silus1256

Это случилось в пятом классе школы номер 480. Был там Васька Чернысов. Весь такой из себя хулиган. Учился на двойки, срывал уроки. Иногда даже на учителей кричал. Ну это ему конечно не отпускалось. И был у Васьки брат младший - Петя. Рыжий, с веснушками и длинным носом, не как у Буратино, но длинным. Подбородок был маленьким. Улыбался, плакал и делал всё, что должен делать ребёнок в пять лет.

Пошёл Васька в школу. Встретил его в классе громкий вздох из хора учеников. Кто-то промычал, за первой партой Кирил дал Косте пятак. Васька сидел за последней партой. Не мешал, чтоб. Но мешал он всё равно. Хоть его убей, не заткнётся. Мать уже от него устала. Как воспитать такое чудо? И так уже, и сяк она с ним боролась. Наказывала,говорила, что можно делала. Даже к психологу обращалась. Решила на домашнее обучение его забрать. А то сам не учится, а другим мешает. Вот он и пришёл в последний день своей учёбы в коллективе. Обещал он хорошо себя вести, урок не срывать. Мамка и поверила. А перед ним сидела Дарья Смирнова. Она списывала с доски новою тему, лишь иногда поглядывала на часы, скоро ли урок закончится. Правда сейчас это не зачем делать, ведь он только начался. Понаблюдав за ней и услышав замечание от учителя, Васька сам открыл тетрадь и стал работать. И работал он, на удивление хорошо. Не кричал, не срывал урок, даже Дарью за косы не дёргал.

После урока у него зазвонил телефон.

- Да, ало, - сказал Васька в трубку.

- Привет сын, как дела, нормально себя вёл, - послышался голос мамы.

- Да, нормально, - он почесал затылок. - Что надо?

- У тебя деньги есть? В портфеле.

- Есть, - ответил Васька.

- После уроков зайди, купи Петьке игрушку, машинку, - говорила мама. - Тут он не унимается. Всё кричит да кричит. А мне некогда.

- Понял. Всё давай, пока.

- Пока сыночек.

Васька сбросил трубку. Положил телефон в портфель, одел его и пошёл со своим классом на урок алгебры. Пока они шли, встретили старшеклассника. Он посмотрел на них и сказал:

- Где Васька Чернысов?

Васька тихонько из строя вышел и сиганул в сортир. Сколько его не искали, не нашли. Тогда старшеклассник пожал плечами и пошёл дальше. Тут Васька вернулся.

- Куда ушёл? - наехал на него Борька Гуськов.

- Туда! - ответил ему Васька.

- За поступки свои отвечать не хочешь, - сказал он осудительно. - А я тебя заставлю!

- Заставь, заставь, - засмеялся Васька. - Я посмотрю как...

Тут Борька достал свой маленький ножик и порвал им рубашку.

- Всё равно это последний твои день в школе! - заржал он.

- Ну ты и гад! -ответил ему Васька, выхватил ножик быстро вытащил отвёртку которую он так любил приносить. Он ей из парт болты выкручивал. А теперь, на бегу выкрутил болты из ножика и лезвие беспомощно упало на пол.

- Ты мой нож сломал! - взвыл Борька.

- А ты мою рубашку порвал! - усмехнулся Васька и пошёл по лестнице на урок алгебры.

- Гад, - бормотал Борька. - Мамин подарок угробил!

- Да ладно тебе, - подошёл сзади Костя. - Это просто нож, возьмёшь с кухни, тоже не плох будет.

Борька жил без папы. И каждый подарок от своей матери он воспринимал как святую вещь и относился к ней очень аккуратно. А ещё сильно обижался, если она ломалась. Вот сейчас он поклялся вздуть негодяя. Но Васька уже был в кабинете на месте под камерой, так что бить его было бы неразумно. Борька, увидев такое обстоятельство дел, недовольно фыркнул и сел за Васькой. Когда прозвенел звонок, Борька часто тыкал Ваську карандашом. А так как камера смотрела в сторону учителя и парта Васьки еле туда попадала, было видно только то, что Васька постоянно вертелся. Учитель алгебры пересадил Ваську на родную последнюю парту и продолжил урок.

После уроков Ваське удалось незаметно уйти от возмездия. Он пошёл на рынок за машинкой Петьки. Рынок был большим. На входе стояли два ряда прилавков на против друг друга. Они заканчивались на повороте. Там было здание с продуктами. Потом, если повернуть и не заходить в здание, можно увидеть круговой прилавок с одеждой. Сзади него ещё один со строительными принадлежностями. С обратной стороны рядов тоже продавали. Далее по прямой стояли примкнув друг к другу магазинчики. И в одном из них продавали игрушки. Туда то Васька и направился.

Игрушки были разными: роботы, конструкторы, наборы посуды, наборы аксессуаров для кукол, сами куклы, ведёрки, лопатки, совочки, маленькие грабли, погремушки. Всё это лежало или висело на овальном столе. За самим столом сидела продавщица.

- Здравствуйте, - сказал Васька. - Можно мне машинку для братика. Лучше пластмассовою.

- Вот, держи - сказала продавщица. - Тридцать три рубля.

Васька достал из портфеля нужную сумму денег и положил на свободное место на столе.

- Спасибо, до свиданья, - попрощался Васька и услышал те же самые слова в ответ.

Дома мама в последний раз спросила про оценки и поведение, на что был положительный ответ. Потом Васька кинул портфель к своему рабочему столу и, с разрешения мамы пошёл отдыхать. Потом гулять. И по автомату одел свой портфель. На улице он встретил Борьку.

- Привет ковбой! - крикнул ему Гусев. - Как там учёба?

- Нормально, - ответил Васька. - А тебе то, что?

- А ничего, - Борька свалил Ваську на землю. В портфеле, что-то хрустнуло.

"Машинка, -мелькнуло у Васьки в голове."

- Отстань, ты машинку моего брата сломал! - Васька пихнул Борьку.

- А ты мой ножик...

Вернулся Васька через час домой. На лице был синяк.

- Господи, тебя на улицу нельзя выпустить, - воскликнула мать.

- Машинка! - крикнул Пашка. - Машинка!

- Сломалась машинка, - сказал Васька. - Её Борька сломал.

- Какой Борька, Гусев? - спросила мама.

- Ну да, он мне рубашку порвал, а я ему за это ножик. Вот он и мстить пришёл.

- А что новою не купил?

- Денег не было, - ответил Васька и вздохнул - не получается у него добрые дела делать.

В соседнем доме живёт мальчик Митя. Ему четыре, он низенький, волосы коричневые, всегда не причёсаны. Носик вытянутый. Митя носит футболку с машинкой, иногда просто красную или синюю. А ещё Митя мечтает стать учёным и исследовать всех собак в мире. Только собак, потому что других животных, кроме разве, что кошек он не знал. Поэтому он всегда берёт очки с папиного стола и надевает их на себя. Ну это уже его фантазии.

И вот однажды Митя, нацепив очки, отправился во двор к собаке Эльке. Элька была дворовой собакой, и Митя с друзьями часто её кормили. Собака залаяла увидев мальчика.

- Привет! - крикнул ей Митя. - Я пришёл тебя исследовать!

Это была любимая игра, как Мити, так наверное и Эльки. Собака ложилась, а Митя принимался разглядывать её, гладя по спине и заглядывая в уши. Очки с мальчика постоянно падали, и ему приходилось их поправлять. Пару раз за каждое исследование они падали на Эльку. Тогда он резко вскакивал и говорил:

- Эврика! Я понял!

Правда, что Митя понял, он и сам не знал. Просто делал так, чтобы никто не смеялся над упавшими очками. Вот и сегодня они упали два раза. Но на третий ему не повезло. Очки упали на дорогу. Тут кто-то закричал:

- Машина!

Митя с Элькой ушли с дороги, а папины очки раздавил грузовик. Мальчик смотрел на разбитую вещь и плакал. Тут вышла Лена. Она жила с Митей в одном подъезде. Она посмотрела на горюющего друга.

- Ты чего плачешь? - спросила она.

- Я очки разбил, - ответил Митя.

- Что, папины?

- Угу... - мальчик показал я дорогу. Там валялась смятая вещь Митиного папы.

- Ну это ничего, ничего, - сказал Лена. - Возьмём очки моей мамы. Ты только не плачь.

Митя перестал плакать, вытер слёзы и сказал Эльке:

- Исследование пройдёт попозже. Я очки найду.

Элька кивнула и гавкнула. Потом она побежал в другой конец двора к площадке и стала играть с пришедшим туда Пашкой.

- Она не соскучится - шепнула Мите Лена. - А теперь пойдём.

Жили Митя и Лена в Санкт-Петербурге. Дворы там были закрыты с двух выходов воротами. Потому и не боялись родители выпускать детей одних. Но телефоны у обоих конечно были. Лена набрала на домофоне номер своей квартиры "145" и её с Митей пустили. Они поднялись на лифте и зашли в квартиру. Это была двушка, с потолками в три метра, одной люстрой на кухне. Когда они вошли, напротив Мити была комната Лены. Она была устроена просто: кровать у стенки, плоская лампа на потолке, ковёр на полу красно-бордового цвета, серые жалюзи на окнах, и стол напротив кровати. Стол был деревянным. Там стояла ещё одна лампа и лежали две книжки. Но названия Митя прочитать не мог, не умел ещё. А Лена, ей шесть, уже могла.

- Комната родителей там, - сказал она показывая на коридор.

Митя кивнул и они пошли туда. В коридоре была дверь в комнату родителей. Там лежали мама и папа Лены. Кровать занимала почти всё место в комнате. Рядом с ней помещались только две тумбы с лампами. Перед кроватью было пару свободных метров. На стене висел телевизор.

- Мам! Можно взять твои очки? - спросила Лена.

- Да, конечно доченька, - ответила мама Лены и опять уставилась в экран.

Чехол с ними лежал на тумбе. Лена взяла его и вместе с Митей побежала во двор. Родители ни о чём не подозревали. Во дворе Митя позвал Эльку.

- Исследование продолжается! Просим пациента подойти ко мне! - сказал Митя. Он был уверен в том, что именно так называют тех, кого исследуют учёные.

Элька залаяла, лизнуло лицо Пашки и побежала к "учёному". Пашка побежал за ней, так как ему не хотелось одному сидеть на площадке. Пашка хотел стать матросом. На нём была матроска, фуражка папы, которая, как очки у Мити съезжала на нос, и синие штаны с кедами.

- Что у вас за исследования? - спросил он пытаясь говорить басом. - Я тут никаких исследований не видел. Расскажите!

- Рассказываю, рассказываю - засмеялся Митя. - Мы тут "Эврику" ищем!

- Что за "Эврика"? - спросил Паша.

- Покажу - ответил Митя и начал исследование.

Но очки Лениной мамы почему то не съезжали с Мити. И потому он провозившись минут десять сказал:

- Ну вот, все "Эврики" исследовал!

- Тогда я пошёл, - и Пашка зашагал в сторону площадки. - Эй, Элька, за мной!

