Ничто не предвещало неприятностей... Хорошая фраза. Жаль, не я автор. Но, если бы её не было, я бы обязательно её придумал. Потому, что в то чудное сентябрьское утро 1995 года действительно, на неприятности не было даже намёка. Скорее- наоборот. Ведь первое, что я увидел, открыв дверь своей каюты, был мой одноклассник Костя, с которым мы не виделись с выпускного вечера, уже 16 лет. На радостях, в следующие двадцать минут была выпита бутылка водки, которую предусмотрительный Костя извлёк из сумки. Это в девять-то утра и без закуски! Для моего слаботренированного организма эта доза оказалась подобна капле никотина для лошади, и я пал. Пал постыдно, даже не дождавшись отхода судна.
Пока я нахожусь вне пределов досягаемости- небольшой экскурс, flashback, так сказать- вспышка памяти. Одесса, начало 90х. Все, кто имел желание заняться бизнесом и возможность это желание осуществить куда-нибудь поехали. Польша, Румыния, Венгрия, Югославия. Ну, и конечно-же, Турция, Стамбул. Работая, на тот момент, водителем в "Интуристе", я пытался вывозить в Румынию и продавать народное достояние, но особых барышей это не приносило. Гораздо большие перспективы сулил одесский Промрынок, именуемый "Толчком", который в тот момент из стадии "неконтролируемая стихия" начал переходить в последующую стадию "какая-то организация". Решили мы с женой завязать с моими водительскими экзерсисами и всех себя посвятить зарабатыванию больших денег. Жертвой был выбран Стамбул, генеральным направлением- кожа. Первые поездки- текстиль, постепенно вытесняемый кожей и дублёнками.
Процесс пошёл. Ходили морем. Вначале набеги совершались на больших судах - флагманах ЧМП (Черноморского Морского Пароходства)- "Леонид Собинов", "Максим Горький", "Максим Шостакович" и т.д. Рейсы были нерегулярные, но нас спасало, то, что и торговля только налаживалась, и больших объёмов быстро перелопатить мы не могли. Затем кому-то в голову пришла гениальная мысль- открыть регулярное сообщение. "Рабочей лошадью" был выбран бывший "корабль науки", принадлежавший ГОИн-у (Государственному Океанографическому Институту) с портом приписки Одесса. Звали его "Волна". (Вскоре в строй вошёл и брат-близнец "Пассат") С них сняли всё оборудование, двухместные каюты экспедиции, как нельзя лучше, подошли туристам и начались еженедельные набеги на Царьград - Константинополь.
Отходило судно ("Волна", у "Пассата" был немного другой график) от пирса одесского морвокзала по средам, часов в 10 утра. Отход был очень далёк от виденного в "Бриллиантовой руке"- никакого духового оркестра, практически нет провожающих. Привез муж жену или жена мужа, поцеловались, кинули вещи в каюте, помахали с палубы или иллюминатора, в зависимости от того, на каком борту каюта, и- всё. Работа. Рутина. Через 26 часов судно швартуется у стенки "Кара Кёй" в Стамбуле. До обеда воскресенья- личное время, и- в обратный путь. И так каждую неделю.
Через годик торговля наладилась. На тот момент ещё немногие авиакомпании (российские и украинские) выполняли прямыу рейсы на Стамбул, поэтому очень многие челноки, даже из России, ездили "тариться" в Одессу. В межсезонье (февраль-март и август-сентябрь) кожа разлеталась, как горячие пирожки и приходилось делать по четыре рейса в месяц. Билеты брались на несколько рейсов вперёд, а в случае экстренной необходимости приходилось использовать личное обаяние и 100 долларов. Хотя, девочка- кассир знала постоянных "туристов" и проблем никогда не было.
Чаще всего, торговали кожей семейные пары, поэтому кто-то из супругов постоянно был на "толчке", а кто-то - "в море". Походы на "Волне" действительно стали чем-то совершенно обыденным. Иногда, когда особой торговли не было, могли сходить всей семьёй. Ребёнок, которому на тот момент было лет 6, чувствовал себя в Стамбуле, как дома.
Именно таким и предполагался рейс, о котором идёт разговор. За исключением того, что я временно был выведен из строя. Но молодость взяла своё, и через пару часов я пришёл в себя.
