Начало всего (7)⁠⁠

Заканчиваем знакомство с книгой Гребера и Уэнгроу "Начало всего. Новая история человечества".

Все части сложены здесь.

Коротко для ЛЛ: история доколумбовой Америки говорит нам, что ничто не вечно под Луной. Империи приходят и уходят. Люди решают жить без королей, и живут прекрасно. Когда-нибудь скоро и мы сможем начать жизнь по-новому и станем свободны.

После демонстрации случайности феномена государства авторы убеждают четателя, что законы общественного развития, выводимые обществоведами, на самом деле не очень-то обоснованы. Они задаются вопросом: должна ли истории иметь определённое направление развития? Неизбежна ли монархия? Существует ли "ловушка земледелия"? Судя по истории доколумбовой Америки, ответ на все эти вопросы - резкое "нет". Общества двигались туда и обратно, к земледелию и от него, к протогосударствам, и обратно.

Примером может служить Кахокия. Тысячелетие назад эта столица аграрного государства с населением в 15 тысяч была на вершине могущества. Но всё закончилось. Народ отверг такой способ существования и покинул эти места. Европейцы застали лишь мелкие племенные республики, живущие в балансе природы. О былом прошлом напоминали лишь отдалённые воспоминания.

Реконструкция Кахокии.

Авторы говорят с уверенностью, что общества, с которыми столкнулись колонизаторы, являлись продуктом длительных политических конфликтов и сознательных дебатов. Иначе невозможно понять приверженность индивидуальной свободе у гуронов и их соседей, которая повлияла в конечном счёте на понимание свободы и равенства в самой Европе и в мире в целом.

Можно списать опыт индейцев на их неграмотность, то есть на отсутствие письменности. Мол, дикие люди, дети гор, их знания к нам не относятся. Но нет. Пусть они не умели писать, но кое в чём разбирались. Сновидения толковали не хуже Фрейда. Нельзя отвергать их интеллектуальные традиции.

Своеобразность индейской истории подтверждает Хоупвеллская культура, что предшествовала Кахокии. У них были все элементы, необходимые для создания аграрного зернового государства. И земля у них была, и с кукурузой они были знакомы. Но они не стали этим заниматься, предпочитая жить разбросанными хуторами. Охотились, ловили рыбу, содержали огороды. Но никогда не съезжались в деревни. Это было что-то вроде "игрового фермерства", как в Амазонии. Влияние в обществе давали эзотерические знания, но следов существования постоянных элит или духовенства сохранилось мало. Что было - это развитая система кланов. Ритуал состоял из героических празненств и соревнований, которые заканчивались захоронением богатств под слоем земли и гравия. Эти традиции явно говорят о неприятии накопления богатства. Можно было бы списать всё это на локальную особенность, но по факту культурные особенности координировались на огромных пространствах.

Область взаимодействия Хоупвелл

Через сотни лет после упадка Хоупвелла мы видим развитие по знакомому сценарию. Стали возделывать кукурузу. Чаще воевать. Собираться в городки и строить земляные пирамиды. Кахокия стала крупнейшим городом севернее Мексики. Там выросла социальная иерархия с эксклюзивной элитой на вершине. По терминологии авторов, это был режим второго порядка с опорой на силу и харизму, но без контроля над информацией. Но очень скоро последовала эскалация насилия. В городе была возведена стена, не включавшая в себя отдельные районы. Она ознаменовала долгий процесс войны, разрушений и депопуляции. Люди стали покидать сначала сам город, а после и его окрестности. Территория стала дикой степью с покинутыми развалинами. Только редкие охотники оживляли её своим присутствием.

Похожая история наблюдалась и в местах к югу от Кахокии в бассейне реки Этова. Сначала были маленькие городки, каждый с храмом, площадью и домом собраний на ней. В захоронениях нет следов иерархии. Потом появились дворцы, курганы и гробницы. Люди покинули городки и съехались в столицу. Которая была завоёвана кем-то из внешних врагов. Всё кончилось, народ покинул город.

Этова-Маундз в период расцвета.

