Небольшое продолжение этого поста

А если снять с тебя пальто,
Ботинки, варежки, трусы, гусарский китель —
Без этого всего ты кто?

В молодости я увлёкся видеосалонами, и потерял на это зло семь лет. Это было в дветысячи двадцать девятом, кажется... Тогда мой типичный день проходил примерно так:

Раздаётся мелодия. Вываливаюсь из ванночки на матрас, открыв рот и безумно шевеля глазами, как рыба. Руки и ноги и глаза продолжают движения, какое делали до этого, но потом я замираю. Медленно встаю, ухожу.

На фудкорте, на последние деньги, покупаю что-то и ем. Пока ем – вспоминаю, что видел в видеокапсуле. Что-то помнилось ярко, но большая часть стиралась из памяти подчистую. Вспоминая, то широко улыбаюсь гнилыми зубами, то начинаю громко хохотать, то, наоборот, начинаю плакать. Еда от эмоций вываливается изо рта. Опускаю голову и зубами, без рук, поднимаю её с грязного стола. Жую дальше. Жевал я тогда отменно – больше сжевывал, чем ел.

Я не замечал ничего вокруг. Мне ведь казалось, что на фудкорте никогда никого нет. На деле, я обычно делил столик с другими видеосалонщиками, и мы все вместе строили гримасы и ели со стола. Часто – чужие недожеваные куски. Либо я мог усесться к какой-нибудь богатенькой семье, которая в ужасе звала охрану. И, когда меня оттаскивали, семейка всё равно уходила, недоев - потому что я испортил аппетит их упитанного сынка.

Потом я шёл работать. Работал я уборщиком сразу в пяти магазинах. Когда заканчивал подметать, брал картонку с какой-то надписью (я разучился читать, да и мне всё равно было), выходил на улицу и сидел там час, прося милостыню.

После я заходил назад, в громаду торгового центра, и шёл в видеосалон. Там мне говорили номер ванночки и…

У меня не было никаких шансов выбраться – разве что я бы не набрал денег на очередной сеанс видеосалона. Теперь я догадываюсь, что он был бесплатным, и еда была бесплатная, а денег за уборку я никаких не получал. Торговому центру были выгодны рабы-видеосалонщики. Я не замечал, но меня давно уже одели в форму работника. Одежду, в которой я впервые пришёл в торговый центр, выбросили без моего ведома - а я всё ещё мнил себя клиентом.

Спасся я неожиданно, благодаря проповедникам из «прикосновения». Они заговорили со мной, пока я выпрашивал милостыню. Конечно, я не слышал их. Меня взяли за подмышки и, с картонкой в руках, так и утащили в помещения церкви «прикосновенцев».

В церковном госпитале я точно так же убирался и кушал, но с территории «прикосновения» меня уже не выпускали. Со мной ежедневно вели беседы, и через неделю я впервые это заметил. Следующим шагом стало понимание, что я больше не в торговом центре. Это уже был прогресс.

Ещё помню, как подошёл к окну, и вдруг присмотрелся к виду за ним. На улице был снегопад. Я вспомнил, что есть времена года, удивился, что сейчас зима. Стало интересно, сколько я провёл в видеосалоне. Мне казалось, что не больше месяца.

Пришлось изучать учебники младших классов. «Прикосновенцы», правда, гнули свою линию, и, как бы невзначай, заново учился писать я по словам «вера», «спасение» и «благодать». Их церковь была какой-то сектой, но довольно безобидной. В моей ситуации жаловаться не приходилось.

