Чума в Манчжурии 1910-1911. Часть 1⁠⁠

Автор: Сергей Ветров.

Каждый день одетые в защитные костюмы люди выходят на улицы Харбина, чтобы собрать жуткий урожай.

Каждый день они жгут за городом огромные смрадные костры.

Каждый день они рискуют жизнью, и началом конца может стать случайный вдох или дружеское рукопожатие.

Зима 1910/11 года в Манчжурии.

Чужая земля, привязанная к Империи ниткой железной дороги.

Чужой народ, живым океаном окружающий острова русских городов и железнодорожных станций.

Добро пожаловать в наш чумной барак, скидывай вон того мертвеца с нар, и ложись на его место, я тебе кое-что расскажу.

Знакомиться не будем.

Мы здесь ненадолго.

Чё пацаны, чума?

Начало двадцатого века — славная эпоха, эпоха стали и пара, паровозов и многотонных кораблей, робких тряпичных самолетов и величественных дирижаблей, немого кинематографа и громоздких телефонных аппаратов. Человеческий разум торжествует во всех сферах жизни, проникает в миры космоса и клеток, повелевает невидимыми волнами и изучает элементарные частицы.

Конечно, правительства ведущих империй непрерывно увеличивают военные расходы и оплетают Европу сетью агрессивных политических блоков, но международные мирные конгрессы, Женевские и Гаагские конвенции позволяют надеяться, что человечество вскоре откажется от насилия как от средства разрешения международных конфликтов. А если и не откажется — союз Российской империи с Англией и Францией, помноженный на мощь наших славных армии и флота быстро повышибает зубы всем нашим врагам — особенно если они говорят по-немецки. А с японцами в тот раз просто нечестно было, да и Куропаткин продал.

Медицина, сбросив с себя оковы средневековья, поскакала вперед семимильными шагами: во первых, конечно, Луи Пастер —он доказал, что инфекционные болезни передаются (внезапно!) методом заражения микроорганизмами, разработал и применил прививки от бешенства и сибирской язвы, определил основы иммунологии, и вообще дядька был крутой и настоящий столп науки — он придумал пастеризацию (ага, в честь него и назвали) сначала вина, а потом всякого другого жидкого, за что мы ему до сих пор благодарны. Особенно за вино.

Далее — профессор Кох. (Если вы читали рассказ про Ветлянскую чуму — они просто однофамильцы. Если не читали — прочитайте. Обязательно.)

У него в активе выделение возбудителя сибирской язвы, туберкулеза, холеры, важные соображения насчет сыпного тифа и куча работ по микробиологии. Роберт Кох в моем воображаемом пантеоне стоит в обнимку с Пастером, а ведь Пастер терпеть не мог немцев — обратите внимание, как скривился.

Боткин, Мечников, Минх, Листер, Рише и еще многие другие, о которых формат статьи не позволяет сказать даже пару слов, буквально выдернули медицину из догматов, которых она придерживалась до середины восемнадцатого века чуть ли не со времен Авиценны и пинками погнали вперёд.

Терпит крушение когнативно-миазматическая теория распространения инфекционных заболеваний. Установлено наконец, что от смердящей помойки за рыбным рынком ни чума, ни холера, ни даже самый завалящий грипп «самозародиться» не могут. (шуточка — бардак и поныне? ну такое). Оказывается, всё это время человечество убивали маленькие, но очень вредные существа, и выделяемые ими токсины. До изобретения антибиотиков все еще далеко, но враг наконец-то определен, и для борьбы с ним разрабатываются вакцины — убитые или ослабленные культуры возбудителей болезни, и иммунные сыворотки — препараты из животной или человеческой крови, имеющей иммунитет против определенной болезни.

Александр Йерсен — французский микробиолог, одно время работавший вместе с Пастером, открыл в 1894 году чумную палочку, доказал идентичность бацилл, заражающих человека и крысу. Yersinia pestis, чумная палочка — носит его имя.

Вот еще буквально пару слов про почти неизвестного доктора Хавкина — выходец из Российской империи, ученик Мечникова, по приглашению британского правительства поехал в Бомбей на ликвидацию вспышки чумы, и прямо там, на месте разработал и успешно применил первую противочумную вакцину - вакцину Хавкина. Именно эту её производили в Чумном форте возле Кронштадта русские биологи — как для своей страны, так и на экспорт.