Собака побежала за Пашкой.

- Ладно, я домой.

- Я тоже, - Лена пошла первой, Митя после неё.

Дома папа попросил Митю:

- Сына, дай мне пожалуйста очки.

- Вот, - Митя дал папе очки Лениной мамы.

- Это не мои очки, сына! - объявил папа. - А где мои очки?

- Так ты сказал дать очки. Ты не говорил, что надо именно твои дать, - ответил Митя. - А твои грузовик раздавил.

Папа Мити стоял не находя слов. Он положил данные Митей очки на стол, сел сам и стал думать.

- А чьи это тогда очки?

- Лениной мамы.

- Так ты, мелкий негодник! А мои ты сломал значит! А у Лениной мамы украл значит!

- Нет, их Лена с разрешения взяла.

- Пошли разбираться.

Митя с папой пошли к Лене. Там и стало понятно, что Митя разбил папины очки, а Лена взяла у мамы и дала Мите. Потом их обоих выпороли и наказали, а Митин папа потом купил новые очки. Но всегда, когда он встречал человека с очками, рассказывал эту историю. И старался рассказать всё, в мельчайших подробностях.

7 глава.

Зерман не мог поверить, и не верил в это. Просто язык не поворачивался. Вот как такое возможно? И куда он делся? В конце концов Аполон не мог просто взять, раскопать себе гроб и закопаться в нём. Ну или его закопали начальники Зермана. Это уж какая разница. Хотя вот начальники могли. Ой как могли, но переться к ним и спрашивать «скажите пожалуйста, а вы случаем не кокнули моего друга?» он не собирался. Так же Зерман не собирался оставлять это дело. Друга надо найти.

На работе Аполона не было, что Зерман обнаружив – сильно удивился. Ведь где ещё мог быть его товарищ, после такого «важного» разговора. Там его не оказалось. Зерман пошёл к дому Аполона, но наткнулся на дверь. Та была закрыта намертво. Ручка не поворачивалась. Предположить, что друг преспокойно похрапывает и прогуливает рабочий день! Да до такого Зерман никогда не опустится. Он позвонил по телефону, но и тот отвечать не собирался. Причём за дверью телефона не слышно. Значит он не в доме.

К Зерману подбежал водитель машины и сказал:

- Данила Стафеев просит вас к себе.

- Хорошо, передай, что я уже еду – сказал он. – И давай выполняй мои слова.

Во время поездки у него были отнюдь не положительные мысли. Если его сейчас тоже оттяпают. Мало ли, что с Аполоном случится. Вдруг он к ним на встречу не пришёл? Тогда Зермана точно оттяпают, ещё как. Те ж могут. Конечно доверия их он почти не нарушал. Было лишь два случая, и то в основном они сами тормозили. Больше ничего такого. А с Аполоном он мог серьёзно попасть. Мало того, хорошо если только банкротство, ему могли пулю в лоб всадить без обсуждений. Видно, что водитель трясётся всем телом, но рулём управляет. Всё-таки не второй год он педали пинает. Только чего ему страшно? На него обращали внимание лишь те немногие, кто проходили перед машиной, да сам Зерман. А тот всё же трясётся, будто щекочут его. Даже как-то не по себе стало Зерману. Он хотел сделать замечание. К сожалению, в горле был ком, который уже ни слова не позволял выдавить Зерману из глотки. Он поймал себя на мысли, что сам трясётся, причём в разы сильнее водителя. Провёдя рукой по лбу, шахтёр понял, что тот был весь в поту, причём в липком и противном. Глаза Зермана вот уже минут пять смотрели в окно. Он вышел из размышлений и зрительные органы вдруг резко начало слепить. Это был яркий, до смерти яркий свет. Какой-то жёлтый шар, светил и светил, выжигая глаза к чёртовой бабушке. Голова моментально начала отекать. Уши стреляли, а нога заболела, руки затряслись с бешеной скоростью. Водитель при этом свете почему то сошёл с полосы и врезался в стену. Зермана кинуло вперёд, в надувшеюся в тот же момент подушку безопасности, водителю повезло меньше, он скатился на пол, а шея душилась в ремнях. Зерман через силу освободил рабочего и тот до конца скатился вниз, где ударившись головой отрубился.

Зерман кое-как вышел из транспорта и, достав телефон, позвонил дозорным. После, отойдя на тротуар, шахтёр начал разглядывать причину столь яркого света. Это была дырка в железной руде. Рудник был большим. Но его почти закрыли слоями земли и другим железом. Ограждающие балки разорванные касались дороги. Немного пострадала проводка. Несколько камней валялись поодаль. Зерман вгляделся ещё чуть-чуть и понял, что стояли ограждения, не позволяющие проехать. Он обернулся назад и увидел их. Только уже раздавленные они были и опрокинутые.

Дозорные приехали через минут пять и стали разбираться. Вытащили водителя, уточнили про страховку и стали отвозить машину. Потом один из них, в чёрной форме, с двумя железными пластинами на груди и звёздами на них достал какой-то прибор и стал отвечать рапорт. Потом он позвал кого-то и отпустил Зермана. За водителем приехали чуть позже на скорой. До ближайшей станции с шахтболусами было шурупать не меньше часа. Поэтому Зерман позвонил своему начальству и сообщил, что всё так и так. Ему ответили не очень агрессивно, но немного рассерженно точно. Поэтому волноваться сильно не стоило.

Станция с шахтболусами была не очень чистой. Хотя вот уборщиц было великое множество. Кто ходил да мыл полы, кто протирал окна да столики. А кто вообще ходил да чистил рельсы. Сами шахтболусы представляли собой цепочку чёрных шаров с четырьмя зацепками с верху и с низу. У шара была одна дверь и окно. Внутри только сиденье. Ни столиков, ни чего другого. Да ещё повезёт если вонять не будет. Очень часто, когда ночью шахтболусы загоняли в депо, туда приходили бомжи и спали. А так как вечером их помыли, утром проводить процедуру не стали. Вот и воняют они. Первый из цепочки шахтболус имел вытянутую форму. Количество зацепок на нём было в двое больше, чем у последующих. А крепление с остальными шахтболусами было намного длиннее, так как там располагался двигатель. Причём смотрел он в туже сторону, что и все шахтболусы. Поэтому и ехал транспорт всегда как бы назад. Хотя шахтболусы могли смотреть и в перёд и назад, а сиденья в них только в одну сторону. То есть кресла смотрели в противоположную сторону относительно всей машины. Зачем это сделано никто не знал, просто вот так.

Зерман подошёл к билетёрше.

- Скажите, можно мне билет до "Шакуровской"?

- Можно, одинарный и на несколько поездок?

- На две, будьте любезны.

- Шестьдесят рублей девяносто восемь копеек.

- Вот, пожалуйста – Зерман выдал нужную сумму и получил в руки билет.

Это была вытянутая картонка, с верху была красная полоса, на которой отмечался текущий рейс, количество остановок и прицепляемых шахтболусов. Далее белая по середине полоса, которая была наполнена кучей квадратов, те просвечивались. Эту полосу надо прикладывать к специальному датчику на двери шахтболуса, а далее синяя полоса с каким-то мудрёным кодом, который лет десять назад читали дозорные, стоявшие рядом с каждым шахтболусом. Но потом всё научились переносить в белую полосу, а синюю печатали по привычке.

Зерман подошёл к первому же шахтболусу нужного ему рейса и приложил нужной полосой билет к датчику. Тот пиликнул и загорелся зелёным цветом. Тогда шахтёр открыл дверь и зашёл в маленькое чёрное купе. К сожалению воняло, причём сильно. На сиденье, уже до костей ободранном, валялась пустая бутылка спиртного. Зерман невольно вспомнил недавнею пируху у Аполона. Он выставил бутылку на перрон, зная, что какая-нибудь уборщица её уберёт, закрыл дверь, датчик на которой не переставал мигать зелёным, и постарался найти удобную позу на дряхлом ободранном сиденье.

Шахтболусы тронулись, постепенно наращивая скорость. За окном потемнело через секунд пять. Потом транспорт понёсся очень быстро, но поворот всё же чувствовался. Через стекло можно было разглядеть после поворота, так называемую общую линию. Но потом она пропала, так как транспорт вошёл в свой тоннель. Света в шахтболусах не включали, потому многие брали с собой фонарик. А у шахтёра Зермана фонарь должен быть! Ведь он шахтёр, как ни как! Вот он и достал свой прибор из чемодана. На фонаре мигала синяя лампа, чтоб его легко было найти в темноте. Он посветил в окно и увидел коричневые стены шахты. Потом он посветил в свой чемодан и взял телефон. В СМС было написано страшное и пугающее сообщение: «Он – у нас».

Номер был неизвестный, а Данилы номер Зерман знал. Тем более о ком он говорит? Почему обязательно о Аполоне? Но то ладно. Зерман положил телефон обратно, как вдруг тот снова затрещал включив экран. «Аполон» - сообщал «похититель», или как ещё его можно назвать? Зерман начал очень беспокоиться. Если его друг решил так пошутить, то шутка ой какая плохая. Да и зачем Аполону так шутить, если у него самого прорыв в карьере. Наконец он сотрудничает с другом, а деньги будут капать. Нет, Аполон не шутит, и в таких ситуациях и не стал бы шутить.

Шахтболусы остановились. Синие лампы, расставленные в специальном порядке, светили на название станции в билетах. Это станция «Губерния», как посмотрел Зерман. Но после этого, он спрятал свой билет и набрал номер Данилы Стафеева.

- Слушаю – сказали из трубки.

- Да, Данила. Слушайте, тут такая ситуация вышла...

- Что, опять опаздываете? – в голосе Стафеева послышались стальные нотки.

- Да нет. А Аполон у вас был? – Зерман стёр рукой пот со лба.

- Да был. Чего ещё?

- Так... – Зерману было страшно это говорить. Билетов в окраины шахт у него не было. – Ну в общем, пропал он.

- И ладно. Я его фирму к себе приберу. Только проблем меньше, а договор сожгу. Никому теперь не нужен.

- А если он вернётся?

- Ты сам знаешь, что тогда будет – ответил Данила и отключился.

- Ёшкин бошкин трапти-дошкин – ругнулся Зерман. – Ну почему все его хотят укокошить?!

Шахтболусы возобновили движение. Как можно было узнать по билету, на этой остановке прицепили три шахтболуса. Один из них был красный, со звездой на двери. Випнутый какой-то или ещё, что, Зерман не знал. Он только больше и больше волновался за своего друга, который так бесследно пропал. Причём после себя улик ноль. Вот ищите – называется. Телефон сотрясло снова, и высветилось такое сообщение: «Он снаружи». Вот от этого Зерман выронил телефон. Тот упал на пол и сотрясся снова.

- Как... Как... – лепетал Зерман. – Как...

Ещё одна остоновка. Но Зерман был так удивлён, что взять билет не в его силах.

6 глава.

