Слушая Сашу, я невольно смотрел только в её глаза. Большие, полные недосягаемой для меня глубины, они неизменно притягивали своей очаровательностью и красотой. К тому же, они были зелеными, а с зеленых глаз я вообще с ума сходил. Она приходила уже второй день, бесконечно повторяя мне одну и ту же историю. Поднявшись из-за стола, я устало посмотрел на дорогу, уводящую в лес. Где-то там, по её словам, пропал её муж. Как же всё это нелепо. Что касается меня, то я был на сто процентов уверен, что ему дали по голове гастрабайтеры, бесчисленно снующие вдоль трассы. Но выслушать страдающую от горя подругу, а теперь ещё и почти вдову, я считал своим долгом. Ведь подруг у неё всё равно не было.

Итак, по порядку. Её муж Виталий, порядком подсевший на жирную пищу, всё-таки сумел перебороть свою лень и взяться за пробежки. Первое время он, конечно, сильно мучился, но затем, когда освоился со столь необходимыми ему километрами, стал бегать всё регулярно.

Постепенно вошел во вкус, стал читать спортивную литературу, где узнал, что предпочтительнее бегать по грунту, а не по асфальту, что и привело бедолагу в лес, где он и пропал. Всё вроде бы крайне обыденно, сколько таких случаев, если бы не одно но. Перед тем как пропасть, он целую неделю твердил о странном белом коне, постоянно мерещившимся ему среди темной зелени.

Что ж, это действительно грустно, хотя, с другой стороны, что поделать, если у человека такая карма, не умрет под машиной, так умрет в лесу. Да мне никогда этот Виталий и не нравился. Так, среднестатистический везунчик.

Сзади послышался плеск воды. Саша понемногу отошла от переживаний и, убрав посуду в раковину, начала её мыть. Она знала, что я живу один и извечная проблема моего жилья – это горы немытой посуды. Какая всё-таки она молодец! Красивая, умная, аккуратная. Привыкшая к чистоплотности.

Был ли я в неё влюблен? Конечно, да. С девятого класса. Уже там, придя к нам новенькой, она полностью овладела моими мыслями и не давала мне покоя. А затем она встретила первого ухажера, через два года – второго и, наконец, третьего, в лице этого жирного Виталика. Поэтому, я думаю, глупо было бы мне особо переживать из-за того, что этот парень пропал в лесу. Туда ему и дорога, хоть с конем, хоть без коня.

— В полиции мне сказали, что пока тела не найдут, он считается пропавшим без вести, – грустно сказал она.

— Ну да. Так они и говорят, – я подошёл к ней и обнял её за плечи. – Постарайся быть сильной.

Не знаю, нравился ли я ей когда-либо, или она просто немного сошла с ума после пережитого, или это просто странный посыл из космоса в её голову, но она не стала отгонять меня. Она лишь сжалась и, повернувшись ко

мне, ещё раз увлекла в свой мир изумительно красивых зеленых глаз. Где мы и остались на определенное время вдвоем. Ну, вы понимаете, о чём я.

Затем после этой встречи прошла неделя. Она старательно избегала меня, да и я особо не рвался попадаться ей на глаза, всё-таки то, что произошло между нами тогда, нельзя назвать самым хорошим делом. Чтобы немного отвлечься от этих мыслей и, наверное, хоть как-то помочь бедной почти вдове, я решил пройтись по тем самым местам, где так старательно бегал её муж.

Первый раз эта была суббота. Такой, знаете ли, прекрасный летний день, когда в квартире жарко, а на улице – сплошная благодать, поют птички, и солнце неизменно отступает от приятной древесной тени. Перейдя по наземному переходу, я неспешно направился вдоль дороги, ведущей к лесу, возле которого я хоть и прожил десять лет, но ещё ни разу не посетил. Так, лишь вечером из дальнего окна разглядывал.