Мы уже вышли в море. И тут произошла первая странность, необъяснимая и очень пригодившаяся впоследствии. Во время каждого выхода , на каждом судне проводится учебная тревога. Все пассажиры обязаны явиться к месту сбора, где им расскажут последовательность действий в случае эвакуации. Возможно, в первые рейсы и на "Волне" пытались делать что-то подобное, но очень быстро поняли, что объяснять-то, собственно, некому. Обычно, народ, отметивший отход от причала, плохо воспринимает науки. Да и контингент один и тот-же. Так, что на моей памяти учёба ни разу не производилась.
И вдруг... Звучат колокола громкого боя и по радио объявляется учебная тревога.Пассажиры были настолько потрясены происходящим, что почти в полном составе высыпали на главную палубу. Конечно, никто не слушал, кому в какую шлюпку проследовать. Внимание всех было привлечено к действиям экипажа. А экипаж, тем временем,(совсем небывалое!) пытался спустить на воду шлюпки. И если шлюпка левого борта, минут через сорок, была приспущена к воде, то заваливающиеся шлюпбалки* правого борта категорически отказывались сдвинуться с места и приподнять-вынести шлюпку над бортом. Через час безуспешных попыток, под язвительные комментарии и советы пассажиров, капитан отдал приказ прекратить цирк и возобновить движение. На какое-то время это событие оказалось в центре внимания и обсуждений.
(*заваливающиеся шлюпбалки- система для спуска шлюпок, применяемая на небольших судах.)
День на судне проходил в коротании времени, а вечером, после ужина, во время перехода, начиналась дискотека. Я, в этом плане, был асоциальной личностью. Т.е. не любитель шума и сборищ. К тому времени был налажен выпуск литературы и на прилавках появилась куча Спилейнов, Стаутов и прочих Чейзов. Обычно я брал на поездку пару книг и , выходя из каюты только на обеды-ужины, приканчивал их к возвращению. Сейчас же Костя вытянул меня на гулянку. Честно отбыв положенное, уже глубокой ночью, вернулись в каюту и попадали спать. На следующий день- приход, Стамбул и все, связанные с этим проблемы. Целый день беготня по своим магазинам, отбор товара, доставка на судно, а вечером, после душа, заслуженный отдых в ресторанчиках на пристани. Пиво в огромных запотевших бокалах, креветки, перекидывание фразами со знакомыми, только сейчас возвращающимися на судно...
Так пролетели три дня и в воскресенье, в 10 утра, судно готово к отходу. У меня- штук шесть набитых и утрамбованных, до бетонной плотности, сумок "мечта оккупанта", размещённых в каюте, у Кости, занимающегося пластмассой- стулья, вёдра и т.д. на корме. И- пальма в каюте. Товарищ, прилетевший самолётом, купил пальму и попросил привезти. Текстиль распологается в трюмах, то, что не боится воды- на главной палубе на корме.
Итак, ничто не предвещало беды...
Полюбовались Босфором, разошлись по каютам. Предобеденное уничтожение "дьютифришных" запасов, обед, продолжение банкета. На нормы на ввоз алкоголя тогда никто не обращал внимания, поэтому всё, от пива до виски-текил скупалось в устрашающих количествах. Ну, а вечером- дискотека. К ужину я понял, что если немедленно не перестану злоупотреблять, то назавтра уже не встану. Тихонечко, по-английски, исчез, пробрался в каюту и упал спать.
Проснулся от качки. В это время года серьёзная качка- явление нечастое. Но вот, поди ж ты. Глянул на часы- скоро завтрак у первой смены, значит и у меня.
Учитывая качку и вчерашнюю дискотеку, на камбузе оказалось человек 5. Позавтракали, перекидываясь шутками по поводу остальных "неподъёмных". Вернулся в каюту и начал расталкивать Костю, который попросил обязательно его разбудить на вторую смену. Когда он поднялся, ещё раз себя похвалил, что вчера вовремя покинул дискотеку. Ещё и качка. Но Костя, несмотря ни на что, отправился завтракать. Вот, где здоровья! Выше меня (а у меня 1.92), шире в плечах. Служил водолазом, куда, как известно, отбор, как в космонавты.