Луи Пастер. Между прочим, многие его работы посвящены пиву — улучшению вкуса, отработке технологических процессов, фильтрованию и т.д. Отличный был дядька.

Роберт Кох. Намеренно заражал себя опасными болезнями. Играл в шахматы. В почтенном возрасте женился на молодой актрисе. Держал дома целую армию мышей для оытов.

Александр Йерсен. Джентельмен, ученый, путешественник. Однажды во Вьетнаме на него напали беглые каторжники — их было пятеро. Он сумел отбиться, хотя ему сломали ногу, палец на руке и ударили копьем в грудь. Потом он пришел на их казнь. Первым посадил во Вьетнаме каучуковую плантацию. Сотрудничал с компанией Michlen.

Владимир Хавкин. Первая рабочая противочумная сыворотка — 90% защиты от бубонной чумы! Таки коренной одессит. Сделал прививку Махатме Ганди.

Вообще, ушибленная трагедией в Ветлянской Российская Империя многое сделала для того, чтобы этого больше никогда не случилось — эксперименты в «чумном форте» и Императорском институте экспериментальной медицины, опыт борьбы с чумой в Бомбее, многочисленные полевые экспедиции в Астраханские степи, разработка первых защитных изолирующих костюмов, и, главное, способность производить двести тысяч доз вакцины в год. Мы были готовы.

Чума тоже.

Манчжурия, 1910 год.

Несмотря на то, что японцы по итогам войны выкинули русских из Порт-Артура и Дальнего, и получили контроль над южной частью Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), позиции русских, особенно в северной части края, все ещё сильны: русское население Манчжурии составляет около 75 тысяч человек, местная экономика во многом заточена на Российскую империю, территории, прилегающие к КВЖД (заодно и наиболее экономически развитые) отчуждены в собственность администрации дороги — фактически, в собственность Империи. На российских подданных действует правило экстерриториальности — они не подчиняются китайским судам и властям, а все проблемы с местными решаются совместными комитетами взаимных сношений («цзяошэцзюй» они назывались, что бы это не значило), а то и просто казачьми нагайками. Китай слаб, такие времена.

Харбин, основанный русскими строителями в 1898 году как железнодорожная станция, к 1910 году был столицей «Русской Манчжурии», с населением около 70 тысяч человек, процентов 40 из которых составляли приезжие из Российской Империи.

Харбин в начале 20 века

У Харбина был город-спутник Фуцзядян, населенный китайскими рабочими и управляющийся китайской же администрацией: большой, шумный, неопрятный, и толком не контролируемый. До 1870 года господствовавшие в Китае маньчжуры запрещали китайцам селиться в Манчжурии — это была их «титульная земля», историческая родина и всё такое. После отмены этого запрета народ, который в срединном Китае буквально задыхался от нищеты и безземелья, стал быстро заселять пустующие территории. Железной дороге и стремительно растущей экономике требовались рабочие руки – и переселенцы из внутренних областей Китая двигались на север постоянно увеличивающимся потоком. Люди, отправившиеся в путь в поисках лучшей жизни, находили на новых местах всё то же, что и на родине — нищету, беззаконие и бесправие, да еще оторванность от родных общин и ощущение «временности» переселения (вот-вот повезёт, подниму денег, вернусь на родину и куплю старухе-матери домик у реки). Им не везло, в основном.

Всё это приводило к особенной грязи и неустроенности переселенцев: пили, курили опиум, дрались, воровали и ходили по борделям в Фуцзядяне и окрестностях значительно чаще, чем в остальном Китае – и жили они там, набившись в огромных количествах в маленькие, грязные фанзы в обнимку с крысами, блохами и вшами.