Пройдя около сотни метров, я увидел первый поворот в сторону леса. Свернув, я пошёл вдоль небольшого поля с грядками, огороженного металлическим забором. Как я и предполагал, здесь работали либо киргизы, либо узбеки, заботливо оберегаемые новоиспеченными плантаторами-армянами, несколько раз проезжавшими мимо меня на дорогих машинах. Тогда я даже подумал, что именно они и положили конец пробежкам коротконогого Витальки. А ещё то, что осталось потерпеть совсем немного, прежде чем Саша окончательно станет моей. В её состоянии особого труда мне не составит переманить её к себе. К тому же, у меня была квартира, и она была куда лучше, чем та, в которой жила Саша, ведь это собственность матери её супруга, которая приехала через пару недель.

С такими мыслями я снова подошёл к повороту, который теперь уже уводил к дальним железным воротам, возле которых стояло несколько человек в рабочей одежде. Видимо, это были труженики сельского труда, временно отдыхающие во время обеденного перерыва. Ещё был путь к садовым невысоким деревьям, вдоль которых были следы от машин.

Садовые деревья. «Что ж, пусть так» – пришло мне тогда в голову, и я пошёл между двух следов от колёс грузовика. А затем я увидел её. Необычайно красивую рыжеволосую девушку, вокруг которой делал круги белый жеребец, время от времени взмахивающий своей гривой. Жеребец был настолько мощный, что казалось, он в три раза превосходил по габаритам девушку. Поначалу мне показалось, что это наваждение и я, попросту говоря, переутомился. Но, переждав пару минут, я понял, что всё наяву и девушка действительно выгуливает животное.

Странно, но я не знал, что рядом с нами есть конюшня, хотя, признаюсь, девушки по району на коняшках ездили, предлагая проехаться за полторы тысячи рублей. Только те коняшки не шли ни в какое сравнение с этим красавцем, столь резво прыгающим вокруг этой изумительной девушки.

Наконец она меня заметила и, на несколько секунд смутившись, отвела взгляд в сторону. Но этого было вполне достаточно, чтобы сместить Сашу и

бодро встать на её место. Ведь она была рыжая, даже, правильнее сказать, огненная, так как волосы излучали поистине адский огонь.

Сделав пару шагов, я хотел было подойди к ней поближе, но жеребец, только что не испытывавший в мою сторону ровно никакого беспокойства, вдруг заржал, чуть было не снеся меня с ног, остановившись буквально в двух метрах. Глаза коня горели огнем, и он едва не вставал на дыбы, буравя меня своим ненавидящим взглядом.

Отшатнувшись, я посмотрел на девушку. Она молча наблюдала за картиной, даже не пытаясь остановить свое животное. А затем она ушла, оставив меня посреди фруктовых деревьев, полного новых мыслей относительно судьбы Виталия.

Оказывается, конь действительно имеется. Разве что не один, а с наездницей. Но, тем не менее, он существует и всё, что говорил Виталий – вовсе не выдумка, а реально существующий факт. Но, будучи человеком здравомыслящим и хладнокровным, я решил не гнать события вперед, а вернуться домой и ещё раз спокойно, уже без сарказма, выслушать Сашин рассказ. От начала и до конца.

* * *

За неделю Саша немного оправилась, даже стала улыбаться. Мне всегда нравилась её улыбка, но теперь она была просто превосходна. Не знаю, может, потому что её украшала свобода. Милиция её, как и меня, беспокоила всё меньше и меньше. Видимо, проблем у них и так хватало. Хотя, не скрою, регулярно названивающая мать Виталия приносила мелкие неприятности.

Напросившись к ней на чай, я смотрел, как кубик сахара медленно растворяется в горячем коричневом напитке. Саша стояла ко мне спиной. Хрупкая, нежная, она была похожа на ангела, который так глупо растратил свое лучшее время.

Наконец она села рядом. Теперь уже немного более спокойная и, как я уже говорил ранее, улыбчивая. Разговор пошёл плавно, словно мы оба к нему долго готовились. Сначала вежливо поинтересовавшись о моих делах, она переключилась на погоду, затем на знакомых. Я не торопил, я знал, что произошло между нами в тот раз, требует времени, нельзя просто так взять и пропустить такое.

