МАМА, КОГДА Я УМРУ? Глава 3 из 10⁠⁠

Предыдущие главы: 1 2

Давид просидел в темной комнате несколько часов. Он точно знал, что видел на экране телевизора свои похороны. Спустя какое-то время он сказал себе:
Тут есть объяснение. Самое легкое — это поддаться панике. Но настоящий мужчина должен уметь держать себя в руках в непонятной ситуации. Сидеть тут, схватившись руками за голову от того, что произошло что-то непонятное, смог бы любой ребенок. Встань и реши эту головоломку!
Итак, первое, что он должен был сделать — это позвонить матери.

Он вспомнил все странные события этого вечера: письмо об отце и странные происшествия в магазине были как-то связаны между собой. Теперь надо распутать этот клубок.
Мать не подняла трубку, ни на первый звонок, ни на десятый. Следующий шаг напрашивался сам собой — нужно срочно ехать в Ливингсдэйл, ту самую деревушку, где он родился. Все ответы он найдет там. Давид быстро собрался и вышел. Он купил билет на автобус и устроился в своем кресле. Ехать надо было несколько часов.

Дорога может обладать удивительным эффектом. Тревоги, терзавшие душу Давида, стали потихоньку исчезать, когда они выехали на трассу. Причудливые деревья, характерные для той местности, напоминали ему о великой красоте природы. Они были тут за много лет до его рождения и будут после его смерти. Сам Ливингсдэйл не отличался особой красотой. Но в нем был особый шарм той мрачности, которые часто воспевают поэты. Это место было олицетворением грусти. Давид ненавидел его. Он любил шум и яркость, и не терпел темные тона его родины.

Подъезжая все ближе к месту, которое он покинул еще в юности, он стал чувствовать, как волнение и тревога возвращаются в его душу с еще большей силой, чем раньше. Словно ему была дана небольшая передышка в пути, чтобы испытать истинные потрясения в точке назначения.
— Приехали, — устало буркнул водитель.
Это был последний пункт на их маршруте. Сюда не ездил почти никто, но автобус должен был ездить, так как на обратном пути забирал многих в город.

Давид торопливо вышел. Казалось, время никак не повлияло на здешние земли. Тропинки, небольшие домики и магазинчики были такими же, как он их помнил. Это еще больше встревожило его. Он надеялся, что за все эти годы Ливингсдэйл изменился. Это бы помогло его подсознанию меньше цепляться за прошлое, когда он будет проходить по той или иной улице.
Но нет. Вот скамейка, где они сидели с отцом. Вот дерево, под которым они часто сидели с дедушкой. Вот кладбище...

У Давида перехватило дух. Он быстрым шагом пошел туда, надеясь встретить хоть одно знакомое лицо, и сказать им, что он жив. Он почему-то решил, что мама будет сидеть у его могилы, и он непременно встретит ее. Давид подбежал к месту, где были похоронены его отец и дед. Как это принято, они были погребены рядом друг с другом. Он был уверен, что там он найдет и свою могильную плиту. Как только Давид убедился, что его могилы на кладбище нет, он вычеркнул главное предположение из своего списка.

Оно заключалось в том, в деревне могли спутать чей— то труп с его телом, и таким образом произошли ошибочные похороны.
«Итак, по телевизору я видел не то, что произошло, — думал Давид. — Тогда что? Будущее? Неизвестно. Делать выводы еще рано. То, что я не нашел своей могилы, еще ничего не доказывает. Я должен убедиться, что никто в этой сумасшедшей деревушке не считает меня мертвым. Для этого надо увидеть мать».

От кладбища до их дома было недалеко. Но путь показался Давиду очень долгим. Было раннее утро, на улицах не было ни души. Ему постоянно казалось, что он слышит за собой чьи-то шаги. Он оборачивался и будто видел какие-то тени.
«Тандем воображения с моей усталостью играет с моими страхами», — объяснял он себе происходящее.
Дедушка говорил ему в детстве, что минуты перед восходом — это время, когда злые духи бродят по улицам. И тем их больше, чем пустыннее эти улицы. Давида словно кто-то окликал. Ему слышался чей-то смех.

Иногда он так явно чувствовал за своей спиной присутствие чего-то огромного и злого, что холодный пот выступал на его лбу. Он не сразу решался обернуться. Все, что казалось ему детскими сказками, когда он повзрослел и уехал в большой город, теперь вновь стало обретать свою мистическую силу. Даже туман, неизменный спутник этих мест, казался ему пугающим союзником всего того зла, что таил в себе загадочный Ливингсдэйл.
Но вот он уже видит знакомый домик матери. Давид побежал к двери в надежде, что за ней его встретят криками радости...

Продолжение следует