Я шёл по пустырю. Пустырь был большой, располагался у какого-то поместья. Я узнал от Маши это место, ведь на их прошлое нельзя ходить. Оказалось, что при серии выстрелов прибегают кучи этих «львов», а если за голову взять, то тогда тебя вообще сожрут. Благо бегают эти гады плохо. Ноги слабые. Я дошёл до ближайшего сугроба и скрылся за ним. Теперь осталось ждать. Кстати говоря, я обнаружил, что пайки устойчивы к холоду. Я хожу в минус 60 градусов в дырявом смокинге и ничего. В одежде нужна только потому потребность, что хочется в чём-то приличном ходить. Рвётся всё же. В конце концов я голым ходить буду. А это вот не желательно. «Лев» появился достаточно быстро. И десяти минут не прошло, как я услышал его рык. То хорошо. Мне бы поскорей принести завтрак. У самого живот урчит. Меткий выстрел в живот и животное повалилось на бок издав последний вздох. Я оттащил тушу зверя за сугроб и стал поджидать следующею жертву. А вот она долго не приходила. Когда пришла я был от ног до головы облеплен этой белой дрянью. Как она называется до сих пор не выяснил. «Лев» даже не посмотрел в мою сторону. Ну и какая разница, и он упал замертво на белую землю.

Я тащил их обратно к госпиталю. И ничего такого не приключилось. Маша встретила меня одобряющим взглядом и помогла затащить туши зверей на третий этаж, где располагалась импровизированная кухня. На кухне на стенах висели три шкуры «львов», и как я понял, шуба у Маши была из шерсти этого животного. Она достала из шкафа нож мясника и стала мне показывать как и что делать.

- Разделывая тушу надо начинать с обрубки. Обрубаем ноги – Маша со всей силы рубанула по суставу ноги и послышался треск, потом, рубанув повторно она подняла ногу вверх. – Видишь, кость сломана. Теперь надо эту кость от туда вытащить – она взяла нож поменьше и начала выковыривать от туда кости. – Когда ступня отделится от ноги, можно спокойно вытаскивать оставшиеся там кости – Маша начала вытаскивать основную кость ноги. После этого получилось из ноги, что-то похожее на рукав. – Всё понял? Давай сам теперь.

Я проделал ровно тоже самое со второй ногой.

- Теперь надо сделать отверстие для головы и отрубить те две ноги.

- Мне шуба не нужна – сказал я.

- То есть не нужна? – Маша посмотрела на меня удивлёнными глазами.

- Ладно не выпендривайся. Мне в ней жарко будет. Моя кожа сама по себе защищает от холода.

- Вас не до-изучали – буркнула под нос Маша. – Тогда проруби в этом месте отверстие и вытащи мясо. Варить его ты умеешь?

- Конечно – ответил я и принялся за грязную работу.

Варёное мясо было не очень вкусным. Видимо не пришлось мне на вкус. Либо я его плохо сварил. Но как ни как мы поели и остались довольными.

- Я нормально мясо сварил?

- Да – ответил мне Гораль. – Для рептилии не плохо.

- Да ладно тебе, это не я сделал.

- А кто вас знает.

- Вот именно – подтвердила Маша. – Я тебе говорила за ноги брать, а ты за, что взял?

- За голову, да понял я, вот двоих принёс без инцидентов.

- Инцидент у тебя будет, когда я с кровати встану – сказал Гораль. – Тогда у тебя большой инцидент будет.

- Гораль, хватит. Надоело уже – кинула ему Маша. – В конце концов мы его приняли.

- Гораль, я тебе реально говорю, что ты ко мне пристал. Я ничего не сделал. У меня даже документов нет. Всё спёрли. А ты на нищего.

- Убью – Гораль взял флягу с водой и отпил из неё. – Не нравишься мне ты.

- И чем? Тем, что на первой охоте ошибся? Да с кем не бывает? – я укусил кусок мяса. – А может я тебя оскорбил ненароком? Сомневаюсь.

- Да, я им довольна. Тем более он нам завтрак сделал. Пусть и со второй попытки – Маша сгребла остатки мяса в сумку. – Ну да ладно, сами разбирайтесь. Я пойду, и да, Гораль...

- Слушаю тебя.

- Флягу отдай.

- На – Гораль завинтил горлышко и кинул Маше.

- Спасибо – она встала и вышла из госпиталя.

- Так, а теперь с тобой разберёмся – я приготовился качать права. И от куда во мне такая дерзость. – Я никого никогда не убивал. Наружу вылез впервые. Про бога тоже не слышал. У меня отняли документы, деньги, ключи от квартиры. Я никто. Понимаешь, никто. У меня только имя, Аполон. И то, сомневаюсь, что вы мне поверите. Машка верит – я осёкся, увидев озлобленную гримасу на лице Гораля после последней фразы. – Погоди, ты ревнуешь?

- Убью! Убью, гадина собачья! Ты блин в самую точку попал! Да я ревную. Машка тебя всему учит, впервые кого-то, кроме меня защищает. А ещё против меня идёт. И хвалит, правда она и раньше хвалила. Но забудем. А чем ей понравилась зелёная, самолюбивая, хвастливая рептилия?! А, вот чем ты ей полюбился?! – Гораль кашлянул. – А ещё снотворное даёт на ночь. Новичку, приперевшему днём, ящерице поганой!

- Ладно, ты уж загнал. Я не самолюбивая и не хвастливая, и вообще то не пайка а паек. И ты тут мне не качай права!

- А ты мне не качай! – Гораль ещё раз озлобленно посмотрел на меня. – Был бы я сейчас на ногах, врезал бы по первое число, и убил бы.

- Жаждешь моей крови, да?! А почему же?! Потому, что я паек, гадина собачья, существо, против которого воевали, которого запихнули со своим родом в подземелья, где им гнить! За поступки свои не отвечаете! – Я разорался. Из меня так и пёрло. В первые я так ненавидел паека, тьфу, то есть человека. - Создали уродов, так миритесь с ними! Сами виноваты! А народ страдает! Я посмотрю, как вы сами в пещерах семьдесят лет проживёте! Эгоисты, думаете только о себе! Как бы было лучше, с пайками или без! Чёрт возьми! Отвечай, собака бесповоротная!

- Это решила вся планета! А не только семь человек!

- Значит все люди звери, неразумные звери! И зря вы ещё на планете живёте! Великими считаете себя?! Да вы крысы, крысы! Загнать столько паек в пещеры, обеспечить им безобразные условия! Этого хотела вся планета?! Этого?! И вам после этого не стыдно?!

- Мне нет! – Гораль произнёс с таким холодом, что меня всего перекосило. – После того, что случилось, не стыдно! Когда такой как ты вышел из этого подземелья и хладнокровно убил моего отца! У меня, пятилетнего ребёнка на глазах! Мне не стыдно за такой поступок человечества!

- Будто у вас нет убийц! – мой голос уже срывался. – Будто у вас террористов! Будто у вас таких нету! Значит это псих был! Разве среди людей психов мало?! Да вон, целая планета!

- Ты не понимаешь, что говоришь, да мы тебя выдворим! А вы блин, тогда, самыми умными были! Ваш мозг просканировали и поняли, как там быстро нейронные связи появляются, вот вас и согнали! Наверное и тогда вы отродьями были!

- Я тебя выдворю, щенок несчасный! У нас все плохие, а у самих?! И не жалею тебя я больше, раньше жалко было, что вот на койке со всем сломаным лежишь, что отца убили, а теперь! Все вы одинаковые, никакой разницы! Что семьдесят лет назад, что сейчас!

Гораль не ответил. Он ушёл глубоко в себя. Мозг его переосмысливал сказанное мной. Мне же стало, как-то стыдно и противно. Вот нагрубил военному. Опять мне его жалко стало. Всю это ахинею про бессовестный людской род. Про нас, прямоходящих, зелёных с головы до ног, бесхвостых, с острыми как бритва когтями и тёплой кожей существ, которых люди создали и изгнали из этого мира, посчитав нас недостойными жизни наруже. Ящеры, мы самые настоящие ящеры. И люди изгнали нас, не потому, что были злыми, жадными и самолюбивыми. Не потому, что были льстивыми и психами. Потому, что боялись принять новых сознательных существ, которые могли бы создать больше самих людей. Понизили бы репутацию. Изменили бы ход истории. Сами бы открыли больше человека. И тогда бы человек задумался, а что он сделал в истории. Создал умнейших существ? И всё, тупик. А если пайки вообще людей с земли прогонят? А если пайки солнце разрушат. Ведь наверное мы и не такое можем. Люди боялись, боятся, и будут боятся в будущем. Боятся высшего организма. Боятся того, кто выше из по развитию, умственному и этическому. Кто всегда знает, как правильно поступить. Наверное люди затем нас загнали в пещеры, чтоб сделать равными себе, чтоб мы все, обитатели Земли в ровне совершенствовались и придумывали вместе, а не по одиночке.

- Ты, пойми, я...

- Не надо ничего говорить, я всё понял.

Зал был тёмн. Свет тут не включали уже давно. А отопление и подавно не работает, и не проводили его вообще. Глядишь, и об стол или стул ударишься. А они все твёрдые, железные, с острыми концами. Гриша Малевич этот кабинет ненавидел. Ярость к нему у него нарастала с каждой встречей в нём. Батарейки к фонарику у него были, да и случаи научили фонарь всегда класть в сумку, и вынимать только на проверку. Но всё же было тут, что-то неприятное, что-то, что не воспринимал организм нормальным. А сейчас ещё сиди да жди рабочих, пока те придут и займут места. А о времени они знают? Или Гриша забыл сказать об этом? Сказал он, и задержит он их, обязательно задержит. Нечего им его время отбирать.

Наконец дверь хлопнула. Гриша посветил фонариком на входящего. Эмбер Советова, главная управляющея по ДИЗДТН. Она молча села рядом со мной и начала доставать из своей сумки договора, доверенности, назначения, законы и другие бумаги, не мало важные для этой встречи. Следующим через минут пять пришёл Эзра Гудвов, начальник научного спец-отдела ДИЗДНТ. Потом подтянулись все остальные. Как русские, так и американские представители. Наконец все уселись.

- Товарищи! Недавно ко мне пришла информация о открытии де-научной точки. Причём это сделали не люди, а как утверждают именно пайка. И самое прискорбное, что произошло это в моей де-научной зоне. Если хотите, могу даже зачитать доклад от 14.12.110 г. – Гриша закончил речь и кашлянул.

- Ну давайте – сказал Эмбер.

