Оригинал на Patreon

И FTP тоже нет, работает и без экрана кабеля, длина - 40 метров.

PS Это просто для теста. Будет запаяно в штекер.

-Закурить не найдется?

Я вздрогнул. На улице стояла та особенная, зимняя тишина, которая позволяла услышать, как в других галактиках гаснут звезды. А уж шаги по нетронутому снежному великолепию…

-Найдется.

Я протянул ему открытую пачку, в которой болталась и зажигалка. Незнакомец затянулся. Я обратил внимание - отблески пламени от зажигалки, равно как и ярко вспыхивающая сигарета не выхватывают даже черт его лица.

-Может всё это пустое, что скажешь? Может ничего и не было совершенно, а? Проснешься сейчас на раскладном диване с книжкой на груди. Улыбнешься новому дню, соберешься на тренировку на целый день. Звон клинков, крики и смех. Всё как ты любишь. А вечером будешь уставший, но довольный пить вкусно заверенный травяной сбор – единственный из всех щедро сдобрив его сахаром – и спорить о совершенно невозможных вещах?

Я молчал. Я знал, что это не сон. Я не знал кто передо мной, или вернее – что передо мной. Но знал, что это не сон. Уж в чем, а в СНАХ я кое-что понимал. Очередная ожившая легенда, коих вокруг столько, что иногда начинает казаться, что совсем не осталось обычных людей. Взять хотя бы…

Он продолжил:

-А может всё правда? И кровь на руках, и сломанный верный нож, и боль всех неуслышанных, придавившая тебя гранитной плитой, и вдавившая на три метра под землю? Что скажешь?

-Скажу чтобы ты шел к черту и курил лучше с ним, чем донимать меня дрянной софистикой.

-А не то что, Мертвый? Пристрелишь меня? Нож то ты сломал.

Его смех был неприятным. Я четко понимал - мне неприятен не факт, который его вызвал – мне неприятен сам смех. Он был похож на скрип песка, зажатого между двумя листами стекла. И это его Мертвый…Живой я. Живой. Мертвецы не курят. Уж в МЕРТВЕЦАХ я кое-что понимал.

- Может и пристрелю. У вас, Живых, всегда есть слабое место. Одно на всех. Вам есть что терять.

- А тебе, конечно, нечего, Мертвец. Так, скажешь? Не врал бы. В тебе живо больше чем во многих из тех, то мнит себя Живыми.

-Мнит.

-Это дела не меняет. Некоторые из них и правда Живы. Но – опять же, возможно – ко мне ничто из сказанного не относится. Возможно – меня вообще нет. Или, возможно, я есть ты, всё что в тебе осталось Живого. Может быть – я самое важное и самое чистое из твоих имен, то что спрятано глубже всех остальных, то что служит Основой, и выходит наверх только когда не остаётся Сил. То – которое – Бой Ещё не Окончен!

- Ты можешь быть кем угодно или не быть вовсе. Это – по сути – твои проблемы.

-Да, но ты всё ещё говоришь со мной. От скуки или от страха?

-Из вечно-щенячьего-смертельного любопытства. Не так часто удаётся поговорить по – настоящему, не разъясняя полутонов и не распутывая клубок собственных ассоциативных рядов.

- А дальше?

- Дальше у меня осталось время на чашку кофе с коньяком. Мне неплохо удаётся красть такие у Времени.

Ветер бросит листву под свет фонарей

Может кто то пройдет по моим следам

Увидит. Поймет. Станет мрачней.

Я же буду доступен.

По своим адресам…

-Размерность хромает.

Ответа меня не удостоили. Я повернул голову. Снег лёгкой позёмкой покрывал то место, где он стоял. Следов не было. Но лежал цветок.

Волчий. Пастырь?

Серые лепестки, изгибаясь сабельными формами, сходятся в одной точке.

Сходятся плотно – игла не пройдет, однако между лепестками – красные отсветы внутреннего огня, словно отсвет преисподней в сознании грешника.

Он пульсирует. Он – Живое Сердце, Вечное Сердце, Волчье Сердце.

Прочный стебель, цвета булатной стали, больше похожий на ветвь старого дерева, чем на ножку цветка. Лепестки, исчерченные кровавыми прожилками.

Стоит коснуться его – и он открывается, являя миру свой запах. Запах, который умеет рассказывать. Он рассказывает о первых утренних лучах, что скользят по его закрытым лепесткам, расскажет, что нашептывают ему соки земли, о чем поёт дождь, что за мелодии кроются в свисте ветра, как утренняя прохладная роса стекает по его изгибам, оживляя прожилки цветом позднего заката. Расскажет о лесе, о стае волков, что спала подле него, о тепле, что шло от их разгоряченных тел, о хриплом дыхании, о тех тайнах, что они скрывают в своих песнях. О Пастыре Волков, что сорвал его чтобы принести сюда, под свет фонаря. О своём путешествии.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул его аромат, чувствуя, как моя волчья половина проявляется подшерстком по спине, ярким жёлтым огнём зрачков, как волосы сменяются шерстью, как руки становятся лапами…

Выдохнул, вместе с воздухом отпуская магию.

Говорят на языке цветов можно писать целые поэмы, комбинируя их между собой и сплетая неожиданные комбинации. Что может сказать один цветок, который сам по себе – порождение волчьих легенд?