Серия «"К самому себе" Марк Аврелий»

Простое, но действенное средство для того, чтобы научиться презирать смерть - это воскрешать в памяти тех, кто жадно цеплялся за жизнь. Чем им лучше, нежели умершим преждевременно? Лежат где-нибудь и Катилиан, и Фабий, и Юлиан, и Лепид, и им подобные, многих схоронившие, а затем погребенные и сами. Разница во времени вообще незначительна, да и при каких условиях, с какими людьми и в каком жалком теле придётся провести это время! Итак, не считай всё это важным. Оглянись назад - там безмерная бездна времени, взгляни вперед - там другая беспредельность. Какое же значение имеет, по сравнению с этим, разница между тем, кто прожил три дня, и прожившим три человеческих жизни?

Всегда иди кратчайшим путем. Кратчайший же - путь, согласный с природой: он в том, чтобы блюсти правду во всех речах и поступках. Подобное решение избавит тебя от утомления, борьбы, притворства и тщеславия.

Марк Аврелий предлагает визуализацию, практикуя которую можно притупить страх смерти. Нужно представлять людей, живших и творивших до нас. Можно представить и тех, кто жадно за эту жизнь цеплялся, например, используя многочисленные средства омоложения, пытаясь обмануть природу. Где они все? Удалось ли им миновать неизбежное? Не лучше ли было, вместо желания отсрочить свой уход, просто наслаждаться настоящим?

Мы устроены так, что наше прошлое, представляя его в любой момент жизни, оказывается всего лишь мгновением, с набором потертых неярких воспоминаний. Неважно, окунаемся мы в них в 25 лет, 50 или 70, этой жизни всегда кажется мало, ведь прожитые годы сжимаются в жалкие секунды. В этом смысле, между 3 днями и 3 жизнями нет никакой разницы.

Будь подобен скале: волны беспрестанно разбиваются о неё, она же стоит недвижимо, и вокруг нее стихают взволнованные воды.

Я несчастен потому, что со мной случилось то-то и то-то. - Отнюдь нет. Наоборот, я счастлив потому, что, хотя это и случилось со мной, я все же не предаюсь печали, не сломлен настоящим, не трепещу перед грядущим. Случиться ведь это могло со всяким, но не всякий бы остался чуждым печали. Почему же первое более несчастье, нежели второе счастье? Назовёшь ли ты вообще несчастьем для человека то, что не препятствует человеческой природе достичь ее цели? Но кажется ли тебе таким препятствием то, что не вступает в противоречие с требованиями человеческой природы? В чем же заключаются эти требования? Ты знаешь их.

Разве случившееся мешает тебе быть справедливым, великодушным, благоразумным, рассудительным, осторожным в суждениях, правдивым, скромным, откровенным и обладать всеми другими свойствами, в наличии которых особенность человеческой природы? Не забывай при всяком событии, повергающем тебя в печаль, опираться на основную мысль: "Не событие это является несчастьем, а способность достойно перенести его - счастьем".

Один из самых известных и красивых фрагментов Марка Аврелия. Метафора со скалой отражает образ стоического мудреца - непоколебимого перед внешними обстоятельствами. Даже самые бурные воды разбиваются о неё, не сумев ничего противопоставить.

Стойкость перед любыми жизненными потрясениями есть подлинное счастье. Не нужно сильно расстраиваться, если произошло что-то неприятное, и пасовать перед трудностями. Свойство человеческой природы переносить удары судьбы, способно вдохновить и придать сил для борьбы с чем угодно.

Если бы кто-нибудь из богов сказал тебе, что ты умрёшь завтра или уже во всяком случае послезавтра, то едва ли ты стал бы добиваться, чтобы это произошло послезавтра, если ты не труслив до низости. Ибо ничтожна разница! Точно так же не считай очень важным, умрёшь ли ты по истечении многих лет или же завтра!