Наверное, это как в пословице – «На пепле выжженной земли прорастает новый росток». Впрочем, я отвлекся. Несмотря на симпатию, мне действительно было интересно узнать историю с жеребцом. И, прослушав много воды, я деликатно спросил об этом. И как я не старался подойти к этому моменту мягче, она всё же вздрогнула.

— Как я уже говорила, это было месяц назад. Теперь уже месяц. Он пришел и случайно обронил, что видел лошадь или коня… Да, белого коня, который едва его не сбил или не убил. Я точно не помню, я была занята. В общем – да, кажется, тогда он впервые заговорил об этом.

— Только о коне?

— Да. Только о нем. Сказал, что встретил его в лесу. Я ещё спросила, что, может, не стоит бегать там, где водятся такие крупные животные. Ну и ещё спросила, с кем он был.

— Конь?

— Да, должен же быть у него наездник.

— И что ответил Виталик?

— Что-то пробормотал про мужчину, невысокого.

Я заметил, что она как-то отстранённо смотрит в окно. Мне снова захотелось её обнять и прижать к себе. Но я переборол это чувство и продолжил задавать вопросы.

— А потом? Что потом?

— Потом он всё чаще и чаще стал упоминать о лошади, а потом вдруг перестал. Стал немного замкнутым. Всё чаще и чаще совершал свои пробежки. Поначалу он говорил, что так надо, что это улучшит его спортивные результаты, но потом я заметила, как он выдыхается, что это стало какой-то странной навязчивой идеей.

— За месяц? Всё это произошло за один месяц?

— Я о том же. Слишком маленький интервал для того, чтобы начать бегать каждый день. Мне так даже знакомая, тренер из фитнес-центра сказала. Мол, он себе все колени изуродует. А потом он пропал.

— Действительно, очень странно. И ты в тот вечер вызвала полицию?

— Нет, я уснула. Он предпочитал бегать в тёмное время суток. Приходил к семи и, как поест, шёл на свою пробежку.

— Понятно.

Итак, получалось, что Виталий не желал, чтобы Саша знала о девушке, которая, по-видимому, и является обладательницей лошади. Стало быть, ничто не мешает мне наведаться на конюшню и там уже поинтересоваться о судьбе нашего товарища. Заодно познакомиться с рыжей красавицей, столь ярко выступившей при нашей первой встрече и, как мне показалось, не желавшей знакомиться.

Всё это, несомненно, авантюра, но ведь моя жизнь сера и скудна. Да, у меня появилась возможность переспать с Сашей и, возможно, на ней жениться, но ведь то, что я схожу на конюшню, никак этому не помешает, не убьют же меня за это. Разве что там могли побывать следователи, которые точно так же могли расковырять этот след.

Но, к моему удивлению, на конюшню никто, кроме меня, не заходил. Об этом я узнал от деда, выполнявшего роль то ли сторожа, то ли местного плотника. О конюшне он рассказывал очень охотно, видимо, слушателей у него было немного, равно, как и оставшихся зубов. Рыжую я также увидел, она возилась с гнедой лошадью, которую снаряжали для зарабатывания денег в городе. Она приметила меня сразу, только подходить не стала, держась поодаль и внимательно вслушиваясь в наш разговор с дедом.

Наконец, она не выдержала и подошла, что позволило мне рассмотреть её во всём великолепии, так как видел я не очень хорошо. Рыжая, немного приукрашенная веснушками, она обладала воистину потрясающей красотой и очень манящими глазами. Зелеными, можно сказать, изумрудными. Я даже не стал вглядываться в фигуру, настолько ярко выступало её лицо.

— Что вы хотите узнать? Цены на прогулки? – сердито спросила она, отстраняя от меня разговорившегося старичка.

— Цены? Можно и цены, – послушно ответил я, не пытаясь сопротивляться её напору.

— Полторы за час.

— Немного. А на какой лошади?

— Гнедой и вот на той, черной, – указала она на еле живую кобылицу.

— Мне бы белого, которого я видел совсем недавно, а то, простите, эти какие-то еле живые.

