7 глава.

Зерман не мог поверить, и не верил в это. Просто язык не поворачивался. Вот как такое возможно? И куда он делся? В конце концов Аполон не мог просто взять, раскопать себе гроб и закопаться в нём. Ну или его закопали начальники Зермана. Это уж какая разница. Хотя вот начальники могли. Ой как могли, но переться к ним и спрашивать «скажите пожалуйста, а вы случаем не кокнули моего друга?» он не собирался. Так же Зерман не собирался оставлять это дело. Друга надо найти.

На работе Аполона не было, что Зерман обнаружив – сильно удивился. Ведь где ещё мог быть его товарищ, после такого «важного» разговора. Там его не оказалось. Зерман пошёл к дому Аполона, но наткнулся на дверь. Та была закрыта намертво. Ручка не поворачивалась. Предположить, что друг преспокойно похрапывает и прогуливает рабочий день! Да до такого Зерман никогда не опустится. Он позвонил по телефону, но и тот отвечать не собирался. Причём за дверью телефона не слышно. Значит он не в доме.

К Зерману подбежал водитель машины и сказал:

- Данила Стафеев просит вас к себе.

- Хорошо, передай, что я уже еду – сказал он. – И давай выполняй мои слова.

Во время поездки у него были отнюдь не положительные мысли. Если его сейчас тоже оттяпают. Мало ли, что с Аполоном случится. Вдруг он к ним на встречу не пришёл? Тогда Зермана точно оттяпают, ещё как. Те ж могут. Конечно доверия их он почти не нарушал. Было лишь два случая, и то в основном они сами тормозили. Больше ничего такого. А с Аполоном он мог серьёзно попасть. Мало того, хорошо если только банкротство, ему могли пулю в лоб всадить без обсуждений. Видно, что водитель трясётся всем телом, но рулём управляет. Всё-таки не второй год он педали пинает. Только чего ему страшно? На него обращали внимание лишь те немногие, кто проходили перед машиной, да сам Зерман. А тот всё же трясётся, будто щекочут его. Даже как-то не по себе стало Зерману. Он хотел сделать замечание. К сожалению, в горле был ком, который уже ни слова не позволял выдавить Зерману из глотки. Он поймал себя на мысли, что сам трясётся, причём в разы сильнее водителя. Провёдя рукой по лбу, шахтёр понял, что тот был весь в поту, причём в липком и противном. Глаза Зермана вот уже минут пять смотрели в окно. Он вышел из размышлений и зрительные органы вдруг резко начало слепить. Это был яркий, до смерти яркий свет. Какой-то жёлтый шар, светил и светил, выжигая глаза к чёртовой бабушке. Голова моментально начала отекать. Уши стреляли, а нога заболела, руки затряслись с бешеной скоростью. Водитель при этом свете почему то сошёл с полосы и врезался в стену. Зермана кинуло вперёд, в надувшеюся в тот же момент подушку безопасности, водителю повезло меньше, он скатился на пол, а шея душилась в ремнях. Зерман через силу освободил рабочего и тот до конца скатился вниз, где ударившись головой отрубился.

Зерман кое-как вышел из транспорта и, достав телефон, позвонил дозорным. После, отойдя на тротуар, шахтёр начал разглядывать причину столь яркого света. Это была дырка в железной руде. Рудник был большим. Но его почти закрыли слоями земли и другим железом. Ограждающие балки разорванные касались дороги. Немного пострадала проводка. Несколько камней валялись поодаль. Зерман вгляделся ещё чуть-чуть и понял, что стояли ограждения, не позволяющие проехать. Он обернулся назад и увидел их. Только уже раздавленные они были и опрокинутые.

Дозорные приехали через минут пять и стали разбираться. Вытащили водителя, уточнили про страховку и стали отвозить машину. Потом один из них, в чёрной форме, с двумя железными пластинами на груди и звёздами на них достал какой-то прибор и стал отвечать рапорт. Потом он позвал кого-то и отпустил Зермана. За водителем приехали чуть позже на скорой. До ближайшей станции с шахтболусами было шурупать не меньше часа. Поэтому Зерман позвонил своему начальству и сообщил, что всё так и так. Ему ответили не очень агрессивно, но немного рассерженно точно. Поэтому волноваться сильно не стоило.