Ушёл он, а я, с книжкой в зубах, падаю на боковой диванчик, радуясь, что первый занял это место. Во всех каютах, перпендикулярно койкам, стоит диван, что-бы легче переносить качку, килевую или бортовую. Лежу, читаю, и вдруг, в один прекрасный момент, понимаю, что тянет дымом. Причём, дымом нехорошим- что-то вроде горящей пластмассы. И из соседнего дома или двора тянуть не может- мы одни на десятки миль в округе. Пытаюсь сосредоточиться на чтении, но мысли упорно возвращаются к дыму, который не уменьшается. И вдруг остановились машины. "Волна"- судно небольшое, и вибрация и шум от работающих машин очень хорошо везде ощущаются. А тут-тишина. В принципе, если не произошло ЧП, остановка главного двигателя в ходу невозможна. Команда "Стоп машина"- всего-лишь рассоединение винта и машины, но она продолжает работать, шуметь и вибрировать.
В голову начинают лезть всякие нехорошие мысли. А тут ещё дым этот...
По коридору кто-то быстро прошёл, стуча во все каюты и прося всех выйти. Ничего не понимающий народ, в большинстве своём, заспанный и завёрнутый в одеяла, начал выглядывать из приоткрытых дверей. Член экипажа попросил всех немедленно покинуть каюты и пройти на нос судна. Естесственно, при этом добавив, что нет никаких причин для беспокойства. Я взял барсетку с документами и двинулся на бак. Выйдя из надстройки и оглянувшись, я потерял дар речи. Мы горели. Причём, горели по-настоящему, как торпедированный транспорт. Тяжёлые клубы чёрного липучего дыма ветер сносил назад с кормы. Мы шли против ветра, только поэтому никто из пассажиров раньше не среагировал на запах (Везенье номер один. Будь ветер с кормы- все надстройки мгновенно бы загорелись).И ни одного силуэта на горизонте! В голову сразу начали лезть глупости, вроде пожаров на самолётах, подводных лодках. Хотя, мы были в несколько лучшем положении.
Экипаж продолжал собирать до кучи пассажиров. Те, кто уже был на завтраке, выглядели прилично, а вот только поднятые с постелей были одеты кто во что гаразд.Прям, бегство наполеоновской армии. И никто ничего не знает и не понимает. Никакой информации от команды, кроме:"Всё в порядке, потерпите, скоро всё закончится..." Закончиться-то закончится, но, вот, с каким счётом и в чью пользу, интересно!
Я стоял у лееров (поручней) правого борта и смотрел, что происходит на корме. Команда подсоединила шланги к гидрантам системы пожаротушения, но- безрезультатно, воды в системе не было (вот удивительно!). Начали носить со всего судна огнетушители, но даже людям, очень далёким от флота и пожаров, было ясно, что сила огня не сопоставима и с сотнями огнетушителей. К тому, же я очень сомневался в их работоспособности. Попытались запустить мотопомпу на баке- с тем-же результатом. Но, очевидно, помпу на корме запустили и она, хоть чуть-чуть, сдерживала напор огня. Кроме уже горевшего пластика, на корме была погружена краска в вёдрах, Если огонь доберётся до неё- можно сразу прыгать за борт. Тут же мысль- как хорошо, что в Чёрном море нет настоящих акул!
Хоть бери и одевайся в чистое бельё и готовься красиво встретить смерть!
Волнение на море продолжалось, затруднительно было стоять, ни за что не держась. Количество дыма увеличивалось. И вдруг! О, миг счастья! Мы увидели, что к нам кто-то идёт! Причём, буквально, увеличивается на глазах.
Отступление. Прибрежные участки моря (а мы были в нескольких часах хода от румынского берега) разбиты на квадраты, каждый квадрат патрулирует спасательное судно, оснащённое оборудованием для тушения пожара. Очевидно, ему передали наши координаты и он, находясь поблизости (Везенье номер 2) побежал нам навстречу.
Спасатель подошёл с кормы и по судну ударила струя пожарного монитора. Весь товар был увязан на случай качки, поэтому смыть его за борт не получилось. Но дыма поуменьшилось Мы воспряли духом. Но, почему-то, увеличилось количество дыма, тянущегося из коридоров. И до нас начала доходить информация о случившемся. Утром (не ночью! Что было бы, случись это ночью, и без света! Везенье номер 3) лопнула топливная трубка, идущая от насоса к двигателю и топливо попало на раскалённый выпускной коллектор. Моментальное возгорание, а насос продолжает подавать соляру под давлением. Затем, через вентиляционные люки, огонь перекинулся наружу. То, что его сверху сбили- хорошо, но ведь внутри, в машине, всё продолжает гореть! Спасатель продолжал заливать "Волну" из нескольких стволов тоннами воды. И что-то как-то мне показалось, что у судна появился крен. Спросил одного, другого. Да, есть явный крен на левый борт. Этого ещё не хватало!