В регионе стали господствовать мелкие царьки. В конце концов власть их растворилась. Люди снова стали жить в маленьких городках с населением в сотни душ, эгалитарными клановыми структурами и общинным управлением. На совете каждый имел право слова, а к решению приходили согласием, куря трубку мира и выпивая чашку напитка с кофеином.

Культура консенсуса пробила себе дорогу в Европу, где деятели Просвещения за чашкой кофе в кафе восхваляли индивидуальную свободу и порицали религию. Даже табак пересёк океан, правда, не в трубке мира. Идеи терпели трансформацию по мере их перенимания.

Монтескьё с его политологией мог иметь неожиданных предшественников. На него могли повлиять идеи, воплощённые в племени Осейджи. Общество управлялось у них "маленькими стариками", которые занимались приложением натуральной философии к повседневной жизни (рядовые члены племени проводили утренние часы в молитвенном созерцании). Но это не была теократия. У каждого была своя задача в племени, включая последнего солдата. Легенды их говорят, что Водный народ убедил могущественный Земной объединиться в федерацию. Те вроде бы согласились, но потом последовала борьба и нечто вроде конституционной реформы. После чего объявлять войну договорились лишь при согласии каждого из кланов. Потом систему снова перестроили, что привело к разделению гражданской и военной власти под управлением наследственных вожаков. Неважно, сколько в этой истории правды. Важно, что это история народа, самого выстраивавшего свой социальный подарок, который не достался им от Бога. Прошло время, и в строках О духе законов станут угадываться идеи из древней легенды.

Доколумбова Америка убеждает авторов в том, что традиционные исторические схемы с появлением городов, государств и цивилизаций неверны. Тамошние общества явились продуктом другой истории, в которой вопросы власти, религии, личной свободы и независимости женщин были предметом сознательных дебатов, в которых общее направление было против авторитаризма.  Индейцы Северной Америки не только избежали эволюционной ловушки, приводящей от сельского хозяйства к империи, но и развили политическое чувство, повлиявшее в конечном счёте на мыслителей Просвещения и в конечном счёте на жизнь каждого.

В заключении авторы говорят нам, что история не движется по прямой. Прогресса не существует. Всё идёт по кругу. Они вспоминают в этой связи Мирчи Элиаде, известного румынского культуролога. Далее, они упирают на то, что история творится не столько объективными обстоятельствами типа технологий, сколько самими людьми, сознательно решающими, какие технологии принимать и как перестроить жизнь общества. При этом исторически они были более гибки, чем сейчас. Сегодня мы застряли и потеряли свободу вообразить и воплотить в жизнь другие формы существования общества. И даже забыли, что делали это в прошлом.

Вот мы и вернулись к вопросу из начала книги: как мы попали в такое положение? Упомянув, что данных, как обычно, не хватает, авторы предполагают, что одной из причин может быть постепенное разделение человеческих обществ на культурные ареалы. То есть обособление, разобщение человечества. Идентичность стала ценностью. Включился схизмогенез. Не зря археологи находят в Мезолите не только множество разных культур, но и первые индикаторы общественных лестниц, насилия и войн. И уже через насилие карнавальный принц превращается в настоящего монарха.

Результат насилия необратим, как и результат войны. Это не спорт. Однако авторы не видят причины предположить, что война всегда была с нами. Нет причины верить, что она запрограммирована в нашем мозгу. Напротив, человеку надо основательно задурить голову, чтобы он согласился пойти убивать и калечить. Свидетельств насилия в Палеолите немного. В Неолите они есть, но разбросаны неравномерно во времени. Война не была константой человеческой жизни и после начала фермерства. Замечу, что она и сегодня не является константой. Но это не говорит, что войны канули в прошлое.

Что отмечают авторы - это тесное соединение между патриархальным укладом и военной силой. Так было в империях древности, что у ханьцев, что у римлян, что у ацтеков. В Древнем Риме с одной стороны свобода была частным делом, а с другой - частная жизнь характеризовалась абсолютной властью патриарха над пленниками, кого считали частной собственностью. Но в любом случае, войны, зверства и взятие пленных случались уже задолго до империй. Ирокезы с гуронами были тоже воинственны, пусть авторы оправдывают последних, что те были жестоки лишь к чужакам. (Ага-ага. Наци действовали точно так же.)

