Char G1. 50 оттенков неудачи⁠⁠

Привет!
История проектов программы G1 - одна из моих любимых в истории французского межвоенного танкостроения. В ней случилось сосредоточение всего: как революционных и дальновидных идей, так и тугодумия, коррупции, ужаса и производственного ада. В общем, всё наше самое любимое.

Итак, первый акт драмы стартовал в самом конце 1935 года, где 18 декабря Пехотное управление выдало требование к 20-тонному танку поддержки пехоты (непосредственно Char Moyen d’Infanterie de 20 tonnes). Изначальные требования были совсем примерными: масса до 20 тонн, вооружение из 47-мм пушки и пулемёта, скорость до 50 км/ч, броня до 40 мм и соответствующие габариты. Отсюда можно сделать вывод, что военным поднадоели танки, которые небезызвестная фирма Renault удивительно успешно продавливала в войска. Глядя на такие машины, как R35, D1 и D2, картина встраивается удручающей. Почему? Да потому, что во-первых, эти танки основывались на требованиях к боевым действиям уже прошедшей войны, а во-вторых, эти машины стремились просто быть лучше предыдущих хоть на грамм.

B1 - мощнейший танк на вооружении французов в 1935 году

Объективно, 20-тонный пехотный танк должен был стать заменой D2 в духе былых времён: лишь бы не хуже. И на этом этапе в проект вписалась толпа участников:
Renault, где во главе проект встал сам Луи Рено
Lorraine-Dietrich
BDR (Baudet-Donon-Roussel)
SEAM (Societe d'Etudes et d'Applications Mecaniques)
Fouga
SOMUA
FCM (Forges et chantiers de la Méditerranée)
Batignolles
Сразу стоит отметить, что SOMUA и FCM отвалились от проекта в самом начале и об их наработках мало что известно. А Batignolles лишь высказались о желании участвовать и на том остановились.
Безудержное веселье началось, когда в мае 1936 года военные выдали новые требования к проекту. Им хотелось усилить бронирование, сделать машину газонепроницаемой и оставить её в пределах стандартных ЖД платформ. Масса ожидаемо осталась в установленных пределах, как и прочие параметры. Думаю, понятно, что уже существовавшие наработки попали под удар, но справедливости ради, заказчик особо не торопил.
20 февраля 1937 года собиралась комиссия по рассмотрению существующих наработок. Дальше всех успели продвинуться Renault и SEAM. Существует инфа, что вторые даже начали работать над прототипом. Тогда же стало известно, что фирма SOMUA захотела просто переработать существовавшие машины, а в FCM точно так же захотели переосмыслить свой танк FCM 36. И в обоих случаях они захотели вкорячить в корпус 75-мм гаубицу, подражая B1. Остальные КБ предоставили только общие наработки.
Чтобы никто не расслаблялся, военные в феврале 1938 года выдали обновлённые требования к проекту. Главным обстоятельством было увеличение массы до 35 тонн. Так же возникла идея заменить 47-мм пугач на универсальную 75-мм пушку в просторной башне. Таким образом, можно было отказаться от примитивной гаубицы в лобовой проекции и разгрузить, наконец, командира. И именно тогда появилось обозначение G1.
Забавно, что компания Renault, не добившись заказа (и аванса), сдвинула разработку G1 на второй план, работая над ним, как говорят, до 40 часов в неделю. И можно полагать, что они не одни так надулись, кинув военных как соседа дядю Мишу.

Реконструкция внешнего вида проектов G1

И невзирая на то, что работы шли неспешно, результаты могли быть многообещающими. Для начала, адекватное противоснарядное бронирование и длинноствольная 75-мм пушка в просторной башне с наворотами, не просто сулили танк, лучший на вооружении Франции, но и в мире по меркам 1938 года.
Фирмам обещали денег лишь на постройку прототипов в обмен на полностью проработанные проекты. Из-за этого отвалилось уже несколько компаний.
Lorraine предоставили деревянный макет G1L в натуральную величину. Фотографий не сохранилось, но глядя на реконструкцию проекта, узнаётся ходовая, выполненная по схеме транспорта Lorraine 37L, успешно поставлявшегося в армию. G1L предусматривал соответствие требованиям и выглядел вполне перспективным. На постройку прототипа фирма запросила 2,8 млн франков и обещала соорудить прототип к 1939 году.