— Белый конь мой. На нём ездить нельзя! – отрезала рыжая.

— Вадим.

— Что?

— Меня зовут Вадим. Для подобных резких разговоров лучше называть меня по имени, – улыбнулся я, вглядываясь в её глаза. Удивительно, но такой подход несколько смягчил её, и сквозь жесткий взгляд показалось тепло.

— Елена.

— Очень приятно, Елена. А не могли бы вы хотя бы показать мне, как надо ездить на лошади? Я не так часто вижу красивую езду, которую, я уверен, увижу в вашем исполнении.

Немного помолчав, она кивнула.

И после этого я увидел, как она управляется с этим здоровенным мощным жеребцом, грудь которого в несколько раз превышала любую другую из конюшни. Лихо, резво, так, что конь едва не падал от усталости, сделав несколько десятков кругов. По импульсивности они оба подходили друг другу. Но не это было самым удивительным. Цепочка, висевшая на шее Елены, показалась мне до боли знакомой, кажется, точно такую же я видел у Саши.

* * *

Если Александра была раненой ласточкой, то Елена – самой настоящей львицей. Стремительная, вольная, свободная, она могла надышаться только ветром, переполнявшим её во время прогулок. Я видел это по лицу, по движениям, по всему, что так четко вырисовывало её образ. Только вот зачем она носит цепочку пропавшего человека? Вот это я понять не мог. Если она имела хоть какое-то отношение к смерти Виталия, то зачем ей носить его подарок? Следовало спросить её об этом. Так, ненавязчиво, деликатно.

Не получилось. Едва я затронул эту тему, как лицо её резко изменилось, и вместо прекрасной свободной кошки я получил точно такую же, но разъярённую. Хотя ответ я всё же получил. Оказывается, некий городской мальчик всё же смог добиться её расположения, после чего куда-то пропал, оставив её одну с этим небольшим подарком.

Это всё, больше узнать что-либо у меня не получилось. Но это не страшно, я не следователь, хотя продвинулся в этой истории куда дальше них. У меня уже складывалась нешуточная картина из людей, кто мог убить бедного Виталика. Я даже мысленно представлял себя сыщиком. Правда, бесплатным, но, тем не менее, очень талантливым.

А затем неожиданно в мою дверь, после того, как я вернулся с леса, раздался звонок. Это была Саша. Бледная, уставшая, немного озябшая от приближающейся осени. Спросив разрешения пройти, она легко переступила через порог и сняла свою кофту. После чего подошла ко мне и, как мне показалось, принюхалась. Впрочем, это было так внезапно, что могло и показаться.

— Как твои дела? Я давно тебя не видела. Чем ты занимался? – выпалила она сразу несколько вопросов.

Растерявшись, я пожал плечами и ответил – работа.

— А, работа, – тихо сказала она и села за стол. – Работа – она такая, вечно заставляет пропадать.

— Тебе что-нибудь налить?

— У тебя есть алкоголь?

— Алкоголь? Да, есть. Есть виски.

— Подойдет.

Я подошёл к шкафу и машинально вытащил два стакана и бутылку вискаря. Хорошего, кстати. Мне он достался от одного бармена, увлекающегося сбором алкогольной продукции, не попавшей под инвентаризацию.

— Как хорошо, что ты пьющий, было бы ужасно нажраться одной. Ненавижу пить одна, – сказала она и подвинула мне стакан.

Мы выпили раз, два, хмель хорошо ложился на настроение, так что хотелось впустить его как можно больше. Я посмотрел на неё. Странно, вот так взять и разорвать порочный круг боли, осмелиться на первый шаг ко мне. Необычно.

Только вот я всё равно был один. Она ушла до того, как я проснулся. Видимо, всё ещё не решаясь признать ту реальность, которая для неё настала. Которая неразрывно связана со мной, единственным мужчиной, которого она может видеть подле себя. Рад ли я этому? Конечно. Хотя определённый неловкий момент всё же был – я всё равно хотел увидеться с рыжей, как бы ни были прекрасны наши отношения с Сашей.