- Читаю: «14.12.110г. было допущено событие, запрещённое по статье 56.890 от ДРФЗДТ а так же от ДИЗДНТ в 2031 году нашей эры. Произошло открытие де-научной точке в 17:46 по утверждениям двух дозорщиков находившихся на територии данной зоны по приказу 45.758, отданному 19.11.110 г. По согласованию было решено взять под стражу двух дозорщиков, которые не только допустили событие, запрещённое по статье 56.890, а ещё и не убили вышедшего и де-научной точки существа, нахождение которого на Российской Федерации запрещено статьёй 56.834 от ДРФЗДТ и ДИЗДНТ в 2031 году нашей эры. Так же решено по согласованию взять штраф с отдела де-научной точки №8 находящейся в Петрозаводске в парке Сенатора на улице Вольная. Всё выше сказанное было выполнено, или будет выполнено по приказам 67.798, 67.799, 67.800, 67.801. При невыполнении данных приказов, подробности которых можно узнать у управляющего де-научных точек Российской Федерации, начальника отдела де-научной точки №8 снимут с должности и навсегда запретят работать в отделах ДРФЗДТ и ДИЗДНТ. Если же нарушится запрет, начальник отдела де-научной зоны №8 будет взят под стражу на нарушение ряда приказов отданных управляющем де-научных точек, начальником де-научного центра, мэром Петрозаводска и бывшим владельцем парка Сенатора. Решения и приказы выходили с 15.12.110 г. По 20.12.110 г. Дата выхода заканчивается после выпуска данного доклада. Авторы данного доклада: Сергей Мышинин, учёный де-научного центра и кандидат де-научных наук Макар Шишкин.»

Маша ходила по заброшенной школе. Сломаные лестницы, обвалы в кабинетах и куча, просто куча бумаги. Классные работы тридцатых годов, листы с почти стёршимся домашним заданием. Всё валялось на полу и было рваным. Это левый корпус второго этажа. Ему повезло больше всех. Бомбы падали в основном в правый корпус, до центра не далеко, а до левого взрыв не дотянет. Маша наконец нашла то, что искала – маленькая, помятая папка документов, приклеенная к полу и засыпанная огромным слоем пыли. На ней стёрлись все печати. Подписи, вот всё, что осталось. Сравнивать у Маши было с чем. Но вот этого она некому не показывала. Она спрятала документ в своём рюкзаке, взяла флягу и отпила. Потом встала и пошла, заглядывая при этом во все кабинеты, куда позволял зайти завал.

Зайдя туда включилась музыка. Это играл не старый проигрыватель со сломаными дисками. Это играл современный, причём очень современный магнитофон.

- О, ну вот и вы, Мария Алексеевна! – сказал владелец прибора. – А мы вас так ждали.!

Маша увидела тех, кто совсем недавно избил Гораля. То были два парня, в чёрных тёплых куртках с меховыми капюшонами. Специальные артопедические ботинки, которые позволяли очень удобно и быстро переставлять ноги говорили о бесполезности бегства.

- Что вам надо? – спросила Маша готовясь взять свой ствол или хотя-бы пистолет под курткой.

- Многого, многого, Мария Алексеевна – владелец магнитофона взял сигарету и закурил её. – Во первых, чтоб вы нас знали. Я, Михаил Антонович, а это, мой друг Антон Михаилович. Только прошу вас, не удивляйтесь столь необычным именам, ато будет больно – Михаил так резко выхватил раскалённую чугунную палку и ударил по ноге девушке.

Маша с шипением отлетела к стене, даже такие тёплые и прочные штаны насквозь прожарились. Нога была красная и пылала от боли. Было видно кровь, много крови, она растекалась по всей ноге, а Маша смахнула две слезинки. Вот тут было пора. Она так же резко вытащила из под куртки пистолет и выстрелила. Но под одеждой Михаила был бронежилет.

- Ну что вы, как маленький ребёнок, разве можно с оружием играть?

- Мне не до игр – Маша встала и привознемогая боль выбежала из кабинета.

Тут же за ногу чугунная палка и опрокинула её. Теперь болела ещё и ступня. Михаил оттащил её обратно и перевернул. Потом он ещё раз ударил Машу по плечу. А Антон подошёл рядом. В руке было яйцо, которое Маша оставила в поле. Антон своим ножом вспорол плечё девушке и запихнул туда прибор. Маша начала терять сознание от боли.

- Дурак – сказал Михаил. – Вживление в живот, а ещё оно проводится при сознании. Давай живот реж!

Антон кивнул и вспорол брюхо, после он засунул окровавленое яйцо и принялся мыть руки захваченной водичкой. Подсчитав их достаточно чистыми он зашил живот Маши и рану на руке.

- Теперь доставим её обратно. Если они хоть, что нибудь заподозрят...

- Да понял я – ответил Антон. – Всё будет очень плохо.

- Не то слово брат.

Они оба отнесли её к автобусу, а на автобусе к госпиталю. И их никто не заметил. Они уехали быстро.

- У тебя есть флешка?

Антон вытащил её и показал Михаилу.

- Значит мы в выйграше – он откинулся на спинку сиденья. – Пока в выйграше...

5 глава.

Я бежал от этих психов достаточно долго.  Нет, если это армия то, чья? Да и на паек они не похожи. Ну да ладно. Я помчался по какими-то развалинам. Город это был или ещё, что, неизвестно. Мне без разницы. Было жалко смокинг, ведь я всё время падал и пачкал, и рвал его.

Наконец прибежал к какому-то огромному госпиталю, так его называю, и увидел заколоченные двери. Возле них валялась винтовка и корзина с яблоками. Вот дурак их оставил. Хотя, если соображать из логики, народ тут мягко говоря ненормальный, и брать это не стоит. Вдруг они отравлены, или винтовка это бомба, а может сейчас вообще кто-то выскочит и меня убьёт. Потому я взял камень и кинул в яблоки. Корзина резко полетела вверх, и с её дня сорвались дротики и покапали на землю.

Я хихикнул и обошёл опасное место. Видать этот госпиталь не хило так, охраняют. Нашёл ещё один вход, который не был заколочен, и двери были закрыты, вот тут я не побоялся войти. Никаких ловушек. Только вот я вошёл и чья-то нога прямо мне в нос залетела. Потекла кровь, а тут ещё в спину. Я свалился на пол и притворился отрубившимся. Правда на половину я им и был. Девка поверила и оттащила, куда-то, моё тело.

- Как думаешь, это они? – сказала девушка. – Схож с твоим описанием.

- Может быть – это уже сказал мужик. – Покажи его когти.

- Вот – девушка подняла мою правою руку. – Видишь?

- Да, это они,твари мерзкие – мужик сплюнул. – Дай воды попить.

Мужику передали флягу, он отпил чуть и вернул хозяйке.

- Кажись он просыпается.

Я и не заметил, как открыл глаза. И тут же мне в грудь уставился ствол.

- Одно неверное движение, и ты труп – девка смотрела на меня звериным взглядом.

- Да я понял – выдавил я. – И да, к стати, чё все на меня лезут, некому ничего плохово я не сделал.

- Уверен? – девка улыбнулась и пихнула меня ногой. – А ты не пил, знать должен?

- Да убей же быстрей, от его слов у меня в горле першит – сказал мужик лежащий на койке. – Давай, не тяни Маш!

- Угу – Маша уже прикоснулась пальцем к курку, но не надавила.

- Стреляй! – мужик начал кашлять и до того раскашлялся, что выхватил из Машиной сумки флягу и злостно отпил из неё.

- Стреляю.

Тогда я сделал то, что называется молниеносной реакцией. Я пихнул её ствол и спас себе жизнь. Колено Маши прилетело мне в челюсть.

- Вот дыдла, жить хочет – ругнулась Маша пнув меня в спину. – Ладно, отделался, жить будешь.

- Маш, это необычный человек, который пройдя проверку может с нами общаться, это пайка и...

- Я паек!

- Да заткнись ты. Его надо убить, если к нам ещё кто придёт, всё, крышка!

- Ты думаешь нас в другом случае по головке погладят? Хоть мёртвый, хоть живой, хоть у нас он, хоть не у нас, убьют. Если он будет жив, его тоже убьют. Я выполнила сделку, я флешку оставила! А всё равно, кто-то нам бока намял.

- Ты уверена, что убьют? Мы оба живы!

- Только из-за моего места жительства, из-за моей медицинской подготовки, и из-за того, что они подумали, ты сдох! А так бы, мой дорогой, уже сейчас две могилы появились бы на кладбище.

- Убей, всё равно! – сказал Гораль. – Это уже лично моё дело!

- Так убей его сам! – Маша кинула ствол ему в руки. – Давай, это же личное!

- Ребят, я пожалуй пойду – я очень аккуратно стал отходить от этой компании.

- Куда пошла, тварь! – Гораль нажал на курок и понял, что ствол не заряжен. – Где патроны!

Маша тупо уставилась на него.

- В стволе патроны.

- Были бы там, он бы сдох!

Я уже добрался до двери, но в меня полетела дубина и я упал. Голова раскалывалась от боли. Не хило так мне Маша врезала. Я почесал голову и сказал:

- За что?

- Куда ты пошёл? – Маша взяла ствол у Гораля и положила на стол. – Я тебя не отпускала.

- А битой зачем?

- Так кто слова слушает? У нас тут другие порядки. Это вы в мире под землёй живёте.

- А что, вы не под землёй, этот ваш потолок кстати отлично освещается.

- Дурак, это не потолок а небо. Потолок у него тут. Я тебе сейчас голову об потолок размажу!

- Ладно ладно.

- Маш, вколи мне ещё снотворного, не хочу этого видеть! – сказал с постели Гораль.

- Чего видеть?

- Эту тварь зелёную.

- Угу – Маша подошла к Горалю и взяв из комода шприц вколола его в него. Снотворное подействовало быстро, и Гораль уснул минуты за три.

- Чего меня тварью называют все? – Я сел на пол и потирал свою шишку на голове.

- Тебе лучше не знать – Маша села рядом. – Короче один из таких, как ты убил его отца. Вы уже второй раз за семьдесят лет вылезаете из этой пещеры.

- Вылезаем? Я никуда не вылезал, ехал себе на буре, тот уткнулся в, что-то железное, я пробурил, мало ли, что, «дверь» то ваша на тупой кусок железа в стене похожа. Вот так примерно и вылез я.

- На свет божий – добавила Маша и мы оба захихикали.

- А, что такое свет божий? – спросил я, поняв, что не знаю, над чем смеюсь.

- У вас не развиты религии?

- А религии это тоже, что?

- Понятно. Начнём с религий. Религия это вера, в бога или нескольких богов. Несколько богов это язычество, остальные верования называются по разному. Вот я христианка, у меня христианская вера. Мы верим в Бога, ещё Его называют Боженька. Есть много других верований, но у меня времени не было их изучать.

- А, что такое Бог по своей природе? И где Его найти можно?

- Умерев ты попадаешь на тот свет, там его и найдёшь. Бог создал нас всех, и солнечную систему, и планету нашу Землю. И вселенную.

- Стоп, а что такое Солнечная система?

- Вот так жёлтая дрянь, что в небе – это солнце. Вокруг него кружатся планеты, и одна из них наша Земля, вот это всё и есть солнечная система.

- Ясно, а планеты это, что?

- Так, хватит меня расспрашивать. Не на экзаменах.

- Признаю, увлёкся – я встал. – Так я могу идти.

- Нет – бросила Маша и встала тоже. – Сдашь меня кому нибудь, потом я костей не соберу.