Газета «Русский Вестник» за 1911 год покажет нам, как это выглядело:

Если вы хотите составить себе даже слабое представление о Фуцзядяне, вообразите хотя бы громадное число фанз, скученных массами, навалившихся друг на друга, прилепившихся одна к другой и изредка расступающихся, чтобы оставить место для узкой дороги, на которой вязнет в грязи арба, запряжённая несколькими лошадьми… В каждой такой фанзе ютятся 20–25 чел., спящих вповалку на „канах“ (вроде низких нар). Слюдяные окна не дают притока воздуха. У самой двери образуется от отбросов помойная яма, часто сливающаяся с такой же ямой у дверей соседа… В.М. Богуцкий, доброволец, врач-эпидемиолог, член противочумного бюро.

Газета «Русский вестник» о санитарном состоянии города

Предисловие затянуто, но, надеюсь, вы словили атмосферу.

Начали.

12 октября 1910 года у заведующего железнодорожной больницей станции Манчжурия (тысяча верст от Харбина) зазвонил телефон: ему сообщили, что в доходном доме Шардакова, что по Александровскому проспекту, за последние пять дней умерло девять плотников-китайцев, и приходите посмотрите, а то мы волнуемся. Отправившись по указанному адресу, доктор обнаружил там лишь брошенные повсюду в беспорядке вещи и посуду, а в углу – старого больного китайца. Китайца забрали, изолировали, попытались лечить – а потом, конечно, вскрыли, чтобы посмотреть, от чего же он умер. Из биоматериала, которым щедро поделился погибший, легко выделили чумную палочку: это была легочная чума, и по поселку как раз разбежалось около двадцати ещё живых её носителей…

Чума и раньше посещала эти места: в Манчжурии живут те самые сурки-тарбаганы, в популяциях которых циркулирует yersinia pestis, и за ними охотятся кочевые группы охотников за шкурками, которые иногда, после особо неудачной охоты вымирают целыми артелями. Амурские казаки временами находили мертвых охотников за тарбаганами, кочевья, в которых не осталось никого живого, или бесхозные стада в степи (хотя, возможно, не такие уж бесхозные — это же казаки). Низкая плотность населения, удаленность поселений друг от друга служили естественным препятствием против распространения чумы, пока не пришли русские, и не построили железную дорогу.

Так что дальше эпидемия поехала на поезде, поражая станции одну за другой с запада на восток. В Харбин чума пришла через две недели, когда городские власти случайно узнали о прибытии в город тяжелобольного богатого китайца, и выехавший к нему врач приехал уже на вскрытие: легочная чума это быстро и надёжно. Контактировавших изолировали, но было уже поздно: китаец был явно такой не один, и в Фуцзядяне всё быстро вышло из под контроля – особенно, если учитывать, что местное начальство ничего особо и не пыталось контролировать. Ситуация развивалась довольно буднично – работали рынки, школы и театры, и спешащая по своим делам публика, прижимая к лицам носовые платки, обходила почерневший труп китайца, валяющийся в грязи посреди улицы. Разумеется, через пару месяцев, когда Харбин вышел на уровень в сотнятрупов/день, число гуляющих заметно сократилось.

После первых же смертельных случаев управление КВЖД сформировало железнодорожную санитарно-исполнительную комиссию, в состав которой вошли городские врачи, полиция, представители железной дороги и городского совета. По решению комиссии город был разделен на восемь участков, за каждым из которых был закреплен врач, несколько санитаров и переводчик, в нескольких верстах к северу от города был организован чумной пункт, созданы летучие отряды для поиска и перевозки трупов и заболевших, введен карантин для приезжающих и уезжающих, затребован дополнительный медицинский персонал. Правильные и почти своевременные меры не позволили предотвратить катастрофу, потому что негативные факторы:

Ну, во-первых, чума сразу приняла стойкую легочную форму – а это довольно паршиво само по себе.

Ветеранам чумного цикла — напоминаю, а тем, кто здесь впервые — сообщаю:

легочная чума без своевременного лечения специальными антибиотиками имеет практически стопроцентную смертность и невероятно заразна. Заразившийся легочной чумой — обречен, тот, на кого кашлянул зараженный — наверняка заразится. Инкубационный период составляет от пары часов до пары суток, а затем начинается кашель, и взвесь из мельчайших кровавых брызг, обогащенных бациллами чумной палочки вдыхается случайными прохожими на рынке, товарищами по артели, соседями по столу, родными и близкими. Быстро нарастают одышка, жар, нестерпимая головная боль, начинается рвота.

