ракон парил над городом, широко распахнув огромные крылья. Он был по-своему красив, а в больших драконьих глазах читалась грусть. Горожане попрятались по домам, видимо, не понимая, что стоит дракону всего лишь раз выплюнуть огонь, и их уже ничего не спасёт – от огненного безумия в деревянном городе нет защиты. К их счастью дракон прилетел сюда не за этим.
– Привет, Глымартсморговоркл, – сложив руки рупором, выкрикнул я в небо.
У драконов хороший слух, посему моё приветствие не осталось для него незамеченным.
Привет. Не ожидал здесь тебя увидеть, – прозвучало у меня в голове.
Раздвоенный змеиный язык драконов не приспособлен для того, чтобы произносить человеческие слова. Посему наиболее разумные драконы пользуются безмолвной речью. Глымартсморговоркл являлся самым разумным из ныне существующих драконов, я даже подозревал, что по своей сути он гораздо ближе к людям, чем к собратьям драконам.
– А для чего же ты тогда покинул западные пастбища, старый разбойник? Только не говори мне, что у тамошних фермеров кончились овцы...
Я ищу здесь её.
Драконы не понимают людских имён. Они не могут даже представить себе, что значит носить абстрактное имя, не включающее в себя черты характера самого человека, а так же героические подвиги предков. Однако сейчас я прекрасно понимал, кого Глымартсморговоркл имеет в виду.
– Ты не найдёшь леди Вирру в этом городе, – вздохнул я. – Её здесь нет.
Она здесь, и я это знаю, и ты это знаешь. Драконье чутьё не подводит. Да и что бы ты стал в таком случае делать в этой глуши, магистр?
– А ты уже знаешь? – удивился я.
Я стал магистром совсем недавно, и то, что Глымартсморговоркл об этом знал, наводило на некоторые размышления.
До западных пастбищ доходили слухи о том, что некий продавец магических жезлов, освободившись от проклятья, направился на юг в поисках своего предназначения. И как он одолел полторы дюжины магов, пытавшихся встать у него на пути. После чего его и посвятил в магистры некий маг воздуха.
– Слухи не остановишь, – медленно произнёс я. – Они растекаются в эфире, переносясь за немыслимые сроки на огромные расстояния. Но ты зря сюда прилетел, Глымартсморговоркл. Нашего боевого товарища леди Вирры здесь нет. Тебе лучше вернуться к своим откормленным овечкам.
Разумеется. Как в добрые старые времена, я сделаю вид, что ты меня прогнал. А потом где-нибудь в укромном месте мы поделим полученное тобой от горожан вознаграждение. Только сначала я должен увидеть её.
– Это разговор ни о чём, Глымартсморговоркл. Или ты уже не веришь мне. Леди Вирры в этом городе нет.
Дракон опустился на одну из башен, которая под его тяжестью подозрительно зашаталась.
Моё драконье чутьё говорит мне, что она здесь. Зачем ты меня хочешь обмануть, друг?
Я устало мотнул головой. Наивно надеяться провести самого разумного из драконов. Просто я думал, что он поверит мне. Во имя старой дружбы.
– Хорошо. Ищи её. Я буду ждать тебя на дороге, ведущей из города. Захвати меня на обратном пути.
Жди меня, друг. Мы ещё покружим в облаках в царстве ветров и драконов. Как прежде, втроём.
Я тяжело вздохнул и отправился прочь из города. На душе было муторно.
Дракон приземлился передо мной спустя два часа, когда я уже отошёл от города на несколько миль. Он в безмолвии изогнул шею и опустил голову практически до земли. Я без слов вскарабкался ему на загривок, и Глымартсморговоркл, мощно взмахнув крыльями, устремился в небеса. Только когда мы пролетели уже сотни миль, он, наконец, обратился ко мне безмолвной речью.
Прости, друг, я не поверил тебе.
– Тебе лучше было этого не видеть, Глымартсморговоркл. Леди Вирра умерла.
Да, ты был прав.
Мы разрезали небеса, как разрезали их много сезонов тому назад. Вот только ощущения, что прошлое вернулось к нам, не возникало. Наверное потому, что на спине Глымартсморговоркла не было нашей извечной спутницы леди Вирры. Я вспомнил миг, когда впервые вошёл в её дом в покинутом нами городе. Вошёл и не сразу понял, что стоящая передо мной располневшая жена трактирщика, окруженная кучей галдящих детей, и есть моя маленькая Вирра, девушка за один поцелуй которой в своё время я готов был отдать большую половину жизни. Ведь в молодости жизнь кажется бесконечной, а окружающие нас вещи – незыблемыми.
Мы летели среди облаков, я и мой единственный друг, которому было предначертано родиться драконом. И ему приходилось много сложнее, чем мне. Потому что только человек может предать мечту, и только другой человек способен его за это простить.