Венская опера: Евгений Онегин с Роландо Виясоном.
Начать следует с того, что Виясон не приехал. И не заболел вроде, в другом месте выступал, без объяснения причин. Досадно. Спектакль с участием мировой звезды — особый вид переживаний.
Ради них я как-то даже ходил на «Онегина» с Николаем Басковым. Упоминание Николая Викторовича в одном ряду с Виясоном есть моя подленькая месть последнему. Добавлю еще, что Басков был неплохим Ленским.
Ну что ж, будем без звезды.
Подняли занавес и оказалось, что по мнению постановщиков имение Лариных находится на земле Франца-Иосифа, австрийского, кстати, императора. Декорации состоят из льда, снега и водки. Холод компенсируется необычайной живостью отношений. Онегин, небольшого роста жилистый юноша, чрезвычайно энергичен, чтобы не сказать озабочен. — Скажи, которая Татьяна?― вопрошает он Ленского и, узнав желаемое, тут же начинает тискать задумчивую девушку за книгу, всем телом намекая на необходимость прогуляться к пруду, очевидно, замерзшему. Разумеется, и Ленский даром времени не теряет: ― Я люблю вас, Ольга, — сообщает он дежурно, кладет девушку на глыбу льда и ложится сверху. При появлении старшей Лариной, похожей на тощую хозяйку довоенного берлинского борделя, Ольга с неохотой спихивает с себя теплого Володю. Ларина-мать понимающе кивает. Потом кивает еще раз, узнав, что Онегин таки увлек Татьяну к пруду.
На балу у Лариных гости прыгают по льду и пьют очевидно охлажденную водку. Трике выходит одетый Лагерфельдом, и это было бы забавно, если было бы забавно хоть что-нибудь еще.
На все остальные сцены создателям спектакля не хватило ни решимости, ни фантазии. Традиционно занудна сцена письма, певица актерски беспомощна, режиссер ей ничем не помогает. Посадил девушку опять же на лёд, пусть себе поёт, морозоустойчивая. Под ногами ― волосатый половичок, которым Татьяна и накрылась с головой, допев.
А ведь держать зал в одиночку трудно даже одаренным татьянам, справляется, по большому счету, только Татьяна Павловская в спектакле МТ.
В сцене объяснения Онегин вдруг сделался вял. После пруда ему бы сообщать Татьяне, бегая глазками, что промотался, как батя, без женитьбы на богатой вдове трындец, уж прости, Танюша. Но текст-то традиционный, к тому же не совпадающий у данного певца с жестикуляцией.
Но сцену дуэли режиссер, конечно, не мог оставить хотя бы без малой новации. В результате его творческих потуг Онегин приехал на поединок сильно подшофе, и, не расслышав команд,пристрелил Ленского, пока тот мирно околачивал дулом сосульки.
В антракте опустили занавес в виде письма Татьяны. Стала понятней заторможенная реакция Онегина. Татьяна, как выяснилась, отправила Евгению какой-то белиберды, язык вроде русский, но слова не стыкуются и везде: «О, Боже, Боже!»
Всегда любопытствовал, какого цвета малиновый берет будет на Татьяне. Нынче ж берета не было вовсе, простоволосой говорила Татьяна с послом испанским. Вообще, на костюмах сэкономили, в чем артисты в театр пришли, в том, похоже, и пели. Зато ларинских крестьян одели австрийскими сантехниками, которым на земле Франца-Иосифа, конечно, самое место.
― Позор, тоска…
Роли исполняли:
Татьяна ― Ольга Бессмертная. Поет прекрасно, актриса никакая.
Ольга ― Маргарита Грицкова. Все замечательно.
Ленский ― Павел Чернох. У театралов непринято ругать вышедших на замену, не буду и я. Тем более, что арию спел очень хорошо.
Онегин ― Мариуш Квечен. Роль доброго приятеля Пушкина неблагодарна, вроде самый главный, но никому не нужен. Разве что послушать, насколько громко прозвучит: «Позор-тоска-о жалкий жребий мой». Но, как оказалось, и Онегин может подпортить оперу. Худший из Онегиных, которых я видел, а видел многих.
Гремин ― Ферруччо Фурлянетто. Потрясающе, чарующе, мagnifico, meraviglioso, delizioso, и как там еще…
Я люблю Венскую оперу не только за гениальные спектакли, гениальные и в родном МТ бывают, а в следующий вечер возможен полный развал и разброд. У австрийцев же и при заменах, и при экспериментах всегда получались приличные спектакли. Вот на нижнюю границу этого приличия и угодил нынешний Евгений. Среди снега и льда как-то особенно тепло звучала музыка Чайковского. И ведь весь спектакль реально падал снег – клёвый спецэффектик!
©Сергей Кабанов










