В море просто необходимо общение, а желательно иметь близкого
друга или хорошую понимающую тебя компанию.
А лучше и то, и другое.
С другом можно поделиться сокровенным, планами на будущее,
в конце-концов просто своими опасениями об оставленной даме сердца на берегу.
Да-да, как бы вы не доверяли своей жене (подруге) которая сейчас дома,
мысль о ее неверности, все равно в голову к вам придет.
И не верьте, если вам скажут обратное.
Человек может никак это не показывать и даже настаивать, что о таком
не думает. Но он будет лукавить. Думает, еще как думает!
Но! Либо он Чингачгук, просто не выдающий своих эмоций, либо Штирлиц,
умело скрывающий свои опасения.
Да и не только для этого друг нужен.
В рутине рейса, когда вам выпадет случай помочь чем-нибудь своему другу,
вам от этой помощи порой даже больше пользы, чем ему.
В бесконечном мелькании вахт, люди робототезируются. Черствеют и тупеют.
И любая эмоция не связанная с океаном, вдыхает в вас забытое хорошее.
Компания же, заставляет чувствовать коллектив.
Вы не так одиноки и рядом с вами близкие по духу люди.
Как не крути, а люди стадные существа. И индивидуум отвергнутый обществом,
становится изгоем и увядает.
Нет, есть такие, кому никто не нужен. И у нас в команде они были.
Но даже они, иногда присоединялись к шумной компании и просто молчали.
Может энергией подпитывались, не знаю.
А компании, время от времени, надо где-то собираться.
В каютах предназначенных для экипажа, сделать это трудно.
Чтобы иметь представление о каюте, представьте себе купе ж/д вагона.
Практически один в один, только шконки две, по ширине каюта чуть больше и
потолки пониже.
В столовой не засидишься, в "красный уголок" в робе не пойдешь, поэтому
народ собирался в местах при которых трудился.
В машинном отделении был свой закуток, у электриков и рефрижираторщиков свой,
у нас наладчиков отдельная слесарка, у траловых матросов целый кубрик в
котором они тралы перебирали.
Но самым знаменитым и посещаемым местом, была Витина токарка.
Витина токарка.
Располагалась она по правому борту судна и имела выход в цех.
А еще из нее выходил иллюминатор. СкАжите, ну и что здесь такого?..
Не-е-ет, иллюминатор это окно в мир. Сам-то ты заперт постоянно в железном
корпусе судна и чаще всего открытого пространства не видишь.
Ну и что, что там стоп-кадр и показывает постоянно одну воду!
Там простор, там небо, жизнь и вообще, там это там и ниипёт!
А кто останется равнодушным при виде дельфинов?
У Вити была своя прикормленная стая из этого вот иллюминатора.
Считалось хорошим тоном проходя через цех к Вите, зацепить пару хвостов.
И когда рыбы набирался не маленький такой бачок, Витя высовывался
из иллюминатора, курил и постепенно собирались его знакомые дельфины.
Потушив бычок, он начинал выкидывать через иллюминатор им лакомства.
Кстати, выкинув сигаретный бычок в иллюминатор, автоматом получаешь
"красную карточку" от Вити. Отныне, вход в токарку тебе запрещен.
К кормежке СВОИХ дельфинов относился ревностно и редко кому
разрешал кинуть рыбку.
"Иди на палубу и хоть весь трал выбрось" — бурчал он. — " А СВОИХ,
я сам кормлю".
За это дельфины ему вытанцовывали различные па, кричали что-то по своему,
короче, по всякому выражали свою признательность.
"Вот, суки" — ласково и с любовью говорил о них Витя и умилялся.
А я глядя на Витю и вспоминая его деревенские корни, был просто уверен,
что коровы у него дома доили сами себя очарованные его отношением.
По сути, у Вити был свободный график независимый от вахт.
Он был не только токарем, но и сварщиком-резчиком.
Витя был у нас в единственном числе и по идее, работал
обыкновенный 8-ми часовой день. Но дернуть его могли в любое время суток.
А на деле, он только спал у себя в каюте. Любое другое время
его безошибочно можно было найти в токарке.
И даже когда не был загружен работой, он все равно что-то
мастерил, крутил, вертел, не сидел спокойно.