- Кому мне сдавать?

- Чёрт тебя знает – Маша пошла к лестнице. – Давай за мной на верх, твою койку покажу.

- А одежду?

- Сам добудешь, это тебе не гостиница.

- А чего ты меня сразу не застрелила?

- Проверка, я уже по лицу вижу, хороший человек или плохой.

- И я какой?

- А ты не человек вообще.

- Да, и потому мне можно верить?

- Не знаю, просто ты мне понравился – Маша открыла дверь одной из палат и сказала: заходи, кровати нет, куда делась не знаю.

- Завела бы меня в комнату по удобней – проворчал я.

- В ад заведу! – пригрозила она.

- Ладно ладно.

- И от сюда не сбежишь. Окно забито железом, его только лазером проткнёшь. Дверь тоже железная, выпустим утром.

- Погоди, что?

Она резко толкнула меня в комнату и захлопнула дверь, я было бросился открыть, но щёлкнул ключ и я понял, застрял.

- Гады вы! – крикнул я. – Простого гостя как в тюрягу.

- Завтра посмотрим, какие мы гады – ответила Маша и пошла в конец коридора.

Я стукнул по полу кулаком и стал ждать. А спать бы можно. В конце концов когда у них день, у нас ночь. Я снял пиджак и завесил им окно, потом лёг на пол и стал спать. И проспал до людской ночи. Кто-то завыл и в дверь заскреблись. Потом зарычали. Куснули ручку. Я подошёл к решётке, которая была в верху двери. То, что я увидел, описать было сложно. Видать не только пайки были генетической ошибкой. Широкая морда, с шерстью вокруг шеи, зубы наверное могли бы руку откусить. Рык не прекращался. Пока не подошла Маша и не застрелила из своего ствола. Потом она зашла ко мне и дала шприц.

- На, это снотворное, спать при оре колонок сможешь.

- Спасибо – ответил я.

Ключ опять щёлкнул. Я вколол себе снотворное и заснул. Как же быстро моя ночь сменилась на людскую. Утром я уже был бодрым.

Маша открыла мне дверь и повела на улицу.

- У нас три часа на охоту, потом проснётся Гораль и мне надо будет бежать к нему. Понял?

- Понял – ответил я.

Мы вышли из госпиталя и пошли в сторону, от куда я прибежал. Что-то белое было под ногами, но я не спрашивал. Боялся я её спрашивать. Утром она была злее, чем вчера. Маша остановилась в каком-то разрушенном квартале.

- Стой, вот за тот сугроб, живо! – сказала она.

Сугробом, как я понял, Маша называла кучу белой дряни. Я побежал и сел за него. Мне в руки прилетело чем-то похожий на ружьё ствол. И как я не заметил два таких ствола у неё за спиной.

- Показываю один раз – сказала мне Маша. – вот тебе патроны – мне в руки полетела коробка с ними. – Берёшь и вставляешь вот сюда – Маша нажала кнопку у курка и ствол изогнулся на две неравные части. – Закидываешь в малый отсек. Потом закрываешь – Маша проделала эти действия. – И потом возвращаешь ствол в начальное положение и нажимаешь вновь на кнопку у курка – она сделала и это. – Как стрелять надеюсь знаешь. Теперь перезаряди свой и жди. Когда появится лев, подожди, пока он доберётся до середины квартала, когда он остановится и сядет, стреляй. Всё ясно?

- Да – ответил я кидая патроны. Потом я лёг в охотничье положение, и Маша впервые улыбнулась за наш поход.

Первый «лев» появился через пол часа. Я выстрелил и попал в ногу ему. Маша же стрельнула через секунды две и попала в голову.

- Целься лучше. И не пуляй сериями. После промаха обязательно подожди, иначе лев увернётся от выстрела, ясно?

- Да - вновь ответил я.

- Теперь иди и оттаскивай его к своему сугробу. За ногу, и только за ногу. Вопросы пока не к месту.

- Угу – я пошёл и оттащил за ногу эту тварь. Видимо меня поэтому же так называют.

Второй зверь пришёл через десять минут. Я пульнул и попал в голову. Но сразу же пришёл второй «лев» и я от испуга выстрелил ещё раз.

- Фиг собачий! – крикнула Маша. – Всё, валим от сюда!

Я взял «льва», который валялся за моим сугробом за голову и услышал бег его сотоварища.

- Тварь! – кричала Маша и подстрелила «льва» который бежал ко мне.

Рёв остальных «львов» донёсся до нас.

- Брось чёрт, брось! – орала мне Маша. И я повиновался.

Мы бежал к госпиталю. Когда добежали, то услышали вновь до костей пробирающий рёв «львов». Я живо забежал в свою палату и Маша закрыла меня. Потом мигом забежала в свою палату и закрылась. Трое «львов» забежали оглушая нас своим рёвом.

Через часа три меня осуждали в низу.

- Я тебе говорила сериями не стрелять! Но нет, ты нас угробить хотел!

- Да я от испуга – на самом деле я больше её боялся, чем «львов».

- Я тебе все рёбра переломаю! Мы без завтрака остались! Чёрт тебя возьми!

- Да понял я, понял.

- А за ноги я тебе говорила брать?! Говорила! А ты за, что взял?! А! Чёрт собачий!

- Учту.

- Ты смотри блин, я за него не ручаюсь! – Маша показала на Гораля. – Он тебя больше дьявола ненавидит!

- Понял.

- Всё, терь сам иди, и без еды не возвращайся!

4 глава.

Джордж медленно повернул руль караулера вправо. Тот повинуясь, поехал в нужную сторону. Сзади ехал Серёга. Оба были на дозоре. Эта територия им особенно не нравилась. Всё время проезжать мимо того люка както стрёмно.

- Люк открылся? – всмотревшись в даль сказал Серёга Полецкий.

Джордж пытаясь скинуть внезапное ошеломление тоже всмотрелся в приближающейся люк и увидел от туда выезжающий бур.

- Господи, это что такое?! – сказал он наконец.

- Не знаю – ответил Полецкий. – Мы не пили?

- Да нет трезвы – Джордж принялся вытирать пот со лба. – Я счас стрелять буду – он сдержал слово.

Из пушки караулера вылетел заряд и уничтожил бур. Из-за бура вылез какойто человек с зелёной кожей.

- Да погодь ты – сказал ему Полецкий, но поздно, руки опять нажали на кнопки выстрела.

Зелёный человек спрятался за обломками бура и спасся от второго снаряда.

- Ты так все патроны истратишь! – кричал на него Полецкий.

- А к чёрту! – ответил Джордж и ещё раз пульнул.

Но цель бежала со всех ног и опять спаслась.

- Догоним! – Джордж нажал на пидаль.

- Ну ладно – согласился Серёга и тоже поехал следом. В конце концов от караулера не скрыться.

А тот бежал со всех ног, и пару раз дозорщики его теряли из виду, но находили. Пока наконец не выловили. Полецкий закинул Джорджу в караулер эту тварь. А эта тварь как царапнула его своими когтями.

- Ах тыж! – раздражонно кинул Джордж.

Зелёный человек начал яростно отбиваться. Он резанул по носу Джорджа и прыгнул, ударив в челюсть Полецкого. А потом побежал в сторону . госпиталя.

- Упустили – Джордж прилажил к царапине ладонь. У него сильно текло. Кровь попала в рот.

Полецкий потирал челюсть. И кто это вообще был? Непонятно.

- Я в штаб позвоню, может там знают кто это – сказал Серёга доставая рацию.

- Давай – Джордж оторвал от своего рукава немного и, смочив водой из фляги приложил к носу. Тряпка быстро покраснела впитывая кровь. – Мне бы нос подлатать – сказал он. – Сил нет.

- Счас доложу – Полецкий подержал рацию ещё немного и отрубил. В эфир было не пробиться. Толи тут не ловило, толи эфир занят. – К чёрту. Подожди, я залезу в свой.

Они поехали к ближайшей лечебнице. В ней Полецкий сразу спросил телефон.

- Дело срочное, ну вам жалко, что ли?

- Да нате – врач небрежно сунул ему трубку.

- Спасибо – Полецкий набарал номер и стал ждать. – Ало, меня слышно?

- Слышно, кто такой? – сказал кто то.

- Дозорщик Сергей Полецкий. Сегодня на дозоре проезжали мимо люка, кто то из него вылез. Я с сослуживцем пытался его догнать, но не получилось. Моему сослуживцу нанесли серьёзное увечье. Вы не могли бы сказать, кто это был?

В трубку послышались частые вздохи. Потом её бросили оставив Полецкова в неведении. Тот выругался и отдал прибор обратно. Тем временем нос Джорджа обработали и чем то залепили. Потом хлопнули по плечу и тот поднялся. У Полецкого зашумела рация. Он ответил:

- Дозорщик Сергей Полецкий слушает. Приём.

- Капитан первого взвода приказывает вам и вашему сослуживцу немедленно прибыть к северной пустыне. Встречаемся у ворот Аграла. Приём

- Хорошо, мы собираемся и выезжаем. Приём. – сказал Полецкий.

- Всего доброго – ответили из прибора и голос затих.

- Поехали – сказал Полецкий Джорджу.

Они сели в свои караулеры и поехали к северной пустыне.

Северная пустыня, хоть и не арктическая, но всё же очень холодная. Температура там не редко опускается ниже -67 градусов. И не говорите, что даже в арктике не так холодно. Когда тут разнесли город, и водопроводную систему, снег не таял опустившись на землю. Было очень холодно, а это тундра.

Полецкий и Джордж прибыли к первому взводу. Их сразу отвели в здание, обогрели, сделали прививки от холода и дали тёплую одежду. Потом их отправили обратно. Они сели в фаер-кары и поехали к месту боя. Эта война, была совсем не такой как в начало двадцать первого и двадцатого веков.

Фаер-каров было около пятидясти. Только придя на место сразу же начали разогревать фаер-тэйки. Они громко шумели, издавая звук работоющего пылесоса. Всюду шныгали какие то парни и брали (или уже носили) ракеты для больших фаер-тэйков и для маленьких штыки. Это пули, только большего размера. Вообще у них другое название, но после того, как какой то солдат неправильно их назвал, штыки прижились.

Радары обнаружили противника на второй час ожидания. Систему разогрева отключили. В фаер-тэйки начали пихать снаряды. Первая польба началась через двадцать минут. Послышались громкие выстрелы из фаер-кара в котором сидели Полецкий и Джордж. Солдат дрожащей рукой хлопнул кого то и сел рядом с ними.

- В эт-тот раз хв-а-а-атит на дв-два выс-тре-трела! – сказал он тресясь всем телом. – я н-не ож-жид-жидал, что так тре-треха-ханёт!

- Впервые стреляешь?! – спросил Полецкий. Тут ещё раз грохнуло и солдат подскочил.

- Да!

Вообще работал фаер-тэйк очень примитивно: закачивался в баллон горячий воздух, много его. Держали под давлением. А когда нажимали на пуск, тот вылетал и толкал снаряд. Но это так встряхивало оружие, что можно было руки переломать.