Только вот на конюшне её не оказалось. Она куда-то уехала по делам. Именно так мне доложил словоохотливый старик. Посидев с ним немного, я всё-таки не вытерпел и напросился подойди поближе к её красавцу, которого

она так необдуманно оставила со стариком. Понимающе улыбнувшись своей беззубой улыбкой, он подвел меня к жеребцу. Какой же он был всё-таки красивый!

Я осторожно протянул руку, но он фыркнул, и мне пришлось ретироваться. Зубы у него были крайне большие.

Этим же вечером я безрезультативно пытался дозвониться Саше, но ни городской, ни мобильный телефоны не отвечали. Дверь также была закрыта. А ведь до приезда свекрови оставалось не так уж и много времени, поэтому следовало как можно полезнее распорядиться им. Но её не было, пока, наконец, с её номера не позвонил мужской голос, по-деловому спросивший, когда я могу подъехать в участок.

Саша умерла. Написала предсмертную записку и вскрыла себе вены в ванной. На поданной следователем фотографии лицо её всё так же хранило безмятежный милый взгляд, смотрящий куда-то в сторону.

Следователь спрашивал немного и лишь потому, что я был одним из последних, с кем она созванивалась. Я рассказал ему почти всё, кроме наших встреч и кроме её истории о белом коне, которую я посчитал почему-то совсем не нужной для полицейский ушей. Хотя ещё совсем недавно я думал, что Саша должна была обязательно поделиться ею с милицией. Да что там, я сам хотел рассказать о своих догадках ментам. Но теперь… Теперь я лишь молча смотрел на эту фотографию, где застывший в ванне ангел понемногу избавлялся от внутренних переживаний.

Не буду скрывать, что тем же вечером я напился. Напился так, что даже толком не помнил, как попал домой и что вообще делал, проснувшись наутро с ужасной головной болью. Благо была суббота, и я мог спокойно отлежаться дома. Но спать не хотелось, хотелось выйти и разорвать порочный круг своей страшной печальной жизни.

Тот день я помню хорошо, он был прекрасен. Казалось, он издевался надо мной, выставляя самое лучшее, что может преподнести природа. Увы, в настроении я не был с ним солидарен, мне это не нравилось. Но, кажется, я знал, зачем он вырядился в такие цвета – он хотел отвести меня к рыжей Елене.

И я пошел за ним. С ужасной, мучающей меня головной болью и образом на фотографии, никак не желавшим выходить из моего сознания. Елена – вот кто поможет все забыть. Эта огненная рыжая бестия, кошка, самая настоящая страсть к свободе, которая полностью соответствует её темпераменту.

Подходя к конюшне, я увидел, что внутри никого нет. Зато с огороженной площадки доносится целый рев, видимо, наездницы выгуливали своих лошадей. Пробежка или что-то в этом роде, чтобы поддерживать их в форме.

Так и было. Весь народ был там, на природе, среди ветра и воздуха. Прямо возле лошадей. Что было странно, все предпочитали находиться метрах в пяти от них, ведя их за корду. Подойдя ближе, я

протиснулся сквозь ряд спин. Людей было немного, но они так сгрудились, что протиснуться было очень сложно.

Елена была на земле. Из её рта текла кровь, а глаза постепенно приобретали стеклянный оттенок. Старик, державший её, что-то говорил, но она уже этого не слышала, и лишь её взгляд обладал ещё живым, светлым огнем. Она смотрела на меня. Немного ласково, немного печально, словно извиняясь за недосказанность. Извиняясь за то, что упала со своего любимого белого жеребца, заигравшись с ним в стремительной скачке, за то, что так и не успела познакомиться со мной поближе, хотя и хотела этого.

Сев на землю, я почувствовал холод истоптанной грязи. Всё, что я чувствовал – это странное ощущение ритма моего сердца, быстро бьющегося от нехватки воздуха. Сзади послышалось фырканье. Обернувшись, я снова увидел красивого белого коня, нежно лизавшего руку Виталия, который стоял позади всех нас и так же, как и я, с неимоверной печалью смотрел на умирающую Елену.