В токарку стекались все новости о команде и судне.
Не брезговал ее посещать и командный состав.
Там перемывались кости вновь созданных и расставшихся пар, делились
новостями и слухами, травили байки и анекдоты.
Когда что-нибудь происходило на нашем судне, более достоверной
информации чем у Вити, было не найти.
Ну, а случаи взбудоражившие весь экипаж, разбирали по винтику.
Вот из токарки я вам и приношу истории.
Конечно, они обрастают все новыми и новыми подробностями, что-то
нечестные рассказчики добавляют от себя, но я стараюсь донести
до вас правду и только правду, мне можно верить))
Одна из таких историй началась в самом начале рейса.
Судно еще не вышло на промысел и стояло на рейде в пару милях
от порта в Нуадибе, Мавритания.
Капитаны передавали друг другу дела, механики принимали машину, в
наших обязанностях наладчиков шла приемка консервного цеха.
Но всё когда-нибудь заканчивается и вечером катерами ушли на берег
ответственные за сдачу оборудования, пограничники, таможенники,
еще непонятная куча народа, а в 15:00 следующего дня, мы уходили ловить рыбу.
Экипажу был дан приказ привести в порядок свои каюты, записать график вахт
и хорошо выспаться на будущее.
Это был мой первый рейс и первая ночь в океане.
Сон не шел, мысли в голове лихорадило, в общем, не спокойно как-то.
Курил, думал, вертелся на шконке, но под утро Морфей взял свое.
Поспать, однако, удалось совсем немного...
Как-то резко вокруг затопали десятки ног, по переборкам (стенам) заколотили кулаками,
отовсюду что-то кричали, но понятно было только одно слово — "Пираты!"
"Хуяссе, рейс начался!" — подскочил мой напарник по каюте Вова
и схватился за штаны. Я с круглыми глазами натягивал футболку...
Здесь мы поставим паузу и проследим за событиями вместе с главным героем.
В отличие от меня, Гена по морям ходил не первый год и никакого мандража не испытывал.
Поэтому уснул он рано вечером, спал спокойно и проснулся еще засветло.
Поняв, что выспался, решил выйти подышать свежим воздухом.
Много где Гену по морям-океанам кидало, но в водах Мавритании он еще не был.
Гена стоял на носу траулера, слегка ёжился от прохладного африканского утра,
смотрел в сторону берега и неспешно думал о предстоящем рейсе.
Слегка продрогнув он решил спуститься в каюту, но перед этим подошел
к борту посмотреть на удары волны о судно, чтобы прикинуть на глаз волнение океана.
Посмотрел вниз и остатки сна пулей вылетели из могучего организма Гены!
В районе кормы не меньше дюжины низко посаженных шлюпок с черными людьми
швартовались к траулеру. И не просто швартовались, а уже по слипу
(место, где тянут трал), как тараканы забирались на палубу.
В руках у негров были непонятные предметы, толком не видно, не рассвело еще,
а за спиной не то вещмешки, не то рюкзаки.
Гена замер.
Кричать?.. Только выдашь себя. Спуститься вниз? Пока всех добудишься,
пока объяснишь, ниггеры уже и судно захватят.
И Гена решил дать бой!
"Буду п@здить ниггу и орать" — решил Гена, — "а п@здить буду так,
чтобы нигга орал громче меня, должны услышать наши".
Гена хоть и большой был мужчина, но с голыми руками на негров идти не хотелось.
Тем более, что те явно не с пустыми руками.
Огляделся. Вокруг канаты, тросы да брезент.
Подумал, что с лассо на ниггеров пусть индейцы ходят, ему бы кусок трубы не помешал...
И тут взгляд упал на пожарный щит.
У нас на верхней палубе пожарный щит это выведенные два гидранта, рукава к ним,
пара багров и пара топоров.
"Жаль, лопаты нет" — мелькнула мысль у Гены, вспомнив как в армии ловко управлялся саперкой.
Два топора, уж больно на викинга смахивает, поэтому взял топор и багор.
Тянуть было некуда, враг приближался, Гена набрал полную грудь воздуха и
с криком — "УРА-А-Аааа!!!" — побежал на пиратов...