- Всё, мой сдох! – сказал солдат у фаер-тэйка. Он снова нажал на кнопку разогрева и запихнул на место новый штык. – Эй ты, да да, давай целься и...

Он не успел договорить, в метрах ста от нас грохотнуло. Взрывная волна чуть до нас не дошла. Стреляли, когда успели зарядить, за те двадцать минут, ну за сорок, которые они готовлись стрелять?

- Давай в ответ! – крикнул в конце концов сидящий с нами солдат. Его товарищ упал на пол от звука и теперь отходил от афигения. – Ну же!

Тот лишь кивнул и нажал на спуск. Грохотнуло вновь. Поднялась пыли и нечего не было видно. Выстрелили из соседнего фаер-кара. С пола поднялся солдат и прислушался к радиофону. Потом повернулся к нам и сказал:

- Взорвали, одного взорвали! – теперь он повернулся к стрелявшему солдату. – Молодец!

- С-спасибо сэр! – заикаясь сказал он

Все кричали, чтоб друг друга слышать. Шумел ведь фаер-тэйк, качая воздух, да и постреливали. Правда второе было не таким частым. Переодически каждые минут пятнадцать. Редко происходили такие быстрые баталии. За фаер-тэйк встал последний из нас шести солдат и прицелился. В такой пыли сложно было, что то заметить. Потянулись двадцать минут ожидания и молчания. За то время выстрелило раза два. Наконец показался вражеский фаер-кар и наш солдат нажал на спуск. Снарядом была ракета. Приземлилась в метрах тридцати и толкнула фаер-кар противника. Тот резко покатил назад и чуть не перевернулся. Спас ехо достаточно вытянутый бампер, да и тот смялся и врятли сможет ещё раз такое пережить.

- Чёрт! – крикнул солдат нажав на кнопку разогрева. – Теперь ждать!

- Этот фаер-тэйк скоро зарядится! – ответил ему командир. – А пока надо ждать, и там кто нибудь пойдите за руль! Тут в нас видать целятся!

- Чем?! – спросил Джордж.

- Наверное штыком! – сказал командир.

Грохотнул выстрел из вражеского фаер-кара, но не того который в них целился. Командиру, что то сообщили в радио фон. Он ответил и сказав: «До следующего эфира!» нажал какуюто кнопку и отпустил его.

- Наш фаер-кар подбили! – передал он новость.

- Мы же живы! – возразил Полецкий.

- Да не этот, соседний!

- Понял!

Ещё через минут сорок они поменяли позицию. За примерно час боя уничтожили пять фаер-каров. Двое русских и два украинских. Первый маленький фаер-тэйк зарядился и Полецкий встал к нему.

- Ещё через минут десять зарядиться большой! – сказал ему командир Рыков (во время боя они познакомились).

- Понял! – ответил Полецкий и начал выглядывать фаер-кар противника.

Долго он выглядывал. Наконец в пыли показался его силуэт. Полецкий навёл оружие и нажал на спуск. Грохотнуло уже в который раз. К сожалению снаряд пошёл немного вскользь и задел только антенну, которая хоть и была как то защищена, но не слишком обнадёживающе.

- Там ещё есть, если сеть давай! – крикнул ему Воля. Это был солдат впервые стрелявший из фаер-тэйка. Видимо боязнь совсем прошла.

- Дурак! Одному человеку нельзя два раза! – накричал на него Рыков.

Воля послушно отошёл, не мешая Джорджу вставлять новый штык.

- Я на тот! – сообщил немец Конрад. Он встал на большой фаер-тэйк и начал целиться. Но тут пришёл приказ о смене позиции.

- Стреляй и мы едем в другое место! – крикнул ему Рыков.

- Угу! – ответил Конрад и выстрелил в фаер-кар который остался без антенны.

Ракета приземлилась в метрах десяти, но всё таки задела фаер-кар. У того снесло перед и большой фаер-тэйкер. Больше эта махина не двинется. А вот машина Рыкова поехала на указанную позицию. Там гремело ещё как. Три русских фаер-кара громили одновременно. И как не кстати Рыков и его команда подъехали именно в этом момент. Рыков свалился на пол и у него зазвенело в ушах. Конрад и Джордж чуть не вывалились из машины, такова их была реакция на резкий звук. Полецкий и Воля чуть не свалились со скамеек. Рыков справляясь с головной болью почувствовал вибрацию радио фона. Он нажал на нём кнопку и еле услышал сказанное.

- Пуляйте по врагам! – закричал он понимая, что никто не сможет выполнить его приказ. Ему пришлось себя пересилить и самому дойти до фаер-тэйка.

Он направил дуло в сторону врагов и выстрелил. Штык попал в машину украинцев, пробив оба оружия и дырку в двигателе. Из машины вытекало масло. Но Рыков этого не видел. Стояла пылюга и выстрел был ориентировочный. Но попал он в цель. Воля дрожал от ещё одного выстрела. У Полецкого потекла кровь из ушей а с носа Джорджа слетела повязка. В прочем нос у него и так кровоточил. Корнад блеванул на дорогу, дабы не осквернять и так уже отстойный запах пыли.

В соседний фаер-кар прилетела ракета. Их же фаер-кар откинуло волной и повредило антенну. Но у Рыкова был радио фон. Тот не нуждался в антенне. Но если технически они вроде бы несказанные везунчики, то вот физически им очень не повезло. Джордж сломал нос и руку. Полецкий вывернул ногу, Конрад вообще ударился головой и вырубился, Рыков потерял слух, а Воля, Воле не повезло. Он упал к самому краю и взрыв в первую очередь достиг его. Вот и лежал он весь в ожогах. Фаер-кар лежал на боку. Прогремел ещё один выстрел и он упал на своих пассажиров.

1 глава.

Мои пальцы от холода могли окаменеть. Вообще я к холоду плохо отношусь. Както плохо переносит организм это явление природы. Вот и стучали они, судорожно, по былце дивана.

Ещё один плохой день на работе. Устал как бык. Счас бы налить себе крепкого чая. А ещё лучше пиво или водки. На алкоголь в последние время потянуло. Странно, раньше такого не было.

Денег, вот чего не хватало. Еслеб меня хоть раз послушали. Но никто, глухие будто, меня не слышит. А о слове Герыцкого, чёрта экого, вообще мечтать нельзя. Но слава богу, эти слова на данный момент пустые. Такого одобрения я ещё не слышал. Вообще слова хорошо (ну разве что от Зермана) я и знать не мог. А теперь, одобрили.

А чайник, а чайник купить бы. Нет, ну серьёзно, мне надо чайник. Этот скоро сдохнет. И так протекает и шипит. Но подождать надо, пока подождать, вот тесты закончатся, на продажу выйдет бурик мой, и сразу можно будет чайник купить.

В дверь позвонили. Я пошёл открывать. В комнату вошёл паек, немного полный, в смокинге, с пухлым лицом. Нос был чуть длиннее моего. В левой руке он держал две бутылки водки. Гость сел на диван, на пол поставил бутылки, и потряс рукой, прося стаканы.

Зерман, ну хоть что то приятное. Ато вообще не жизнь, а ад. Мы налили напиток и выпили. Меня переполнила волна, не знаю какая, но волна. Сознание медленно погружалось в транс. Губы элегантно тянули водку. Зерман засмеялся:

- Ты чего, мыж не вино пьём!

- Да ладно тебе. Мой желудок изголодался по алкоголю.

- Ты чё, проблемы у тебя?

- Ну есть немного – я помешкал.

- Рассказывай.

- Яж, знаешь, техникой занимаюсь. Так вот, разробатывал я систему робосинтеза, чтоб приборы за пайкой повторяли. Вот припёр какойто чувак, чтоб ему в аду згнить, и как погнал портачить. Ты себе не представляешь, чегошеньки наш гений натворил!

- Ну?

- Програмное обеспечение он написал не правильно, в итоге за крысами повторять начали, приборы чёртовы.

- Стопе, а я непонял, как это приборы за людьми повторяют?

- Тоесть как, это всё сканеры, датчики, тепловые сигнатуры выслеживают...

- Да не то. Мне механизмы ненужны.

- А что тебе нужно? – я налил в стакан ещё немного.

- Ну, как это сказать. Ты же не роботов делаешь?

- Ну и до них дело доходит.

- Ну сейчас то какого вида техника?

- Ну, буровые машины.

- Вот эти машины, в каком смысле за человеком повторяют?

- А, это. Ну тут брат, всё просто. Есть определённые жесты, которые управляют машиной. К примеру вот такой жест – я поднял руку вверх – значит направить вверх бур. Если я ещё буду сжимать и разжимать кулалк, бур зароботает. Причём показать надо только только три раза. Для остановки бура, или другово действия, достаточно показать указательный палец, для продолжения большой.

- Ну ты даёш. И при всём этом тебе так мало платят?

- Так это первый проект, который одобрил сенат. «Расширение, залог успеха» - процитировал я.

- Интересно, интересно. У меня есть предложение, но пока мы не добьём водку, оно будет неактуальным.

- Это почему?

- К еде относится – уклончиво ответил Зерман – а ты давай дальше рассказывай о своём рабочем.

- Ну вот. Ты же понимаешь, что тут в подземельях не только пайки живут, но и кроты, крысы, и ещё твари каието. И очень важно, чтоб машина подчинялась только пайке или пайку. Ато так и крыса управлять может. Вот такую ошибку этот гад и допустил – я вылил содержимое первой бутылки, браво его остовалось не много.

- И вас чуть неубила крыса?

- Нет. У нас, рядом с испытательной зоной расположен програмный центр. В нём на компах всё, что происходит в голове у машины отражается. Вот и заметели, что машина пытается разобрать жесты крысы. Мы быстренько всё отрубили.

- О, чую, вас бы там грохнули, еслеб непутёвый архитектор, програмный центр построил где нибудь подальше.

- Ябы лично, еслеб остался жив, припёрся и застрелил бы этого архитектора. Но на его благо, жил он давно, и имени его я не знаю. Да и построил он всё чудесно.

- Ещё чего натворил твой «програмист»?

- Я его за это в цех отправил, почём зря. Этот меня уверял: «на станках работаю умело». А я ему, дурень, и поверил. Он мне три станка сломал. Уволил сегодня с концами, нервов не жалел! Да ещё штраф с него потребовал, как компенсация за утраченные технологии!

- Повезло парню. Так, что у нас тут – он взвесил бутылку – чуток осталось.

- Да ладно, расскрой комерческую тайну – я выхватил бутылку и налил остатки себе в стакан.

- Ну ты и... – Зерман сделал гримассу обиженого человека.

- Ой, принцессе не понравился обед – я усмехнулся – не, правда, давай не тяни.

- Как хочеш – Зерман отправился к выходу.

- Ты чего, обиделся?

- Нет, просто «комерческая тайна лежит в машине» - он вышел.

Я думал, что смоеться паршивец, а нет. Пришёл с упаковкой странного, нового напитка. На упаковке было написано: «Морс». Далее эмблема фирмы и всё такое.