Почти вся команда, практически, самоустранилась от тушения- спасатель заливал корму, им нечего было делать, и собралась на баке с нами. Оставалось ждать. Прошло ещё минут 30. Дым валит не уменьшаясь, спасатель льёт, крен увеличивается. Патовая ситуация- лить-утонем, не лить-сгорим. К этому времени команда пособирала спасательные жилеты и заставила всех пассажиров их надеть.
Очевидно, командование судна наконец-то вспомнило о величайшей ценности- людях, и отдало приказ на эвакуацию. Сначала начали спускать две большие шлюпки. Как и следовало ожидать, шлюпка левого борта (на который был крен) сошла нормально (да здравствуют учения!), а на правом борту даже не пытались пробовать- крен уже был слишком большой, вылета шлюпбалок не хватало. Да и не сошла она на учениях, сейчас времени не было для экспериментов. (Везенье номер 4. Крен на другой борт, и- прощай, шлюпка!)
Сбросили вниз штормтрап. Кто первый к нему ломанулся ? Правильно, арабы, которых с десяток было на судне. Их оттеснили и начали спускать женщин. Из-за крена штормтрап висел свободно, не касаясь борта, и если не знать как, по нему очень тяжело спускаться. Внизу пара матросов заведя двигатель (Тяжело поверить, но он сразу завёлся!) пытались удерживать шлюпку на месте (волнение не убывало) и принимали женщин. Начали сбрасывать плотики. Тут арабы взяли верх, и полезли первыми. На них уже плюнули.
В шлюпку поместилось человек 25, в каждый плотик- человек 8-10, уже не помню. Я стоял в сторонке, наблюдал за действиями экипажа, поэтому спустился на последний плотик. Повезло- там оказалось всего 5 человек, девушка и четыре парня, приблизительно одного возраста. С каждого плотика передали конец на соседний, с крайнего- на шлюпку, затарахтел движок, и караван плотиков, увлекаемый шлюпкой пошёл прочь от горящего судна. Отошли недалеко- метров на 500, и оттуда начали наблюдать. К этому времени подошли ещё 3 судна, легли в дрейф недалеко.
И мы, позабытые всеми. Кто-то полез купаться. Шутки, смех. Пытаются поймать проплывающий мешок с товаром. Достали НЗ, попили воды. Я отодрал от чего-то кусок шёлка, сделал себе бандану.Дрейфовали мы так около пары часов, и в это время я понял, что свободно могу убить человека. Наш плотик был заполнен наполовину и мы разместились с определённым комфортом- полулёжа. Но среди нас оказался парень, которому не нравилось всё. Он ныл , жаловался,ругался в голос и беспрестанно. Все пытались уговорить его заткнуться- бесполезно. Если бы нас выбросило на необитаемый остров, я догадываюсь, кого бы первого единогласно съели.
Картина маслом- уже очень хорошо накренившаяся "Волна" продолжает извергать клубы чёрного дыма на фоне голубого неба. У пассажирского помощника капитана, командующего на шлюпке, рация и все в шлюпке слышат переговоры между судами. На английском, естесственно, но помощник переводит, по мере возможностеи. Капитану "Волны" предлагают подобрать людей на шлюпках, он благодарит и отказывается., на что-то надеясь. Ведь за это нужно будет платить. Хорошо вечереет и волнение усиливается. У капитана "Волны"концепция спасения в корне меняется. Видя, что ещё час поливания судна водой из стволов, закончится укладыванием судна на бок, , он просит спасателя отойти. Затем, ближе подходит танкер, оборудованный пеногенераторами для тушения горючих жидкостей (соляру водой не потушишь) и начинает заливать трюмы и машину "Волны" пеной. Мы дрейфуем. В это же время нам дают команду идти к судну, которое примет нас на борт. Это норвежский аммиаковоз под флагом, следующий в порт Южный (80 км от Одессы) на погрузку.