Что выгнало маленького щуплого машиниста Ваню, в этот предрассветный час
на палубу, я не знаю. Он тоже как и я, делал свой первый рейс.
Еще в автобусе из Севастополя в Борисполь на самолет, линейные работницы
консервных линий называли его не иначе, как Ванечка.
И всё, Ванечка, ему приклеилось намертво.
Судьба забросила Ванечку в море зарабатывать на свадьбу.
Глядя на фотографию будущей невесты, было сложно представить их вместе,
она чуть-чуть не дотягивала до молодой Миллы Йовович.
А судя потому, что Ванечка оказался у черта на куличках за заработком,
амбиций у невесты были не меньше, чем у голливудской звезды.
По мимо довольно дохлого телосложения, Ванечка еще слегка заикался.
А когда заикался, начинал краснеть, от чего заикался еще больше.
В то утро Гена почти излечил его от заикания.
Именно Ванечка бегал по жилым палубам, стучал в переборки и орал — "Пираты!",
ни разу не вспомнив о надобности услуг логопеда.
Так или иначе, но когда Ванечка поднялся на палубу, вдохнул чистой
свежей африканской прохлады и сладко потянулся со сна, он услышал
сзади топот кого-то большого и тяжелого.
Повернувшись на 180 градусов, Ванечка увидел, как на него несется
огромный человек с топором и копьем!
Этот человек широко расставляя ноги, делал ужасные большие шаги
от которых тряслась палуба. Копье и топор в его руках предлагали Ванечке
упасть в обморок и только светлый образ невесты в голове, не давал это сделать.
"Рра-а-а-а!.." — очевидно вспоминая своих каких-то языческих богов кричал гигант,
бешено сверкая белками глаз.
Ванечка начал оседать...
И вдруг гигант резко остановился, посмотрел на белого, в буквальном смысле, белого
от страха нового машиниста и также громко как и кричал, спросил — "ИВАН?.."
Откуда-то снизу, Ванечка сглотнув, просипел — "Да..."
Гена схватил Ванечку в свои широкие объятия, резко развернул,
приподнял и багром показывая на корму, проорал — "ПИРАТЫ!"
"Беги за народом, на нас пираты напали!" — кричал Гена Ванечке в ухо, — "Беги,
поднимай народ, на тебя одна надежда, Иван!"
Копьё ли, топор, сам Гена или уже забытое обращение "Иван", привели
начинающего машиниста в чувство.
Ванечка кубарем скатился по трапу в жилую палубу и начал полундрить.
Так мы проснулись.
Естественно, зная, что мы будем ловить рыбу где-то в Африке, такой
вопрос как пиратство, я заранее изучал.
Все слышали о самолийских пиратах, но это Восточная Африка.
В Западной Африке, корсарят ребята из Нигерии, но по воде им до нас
почти 2 000 миль или около 4 000 километров.
Да и Мавритания, не так далеко от Гибралтара, а Северная часть
Атлантического океана в тех местах, под завязку нашпигована военными корабл@ми.
Все эти интернетные знания молнией пронеслись у меня в голове, но хрен его знает,
в Африке даже на Айболита нападали, а он почти что Красный Крест.
Пока я лихорадочно одевался (что в плен, что драться, делать это в трусах в мои
планы не входило), по селектору наконец-то вахтенный дал сигнал аврала.
Выбрались с напарником из каюты. В проходе была сумасшедшая давка.
Кто-то из мужиков кричал — "Все женщины в цех! Всем спрятаться там!"
Сигнал же по селектору over all, наоборот подразумевал — "Все наверх!"
Короче, Вавилон!
Состояние, конечно, то еще...
Тут не прошли толком тревоги о будущем рейсе, первый раз всё таки, не успел
испугаться трехбального шторма, а уже пираты!..
Но оглядевшись вокруг, я увидел, что нас таки не мало и на лицах товарищей,
пусть испуганная, но решимость.
"А в рот оно е##сь! Вперед, мужики!" — и рванули на палубу.
На палубе со всех сторон бежал наш экипаж в сторону кормы.
Течение из людей подхватило нас и понесло туда же.
Это был из тех моментов, когда я жалею об отсутствии фотоаппарата.