Всегда размышляй о том, сколько умерло врачей, хмуривших чело над ложем больного, сколько математиков, гордившихся своими предсказаниями смерти другим людям, сколько философов, распространявшихся о смерти и бессмертии; сколько воителей, загубивших множество людей, сколько тиранов, пользовавшихся своей властью над чужой жизнью с таким высокомерием, точно они сами были бессмертны. Сколько погибло целых городов, как Геликия, Помпеи, Геркулануми бесчисленное множество других. Вспомни и тех, кого ты знал лично: один хоронит одного, другой - другого, а затем умирают и сами - и все это в течение краткого промежутка времени. Смотри на всё человеческое, как на мимолётное и кратковечное - то, что было вчера ещё в зародыше, завтра уже мумия или прах. Итак, проведи оставшийся момент времени в согласии с природой, а затем расстанься с жизнью так же легко, как падает созревшая олива: славословя природу, ее породившую, и с благодарностью к произведшему её древу.

Когда человек оглядывается назад, на своё прошлое уже в сознательном возрасте, будь то 30 лет, 50 или 70, минувшее кажется ему коротким мигом. В голове мелькают отдельные, порядком искаженные и потускневшие воспоминания, плохо связанные друг с другом; проносятся сцены, не способные вызвать прежних эмоций. И кажется, что не было длинного пути, не было медленно тянущихся будней с их рабочей рутиной, не было прежних проблем, переживаний, ссор и обид, вещей, которые повергали в ужас или волновали. Остались только отдельные картинки, и вопрос разве что в их накопленном количестве. Но имеет ли оно хоть какой-то смысл?

Последующее всегда родственно предыдущему. Здесь мы имеем дело не со счислением разнородного, лишь насильственно приводимого к единству, а со связью, сообразной разуму. И подобно тому, как гармонически слажено всё сущее, и все возникающее являет не бессмысленное чередование, а чудесную внутреннюю близость.

Всегда помни изречение Гераклита: "Для земли смерть стать водой, для воды - воздухом, для воздуха - огнем и наоборот". Следует помнить и о человеке, забывшем, куда ведет путь, и о том, что люди отступают от всё пронизывающего разума Целого, с которым они находятся в постоянном общении, о том, что чуждым кажется им то, с чем они сталкиваются каждый день, что не нужно говорить и поступать как во сне (ибо и тогда нам кажется, будто мы говорим и действуем), и что не следует поступать подобно детям, слепо подражающим примеру родителей.

Размышления Марка Аврелия согласуются с диалектикой Гераклита. Всё в мире настроено очень тонко и разумно, поэтому мы имеем не бессмысленное чередование явлений, а гармонию с её внутренней логикой, которая выражается законом "единства и борьбы противоположностей". Такие начала, как, например "день-ночь", "горячее-холодное", "жизнь-смерть" и др., находятся одновременно и в единстве, поскольку не могут существовать друг без друга, так и в борьбе. Борясь друг с другом, начала (или перечисляемые Гераклитом элементы) порождают движение, изменчивость, динамичность нашего мира на локальном уровне, не нарушая его глобальную целостность и устойчивость.

Поутру следует сказать себе: «Сегодня мне придется столкнуться с людьми навязчивыми, неблагодарными, заносчивыми, коварными, завистливыми, неуживчивыми. Эти свойства проистекают от незнания ими добра и зла. Я же, познавший прекрасную природу добра и постыдную – зла, понимаю и природу тех, кто заблуждается. Они мне родственны не по крови и происхождению, а по божественному соизволению и разуму. Я защищен знанием от их зла. Они не могут вовлечь меня во что-либо постыдное. Но нельзя и гневаться и ненавидеть тех, кто мне родственен. Мы созданы для совместной деятельности, как ноги и руки, веки, верхняя и нижняя челюсти. Поэтому противодействовать друг другу – противно природе; а досадовать и чуждаться таких людей и значит им противодействовать».

Марк Аврелий использует рассуждение Сократа о том, что человек зол или низок не сам по себе, а по незнанию добродетели. Стоит объяснить ему природу вещей и он начнет исправляться. Возможно, это было верно для рефлексирующих греков, способных на твердые убеждения и желание совершенствоваться в моральном плане. Однако, это очевидным образом расходится с общей практикой, ведь творящий зло прекрасно отдает себе отчет в том, что делает. Он знает, как поступать не нужно и что за это последует наказание, но, либо не может сопротивляться своей аффективной природе, либо надеется оказаться хитрее многих предшественников.