По нашу сторону Атлантического океана патриархальная семья служила шаблоном для власти монарха и наоборот. Дети слушались родителей, жёны - мужей, а подданные - правителей, власть которых шла от Бога.

Публичные пытки в Европе семнадцатого века создавали жгучие, незабываемые спектакли боли и страдания для того чтобы донести месидж, что система, в которой мужья могут мучить жён и родители - бить детей, является на самом деле формой любви.

То ли дело гуроны. Они мучили пленных, чтобы своим не пришло в голову наказывать друг друга. У них насилие и забота были разделены.

В заключение авторы снова повторили, что сложные системы не должны обязательно быть организованы иерархически, что подтверждается историческими примерами. Люди экспериментировали с организацией своих обществ. Да, были монархии, были аристократии. Но существование больших человеческих сообществ не подразумевало автоматически их появления. Где-то иерархии были распущены, где-то монархи впрыгнули пространство, зарезервированное для поклонения богам. В шумерских храмах можно было найти много вдов, сирот и пленных. Они находили там приют и помощь, но и привлекались к труду. Со временем статус их понизился, и храм превратился в нечто вроде викторианских домов для бедноты. Первая свобода была потеряна, что со временем повлекло с собой потерю двух других. Похожий процесс порабощения авторы отмечают в трудах Франца Штайнера. Кончилось это патриархальным укладом. Антропологи феминистского толка уже давно связывают внешнее (мужское) насилие с трансформацией статуса женщины в семье.

Но не всё так грустно. Рабство отменяли уже много раз в истории. Как, похоже, и войну. Человек - хозяин своей судьбы. Массовое порабощение, геноцид, тюремные лагеря, даже патриархия и наёмный труд - всё это не факт, что должно было случиться. Авторы говорят нам, что в наше время общества приближаются к точке кульминации в мировой истории. Должно что-то случиться. Приходят новые понимания человека и его истории. Разоблачаются мифы. Приходят новые поколения, и то, что старики считали немыслимым, найдёт место в головах. Первый шаг уже сделан.

----------------------

И это должно быть  "новой историей человечества"?! Ну, не знаю... Готов согласиться, что человечество могло бы оставаться до сих пор в состоянии доколумбовых индейцев или австралийских аборигенов. И при этом чувствовало бы себя счастливым. Но случилось то, что случилось, и сегодня мир нарезан на иерархические структуры. Авторы, отвечая на вопрос, почему так вышло, не докапываются до основной причины. Могу представить себе простой ответ: те, кто организуются, действуют более эффективно. Армия лучше действует, если в ней есть командир и дисциплина. Я полностью согласен с авторами, утверждающими, что в государстве нет большего смысла, чем заставить людей подчиняться. Это нам говорил ещё школьный учитель в пятом классе: государство - это сила, держащая в повиновении народ. Точка. Конечно, в принуждении как таковом мало хорошего. Но это работает! Уже в шестом классе мы узнали, что было много разных народов. Например, поморские, и полабские славяне. Но их сегодня нет. Почему? Ответ учителя был прост: они не сумели создать централизованного государства. И послужили материалом для формирования других народов.

Государство не является обязательным и можно жить без него. Это - чистая правда. Так и колесо, и компьютер не являются обязательными. Можно жить и без них! Но нужно ли?

Могу согласиться и с выводом, что человек - хозяин своей судьбы. В конце концов, революции случаются и законы переписываются не с бухты-барахты. Во что не верю - так в то, что войну можно "отменить". То, что бывают долгие периоды без войны, можно объяснить благополучной жизнью. Имея отдельную квартиру, как-то сам становишься добрее, а коммуналки - источники конфликтов. Так и народы. Когда у всех всё есть - все довольны и не воюют. А когда крокодил не ловится, не растёт кокос - волей-неволей пойдёшь в набег, чтобы не сдохнуть с голоду.

Впрочем, на счёт неизбежности войн научный консенсус отсутствует. У меня есть хорошая книжка на эту тему. Придёт время - ознакомимся.