По правую сторону от слипа, на палубе, на коленях с поднятыми руками, сидели десятка
полтора мавританцев. Вокруг них валялись какие-то деревянные предметы.
Примерно столько же черных, на задницах скользили по слипу в пришвартованные
утлые лодочки. За бортом, судя по крикам, еще несколько местных принимали
водные процедуры.
Над всем этим грозно и гордо стоял Гена, с топором в одной руке и багром в другой.
"Дорогу!.. Дорогу, капитану!" — зашумело вокруг.
Толпа зашевелилась, получился такой коридорчик из людей.
Всегда опрятный кэп, на этот раз, имел вид слегка помятый.
Но одет по форме, только фуражка чуть набок.
Не дойдя до Гены пару шагов остановился, медленно огляделся оценивая обстановку,
спросил — "Убитые есть?"
"Никак нет!" — по-военному отрапортовал Гена и встал по стойке смирно.
"Раненые?"
"Ну-у... парочку я достал" — Гена уголками губ улыбнулся по-звериному.
"Игорь Николаевич," — нашел глазами кэп старпома — "Забортных поднять,
разберитесь с командой, раненых к доку, старшего из местных ко мне!"
Потом посмотрел на Гену, что-то подумал и сказал — "Гена, тоже зайдешь".
"Да и поделки местным вернуть" — деревянные предметы раскиданные по палубе,
оказались статуэтками и масками из дерева.
И тут первые лучи солнца осветили траулер, жизнь прекрасна!
Уже потом, подходя к берегу и вставая на рейд, мы знали, что нужно
ждать гостей. Местные, на своих длинных низко сидящих лодочках
(мы называли их почему-то "джонками") сразу же спешили к нам.
И если кэп давал добро, а чаще всего он его давал, на верхней палубе
открывался целый рынок. Тут тоже отдельная история нужна))
Мавры привозили нам много полезных вещей — от сигарет и жвачки, до
карточек пополнения счета "Лайф" и вакуумных упаковок кур.
Но основное чем они торговали, это местные поделки из кораллов, ракушек,
черного и красного дерева. Попадались настоящие произведения искусств!
Накануне вечером, мавры усекли, что пограничный катер отшвартовался
от нашего судна и значит дорога к торговле открылась.
Не дожидаясь рассвета, они поспешили к нам.
Особой церемонностью этот народ не отличается, поэтому без приглашения
вторглись на чужую территорию.
В одном только ошиблись, они не знали, что у нас есть Гена. А Гена
не знал о прирожденных торговцах из Мавритании.
Но как всегда, чтобы не натворил Гена, пользу все равно с этого поимеет!
После этого случая, ченчить Гена с мавританцами просто обожал!
Слух о силе и неустрашимости гиганта с русского корабл@, разошлись от Нуадибы
до Нуакшота и мавры, скорее больше от уважения, чем страха, всегда шли ему на уступки.
Кэп перед местным главарем извинился, но дал понять, что они сами виноваты.
Разошлись миром.
Парочку мавров, что приложил Гена, принял док и поставил диагноз:
—"Не смертельно".
Кэп лично проводил старшего мавра до джонок, но торговать в тот раз не разрешил.
Мол, мы уходим на промысел, приходите в следующий раз.
Гена, получил проп@здон, но не сильно.
Кэпу понравилось, что так самоотверженно Генадий кинулся на защиту
судна и команды. Да, ошибся, бывает, но сам порыв к действию, кэп оценил.
Вот такая история.
Но помните, рассказ я начал о дружбе?
Так вот, с того случая, Гена и Ванечка стали неразлучны.
Гена даже вахтами поменялся, чтобы попадать в график вместе с Ванечкой.
И хотя весь экипаж так и продолжал называть Ваню Ванечкой,
Гена, иначе как Иваном, его не величал.
Было смешно смотреть, когда маленький Ванечка обращался к другу "Гена",
а вдвое старше огромный мужик глядя далеко сверху вниз, басом говорил, "Иван".
Но дружба у них была честная и крепкая.
Правда, заикаться Ванечка потом снова начал, но Гена сказал, что
возьмет это на контроль и обязательно поможет другу.
Нептун меня помилуй, от помощи Гены))
Все, ёпт))
via Eklerius.