- Это как вообще понимать. «Морс» прилетел с обложки дешовых комиксов, или я не понял?

- Дурень ты, Апполон, дурень – Зерман отвинтил крышку и сам, без моего позволения взял себе стакан – газеты не читал?

- Да, не читал. Мне надо буры до рынка донести, а там и по журналы возьмусь.

- Плохо. А надо было. Это, друг морс, «Продукт Неизвестного Происхождения», или просто ПНП. Я с бурами от компании «Эксо-Комплекс» работал, пробурил до битона, пробиваю его, а там, все эти «морсы», «соки», «колы», «пепси», ну и ещё всякий сброд.

- Гдеж ты такое нашёл? – я потёр нос и взял стакан.

- Говорюж, копал я, и наткнулся. Теперь эти места, куча бедолаг ищут. Власти под контроль всё берут. Ато так нельзя.

- Представляю, как смертность повыситься.

- А буры эти, не то дрянь, нето вообще чертовщина. У меня вот, на смене, шины отказали. Не туда, не сюда не ворочаются. Пришлось дозорников звать.

- Ты же не имееш виду, что мои новые буры вам пригодятся?

- Именно это!

- Да ты шутиш. У меня теперь денег столько будет!

- А я думал, ты по старой дружбе всё мне сплавиш бесплатно.

- Ага, но не тебе же?

- Да, не мне, мне бур от управления достанется.

- Понял. А можно к твоему управлению отправиться?

- Не знаю. Они вообще занятой народ. А ещё жёсткий. Я бы сказал, даже через чур. Могут голову твою на стену забабахать. А если долг во время не принесёш, считай ногой в могиле.

- Ого, слыш, раз у тебя там такие большие шишки, мне это в радость.

- Почему?

- Потому что за мои новые технологие я не только много получу, но ещё и известным стану.

- Да ты бы и без них известным стал бы. На твои буры сошолся глазеть все пайки.

- Не говори. Так когда встреча?

- Да погоди ты. Мнеж ещё к ним приехать да поговорить надо. Так просто не примут.

- Серьёзно? Ладно, верю народ занятой.

- Верь, верь. Кстати, теперь целую карту таких мест забабахали.

- Купить где можно?

- Ой – Зерман притворился смущоным – яж тебе секретную информацию рассказал!

Мы оба засмеялись и замолчали. Я потягивал морс. Не знаю, с чем можно сравнить. Да и особо выборов нет. Пиво, чай, водка, другие виды алкоголя, вода. К воде скорее всего сходства. Потому что алкоголь имеет опьяняющий эффект, чай горяций, а вода, обычная жидкость. Вот и это к такому разряду.

- Ладно, мне пора – Зерман оставил недопитую упаковку морса.

- Бывай – я встал и пожал руку.

- А ты смотри не прободай, нам ещё сделку подписывать.

- Не проподу – я попрощался и закрыл дверь.

Приятно, что друг зашёл и разбавил горячую обстановку. Да и клиентов я нашёл. Вот бы только до конвеера дело дотянуть. А там само пойдёт. Я смахнул пот со лба и забросил морс в холодилник. Ну думаю, так оставлять нельзя. Хотя, я может ошибаюсь.

2 глава.

Новый день начался с боли в животе. Видать морс и водка плоховато сочитались. Ну да ладно. После минут двадцати в сортире я отправился на работу. Там меня ожидал неочень приятный сюрприз.

Возле бура стояла стройная, лет тридцати пяти девушка. Она была в зелёных, по военному разукрашенных шёртах и матроске. Причём шорты, как я по неволе отметил, не достовали даже до колен. Они еле прикрывали трусы. В руках у девушки была сумка, из которой торчали всякие документы.

- Здравствуйте – сказал я ожидая новою дуру которая всё тут переломает.

- Дравствуйте – ответила мне она, видимо был акцент.

- Чего желаете?

- Аботы у ас.

Было сложно разобрать, что она сказала. Но примерно я понял: Работы у вас.

- Хорошо, в каком отделе?

- В тделе омер орок ять.

- Нет нет, мне специальность нужна.

- А, орошо. Я отела быть эйро онструктором.

- Прекрасно. Давайте обменяемся телефончиками. Завтра проведём мастер-класс и посмотрю годитесь ли вы.

- Ра! Ой элефон, озьмите умажку, апишите.

Я достал из сумки блокнот. Браво, дело мне не нравилось. Както многовато ко мне забегать стало рабочих. Когда встреча с ней закончилась я принялся за обычную работу. Провели ещё один тест с буром. Потом отправились на последний. В бытовых так скажем условиях испытывали. И, как на зло, бур при команде вверх, опустился в низ, и без других действий начал работать. Из центра управления на позвонили и сказали, что дистанционно отключить не получится. Только в ручную. Ну, грамила Эдмунт этим и занялся. И удачно. После вызвали дозорщиков, чтоб те бур из земли вывезли.

С работы я вернулся часов в восемь. Устал, но к конвееру дело не пошло. Минувшие часы я занимался менджментом и рекламой. Да ещё расчитывал деньги, ну там зарплата. Устал, но не так как вчера. Дела и обстановка стала лучше. Плюс я на вдохновении от предложения Зермана. Так что день удался.

Сера и пыль залепляли глаза, но ничего. Она спустилась с оврага и направилась в сторону госпиталя. Тот был не близко. По дороге зачастили овраги и трясины. Какойто участок вообще стал похош на болото. Её ноги уже полностью были залеплены грязью. А в госпитале нет воды. Зато есть он. Гораль, тот, к кому шла она.

Маша, одна из немногих, кто сейчас жила припеваюче. Конечно по меркам сейчашней ситуации в России . Безграничный допуск к лекарствам, медекаментам, бинтам. Поддержка от военных, от одного если быть точнее. И, что тоже не маловажно, подвал в госпитале, который мог защитить её от бомбёжки. Но последний выброс бомб в её полигоне был года три назад. Да и то, бомбы збрасывались не часто, по расу в три месяца. Наверное проходили армейские патрули, которые призваны удостоверятся в безжинености полигонов, или устранении жизниность.

В странное месиво превратилась Россия. Да только ли она. И Америка, и Китай, и Франция. Да кто только мог. Хотя нет. Только те страны, в которых и завели паек, произошла война. Война, это мало сказано. Пыль и огонь над облаками воцарились ещё лет сорок назад. И всё это время народ не успокоится. Да от куда вообще столько прыткости в людях? Почему они не померли? Не понятно. Толи люди психи и извращенцы, что так любят и ненавидят паек, толи провокатороми являются презеденты, придя к совершенно неправильным выводам, толи в мире конкретно происходит бред собачий.

Маша перешла ещё одно поле и села. Пора бы передохнуть. Она достала хлеб, воду и немного печенья из своего потрёпоннгого рюкзака. Так же коврик. Постилив его на земле, Маша занялась своим скромным перекусом. Она расслабилась, чуть понаслаждалась спокойствием. Но тут что то услышала. Хруст, потом рычанье. Потом звуки борьбы. А ещё странный запах поселился вокруг неё. Маша задержала дыхание и быстро стала собирать вещи в рюкзак. Постепенно она увидила зелёный газ, который окружил её. Маша проползла под ним и рванула в нужную сторону. Благо бегала она быстро. Газ остался на месте, никуда не двигаясь.

Через минуту к тому месту подошёл человек, и, вглядевшись в серую траву увидел металический блеск. Всё таки сдержала слово. Он поднял предмет, похожий формой на яйцо. С верху у него горела красная лампа. Человек поднёс свой палец и «яйцо» открылось. На тоненькой палочке вылезла флешка. Чёрный карказ потчти не пострадал, лиш мелкие царапины были видны при свете солнца.

Человек закрыл «яйцо» и убрал в свою сумку. Небезопасно носить просто флешку. Он пошёл к концу поля, откуда и появился. В конце была дорога. Там его ждал автобус. Полуразбитая машина, с уже отвалившимся бампером, выбитыми в перестрелках стёклами и просидающей подвеской плоховато походила на переездную базу шпиона. Да какого там шпиона, даже на школьный автобус это было мало похоже. Но какие средства есть, такие есть. Он сел в машину и та тронулась, медленно но верно, по дороге. Ровно в ту сторону, кода шла Маша.

Почему автобус ехал медленно? Либо, потому что он был поломаный и старый, либо он хотел преследовать Машу незаметно. Скорее всего второе, так как Маша дошла до госпиталя и не подозревала о автобусе.

Двери в здание были закрыты. Через стекло в них было видно, что не только на замок закрыли, но и завалили чемто очень тяжёлым. Чем, Маша не решалась сказать, ведь видно хорошо не было. Она постучала по двери. Из глубин госпиталя отозвалось крехтение. Загрохотало. К двери подошёл мужик, в драной грязной форме, с бородой и шрамом возле глаза.

- Чего надо, и кто?

Маша не ответила. Только поднесла руку к стеклу и совершило несколько действий пальцами. Мужик кивну и сделал свою комбинацию. Потом он оттащил предмет, который держал двери. Щёлкнул ключ и отворились дверцы.

Войдя, Маша пожала другу руку и помогла закрыть дверь. Потом они в месте пошли в ближайшую палату. Гораль дал Маше три подарка, которые очень пригодились бы бедной девушке в военное время.

- Ох – закрехтел он – я тебя тут заждался. Ну так что?

- Сделано – отрапортовала Маша – спасибо за вещи. Мне пригодится.

- Угу. Слыш, еда есть? Ато ахота.

Маша кивнула и достала из рюкзака флягу с водой и ещё буханку хлеба. Гораль разделил буханку на две части ножом и они принялись за еду. Молчали оба.

Тишина. Так не хотелось её прерывать. Но агентам пришлось. Прервать уж точно. Но можно и по жёще сказать. Громыхнуло два выстрела. В палату вбежали два мужика с явно хорошей формой. Гораль резко толкнул Машу под кровать и прыгнул на агентов. Тут же ему прилетело в ухо. Один из агентов взялся за приклад пистолета и хотел им ударить Гораля. Но не получилось. В нос пришёлся удар. Агент отлетел на небольшое расстояние. Но Горяль сил не жалел. Второй агент пытался отбится от атакующего монстра. Но четно. В итоге он согнулся и темп битвы сбавился. С лева прилетел первый агент и всётаки удари Гораля прикладом. Тот, справляясь со звоном в ушах и головокружением на второй удар схватил оружие и выкрутил руку противника. О пол звякнул метал.

Гораль был один против двоих достаточно сильных бойцов, которые быстро очухивались от ударов. И вот уже его скрутили два агента и колошматят, что есть силы. На лице кровь, спина уже наверное сломана. Мозг постепенно отключается. Но Гораль терпел. И ударил, пусть слабо. Зато о несломленной воле напомнил. Приклад пистолета за секунду поломал челюсть. Гораль пытался не сдаватся. На второй удар сил хватило. Мучители уже всё, что можно сломали, кроме воли человека, и его рук с прессом. Но и до этого дошло. Гораль отрубился.

