Работа в психиатрической больнице часть 2
В продолжении вчерашнего поста.
Работа в психиатрической больнице часть 1
Женское отделение старого корпуса больницы занимало 2 этажа, в 3 этажном здании.
1 этаж 5 отделение на платной основе стационарного пребывания.
2-3 этажи 6 женское отделение. 2 этаж острое, 3 пациенты с хроническим течением заболевания, но там лежали на постоянной основе, то бишь жили, бабушки. В дальнейшем, и это уже было при мне администрацией больницы было решено организовать геронтологическое отделение совмещенного типа, мужчины и женщины. В геронтологии меня попросила поработать заведующая отделением, катастрофически не хватало персонала, и вышло, так что я был и за санитара и за медсестру. К тому моменту я уже научился ставить инъекции, капельницы делать раскладку препаратов, вести медицинскую документацию по наблюдению за пациентами, прочие бумажки типа учета препаратов, а в психиатрии все препараты жестко учитываются. И мне это было интересно хоть и тяжело. Работал я там, так же в летние каникулы.
Что из себя представлял контингент отделения. В своем большинстве это пациенты, страдающие старческой деменцией, на разных этапах заболевания, от более ли менее, до тяжелых состояний при котором пациенты уже мало двигались, либо лежачие, за которыми нужен был уход, несколько пациентов с шизофренией, уже свыкшиеся с голосами, галлюцинациями, и умственно отсталые. Были так же несколько пациентов, от которых отказались родня, привезли вроде как полечить, я так думаю что за мзду, да так они у нас и оставались, пока не умирали. За месяц работы в мои смены умер 1 дедок. Ну а вообще три покойника. Кстати в морг, отвозил сам на машине больнички. Что дальше происходило с телами и где захороняли я не знаю. Хотя у больницы было свое кладбище, в похоронной бригаде состояли пациенты одного из хронических отделений 2 корпуса, они же работали на полях больницы, на ферме, пищеблоке, прачке, разводили сухую хлорку в 5% маточный развод. Который потом силами пациентов отделения разносился в отделения. Для них эти все полезные работы назывались да и думаю называются трудотерапией, к которой активно приобщает персонал, как только состояние стабилизируется и лечащий врач, разрешает выход на улицу. Да, пища с пищеблока носилась тоже пациентами, пищеблок представлял из себя, отдельно стоящее здание. На который мы ежедневно отправляли с женского отделения, желающих поработать на очистку овощей, мытье полов, мытье баков. Отвлекся.
Работать со стариками в тысячу раз сложнее даже по сравнению с острыми пациентами, но, в отделение всегда тишина, какая то активность возникала во время принятия пищи, раздачи передачек, банные дни, ну или когда по какому из событий бабушек и дедушек собирал социальный работник. А так, редко кого-то видел сидящим около телевизора, в целом большую часть времени проводили в палатах, спали, общались между собой тоже мало. Предоставляемое лечение в целом мало помогало. Для поддержания организма, сохранения каких то базовых навыков. Да и само лечение мало отличалось от того же лечения в остром отделении, разве что дозы препаратов были меньше.
Те пациенты, что не имели родственников и постоянно находились в больнице, проживали, имели прописку по адресу больницы. Ежемесячно отдавали небольшую сумму на содержания отделения, это было порядка 2000 тысяч рублей. Это кстати касалось и пациенток находящихся на принудительном лечении, так как оно было от 1 года до 3 лет, в зависимости от совершенного преступления, а это как правило наркотики, нападения. Матерых маньячек или маньяков вышедших на пенсию и убийц у нас не было. Отдавали с пенсии. Деньги эти шли на закупку канцелярии, постельного белья, пижам, стиральных средств, мыло, какие то бытовые приборы и инструменты, мелкий ремонт в отделении. Покупку сладостей, печенья, соков, молочки вроде йогуртов, фрукты. Что бы хоть как то скрасить чаще всего не богатую больничную пищу. А эта пища в приоритете была из капусты. Щи, бигус, ленивые голубцы, борщ, салаты из капусты, квашенной, или свежей в сезон. От такой пищи особенно по утру было сложно проветрить палаты, если в остром отделении женщины, ухаживающие за собой, сами проветривали ну или сдерживались где то. То геронтология и мужские отделения по утру отчаянно смердели кишечными газами с характерной ночной канонадой из палат.
В тех отделениях, где пенсионеров было большинство, могли себе позволить покупку мебели, хорошие ремонты с пластиковыми окнами, закупку одежды для пациентов и в целом жили лучше, чем острые.
У нас в геронтологии постоянно текли потолки, где то шелушилась от сырости покраска стен, но в целом было не плохо. Чистенько, тихо, разве что пованивало, однако с этим активно боролись, не допуская, что бы пациенты ходили в измаранных пижамах, при необходимости мыли, а необходимость это была ежедневная, потому что старость, а старость пахнет мочой. Запах мочи в отделении наказывался, дежурную смену, сдавшую в неудовлетворительном состоянии отделение, лишали какого-то процента от КТУ. Я попадал, одному было сложно. Но меня не лишали, относились с пониманием.