В том же 1938 году военные сообразили, куда дует ветер, уносящий и деньги и проекты в чёрную дыру. 8 июня была собрана государственная комиссия под руководством военных инженеров из минобороны. Эти специалисты должны были общаться напрямую с КБ фирм, чтобы те не отвлекались на бюрократию и затяжные консультации.
Из гонки отвалилось несколько КБ и в работе остались проекты, обозначенные как G1R (Renault), G1P (SEAM), G1B (BDR), G1L (Lorraine). Проекты прочих буксовали и были далеки от перечисленных.
Интересная ситуация сложилась с башнями. Заказчик хотел, чтобы в проектах участвовали перспективные и универсальные ARL 3 и FCM F1 (на выбор). По дальнейшим наработкам будет видно, что прислушались к этому только в Lorraine, разработав погон башни под один из вариантов. Все прочие же городили свои варианты, а Renault и вовсе выдали два.

Один из макетов G1R

Именитая компания Renault настолько не торопилась, что создавала впечатление слишком в себе уверенных или наплевавших на всё. Надо ли говорить, что будучи фаворитами в гонке, они до оккупации Франции построили два деревянных макета?
Но надо отметить, что G1R отличался оригинальной конструкцией. Это была далеко не телега для преодоления "лунного ландшафта", а вполне футуристичная и универсальная машина. Но на бумаге и в дереве. Причины, по которым Луи Рено профукал перспективы перед собой, можно брать вообще все. Следите за руками: он был уверен (интересно, почему?), что военные, как обычно, выберут их проект. КБ не спешило, а ждало денег на постройку прототипа, прочие расходы, а лучше - договор на всю малину. Очень важно держать в голове и то, что фирма была нагружена работами над существовавшими машинами, которые активно эксплуатировались, находились в производстве и нуждались в модернизации. Иными словами, Renault хватало и заказов и франков.

BDR и SEAM выбрали странный и (как кажется) лёгкий путь. Первые вонзились в создание старой доброй громоздкой конструкции с давно устаревшей и ненадёжной конструкцией подвески. Но стоит полагать, что это была попытка предложить знакомую концепцию, которую легче освоить. Они упрямо гоняли эту форму, но в какой-то момент военные решили, что такой танк им не интересен. Корпус танка без башни, уже почти готовый, был приобретён для испытаний Управлением пехоты в марте 1939 году. По их заказу машину переделали в гаубичную самоходку с 75-мм пушкой. Машина получила обозначение ARL 40 V39 и вяло испытывалась, а с поражением Франции сгинула.

ARL 40 V39 на испытаниях. Хорошо видно 75-мм орудие "повышенной мощности" и командирскую башенку

Фирма SEAM оказалась хитрее: для работы над прототипом G1P ("Poniatowski") они выколотили из бюджета 1,2 млн франков и внезапно не затянули работу. Машину они разрабатывали, явно переосмыслив существовавшие технологии, что систематически практиковалось французскими танкостроителями для ускорения разработки и удешевления производства. И до этих пор военные были падки на знакомые конструкции, что позволяло пропихивать говно посредственные образцы на вооружение. И как будто того было мало, в SEAM придумали сколотить толстенький аналог среднего танка типа S35 с гаубицей как у B1. Незаконченный, но ходовой прототип они предоставили ещё в 1936 году. У машины не было вооружения, нормального двигателя и башни. За пару лет танк прошёл ряд улучшений, пока военные вносили правки к техзаданию. В 1939 году SEAM заказали у ARL башню для размещения заветной 75-мм пушки, но заказ реализован не был. G1P так и не довели до ума, в руки немцев он попал в довольно забавном состоянии.

Фоток этого парня сохранилось несколько штук и в хорошем качестве

Всё, что смогли построить по работам с G1, было уничтожено либо самими французами, либо оказалось в руках немцев и после изучения улетело на свалку. Были ли у французов шансы построить свой ОБТ? Ну, смотрите: взяв любой из перечисленных танков, предстояло полностью перестраивать существовавшее производство бронетехники. А учитывая, что в этот раз военные не были готовы принимать по программе любую хрень, как случалось прежде, складывается впечатление, что танк стране был нужен больше, чем производителю. Ведь если вдуматься, победителю конкурса предстояло вводить новые техники, модернизировать производство для непривычных узлов и агрегатов. А конкурентам, чтобы не остаться у разбитого корыта и перехватить хоть какие-то заказы, точно так же пришлось бы производить элементы новой машины. Военные ждали этого события в 1940 году, но все мы знаем, что тогда случилось. К тому же, во время описываемых событий в 1939-1940 гг, они ещё хотели наращивания производства и модернизации состоявших на вооружении машин.

Подводя итог, мы приходим к выводу о том, что G1 - аутсайдер французского танкостроения, болтавшегося в неэффективных решениях, устаревших взглядах и подозрительных схемах. На мой скромный взгляд, у французских танкостроителей был какой-то план и они его придерживались. Обсуждение того, как французы применяли свои былинные танки в бою, я предпочту оставить комментаторам (как шутки про белые флаги, зеркала и задние передачи).
А с G1 я закончил. Спасибо за внимание!