Часть Тринадцатая. Баня.

Баня для солдата — отдельная песня, особенно у нас. 15 лет назад в городке была своя баня, банщик и прачечная, но один из командиров решил ее реконструировать, а для начала разобрать. Кажись, это было в 1998 году, когда баню разобрали к чертовой бабушке, а финансирования хватило только на это. С тех пор бани в части нет, а солдаты ходят мыться в Караваево, за 7км в частную баню. К слову, за 1 помывку личного состава части, отдается почти семьсот тысяч рублей — при численности городка в 1500 срочников, а стоимости одного посещения — 100рублей...

Мы со Стародубовым проснулись во втором часу дня, собрали шмот и быстро погрузились в строй. Потом мы пошли до ПАЗика, который вез нас до Бани. Мы ехали, сержанты спали, а я смотрел на фотографию Леночки, распечатанную мной на принтере в канцелярии. На месте нам дали 5 минут, чтобы помыться, еще 3 минуты, чтобы высохнуть и одеться. Тех, кто опаздывал — назначали на уборку бани после помывки.

В банный день — обычно среда (резиновый день), мы меняли белье, как нательное, так и постельное. Больше всего везло тем, кого отправляли с сержантами на склад, сдавать грязное и получать чистое белье. Любой подобный поход назывался «Проебом», так как делать особо ничего не надо, а опиздюливанию данные солдаты подвергались чуть чаще, чем никогда. Если от роты в банный день был караул — то ребята, стоящие в наряде, мылись в душе, в ледяной воде. Горячей летом просто не было в принципе.
Часть четырнадцатая. Тигр.

Первые полтора часа после отбоя — самое стремное время. За это время я успевал в канцелярии подшиться (пришить подворотничок), доделать какие-то мелочи и потихоньку свалить спать, не попадаясь на глаза сержантам. Но так происходило далеко не всегда.

В этот раз я вышел из канцелярии около половины двенадцатого. Ответственный ушел в штаб на совещание, а сержанты курили в туалете или же игрались в мобильном телефоне. Проходя мимо соседнего кубрика, где спали два из трех моих сержантов, я услышал храп.

 Клава! Ко мне! Быстро — шепотом крикнул Буцько. - Тигра слышишь?
 Не понял, товарищ сержант...
 Ну храп слышишь?
 Так точно!
 Соси сочно, блядь. Это и есть тигр, еблан. Убей его.
 В смысле?
 Бляяя. Берешь подушку и по голове — хуяк. Но со всей дури, понял?
 Но...
 Никакх но! Взял подушку и уебал, быстро!
 Есть!

Я взял с соседней кровати подушку. В этот момент, все, кто еще не успел заснуть начали следить за зрелищем. Мне было очень страшно ударить подушкой человека, с которым я вместе пришел служить, но делать было нечего — или ударить своего, или получить по роже от сержанта. Я размахнулся и ударил. «Тигр» вскочил с кровати, казарма наполнилась громогласным сержантским смехом, а я стал извиняться перед своим сослуживцем. Тот, правда, сам ничего не понял, что произошло.

 Бирюков, сказать ничего не хочешь? - услышал я из-за спины голос Буцько
 Нет...
 А доклад кто делать будет? Пушкин?
 Товарищ младший сержант, не знаю формы доклада..
 Ты ебанутый?
 Никак нет...
 Так точно! Упор лежа принять. Отжимаешься на каждое слово, понял?
 Так точно!

Я стоял в упоре лежа и повторял, отжимаясь, все, что говорил сержант, а именно «Товарищ младший сержант, тигр, в количестве одной штуки убит прицельным выстрелом из подушки пятидесятого калибра, курсант второй учебной роты, рядовой Бирюков»

Отжиматься пришлось дважды, потому что сержанту хотелось услышать полный доклад из моих уст. После этого я был отпущен на отбой.


Часть 12