Были ли курьёзы, да были и все они связанные как раз таки с работой в геронтологии.
На отделении была бабуля Евдокия, Дуся, Дуська. По словам давно работающих медсестер, поехала в молодости кукухой после группового изнасилования. На момент когда я работал в отделении ей было уже 67 лет. Сухонькая, шустрая старушка, прожившая большую часть своей жизни в больнице. История болезни гораздо толще 4 томиков Толстого «Война и Мир», лечили еще прогрессивными методами советской психиатрии, ударными дозами инсулина. Лечение не помогло, поэтому она периодически слышала голоса с которыми вступала в беседу. В целом старушка тихая, мирная, иногда что то о себе рассказывающая. Но видать на фоне перенесенной травмы, стала весьма сексуально раскрепощенной, к старости это как то поутихло, но по прежнему был порох в пороховницах, не стыдилась у дедков пошурудить в трусах. Когда появился я на отделении, мишенью для домогательств с её стороны была моя персона. Ну и некоторые врачи мужского пола. В одно из дежурств, когда я от усталости присев на кушетку около телевизора уснул, точнее вырубился, проснулся от того что почувствовал что кто то наяривает у меня в трусах, перебирая имеющееся там добро. Любопытствующих огорчу сразу не стоял. Увидев что я открыл глаза и осмысляю что происходит, выдернула руку, хмыкнула, сказав что думала там ого го, при моем росте. Огорчилась по всей видимости и ушла к себе в палату что то бухча. Больше попыток залезть ко мне в трусы не предпринимала, но подойти и обнять прижавшись могла. Да я и не вырывался, за жопу да хватала, убирал руки с мягкого места и говорил что мы просто друзья. На этом мы с ней и сошлись, я позволял себя обнимать без всяких яких. Она получала что хотела, выпивала таблетки и шла спать.
Второй случай был связан с дневным обходом одного из врачей в выходной день.
Была, кажется суббота, я заступил на смену, сделал все необходимое и залипал в книжку по судебной психиатрии. Обедом я уже откормил, на буфете мне помогала одна из пациенток, которая всегда помогала, она была глуховата, но очень чистоплотна и ответственна. Ей я за помощь покупал пачку женских тонюсеньких сигарет и мог забыть о буфете на всю смену, она и покормит и уберет и помоет всю посуду с заменой растворов, в которую замачивается посуда для дезинфекции.
Сидел, читал ни что не предвещало беды, пока в ванне для пациентов не лопнула труба с горячей водой, об этом мне доложила женщина, что помогала в буфете. Я сделал что смог и на что у меня хватило ума, экстренно вызвал сантехника, его дернули с выходного, такая уж у него работа, матюгаясь он зашел в отделении с торца. Это отдельный вход через который мы выводили пациентов на прогулки, за пищей, выносили обсыканное а после постиранное бельё, в общем служебный вход. Пока сантехник вошкался с трубой и уже закончил, подошел дежурный врач с обходом. Проверил некоторые назначения, в сестринскую зашел сантехник с отчетом о проделанной работе, отчитался. Выйти решил, почему то через центральный вход вместе с врачом. Не успели они миновать палату Дуси, как престарелая мадам, выскочила из палаты в эротическом но изрядно поношенном костюме Евы, спала она кстати всегда голышом. Ринулась за мужиками к двери. Те видя несущуюся Евдокию, с явным намерением напасть и изнасиловать ну или хотя бы попытаться. Ломанулись к входной двери, по мимо двери была еще, и решетка замок на решетку был навесной, в выходные дни закрывался, я не знаю для чего, но было такое требование. Около двери два мужика, сантехник пытается открыть замок подбирая какие то свою ключи, позади него врач который очень сильно прижимается к сантехнику, и именно причинным местом к его заднице. Я бегу за Дусей, в целях остановить изнасилование двух здоровенных мужиков, щуплой и сухой старушкой. Сантехник повизгивая в сторону врача, кричит не прижимайся я не такой, потом возмущенно пищал не дам!!!, просится на свободу, я уже достиг Дуси и их. Отстранил Евдокию от мужиков, открыл решетку, выпустил. Дуся на меня шипела и плевалась, что не дал исполнить мечту пощупать, что у них в штанах. Матеря меня, ушла в палату, сверкая тощей заколотой годами задницей. Кстати после этого вечером Евдокия уже была на уколах галоперидола. Но я ей не стал колоть, так, же передал по смене медсестре, объяснив ситуацию. Это было смешно. Да, врач от которого пищал сантехник и боялся что у него заберут его мужскую честь, был да и есть гей. Сантехник не зря пищал, это я уже узнал после инцидента. Врач на самом деле очень хороший в плане профессионализма, пришедший в психиатрию из реанимации, переучился, и пациенты да и персонал его уважали, за компетентность, за доброту. Глазки я ему строил, но дальше не пошло, да собственно и не до этого было. Так обмен любезностями.
Ну вот это была вторая часть, осталось третья в которой я расскажу как перешел из женского в мужское 7 отделения и моей работе и приключениях.