М*дак ли я за то, что не хочу иметь ничего общего с братом даже после того, как он попытался убить себя?⁠⁠

Перевод поста из сабреддита «Am I the asshole»

Я (27М) не разговаривал и не видел своего брата "Кевина" уже 5 лет. Я почти не разговариваю с нашими родителями или с кем-либо еще в семье. Когда мне было 22, а Кевину 25, я узнал, что у моей девушки, с которой мы встречались три года, был роман с Кевином. Я порвал с ней и вернулся к родителям, показав им доказательства их связи.

После месяца игнорирования попыток Кевина до меня достучаться и холодности с моей стороны, когда он приходил извиниться, родители сказали мне, что пришло время простить его. Они зашли так далеко, что организовали встречу с моей бывшей, Кевином и всей нашей большой семьей, чтобы объяснить мне, почему я должен простить их, особенно Кевина.

Все это ранило меня еще больше. Я сказал ему, что то, что они сделали, непростительно, особенно потому что Кевин был моим братом. Я равнялся на него, я бы сделал для него все, мы были очень близки, и он предал меня самым ужасным образом. Через пару месяцев после этого у меня появился шанс уехать от них подальше, и я им воспользовался. Я не говорил ни с Кевином, ни с родителями.

Последние пару месяцев я общался с двоюродным братом, потому что у бабушки были проблемы со здоровьем, и ситуация ухудшилась, поэтому я вернулся, чтобы навестить ее в больнице. На выходе я, к сожалению, столкнулся с Кевином. Он хотел поговорить, но я притворился, что не знаю его, и он начал плакать, говоря, что сожалеет и хочет наладить отношения. Я сказал ему, что он, должно быть, принял меня за кого-то другого, и ушел.

Позже кузен позвонил и сказал, что у Кевина очень серьезный психический срыв из-за того, что произошло. Очевидно, с тех пор, как я прекратил с ним контакт, его психическое здоровье сильно ухудшилось. Потом позвонили родители и умоляли меня повидаться с Кевином, потому что, если я буду рядом с ним, это даст ему душевный покой. Они надавили на моего двоюродного брата, чтобы он дал им мой номер телефона.

Я сказал, что не собираюсь этого делать. Мама начала плакать, говоря, что хочет вернуть свою семью, хочет, чтобы ее сыновья снова были рядом. Я ответил, что Кевин, она и отец все испортили, что они мне больше не интересны. Затем отец спросил, не могли бы мы все сесть, поговорить и извиниться за всю ту боль, которую причинили друг другу, чтобы все могло быть так, как было раньше. Я сказал, что не хочу разговаривать, и мне не за что извиняться.

На следующий день позвонил отец, и я мог сказать, что он плакал. Он сообщил, что Кевин пытался проглотить кучу таблеток. Видимо, они рассказали Кевину, что я сказал, и это довело его до крайности. Родители вовремя его нашли, и сейчас он в больнице. Они думают, что я смогу улучшить его психическое здоровье, если налажу с ним отношения, но я этого не хочу.

Я не считаю справедливым возлагать на меня ответственность за его психическое здоровье. Я даже не знаю, как бы я ему помог, когда каждый раз, когда я думаю о нем, все, что я чувствую, — это ярость, боль и предательство. Он мой брат, но я просто не хочу иметь с ним ничего общего.

Вердикт Реддита: не мудак