Десноямск и поручкавшись с Камышевским, мы пообщались с народом из розыска,  решив главный вопрос завтрашнего мероприятия - поиск понятых. То есть переложили эту проблему с наших плеч на горб Николаева с подчиненными. Договорились о старте операции «Разбуди Горелого» на завтра на шесть утра. Место сбора определили перед адресом проживания возможного злодея. Позвонили следачке, обрадовали её ранней побудкой и оговорили, где её забрать. Под конец приготовлений мужественно отказались от предложений Николаева «отметить приезд», я связался с командиром подразделения ОМОН, вписанного нами на завтра для  силовой поддержки, сообщил ему место и время встречи, изменить которые было уже нельзя.

Покинув отдел уже к девяти вечера, зохавали в кафухе не очень вкусный ужин, выпили приблизительно по пинте пенного и отпраивились в гостишку, спать. Вставать завтра было рано.

В шесть часов десять минут  утра  во дворе стандартной серой панельной девятиэтажки, что по улице Покорителей Атома в Десноямске было людно. Присутсвовали все, ангажированные нами: местные опера, собственно начальник розыска Николаев и Антоха, двое откуда то притащенных ими понятых, очень похожих на орков из Джексоновского кина, сонная следователь из комитета, выглядевшая так, как будто её всю ночь пиздили подшивками уголовных дел за 1918 год (в районных подразделениях следственного комитета люди пашут на износ, как на урановых рудниках) и четверо бодрых и весёлых парней из ОМОНа в камуфляже и с новенькими ПП «Кедр». Ну и еще экипаж ППС, пригнанный от личных щедрот Камышевским, для обеспечения порядка на улице. Они из машины не вылезали, к ним подошел Рома, сориентировав, как им быть..

Короткий инструктаж я провел уже под козырьком подъезда, Антоха открыл многофункциональным электронным ключом дверь, всем кагалом мы поднялись на четвертый этаж и остановились перед железной дверью, крашеной серой краской.

Позвонили в дверной звонок. Подождали. Снова позвонили. На третий раз за дверью послышалось шебуршание.

- Кто там - сонный мужской голос .

- Участковый – громко сообщил Николаев, пальцем закрыв дверной глазок – открывайте, полиция.

За дверью снова зашебуршали. В это время из противоположной квартиры на лестничной клетке с нечленораздельной руганью выползла бабка, видимо, с целью погонять «наркоманов хуевых». Видела бабка очень хорошо, поэтому, разглядев автоматы и надписи «полиция» на разгрузках тяжелых, бабка резко свернула свой спич и технично заперлась. В этот же момент открылась дверь нашего фигуранта, ОМОНовцы быстро просочились вовнутрь, отпихнув в сторону открывшего мужика в трусах и футболке. За тяжелыми в квартиру зашли Рома, Антоха и Николаев, я же остался со следачкой на лестничной клетке помогать разъяснять собственнику квартиры Погорельскому Сергею Васильевичу, кто мы и зачем здесь. Следователю помогать не пришлось, она разъяснила всеё сама, показала постановление о проведении обыска в квартире. Сергей Петрович документ прочитал, как человек непричастный, было видно что не понял нихуя, но с проведением обыска согласился. Кто бы не согласился, в таких то условиях?

Махнул мнущимся на лестнице понятым, зашли в квартиру.  Обычная трёха, полосатый кошак под ногами. В спальню хозяев заглядывать не стал, зашел сразу в дальнюю комнату к фигуранту. Под присмотром двух тяжелых, на расстеленном диване сидел, тупо уставясь в пол, успевший надеть спортивные штаны Артём. Спортивный парнишка. Я оглядел обстановку комнаты.  Диван, телек, стол, комп, стул. Над телеком две книжные полки. Советский одежный шкаф. На стене над диваном черный флаг с белым крестом в круге.

- Понял за чем пришли? – спросил я. Артём замотал головой

- Тогда пройдем на кухню, следователь тебе пояснит.

Следователь, которой было необходимо много писать, традиционно расположилась на кухне. По дороге я попросил старшего тяжелых оставить только пару человек (народу было многовато для стандартной советской квартиры). Двое вышли на лестничную клетку.

На кухне уже собрались одетый Погорельский старший, его жена в халате с абсолютно потерянным видом, понятые и Артём. Следачка зачитала постановление о проведении обыска (Горелый при озвучивании фактической части характерно дернулся –дошло), пояснила, что в настоящее время Артём Погорельский является свидетелем (с возможными изменениями в статусе, разумеется).Предложила выдать добровольно оружие и запрещенные предметы, если есть.

- Нет ничего- ответил Артём. Отец выразительно посмотрел на нас. Мать тихо плакала. Зачитали права пристутвующих и понятых. Начали.

К обыску приступили методично. Начали с кухни, раз там все и так тусуются. В отличие от клише всяческих фильмов, ничего не крушили и на пол не бросали: открыл дверцу, посмотрел, закрыл.  Поскольку народу было с лихвой, подошел к матери, попытался успокоить. Мне всегда было жаль родителей вот таких оленей как Горелый. Великовозрастные детишки косячат, а родителям седины и нервов добавляется.

Перешли в коридор, большую комнату. Ничего. Как и ожидалось, результаты принесла личная комната Горелого с балконом. В комнате нашли кастет, какие то наклейки с украино-бандеровскими флажками, пару книжек явно расистского толка, пару книжек эпохи третьего Рейха. Опа, даже «Mein Kampf» стоит, латвийское издание на русском языке. Их, и флаг со стены забрали тоже. Для изучения забрали системный блок. Изъяли телефон с симкой, на всякий забрали так же старый смартфон, валявшийся в столе. В ящике стола нашли коробок с охотничьими спичками с синими головками. Огонь, чё.

Под конец Антоха вытащил из-под кучи хлама на балконе пятилитровку с коричневой жидкостью. Понюхали, бензин с чем-то. Похоже, да. Отправим на экспертизу.

При обнаружении пятилитровки, смотревший всё время в стену Артем задергался, засуетился.

- Что это? – спросил отец, всё время присутсвовавший при мероприятиях. С появлением каждого изымаемого артефакта выражение на его лице менялось с отрицания и осуждения ментов на злость и какую-то обиду.

Артём молчал.

- Что это? - Почти крикнул отец.

Артём отвернулся.

Быстро осмотрели хозяйскую спальню, не нашли ничего важного.

Описали, упаковали в мусорные пакеты с бирочками изъятое. Подписали протоколы. Сообщили Горелому что он едет с нами на допрос. Вот тут он немного прервал молчание.

- Я могу приехать позже? - Спросил он (Блядь, ну прям партизан на допросе, видно, что голова засрана какой то идеей)

Нет – коротко ответил я - иди одевайся.

ОМОНовцы, во избежание эксцессов, прошли с ним в комнату. Горелый оделся, вышел. Да, пиздец. Бомбер, черная пидорка, черные свитер и джинсы  с берцами. Ахуеть, дайте две.

Николаев, Антоха и Рома вышли первыми с упакованной добычей. Выходя следом за тяжелыми Артём немного замялся у двери, и в это время отец залепил ему тяжелую пощечину.

- Мудак – только и произнес Сергей Васильевич.

- Не надо - Я оттеснил отца к кухне.

В спальне все так же тихо плакала мать Погорельского. Отвратительное утро.

Начало: Начало