Резко нарушается сознание, появляется бред, галлюцинации, желание куда-то бежать и спасаться: человек понимает, что смерть уже занесла над ним свою остро заточенную косу, что он обречён. Ослабевшие, агонизирующие жертвы кашляют почти непрерывно, покрывая всё вокруг себя кишащей заразой мокротой.

Больной чумой китаец пытался сбежать, и теперь привязан к кровати

Агония чумного китайца

Во-вторых, спешно присланная из России вакцина доктора Хавкина, на которую возлагались большие надежды после её сверхуспешного дебюта в Бомбее, показала «ограниченную эффективность» - почти нулевую. Сам Хавкин указывал, что вакцина неверно хранилась/транспортировалась/применялась, что при правильном её применении массовая вакцинация населения могла бы… Скорее всего нет, не могла бы. Тогда еще никто не мог знать, что эффективная, действительно эффективная против бубонной формы вакцина окажется абсолютно бессильной против легочной. Лекарство, на которое возлагались такие большие надежды в этот раз оказалось совершенно бесполезно. В активе врачей оставались карантин, дезинфекция, маски, и бесконечно тёплый, лечебный огонь.

В-третьих, категорически не хватало (его всегда не хватает на эпидемиях) образованного медицинского персонала: в самом начале эпидемии в городе насчитывалось 47 русских врачей (частных, железнодорожных, военных, городских), и 11 иностранных —включая в это число практика традиционной тибетской медицины Ешилобсана. Также в городе работали французский и несколько английских врачей. Китайские врачи, санитары и служащие были заняты собственным выжи.. вымиранием — в связи с повальной безграмотностью и похуизмом они даже не надевали на лица повязки и стремительно заканчивались, и я вам про них сейчас как расскажу в следующем пункте!

И, наконец, в-четвертых огромную роль сыграла низкая образованность местного населе… китайцы. Китайцы это просто я фигею с них вообще. Отношение средневекового (да, средневекового же!) китайца к жизни, смерти и чуме это жгучая смесь фатализма, пофигизма и идиотизма. Слово современникам:

Что же тут удивительного, если при таких условиях чума вызвала огромную смертность, если китайцы падают сотнями и лежат неубранными в грязи и мрут тут же, заражая и без того ужасную атмосферу; если никакой санитарный надзор прямо-таки практически невозможен, если в каждой фанзе просыпающиеся китайцы оставляют один-два окоченевших трупа каждую ночь. Письмо из Харбина в газету «Русский вестник»

Заболевший и кашляющий кровью сосед для них не был поводом для паники – после его смерти будет справедливая дележка имущества, и все заинтересованные получат свою долю (Курение убивает). Настоящей проблемой были «лаомаоцзы» - русские врачи, которые в сопровождении полиции устраивали адресные обыски, и горе всем, если они найдут труп – всех заберут с собой, а потом неизвестно, когда отпустят, если вообще отпустят. Именно поэтому каждый раз после наступления темноты десятки китайцев на саночках развозили в разные стороны покойников, чтобы их тайно захоронить, а если у усопшего не было родственников и друзей то просто бросить на снегу непогребенными. Практически все трупы умерших от чумы и подброшенных на улицы китайцев были голыми — их одежду снимали их нищие товарищи и пытались доносить на себе. (!!!!!!!) Тех, кого ловили с трупами отправляли на карантин, и «похоронные команды» начали шифроваться — если, к примеру, порубить труп (чумной, блин, труп!!!) на части, и сложить в мешок, то глупые русские не догадаются, что это там мы везём, и можно спокойно ехать хоронить его в сугроб. Или не в сугроб - те, кто по-настоящему любили своих родственников и заботились об их загробной жизни, стремились похоронить их рядом с могилами предков - и, выжидав момент, пытались отправить покойника на родину, разнося при этом чуму на юг.

Из-за ограничений Пикабу всё не уместилось. Чумное продолжение следует...

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_60422

Автор: Сергей Ветров. Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_267960619

Наш Архив публикаций за май 2020

А вот тут вы можете покормить Кота, за что мы будем вам благодарны)

Продолжение: Чума в Манчжурии 1910-1911. Часть 2