Судно без балласта, пустое. Борт не ниже 3го этажа. Опять свободновисящий штормтрап. Очень сильное волнение, лёгкие плотики швыряет, как скорлупки. Ударит о борт судна- пиши пропало, там и останемся. Когда высаживали людей из предпоследнего, наш всё-таки, бросило на борт. Мы были готовы и выставили вёсла. Сильный удар, одно весло ломается, другое протыкает надувной плотик, но нас отбрасывает. Все благополучно поднимаются на борт, уже стемнело. Высадка заняла больше часа.
Наверху первое ощущение- теперь точно спасены. Нас ведут в кают-компанию. Экипаж на судне небольшой, поэтому и места не очень много. Расползаемся по углам.
Камбуз не был готов к приёму туристов, поэтому нам могут предложить только тосты, масло, сыр, джем, чай, кофе. Бесконечно рады и этому- почти десятичасовое пребывание на свежем воздухе даёт себя знать. Судно направляется в Южный, до которого часа 3 хода. Кто-то пытается уснуть, большинство обсуждает происшедшее. Думают, как будут добираться из Южного на ночь глядя. Я почему-то совсем не волнуюсь. Меня должны встречать жена и друг, и я, более, чем уверен, что если будет информация, куда мы идём, меня там уже будут ждать. Время тянется невыносимо медленно. На нервной почве у меня начали чесаться руки, ещё и морскя вода попала. Хожу, как чесоточный, чухаюсь, когда никто не видит.
Подошли к Южному, стали на рейде. Стоим, чего-то ждём. Начинают доходить слухи. К причалу судно с нами подойти не может- режимная зона. Нас должен забрать рейдовый катер. Ему нужно платить. Диспетчер порта предлагает, что-бы капитан спасшего нас судна из своего кармана оплатил нашу перевозку на берег. После краткого пререкательства капитан соглашается, но предупреждает, что завтра расскажет об этом всем новостным компаниям мира. Тут-же появляется рейдовый катер за счёт порта и в два приёма перевозит всех на берег. Опять сгоняют в какое-то помещение. Ждём. Нет таможни. Хотели отложить наш проход границы на утро, но тут уже все не выдержали, подняли такой крик, что дежурная машина поехала собирать таможеников. Попытались заставить нас заполнять декларации, но мы, почуявшие ветер свободы, опять устроили "детский крик на лужайке", и таможня, плюнув на всё, лишь смотрела фотографии в паспорте.
Жене, кстати, очень оригинально сообщили о проишествии. Когда она приехала меня встречать на морвокзал и, удивлённая отсутствием судна, поинтересовалась, что, собственно, происходит, ей ответили :" А вы шо, не знаете? "Волна" же сгорела!" Можно только представить её состояние в ту секунду.
Вот она, земля и свобода! И первые, кого я вижу за воротами- жена и друг , которые привезли чего-то попить, чего-то поесть, а главное- себя.
Через день несколько сотен человек, стОя на причале в гробовом молчании, следили, как буксиры заводят в бухту накренившуюсю, в страшных чёрных разводах "Волну", и создавалось впечатление, что это гроб с покойником. Пострадавшие пассажиры пытались судиться с компанией, что-бы вернуть деньги (ага, щас!). Рейс не был застрахован, компания возвращала какие-то центы за килограмм. Я сразу подписал бумаги, что претензий не имею- кожа не тот товар, которым нужно размахивать, привлекая внимание тех, кого нельзя называть. Нашу каюту залило пеной через оставшийся открытым иллюминатор, вся кожа стала похожа на штаны, которые Василий Алибабаевич бил кирпичом, после поездки в цистерне с бетоном.Спустя короткое время, у некоторых коллег оказалась испорченной уйма товара и личных вещей (вплоть до вечерних платьев и дорогих золотых украшений (это на "Волне"-то!) по принципу :"Куртки замшевые- три штуки, портсигары золотые- три штуки..."
Но любая робинзонада должна закончиться на мажорных тонах, поэтому оставим всё, как есть. Ещё могу порадовать, что единственным животным, которое не пострадало в этой передряге, была приблудившаяся пальма . Она и была с триумфом вынесена под злобные взгляды пассажиров ("У людей горе, а эти тут с фикусом...)
