Автор: Александр Корнеев

Мы живём в мифе о «человеке».

Мы представляемся себе «венцом творенья», «высшей ступенью эволюции» и «светочем разума», обладающим уникальной «духовной сущностью»

Мы, мол, – это просто что-то такое прекрасное-распрекрасное, а всё прочее – это так, следствие неудавшегося эксперимента. В крайнем случае, сделано для нас и для нашего удовольствия.

Ирония в том, что рассуждать подобным образом может лишь субъект, который решительно не понимает, как всё устроено на самом деле.

Всякие наши представления о собственном величии объясняются лишь нашей же невероятной ограниченностью.

Наверное, можно восхищаться грандиозностью нашего муравейника – мощью этой гигантской научно-технической цивилизации, подмявшей под себя весь остальной мир на планете Земля.

Но даже если вас поражает сложность муравейника, разве станете вы восхищаться «гением» отдельного муравья? Вряд ли.

Да, то, что человечество сделало «скопом», – штука нетривиальная. Но это следствие биологически детерминированной в нас способности к взаимоорганизации, а вовсе не достоинство отдельно взятого субъекта, сколь бы умным, великим и значимым он ни был.

Без других людей ни один из гениев человечества не представлял бы собой ничего экстраординарного.

Вероятнее всего, он бы бегал на четвереньках и то ли лаял, то ли блеял. Всё, что сделало нас людьми, – это культура, которую мы восприняли (которую, точнеее сказать, в нас запихнули).

Все знания, умения, представления, все наши мысли и даже чувства – всё это почерпнуто нами из культурной среды. Всё это – результат научения и социальной дрессировки.

А если бы соответствующие «работы» не были бы над нами произведены, мы бы представляли собой просто биологическое существо – слабое, невероятно уязвимое, неспособное к самостоятельному выживанию в природе.

Гордиться собой и своей «человечностью» – каждому из нас в отдельности – странно.

Да, способность к взаимной организации – это наше существенное эволюционное приобретение. Однако и она, как выясняется, далеко не безгранична: мы не способны к созданию по-настоящему больших социальных групп.

Большие группы – народы, цивилизации, сообщества учёных и гуманитариев, бизнесменов и сельхозработников, разнообразные касты и элиты и т. д. – мнимы. Эти социальные группы – теоретические абстракции, они не существуют на самом деле.

Каждая такая группа объединена специальным языком и установленными в ней социальными играми, а вовсе не тем, что все эти люди фактически друг друга знают и находятся друг с другом в непосредственных отношениях.

Так что вот он, казалось бы, наш – человеческий – эксклюзив: язык и социальные игры.

Впрочем, уникальность человеческого языка – это вещь тоже достаточно условная. Если понимать под языком средство передачи какой-то информации, то подобные средства есть и у других животных.

Про социальные игры я уж и вовсе молчу – животные играют в них не хуже, а значительно лучше нас. Подумайте о той слаженности, которую демонстрирует стая волков на охоте, а потом представьте, что вам надо договориться о чём-то подобном с другими людьми, не используя при этом языковых средств…

Короче говоря, даже эта наша хвалёная «уникальность» существовала в природе (у других видов) и до нашего с вами появления на одной из ветвей эволюционного древа. Нам реально нечем хвастаться.

Но коли так, что в таком случае представляет собой наше мышление? Некая уникальная человеческая способность? Но если в нас самих – как представителях биологического вида – нет никакой уникальности, то откуда ей вдруг взяться, если речь заходит о мышлении?

Мы легко ответим на этот вопрос, если приглядимся внимательнее к тому, как организуют свою жизнь наши сородичи, не отягощённые культурой – стаи человекообразных обезьян и представители примитивных человеческих сообществ.

А они мыслят и, поверьте, делают это блестяще! Мы не замечаем этого просто потому, что подходим к ним с нашей языковой и социальной меркой.

Стоило учёным переформулировать интеллектуальные задачи на понятный для туземцев Амазонии язык, как те тут же обставили выпускников Гарварда по уровню IQ. Это и понятно: в Гарварде, конечно, жизнь непростая, но она не сравнится со сложностью выживания в дикой природе.

Для того чтобы выжить в среде, которая значительно более агрессивна, чем наша с вами (или в том же Гарварде), нужны недюжинные интеллектуальные способности. Поэтому странно удивляться тому, что «примитивные» туземцы мыслят не хуже, а в некоторых аспектах и значительно лучше нас.