Стал осознавать, что видеосалон (каждый сеанс которого мне раньше казался божественным откровением) был похож на передачи для малышей. Я уже слабо помнил, ради чего я работал уборщиком в пяти магазинах, но ничего интеллектуального там точно не было. Мультики, влиявшие напрямую на бессознательное, вызывая сильные эмоции. В брошюрке «Прикосновения» объяснялось: видеосалонщики платят за небытие, им больно находиться в находиться в реальном мире, они ему не нужны. Так оно и было.
Прочел надпись на своей картонке, с которой я выпрашивал милостыню. На ней ничего не было написано - это был оборванный кусок рекламы с улыбающимися головами какой-то семьи и банкой шампуня. Не думаю, что мне за время попрошайничества хоть раз подкинули монетку - ведь сидел я не у входа, как мне тогда казалось, а во внутреннем дворике, где загружали товары в подъёмник. Покупатели там не ходили. Наверное, всех видеосалонщиков попросту выгоняли туда подышать воздухом и проветриться. Ведь пахло от нас будь здоров.

А ещё я больше не мог выражать эмоции. Лицо попросту не двигалось. Мне сказали, что так проявляется синдром отмены и, когда-нибудь, я снова смогу улыбаться. Мозгу нужно было отдохнуть после всего того, что с ним вытворяли в торговом центре.

Через пару дней я безумно захотел яблочного сока. В госпитале, как и в кельях «прикосновения», его не было. Я уже стал достаточно умён, и, вместе с другим пациентом, совершил небольшой побег. Мы притворились, словно нас послали вынести мусор. Хотя на территории был контейнер, который вывозили грузовиками, охрана почему то открыла ворота.

Сок мы купили. Вот только на пути назад, к «прикосновению», ноги мои свернули совсем в другую сторону. Я опять пришёл в видеосалон и с того дня пропал в нём на ещё четыре года.

Милостыню я больше не клянчил – нам запретили после похищений рабов сектантами. Мне дали новую форму работника. Все вернулось на круги своя.

Следующим пробуждением я был обязан пожару. Весь ярус эвакуировали, меня с толпой выгнали на улицу. Люди бегали туда-сюда под ногами пожарных роботов, и никому до нас не было дела.

Опять была зима. Я увидел снежинки и, как ни странно, в моей душе что-то отозвалось. Проще говоря, меня переглючило. Когда дали сигнал к возвращению, я пришёл не в видеосалон, а в «прикосновение».

Там меня уже никто не помнил, но я прикосновенцев сильно удивил, придя самостоятельно. Мне сказали, что таких случаев у них больше не бывало.

Свою ошибку с соком я вспомнил, и курс реабилитации больше не прерывал. По его окончанию мне вспомнилось, что у меня есть семья, друзья. Захотелось с ними связаться.

Я надиктовал письмо одному из братьев «прикосновения». Он добавлял от себя, и написал так витиевато и восторженно, как я бы и до видеосалона не смог: в парне пропадал поэт. Но суть моего бедствия и последующего спасения была донесена.

Скоро на пороге палаты оказались мои родители. Я встретил их каменным лицом бывшего видеосалонщика. Они помнили меня семнадцатилетним и думали, что меня убили. А я почти не узнавал их лица.

…Мы ехали на машине. Я молчал, смотрел на снег, на огромные фигуры роботов-строителей и удаляющуюся пирамиду торгового центра, забравшую у меня семь лет жизни. В руках лежала свежая брошюрка «прикосновения», которую братья нам впихнули перед уездом - надеялись, что я вернусь. Рассмотрел её, увидел себя на фотографии. Прочёл по слогам текст - оказывается, я успел дать им интервью.

«Спа-си-бо При-кос-но-ве-ни-ю за спа-се-ни-е».

Прочёл это, и вдруг всё-таки смог улыбнуться уголками губ.

В связи с обстоятельствами приходится прощаться со старым другом. Мы прожили с ним 7 лет, но обстоятельства не в его пользу. Подарю жителю города Самары написавшего коммент под постом, соответственно. Медведь цел, не юзан(жил на кресле), но жил с животными(если вдруг аллергия на живность), стирке и прогулкам по улице не подвергался). Комментарии буду смотреть по времени) ну и самовывоз...