Пробуждение его было в кровавой луже. Кровь текла изо рта и носа. Тело изнывало от боли. Рёбра были целы. Позвоночник? Чёрт его знает. Голова болела. Болела сильно. Было много порезов. Полное изнемождение. А Маша? А Маша ушла. Вот и гадай теперь, ушла она или нет.

Не ушла. К нему затопала. В руках были лекарства и бинты. Маша бережно перевязывала своего друга.

- С-спи-на – прокрехтел Гораль.

- Цела. И рука, одна тоже. Правда вывех, но не сильный. Драться не будешь месяца три точно.

- И к-кака-я га-д-дина меня уг-ро-бастала?

- Фиг знает.

- Пон-нятно.

- Я тебя на койку уложила.

Гораль только сейчас это почувствовал. Он лежал на койке. Пусть кровавой но мягкой койке. И она сама, донесла его. Без какой либо помощи. Горал готов был сказать о многом, но молчал. И знал, что так надо. В конце концов он сам делал и не такое. Даже сейчас. Хотя нафига он так долго терпел. Кому и что он хотел доказать. Теперь вот, инвалид блин. Гораль сделал отчайную попытку повернуть голову. Увидел он лицо заботливой девушки, которая благодарна за всё, что тот для неё сделал.

Нервы резко сдали. Его укололи. Было больновато. Потом он захотел спать, и, повинуясь этому чувству провалился в сон. И знал, Маша опять о нём заботится. Видимо под наркозом будет проведена операция. Но какая?

3 глава.

На следующее утро я проснулся от звонка Зермана. Тот сообщил о встрече со своим начальством. Она должна состоятся в девять часов вечера. Было бы всё так просто, но нет. Нужно собрать документы о рождении, на место проживания, на всякие счета и т. п. . Занимался я этим очень долго. Слава богу, это был выходной. По окончанию я попёрся на место встречи. И как меня это мотание выбесило.

Вошёл я в двухэтажное здание. Поднялся по лестнице и зашёл во второй справой стороны кабинет. Там меня ждала небольшая компания: два смуглых пайка с рыжими волосами, один низенький с чёрными и длинным носом. Все двое сидели на большом диване с одной стороны, низенький с другой на кресле. В центре, между ними сидел пухлый и толстый паек. У него были чёрные усы. А голова лысая. Видимо он был тут главным.

- Ну здравствуйте, гражданин Аполон. Мы рады вас приветствовать – сказал пухлый.

- Взаимно – ответил я.

- Удивлён. Сюда как на кладбище приходят. Или у вас проблемы с финансами. Помоч можем. Как нас заверил ваш друг Зерман, вы поможете нам с бурами. Какую систему вы испытываете?

- Робо-синтеза.

- Так расскажите нам о ней. Мне же очень интересно, что предлагает партнёр. Особенно если это касается моей деятельности.

- Всё просто. Машина улавливает тепловые сигнатуры паек. В код машины забиты движения, при обнаружения которых она делает действия. Есть несколько простых команд. Заучить их будет просто. Так же хочу обратить ваше внимание на то, что машина намного безопасние чем калссические буры. Человек стоит рядом с буром а не внутри него. Конечно, на буре можно ездить. Но при начале работы, нужно лиш махать руками.

- Ясно. Вы готовы запустить бур на конвеер?

- Нет. У нас возникли некоторые проблемы с програмным кодом. Стараемся исправить в скорые сроки.

- А сколько буров уже изготовлено?

- Семь. Ксати, конвееры для буров готовы полностью. Осталось только сами буры доделать.

- В какие сроки, примерно, вы закончите работу?

- Всё зависит от финансов. Денег совсем не хватает на оплату рабочих. Да и деталей маловато. Мы не на заказ всё это делаем.

- А мы можем заказать?

- Да, можете. Счас прям не скажу, сколько это будет. Да и не для этого я сюда пришёл. Верно ведь?

- Верно. Вы сюда пришли для подписания договора. Принесли документы?

- Да, вот они – я витащил из сумки всё, что мне сказали принести.

- Так, значит вот. Я вам даю синию копию договора. У меня красная. Поставте подпись сдесь и сдесь. Отлично, вот место для моей – он вывел свои буквы на обоих договорах и продолжил – если вы сомневаетесь в подлиности документа, поднесите его к свету лампы. В место всех этих надписей вы увидете наш знак.

Я так и сделал, дабы не попасть в передрягу. И правда. Всё при свете превратилось в их эмблему. Не обманули. Я спрятал документ себе в сумку.

- Ой, куда вы его убрали? А посмотреть, что вы подписали.

Наивный мальчишка. Я наивный мальчишка. А вдруг я не то подписал. Или там невыгодные для меня условия? Достал я документ и положил обратно на стол.

- Ну в принцепе меня всё устраивает кроме одной детали.

- Какой?

- Бур будет прередоваться при мне, и при вас в одно и тоже время. Это нормально, согласен. А вот в какое время меня не устраивает.

- Предложены несколько вариантов. Вас неодин не устроит?

- Да. Поскольку утором в это время мы ещё не начинаем работать. В три часа у нас каждый день обед и, извините за порядки, я вместе с дегустатором прохожусь по всем блюдам. А в десять начинаеться ночная смена, где не я уже директор.

- Понятно. Но и мы в другое время не можем вас принять. По тоже понятным причинам. Возможно по определённым дням. В шесть часов удобно, в – он чтото перебирал в голове – среду?

- Да, устроит.

- Но ни в какой либо другой день, ясно?

- Угу.

- Господи, ну что мы как на похоронах. Веселее, мы вам работу нашли. Эй, Григорий, наливай!

Низенький паек достал две упаковки ещё чегото новенького. Я прочитал название. Это был «сок», яблочный. Я не знал, что такое яблоки, я не знал, что такое сок, но мне понравилось. Мы быстро одолели первую упаковку, и было принялись за вторую.

- Нравится?

- Никогда такого не пил – признался я – вкус необычный. Как будто, да с чем сравнивать?

- С «морсом» - ответил мне пухлый – вы только его пили.

- Ещё водку.

- Да, кстати, я забыл представится, Данила Стафеев.

- Очень приятно – сказал я пожимая ему руку. Он был не таким, как рассказывал мне Зерман. Добрый, милый и дружелюбный паек, готовый всегда услужить. И про ногу в могиле он мне наверняка соврал.

- Ну а вас я знаю.

- Понятно – я поставил стакан на стол. Както захотелось спать. Может алкоголь это, не знаю. Но спать не повалился. Надо держать себя в руках. Всётаки встреча важная, а мне не хватало ноги отбросить.

- Как человек я вами очень заинтересован – Данила тоже поставил стакан и зевнул – пора бы вам познакомиться с нашими друзьями. Вон те с права, Голоста и Мриск, с лева, как вы уже поняли, Григорий.

- Очень приятно – опять же ответил я. Както мнея в этой компании всё настораживало. Недоброжелательные какието. Но что делать.

- Вас насторожило? – Стафеев пригледелся ко мне. – Или показалось?

- Закрытые вы – ответил я откинувшись на спинку стула. – Ну не вы, а друзья ваши. Молчат, в разговор не встревают – я сделал глоток сока. – Я не люблю таких людей.

- Порядки у нас, порядки – Стафеев соглашаясь со мной кивул и тоже отпил из чашки. – Придётся привыкать. Не любят у нас, когда в разговор встревают.

- Почему? – я посмотрел Стафееву прямо в глаза, поискал обман, или ещё чего. Но глаза были пусты, лишь изредка моргал он.

- Да потому – сказал Стафеев после небольшой паузы. – Вы с женой разговариваете, ну к примеру...

- У меня нет жены – оборвал его я. Зачем не знаю.

- С рабочим, да какая разница! – Стафеев допил сок. – И тут к вам подходят и говорят всякую чепуху. А у вас разговор важный...

- Не читайте мне нотации. Я сам всё знаю, не ребёнок – голова пошла кургом, в глазах темнело. – Вы загадочные, этим и паек привлекаете. А загадочность вашу убрать, никто с вами общатся не будет!

- А отняв у вас работу, кем вы станете? – спросил у меня Стафеев. – А? Тото же. А отняв у вас ум, кем вы станете?

- Я предпренимателем останусь.

- Да прям уж – Стафеев улыбнулся. – Вы блин, генетическая ошибка как и все мы, не залезайте на забор, упадёте!

- Вам я и не угрожал – я опёрся на стол руками. Засыпал.

- Да не об этом я, дурень! – Стафеев встал и прошагал до двери. – А теперь убирайтесь от сюда! Чтоб я вас больше не видел, а придёте – он достал из внутренних карманов биджака пистолет. – Застрелю!

Я не смотря на всю сонливость быстро попёр от туда и забыл на столе сумку. Вот гады, обокрали! Но возвращатся было нельзя. Видать Зерман и в правду не врал. Выбежав из здания я пулей влез в машину и погнал домой. Что есть мочи. Доехав, моё тело бухнулось об руль и отключилось. Я проспал наверное час два, прежде чем проснутся. Да пробуждение было не из приятных.

На лбу пульсировал синяк. Из уш стреляло. Я вышел из машины. А как домой зайду! Мамочки, всё у этих тварей в сумке, а я не с чем. Да нате вот ещё пришли уличные мародёры, приступники, воры.

- Парни, отстаньте. И так без всего.

- Да да, добрая душа. А тачка чья?

- Моя, чёртовы дети! – я ринулся на них и зря. Когти зарапнули недавний синяк. Кулак прилетел в нос, они свалили меня на землю и залезли в машину. Газанули в мою сторону. Ну вот, окончу жизнь, задавленый машиной.

Но нет. Я ещё не сдох. Волевыми усилиями я встал и прыгнул. Пайки не задавили меня. Промазали, но не остановились. Машина вновь поехала на меня. Я решил экономя силы, упасть между колёс, и сработало. В машине начали спорить. Я этим воспользовался и убежал. Кто то назовёт меня трусом, но вы сами попробуйте отнять машину у четверых больных паек. Я посмотрю, что вы будете делать.

В квартиру, как по предсказанию я не вошёл. И напрасно минут пятнадцать я бил дверь, в надежде зайти. Мне даже Зермана не позвать, телефон то тоже в сумке. Кража блин, один на миллион. Вот что делать, что делать? Я пошёл на работу, конечно мы не работали в такое время. Лампы с потолка светили плохо, чтоб создать атмосферу ночи. Я дошёл до здания, и о боги, бур был открыт. Я залез в него, не знаю почему и для чего. Я как будто нашёл себе три тыщи, ну или любовь, в чём там главное богатство. Бур, под моим управлением поехал. И ехал не разбирая дороги. Поездка окончилась, когда бур уткнулся во, что то металлическое. «Бурить – пронеслось у меня в голове». Я вылез и показал соответствующие шесты. Бур бурил до тех пор, пока не сломалась эта железная стенка. И он проехал, куда то, где было очень светло.