То же самое касается не только интеллекта, но и социальности. Это нам так кажется, что мы чрезвычайно социальны. Но нам, честно говоря, многое кажется…

Человекообразные обезьяны демонстрируют куда более высокий уровень действительной социальности и сложности социальных отношений, чем обезьяна, называющая себя «человеком».

В конце 70-х годов прошлого века выдающийся нидерландский приматолог Франс де Вааль перевернул представления научного сообщества о социальном мышлении обезьян, когда выпустил свою ставшую бестселлером книгу «Политика у шимпанзе».

Он изобрёл способ картирования структуры социальных отношений приматов (в частности, шимпанзе), и эти «карты» поистине завораживают! Обезьяны мыслят огромное социальное пространство с множеством отношений, взаимовлияний, действия сил и различных обуславливаний.

Мы же витаем в облаках своих «блужданий», и нам только кажется, что мы учитываем реальное положение дел, принимая те или иные решения. К счастью, цена наших ошибок в принятии социальных решений – благодаря всё той же культуре – не так высока, как у наших ближайших родственников.

Однако это «счастье» лености оборачивается тем, что мы всё хуже и хуже мыслим. Если ошибиться не страшно, то можно переходить от целенаправленного мышления к тупому экспериментированию, действовать путём «проб и ошибок», наугад, непродуманно.

Мы не замечаем этого, но правда в том, что мы всё меньше и меньше тренируем естественные механизмы мышления, заложенные в нашем мозге. Мы рассчитываем, что нас «вывезет» наше сознание, не понимая его чудовищной ограниченности.

На самом деле, если что нас и спасает пока – так это только «культура», то, как организовано наше общество. Но и этот «спасательный круг» в нашей новой цифровой реальности даёт трещину, и чем дальше, тем больше.

Она была пушистая, но хозяева, видимо, решили к лету подстричь

[Баян или нет? https://pikabu.ru/surveys.php?id=S76aXHGEyQv6]

Житель Бали рассказал историю преображения жившей на улице собаки, которая из крайне истощённого животного за десять месяцев превратилась в упитанную и весёлую хаски. Теперь она ест мороженое, печеньки, играет со своими сородичами и нагло требует ласки от хозяина. Изменения настолько разительные, что впору доставать платочки. Большинство людей знает: хаски — большие, упитанные собаки, похожие на волков и размерами, и внешним видом. Но узнаете ли вы потомка грозного хищника вот в этом существе?

Знакомьтесь, это Хоуп, она хаски, и да, именно так собака выглядела десять месяцев назад, когда на улице её подобрал 26-летний житель Бали по имени Рико Соегиарто.

Рико отмыл маленькую хаски, вылечил от болезней и начал откармливать.

Понемногу собака стала приобретать тот вид, который и должна была иметь. Возможно, хаски по телосложению в ней ещё было не узнать, но взгляд ярких голубых глаз полностью выдавал породу.

Прошло десять месяцев, и Хоуп стало совсем не узнать.

Рико говорит, что собака стала общительной настолько, что её доверчивость порой пугает, так как воспользоваться ей могут люди с нехорошими намерениями. Больше всего Хоуп любит, когда её гладят, и если собаке вдруг кажется, что хозяин недостаточно её приласкал, то она незамедлительно требует добавки. Отказать невозможно.

Рико опубликовал фото преображения собаки в фейсбуке, и люди тут же окрестили его «лучшим человеком этого мира». Среди одобривших поступок парня, у которого кроме Хоуп ещё четыре собаки, были и русскоязычные пользователи.Теперь Хоуп живёт распрекрасной жизнью, в которой даже есть место мороженому, и уплетать его на пару с другом ещё веселее.
Понимаем, что вы, возможно, уже растаяли от созерцания милой Хоуп, но не стоит сразу бежать в магазин или питомник, чтобы взять себе такую же. От этого вас предостерегает даже Тирион Ланнистер, выступавший против того, чтобы фанаты «Игры престолов» массово заводили хаски из любви к лютоволкам. Главный аргумент актёра состоит в том, что забота об собаках этой породы - дело непростое . Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на хаски зевса , который стал популярен в интернете благодаря своим капризам и ультиматумам хозяйке.

Художник Евгений Кунгур

https://www.artstation.com/artwork/xzroor