Станция с шахтболусами была не очень чистой. Хотя вот уборщиц было великое множество. Кто ходил да мыл полы, кто протирал окна да столики. А кто вообще ходил да чистил рельсы. Сами шахтболусы представляли собой цепочку чёрных шаров с четырьмя зацепками с верху и с низу. У шара была одна дверь и окно. Внутри только сиденье. Ни столиков, ни чего другого. Да ещё повезёт если вонять не будет. Очень часто, когда ночью шахтболусы загоняли в депо, туда приходили бомжи и спали. А так как вечером их помыли, утром проводить процедуру не стали. Вот и воняют они. Первый из цепочки шахтболус имел вытянутую форму. Количество зацепок на нём было в двое больше, чем у последующих. А крепление с остальными шахтболусами было намного длиннее, так как там располагался двигатель. Причём смотрел он в туже сторону, что и все шахтболусы. Поэтому и ехал транспорт всегда как бы назад. Хотя шахтболусы могли смотреть и в перёд и назад, а сиденья в них только в одну сторону. То есть кресла смотрели в противоположную сторону относительно всей машины. Зачем это сделано никто не знал, просто вот так.

Зерман подошёл к билетёрше.

- Скажите, можно мне билет до "Шакуровской"?

- Можно, одинарный и на несколько поездок?

- На две, будьте любезны.

- Шестьдесят рублей девяносто восемь копеек.

- Вот, пожалуйста – Зерман выдал нужную сумму и получил в руки билет.

Это была вытянутая картонка, с верху была красная полоса, на которой отмечался текущий рейс, количество остановок и прицепляемых шахтболусов. Далее белая по середине полоса, которая была наполнена кучей квадратов, те просвечивались. Эту полосу надо прикладывать к специальному датчику на двери шахтболуса, а далее синяя полоса с каким-то мудрёным кодом, который лет десять назад читали дозорные, стоявшие рядом с каждым шахтболусом. Но потом всё научились переносить в белую полосу, а синюю печатали по привычке.

Зерман подошёл к первому же шахтболусу нужного ему рейса и приложил нужной полосой билет к датчику. Тот пиликнул и загорелся зелёным цветом. Тогда шахтёр открыл дверь и зашёл в маленькое чёрное купе. К сожалению воняло, причём сильно. На сиденье, уже до костей ободранном, валялась пустая бутылка спиртного. Зерман невольно вспомнил недавнею пируху у Аполона. Он выставил бутылку на перрон, зная, что какая-нибудь уборщица её уберёт, закрыл дверь, датчик на которой не переставал мигать зелёным, и постарался найти удобную позу на дряхлом ободранном сиденье.

Шахтболусы тронулись, постепенно наращивая скорость. За окном потемнело через секунд пять. Потом транспорт понёсся очень быстро, но поворот всё же чувствовался. Через стекло можно было разглядеть после поворота, так называемую общую линию. Но потом она пропала, так как транспорт вошёл в свой тоннель. Света в шахтболусах не включали, потому многие брали с собой фонарик. А у шахтёра Зермана фонарь должен быть! Ведь он шахтёр, как ни как! Вот он и достал свой прибор из чемодана. На фонаре мигала синяя лампа, чтоб его легко было найти в темноте. Он посветил в окно и увидел коричневые стены шахты. Потом он посветил в свой чемодан и взял телефон. В СМС было написано страшное и пугающее сообщение: «Он – у нас».

Номер был неизвестный, а Данилы номер Зерман знал. Тем более о ком он говорит? Почему обязательно о Аполоне? Но то ладно. Зерман положил телефон обратно, как вдруг тот снова затрещал включив экран. «Аполон» - сообщал «похититель», или как ещё его можно назвать? Зерман начал очень беспокоиться. Если его друг решил так пошутить, то шутка ой какая плохая. Да и зачем Аполону так шутить, если у него самого прорыв в карьере. Наконец он сотрудничает с другом, а деньги будут капать. Нет, Аполон не шутит, и в таких ситуациях и не стал бы шутить.

Шахтболусы остановились. Синие лампы, расставленные в специальном порядке, светили на название станции в билетах. Это станция «Губерния», как посмотрел Зерман. Но после этого, он спрятал свой билет и набрал номер Данилы Стафеева.

- Слушаю – сказали из трубки.

- Да, Данила. Слушайте, тут такая ситуация вышла...

- Что, опять опаздываете? – в голосе Стафеева послышались стальные нотки.

- Да нет. А Аполон у вас был? – Зерман стёр рукой пот со лба.

- Да был. Чего ещё?

- Так... – Зерману было страшно это говорить. Билетов в окраины шахт у него не было. – Ну в общем, пропал он.

- И ладно. Я его фирму к себе приберу. Только проблем меньше, а договор сожгу. Никому теперь не нужен.

- А если он вернётся?

- Ты сам знаешь, что тогда будет – ответил Данила и отключился.

- Ёшкин бошкин трапти-дошкин – ругнулся Зерман. – Ну почему все его хотят укокошить?!

Шахтболусы возобновили движение. Как можно было узнать по билету, на этой остановке прицепили три шахтболуса. Один из них был красный, со звездой на двери. Випнутый какой-то или ещё, что, Зерман не знал. Он только больше и больше волновался за своего друга, который так бесследно пропал. Причём после себя улик ноль. Вот ищите – называется. Телефон сотрясло снова, и высветилось такое сообщение: «Он снаружи». Вот от этого Зерман выронил телефон. Тот упал на пол и сотрясся снова.

- Как... Как... – лепетал Зерман. – Как...

Ещё одна остоновка. Но Зерман был так удивлён, что взять билет не в его силах.

Тигурий всегда держится в стороне от своих боевых братьев. Даже для командиров рот он загадочная личность, знания, которыми он обладает, значительно больше огромных банков данных и мириад ценнейших манускриптов библиотеки Ордена.

Для Тигурия нет ничего более опасного, чем неполное знание, попавшее в неподготовленный разум. Именно поэтому библиарий имеет привычку отвечать вопросом на вопрос. Это продолжается до тех пор, пока он не убедится в том, что спрашивающий достаточно умен, чтобы понять глубинный смысл и сделать выводы из дарованных знаний. Эта манера вести разговор часто создает напряженность между Главным Библиарием и капитанами, ведь отважные герои редко обладают временем на такую роскошь как самоанализ.

Но при этом Тигурий вознаграждает тех, кто способен неуклонно проникать в суть вопросов. Как правило, такие люди должны обладать глубокой проницательностью, которая граничит с интуицией, порожденной зловещими предчувствиями. Эти умения они оттачивают из года в год, накапливая знания.

Ничто не может укрыться от взгляда Главного Библиария, и многие братья Ордена верят, что его направляет сам Император. Как еще можно объяснить те бесчисленные предсказания многих нашествий на Ультрамар, и ту проницательность, с которой Лорд Макрагге предпринимает ответные ходы, еще до их начала.

Именно поэтому "Вааах!" Мэдбракка закончился, так и не начавшись. Его флот был распылен на атомы, сразу после появления из варпа. Командующего губительных сил Ниадара ждал едва ли больший успех. Только одному из его кораблей удалось совершить высадку на пещерный мир Калт. В итоге ослабленные силы были молниеносно разбиты Третьей и Восьмой ротой Ультрадесанта.

Несмотря на это, к дару Тигурия можно было бы относится с подозрением, и воспринимать его как знак нечестивых помыслов. Хотя никому из тех, кто видел Главного Библиария в битве, не удается найти причину для сомнений в его верности. Тигурий всегда находится в авангарде войск Ультрамара, как только звучит зов битвы. Среди буйства сражения с Главного Библиария слетает покров молчания, который сменяется силой прирожденного воина.

Так было на мире Борос. Концентрируя психические силы, Тигурий направил пламень варпа на орду орков. Затем он сам повел победоносную атаку на глазах потрепанной Четвертой роты против превосходящих сил противника.

С недавнего времени Тигурий использует свои таланты на предотвращения угрозы, исходящей от тиранидов. Его предсказания касательно их перемещений были настолько точны, что могло сложиться мнение, будто бы ему удалось проникнуть в Совокупный разум роя тиранидов. И это не смотря на то, что подобный шаг уже довел нескольких людей до сумасшествия. Если это так, то в таком случае Тигерия можно считать самым могущественным псайкером Империума.